Иван Панин
Рауит
Она продолжала сопротивляться, а паук смирно сидел. Его словно не интересовала такая добыча. А я обошел его паутину и отправился куда-то вперед.
Зелени становилось все больше, моя голова продолжала кружиться. Я остановился и поднял голову. Листва была такая густая, что сквозь нее с трудом пробивался свет солнца. Я обернулся, кроме лесной растительности ничего не было видно. Я облокотился о ствол первого попавшегося мне дерева. Мои ноги начали подкашиваться, я их еле чувствовал. Слабость сковала все мое тело, я не мог ни о чем думать и через пару мгновений потерял сознание, упав в траву.
Тем временем, пока я лежал где-то в лесу, девочка с зелеными волосами пряталась в уборной от проводников, которые неожиданно посетили последний вагон. Она закрылась изнутри и слушала, о чем говорили стоящие за дверью.
– Когда я проверял в последний раз, дверь была открыта, – прозвучал мужской голос.
– Может быть, это тот парень, который захотел пересесть, – предполагала девушка.
– Я стучал, но мне никто не ответил.
– А может, дверь заклинило?
– Может и так. Надо сходить за ключом.
– Вот ты и иди, а мне надо еще за этой беременной убрать, – прозвучал раздраженный женский голос.
– Ладно.
За дверью послышались шаги, как было проводниками сказано, один отправился через весь состав в главный вагон за ключом, а второй поспешил в четвертый вагон с конца. Зеленоволосое создание прижалось ухом к двери, чтобы понять, что в вагоне больше никого не было. Ее сердце билось с бешеной скоростью. Она еще минуту подождала, открыла дверь и вышла. Тут раздался первый сигнал, означающий, что время пребывания на станции окончено. Она вздрогнула, испугавшись внезапного звука.
Ее взгляд уставился в окно, за которым было видно старую станцию. Люди, находившиеся на платформе, начали возвращаться в поезд. Она же незамедлительно решила покинуть состав. Пригнувшись так, чтобы ее не заметили в окно, она добежала до двери, ведущей в тамбур.
Дверь была открыта, заходили люди. Вдруг полный мужчина в сером растянутом свитере с недовольным выражением лица посмотрел на нее. Она замерла, прижалась к стене тамбура, а незнакомец отправился дальше в вагон. Ее внешность слишком сильно привлекала к себе внимание, хотя она сама этого еще не понимала. Она сделала пару шагов и оказалась снаружи.
То, как она выходила из вагона, увидел один из сотрудников дороги. Парень, от которого она пряталась, приближался к ней. И она это заметила. Осознавая, что ее обнаружили, она пустилась прочь. Проводник кинулся за ней, но прозвучал второй сигнал. Времени оставалось мало, и он решил вернуться к своей работе в салоне поезда. А девочка с зелеными волосами добежала до конца состава, спрыгнула с платформы и, преодолев четыре ряда рельс, скрылась в лесу. К тому времени я уже начал приходить в себя. Мои глаза открылись, и я поднялся, нашел свой пакет и прислушался. Шуршание травы и ветвей говорило о том, что кто-то быстро приближался.
Она пробежала недалеко от того места, где я потерял сознание, но меня не заметила. Мимо мелькнул ее образ, я узнал ее по бежевой куртке. Цвет ее волос сливался с окружающей зеленью леса. Я отправился за ней, не ощущая под собой земли. Троп в лесу не было, мои ступни ощущали то корни деревьев, то траву. Через какое-то время я перестал задыхаться и начал догонять незнакомку со странной внешностью. Пакет болтался в моей руке, дыра в нем увеличилась, и из нее вывалился рукав рубашки.
Впереди показалось дерево, чьи корни торчали из земли, стало больше неба на горизонте, послышалось журчание воды. По ее движениям было видно, что она немного выдохлась, а через мгновение ее нога столкнулась с чем-то в траве. Она упала на живот, а я замедлился, приближаясь к ней.
– Ты в порядке? – спросил ее я, остановившись.
– Тебе какое дело? – грубо ответила она.
Я взял ее за локоть, пытаясь помочь встать, но она вырвала его из моей руки. Сама поднялась и посмотрела на меня. Ее волосы растрепались, кончик носа испачкался в грязи, а из левого колена шла кровь, испачкав ткань брюк, которые немного порвались.
– У тебя кровь, – сказал я.
– Знаю, – сказала она, вытирая нос рукавом куртки.
