Иван Созонтович Лукаш
Московские розы
Вы не забыли, вероятно, что так звались в Москве кабаки?
Иконный, корабейный, бумаженный, манатейный, сайдашный, оружейный, ножевой, перинный, кожаный, капотный, крашенинный, замшевый, завязочный, кружевной, золотой, красильный, шапошный, скорняжный, ветошный, покромной, калашный, сурожский, скобяной, просольный, медовой, москательный, юхвенный, пушной, подошвенный, замочный, щепетильный, игольный, кисейный, холщевой, квасной… Так звались в Москве торговые ряды и, кажется, что еще кишит живьем в этих прилагательных обыденная Москва.
А Крестцы Китай-города, Неглиняная и Варварка, или Замоскворецкие Могильцы и Плотники, Кречетники, Трубники, Пушкари, Грачи, Кадаши, Толмачи, Бронники, Бараши, Басманники, Яндовы или Бражки и, наконец, прелестная Тишина, с ударением на втором «и», а то переулки Калашный, Камергерский и Лебяжий…
Так звались некоторые концы и улицы Москвы. А какими удивительными, явно смеющимися, были имена ее рек: Чичорка. Синичка, Хапиловка, Кабанка, Неглинка, Самотека и сама Яуза…
Чудесны были имена и чудесных московских икон: Блаженное Чрево в Благовещенском, Благодатное Небо в Архангельском, Всемилостивейший Спас, Золотая Ряса и Сын во Славе Отчей в Успенском, в Новодевичьем – Одигитрия и Руно Орошенное в Зачатийском, на Остоженке…
