Иван Воронов
Две жизни
5
За день она появлялась еще трижды. Борису даже показалось, что с каждым разом девушка приближалась к дому. При последнем ее появлении Борис не побежал на улицу, а уставился на нее, пытаясь максимально подробно запомнить черты лица, чтобы в случае необходимости составить фоторобот. Он околел от холода, но не отходил от окна. Вдруг девка воспользуется заминкой и попробует проникнуть в дом?
Девушка стояла как статуя, совершенно неподвижно. Порывы ветра сбивали ее локоны и теребили одежду, но девушка не поправляла волосы, даже если они совершенно закрывали ее лицо. Она просто стояла, чуть сгорбившись, и смотрела в сторону дома. Но это ложь самому себе. Борис пытался убедить себя, что она просто изучает дом, но на самом деле знал: будь он на кухне, или в спальне, или в кабинете – девушка всегда точно угадывала, где он. И смотрела прямо на него. Она словно чувствовала сердцебиение, и от этих мыслей становилось не по себе.
Борис лег спать с неподдельным чувством страха, проверив стекла у машины и несколько раз подергав ручки всех входов в дом и ворот гаража. Убедившись, что все плотно закрыто, он с опаской подошел к окну. Темнота вечера, объединившись со стихией в дикий дуэт, не позволяла увидеть забор в нескольких десятках метров от дома, поэтому пришлось включить освещение участка.
Он сразу же увидел ее тонкую фигуру. Казалось, девушка подошла еще ближе к дому. Или переместилась по воздуху. По спине пробежал холодок. Легкая улыбка, касающаяся лица чертовки, теперь казалась ему не милой, а пугающей. Она даже не моргала, смотря прямо в глаза. Ощущение, как будто она видит саму суть человека, смотрит не на него, а глубоко в душу. От этого чувства к горлу подступала тошнота, руки и ноги начинали предательски дрожать.
С трудом оторвав взгляд от фигуры с рыжей шевелюрой, кое-как поборов захватившее все тело оцепенение, он немедленно побежал в гараж. Достал из сейфа охотничье ружье и два патрона к нему с дробью на утку. Борис пытался загнать патроны в ствол на бегу, но дрожащие руки не слушались. Ему пришлось остановиться, чтобы собраться с мыслями и взять себя в руки. Немного успокоившись и зарядив оружие, он направился на заднюю часть участка уже не бегом, а еле переставляя ноги. Чтобы снова увидеть пустоту на том месте, где она только что стояла. Он еще несколько раз покрутился около дома, но девушка снова бесследно испарилась.
Ружье осталось заряженным, устроившись около кровати в полной боевой готовности. Он беспокоился и ворочался, жуткие мысли и образ рыжей девушки не покидали сознание. Но в результате все равно уснул.
6
Утром его разбудил шум на кухне. Сковородка или ее крышка с грохотом упала на плитку пола и покатилась куда-то в сторону. Решив, что вчерашняя незваная гостья набралась наглости проникнув в дом, Борис схватил ружье и побежал вниз.
– Попалась, гадина, – хищно кричал Борис, заруливая на кухню. – Я поведу тебя в отделение полиции под прицелом!
– Борис Анатольевич! – завизжала перепуганная до смерти Наташа, выставляя перед собой поднятую с пола сковородку. – Напились?! Вы меня напугали!
– Наташа, ты? – Борис опустил ружье стволом в пол, убирая прицел от испугавшейся девушки. – Ты тут одна?
– Одна, что вы… – Наташа запнулась, потому что Борис пронесся мимо нее прямиком к окну. – Борис Анатольевич, откуда такая озабоченность и зачем вам ружье? Вы же в одних трусах!
Борис слушал горничную через слово. Он смотрел на силуэт рыжей девушки за окном. Она снова приблизилась к дому. Что за слепота овладела Наташкой, как она может не замечать девчонку за окном? Неужели это подружка его горничной, и все происходящее не больше, чем подростковый прикол? Дождь не прекращался, на улице буйствовали шквальный ветер и серые краски. Тем страшнее казалась фигура рыжей, монументально стоящей посередине участка. Ветер поднимал ее сырые слипшиеся волосы, метал из стороны в сторону ее юбку. Но девушка стояла неподвижно и все смотрела на него.
– Наташа, ты видишь кого-то за окном? – начал Борис издалека.
– Кого, например? – подошла Наташа к Борису. – Борис Анатольевич, вы все еще в трусах. Я, конечно, не против, но… – Наташа осеклась, поймав на себе взгляд. – Так кого я должна увидеть?
– Ну как же? Смотри внимат… – Борис снова посмотрел в окно, но рыжей бестии на газоне уже не было.
– Борис Анатольевич, никого нет, – Наташа потеряла интерес к пустому окну и вернулась к плите. – Спасибо за выходной вчера!
– Что случилось? – Борис все смотрел в окно, не веря, как можно скрыться из виду с такой стремительной скоростью. Лужайка пустая, спрятаться негде. Как же рыжая девка проворачивает этот трюк раз за разом?
– Мою одноклассницу сбили две ночи назад. Какой-то лихач сбил человека и просто уехал с места преступления.
– Идиотов на дороге полным-полно, я сам с трудом избегаю аварий, – ответил Борис, садясь на свое место за столом и ставя ружье около себя. – Как одноклассница, скоро поправится?
– Борис Анатольевич, вы не поняли, – глаза у Наташи стали мокрыми от слез. Она продолжила говорить, с трудом выговаривала каждое слово. – Она умерла. Вика умерла, ее больше нет.
– Я… Я соболезную.
Наташа стояла около плиты и плакала по погибшей подруге. Борис поднялся с места и подошел к девушке, обнял ее. Волосы на груди почти сразу стали сырыми от девичьих слез.
Борис обнимал Наташу, но не переставая смотрел в окно. Фигура, которую он недавно видел на середине лужайки, приблизилась почти вплотную к дому. Он был уверен, что несколько минут назад пугающая его чертовка была цела и невредима. Ее огненная шевелюра, вызывающий макияж, черный наряд, подчеркивающий тонкую девичью фигуру. Если отбросить тот факт, что девка без спросу гуляла по его территории, Борис даже был готов назвать ее красивой. Сексуальной.
Но теперь, когда Наташа плакала ему в грудь, рыжая девушка изменилась. Она потеряла несколько прядей волос, словно кто-то с чудовищной силой вырвал их из ее шикарной прически. Руки, ноги и лицо теперь были покрыты ссадинами и синяками, из уголка рта вытекла и запеклась на подбородке струйка крови. Одна бровь оказалась рассечена, одежда тут и там порвана, один из каблуков отвалился от сапога. Улыбка стала еще более жуткой. Девушка продолжала стоять, игнорируя явную необходимость в медицинской помощи. Просто стояла и смотрела на него. Прямо в его глаза.
– Наташа, а Вика была рыжей?
– Да, – сквозь слезы ответила горничная. – Откуда вы знаете?
– Чутье, – ответил Борис, но быстро поправил себя. – Видел в новостях.