Журчание стало громче, где-то рядом была вода. Я перелез через корни, которые торчали из земли, и оказался у ручья. Каменистое дно было видно сквозь чистую воду. Вокруг летали назойливые комары, а воздух был наполнен влажностью.
– А поезд уже уехал? – спросил я у зеленоволосой.
– Да, – ответила она, осматривая свое колено.
Я оглянулся, она уже сидела на траве с закатанной штаниной. Вокруг нее летали мошки и комары, но почему-то не кусали. Возможно, их отпугивал ее запах, а вот у меня уже кожа чесалась в нескольких местах. Я натянул капюшон и застегнул толстовку.
Торопиться было некуда, и то место у ручья идеально подходило для сожжения бумаг. Я нашел участок, где почва состояла преимущественно из камней. Сделал небольшое углубление двумя движениями ноги, присел на корточки и достал из пакета стопку документов. Мне не хотелось их снова пересматривать, я просто брал лист за листом, комкал и складывал в получившуюся яму.
Хорошо, что ветра не было. Я достал зажигалку из кармана, взял верхний комок и поджог его. Пламя быстро начало поглощать белые складки, а я положил уже горящий документ сбоку. Языки огня медленно распространялись по всей бумажной куче, листы начали становиться пеплом.
Я сел на землю, поджав под себя ноги, достал сигареты и закурил, наблюдая за этим небольшим костром. Мне больше всего хотелось, чтобы все это быстрее превратилось в серую массу, но бумага не торопилась. Я почти докурил первую сигарету и решил бросить сверху то, что осталось.
Голубой фильтр немного подпалил верхнюю часть бумажной горы, показался черный след. Я закурил вторую, продолжая наблюдать. На огонь было приятно смотреть, к тому же дым отпугивал насекомых. А через несколько минут передо мной осталась только небольшая куча пепла, из которой вверх шел белый дым. Но и он вскоре исчез, а я докурил третью, снова почувствовав легкое головокружение. Потом встал, потоптался на куче пепла, которую потом зарыл ногой в каменистой почве.
Надо было вернуться на станцию, но меня беспокоила судьба странной девчонки. Я решил вернуться к ней. Она все еще сидела на траве, к ее колену было приложено какое-то растение. Ее волосы были приведены в порядок, куртку она расстегнула, под ней белела майка. Я подошел и наклонился, а ее фиолетовые глаза уставились на меня.
– Как тебя зовут? – спросил я.
Она мне ничего не ответила и опустила глаза. Было видно, что она не желала со мной общаться, но мне не хотелось оставлять ее одну в лесу. Я посмотрел на ее ногу, белокожую худую конечность. Вблизи она была похожа на фарфоровую куклу, которую неправильно раскрасили и одели. Куртка явно была с мужского плеча, брюки тоже на ней неидеально сидели. Она была младше меня года на четыре, как мне казалось.
– Может, я буду называть тебя Панк? У тебя как раз волосы зеленые, – предложил я.
Она встала, ничего не сказав, и начала искать что-то в траве. Я опустил взгляд и заметил, что у нее не было ботинка на правой ноге. А ее ступня была маленькой с розовой пяткой и аккуратными ногтями.
Я посмотрел по сторонам, пытаясь понять, как вернуться обратно к станции. Пока я бежал за ней, я не смог запомнить ни одного ориентира. Вокруг были только высокие деревья, за листвой которых не было видно неба. Мой взгляд заметил что-то белое в траве. Я подошел ближе. Среди зелени лежал тот самый ботинок, который искала зеленоволосая. Три мои пальца взялись за потрепанный задник, и в моих руках оказался слипон небольшого размера. На подошве, там, где был указан размер, были три буквы.
– Так ты – Ева, – произнес я, разобрав старую надпись маркером.
Она обернулась, увидела свой ботинок, и ее брови нахмурились. Я подошел к ней и протянул его.
– Спасибо, – тихо произнесла Ева, надевая слипон.
Ей подходило имя Ева. Не знаю почему, но она реально была похожа на фею или другого жителя леса. Что-то меня к ней тянуло, или я просто не заметил, что она начинала мне нравиться.
– Нам надо идти, Панк. Обратно на станцию, – сказал я.
– Нам? А почему ты решаешь за меня? – резко спросила она.
– А ты предпочитаешь остаться в лесу? – спросил я в ответ.
– Почему нет?
– А почему да? – я начал повышать голос.
Ева смотрела на меня со злобой, ее брови опустились, а глаза в каком-то смысле горели. Она начала меня бесить своим поведением. С самого начала я старался ей помочь, а в ответ получил агрессию.
– Хорошо. Идем, – обреченно произнесла Ева.
И после этой фразы мы пошли вперед сквозь лесную зелень. Ева ступала позади меня, а я постоянно осматривался. Единственным знакомым мне ориентиром была паутина, в которую попалась бабочка, но найти ее с каждой минутой становилось все нереальней. Мы преодолели уже примерно пять километров, но станцию не нашли. Кроме звуков леса ничего не было слышно, Ева постоянно молчала, а я вел монолог в своих мыслях. Хотелось услышать стук колес или сигналы посадки, это могло помочь найти дорогу назад. И вот я остановился и прислушался, а Ева прошла куда-то вперед. Я заметил, что она немного хромала, и достал из пачки последнюю сигарету. Вдыхая едкий дым, я старался не паниковать.
Ева присела на траву и протянула к чему-то руку. Я подошел к ней и увидел, как на ее ладонь приземлились две бабочки. Меня это удивило. Она сидела совсем неподвижно, а ее внешность казалась нереальной среди окружающего леса.
– Кажется, мы потерялись, – внезапно произнесла она, не отрывая взгляда от бабочек.
– Все равно надо вернуться на станцию. Кстати, что ты забыла в лесу? Убегала от кого-то?
– А что ты делал в лесу? – спросила Ева, явно не желая отвечать.
– Тоже не твое дело, – ответил я.
Она до сих пор не знала моего имени, но и не спрашивала. Возможно, ей тоже было не так тревожно оказаться в компании с кем-то в дремучем лесу. И, кажется, у нас обоих были секреты, которыми не было желания делиться.
– Извини за грубость, но нам реально надо выбираться, – продолжил я.
Ева поднялась, а на ее руке продолжали сидеть бабочки. Я подошел еще ближе, чтобы разглядеть этих прекрасных существ. Крылатые создания находились на ее белокожей ладони, но улетели через мгновение, как только я приблизился.
– Ты напугал их, – сказала Ева.
– Ну, извини. Нам все равно пора, – сказал я и отправился в неизвестном направлении.
Ева проследовала за мной, правда, с большой неохотой. Я смотрел вперед, пытаясь что-нибудь разглядеть среди густой растительности. Меня не покидала надежда, что через некоторое время за ветвями появится небольшое старое здание и рельсы. А она разглядывала все вокруг, находясь где-то у меня за спиной.
Первое время я слышал только шелест травы под нашими ногами и шуршание пакета, который теперь наполовину выглядывал из кармана моей толстовки. Через пару метров я остановился и снова прислушался. На этот раз за кустами звучало что-то монотонное.
– Кажется, нам туда, – сказал я, уставившись сквозь листву.
Ева подошла ко мне, по ее взгляду было заметно, что она была недовольна. Но, стараясь быть с ней приветливым, я взял ее за руку. Ее лицо сразу поменяло выражение, а моя ладонь чувствовала тепло ее мягких пальцев. Руки у нее тоже оказались маленькими.
– Пошли, – тихо произнесли мои губы.
И уже преодолев несколько метров, мы пробирались сквозь кусты, которые оказались колючими. Я продолжал держать ее за руку, стараясь не потерять в зарослях. А Ева безмолвно следовала за мной. Впереди за ветвями показалось небо. Не подумав, я ускорил шаг, звук стал громче. Он стал похож на падающую воду, но я слишком поздно это понял, когда мои ноги соскользнули с обрыва. Ева от испуга сильнее вцепилась в мою руку, и через мгновение мы упали прямо в реку.
Мы оказались под водой, я открыл глаза и увидел каменистое дно. Я больше не держал Еву за руку, а мое тело всей кожей чувствовало холод реки. Мне в рот попала вода, я постарался задержать дыхание, поднял взгляд вверх и через несколько секунд всплыл на поверхность.
Течение оказалось сильным, меня уносило куда-то к скалам. Рядом со мной плыло небольшое бревно, за которое держалась Ева. Я ее не сразу заметил среди бушующих волн. Я снова задержал дыхание и нырнул под этот кусок дерева, обломки ветвей мешали мне проплыть, но с усилиями я всплыл рядом с Евой и схватился за мокрую древесину.
Она посмотрела на меня с небольшим удивлением, а я в глубине души был рад, что она была в порядке. Ее взгляд не был напуганным, скорее ее глаза показывали гнев и стремление выбраться из этой ситуации. Впереди показались большие валуны, скалы приблизились. Течение начало стихать, а дно становилось глубже. Вдруг дерево, за которое мы держались, с чем-то столкнулось, и теперь мы плыли на нем спинами вперед. Нас продолжало уносить, Ева уставилась на меня, в ее глазах появился страх.
– Держись крепче, – вырвалось у меня.
Ева обхватила бревно обеими руками, чтобы ей было удобнее смотреть, куда мы направлялись. А я нырнул, проплыл под деревом и схватился с другой стороны. Теперь мы оба смотрели вперед, скалы были уже слева от нас. Течение стихало, я надеялся, что вскоре оно пропадет совсем. Я посмотрел направо и увидел что-то большое и черное. Когда бревно оказалось ближе это пятно оказалось медведем, поймавшим крупную рыбу, которую он тут же принялся есть. Ева тоже заметила его и схватила меня за руку.
– Только не делай резких движений, – сказал я.
– Хорошо, – прозвучало робко в ответ.
Вдруг река поменяла направление, течение усилилось, а бревно поплыло одним концом вперед. В воде я заметил рыб, которые словно сопровождали нас куда-то. Ева тоже их увидела и…
– Надо выбраться на берег. Я надеюсь, ты умеешь плавать? – сказал я.
– Умею, – прозвучало в ответ.
Начались пороги, нас затрясло вместе с бревном, волны забушевали. Я крепко вцепился в ствол, осознавая, что хуже уже быть не могло. Впереди приближался крупный порог, это было даже слышно по шуму воды.
– Надо нырять, – сказал я Еве.
Но она завороженно смотрела на волны, не замечая ничего. Вдруг мои пятки ощутили дно, ударившись о камни. Больше нельзя было терять времени, я нырнул под бревно и схватился за хрупкое тело своей спутницы. У рук Евы не хватило сил удержаться за дерево, и она тоже оказалась под водой. Ее рот наглотался воды, а волосы трепало подводное течение. Я прижал ее к себе и закрыл глаза, а через считанные секунды наши тела в потоке воды уже падали вниз.
Когда мои глаза открылись, я еще был под водой. Мои руки до сих пор прижимали Еву, которая потеряла сознание. Я испугался, освободил одну из рук и начал всплывать. Теперь течения не было совсем. Мы оказались в бассейне реки среди скалистой местности. Последним порогом был небольшой водопад, который смягчил наше падение. Бревно, за которое мы зацепились, прибило к берегу.
Перебирая в воде одной рукой, я подплывал к берегу. Ева не шевелилась, что беспокоило меня. Также я не чувствовал ее дыхания, а ее детское тело слало совсем холодным.
– Все будет хорошо, – сказал я сам себе.
Мои ноги достали до дна, и я встал во весь рост, взяв Еву на руки. Она оказалась легкой. Чувствуя каждый камень, на который наступали мои ноги, и то, что ко мне начала прилипать одежда, я приближался к валунам. Еще несколько шагов и я уже полностью вышел из воды. Моя кожа чувствовала тепло от окружающих камней. Я аккуратно положил Еву на валун и проверил, билось ли ее сердце, прижавшись ухом к ее груди.
Сердце тихо билось, а вот дыхания не было. Надо было что-то делать. Я знал, как оказывать первую помощь в такой ситуации, но немного робел. Но все-таки собрался, трижды нажал на ее грудную клетку, заткнул своими пальцами ее нос, открыл рот и вдохнул в свои легкие воздух. Мое тело немного затряслось, когда я выдохнул из себя весь воздух в ее посиневшие губы.
– Ей, – вырвалось у меня.
Она пришла в себя, выплюнула воду и раскашлялась. Я сел рядом, наблюдая за ней. На душе стало легче, ее жизнь была вне опасности. Земля ушла из под моих ног, когда она открыла свои фиолетовые глаза. Я тяжело выдохнул.
– Что ты сделал? Фу, – произнесла она, вытирая рот от моей слюны.
– Ты потеряла сознание, а я пытался привести тебя в чувства, – ответил я, снимая мокрую толстовку.
– Лучше ты бы этого не делал, – сказала Ева, присаживаясь на валун.
– Без сознания ты мне больше нравилась, – сказал я, встав.
Я оглянулся, как возвращаться обратно было непонятно. Можно было пройти назад вдоль берега, но приближался вечер. Да и судя по медведю, которого мы видели, это было небезопасно. Избавившись от одной проблемы, я определенно нашел себе другую.
Вспомнив о деньгах и вещах, я достал из карманов мокрые купюры и все остальное, что в них лежало. Открыв пакет, я обнаружил, что моя рубашка осталась сухой. Сигареты тоже, новая пачка была не вскрыта, поэтому внутрь вода не смогла попасть. Я проверил зажигалку, она до сих пор работала и была почти полной. Из еды у меня оставалась упаковка мармелада и две пачки сока.
Я разложил все на плоской поверхности валуна, прижал купюры камнем и посмотрел на Еву, которая успела снять куртку. Она сидела неподвижно, уставившись куда-то в лес. Там летали бабочки, которых я тоже заметил, а потом мой взгляд снова привлекла она. Через мокрую белую майку я смог разглядеть все, что обычно девушки скрывали. Даже рельеф ребер был виден сквозь тонкую ткань. Ее тело только начало взрослеть и округляться.
– Надо одежду высушить. Вот, возьми пока, – сказал я, протягивая ей свою рубашку.
– Спасибо.
Ева взяла рубашку, рассмотрела пуговицы и сняла свою мокрую майку, не стесняясь меня. Я немного офигел и отвернулся на всякий случай, хотя и так увидел слишком много. А она надела на себя единственную сухую вещь, которая у нас была, и сняла с себя все остальное, что было мокрым. Тем же временем я снимал с себя прилипшие джинсы, в которые мог больше не влезть.
Я разложил на теплом камне свою одежду, на мне осталось только нижнее белье. Раз Ева настолько не стеснялась показывать свое тело, я надеялся, она будет не против, наблюдать меня в таком виде.
Она тоже разложила свои вещи на соседнем камне, пока я искал что-нибудь для костра. Впервые мне хотелось курить, но я решил этого не делать, пока не разведу костер. На берегу нашлось много сухих веток, которые, наверное, прибыли тем же путем, что и мы. Собрав их в приличную кучу и обложив камнями, я достал одну сигарету, которую потом сжали мои губы. Часть упаковки пришлось использовать для разведения костра, который все-таки загорелся.
В тот момент, когда пламя начало распространяться, я был рад, что внимательно слушал своего вожатого в лагере. Также меня удивляло то, что эти знания пригодились. И, прикурив от костра, я отправился снова собирать ветви.
Ева гуляла по берегу, наблюдая за мной. Ее волосы высохли и снова были зелеными. Закат был прекрасным. Если бы не данные обстоятельства, это был бы идеальный летний отдых. Еще бы палатку и запас еды и можно было бы задержаться на неделю. Вокруг была никем не тронутая природа, ближайший город был очень далеко. Вот только ни одна живая душа не знала, куда меня занесло.
Размышляя о сложившихся обстоятельствах, я успел собрать достаточно материала для костра. Этого должно было хватить, чтобы переждать грядущую ночь. Я подкинул веток в костер и начал перекладывать еще мокрую одежду ближе к теплу огня. Вещи Евы я тоже перетащил на другой валун. Ее белая майка совсем высохла и немного испачкалась. Куртка и правда оказалась мужской и подходила мне по размеру. Моя майка высохла, и я надел ее, заметив, что Евы нигде не было видно. Меня это встревожило, не хотелось оставаться одному, зная, что неподалеку мог проходить медведь.
– Эй, Панк. Ты где? – закричал я.
Не получив ответа, я побежал искать ее вдоль берега. Небо на горизонте становилось красным, холодало. Я икал ее среди камней и кустов, но надо было вернуться к костру. Повернувшись к огню, я увидел знакомую зеленую шевелюру, которая догадалась кинуть пару палок в пламя. Я вернулся обратно с сильным желанием ее придушить. А Ева протянула мне большой лист, в котором лежала целая гора дикой земляники.
– Ого. Где ты это нашла? – спросил я.
– А ты как думаешь? – ответила Ева.
– Кажется, ужин все-таки будет, – произнес я, присаживаясь рядом с ней.
Она поделились со мной ягодами, а я дал ей упаковку сока. Мы сидели молча и ели, наблюдая за костром. Я подкинул еще немного веток, опустевшие картонные пакеты тоже отправились в огонь. Темнело, появлялись звезды. Я встал проверить, не высохли ли мои джинсы и толстовка. Ева тоже решила проверить свои вещи.
– Черт. Еще мокрые, – прошептал я себе под нос.
– Тебе вернуть рубашку? – спросила Ева, натягивая на себя высохшие штаны.
– Не надо. Я подожду, пока мои вещи высохнут.
– Ты уверен?
– Да, – ответил я.
Ева стояла передо мной, расстегивая пуговицы, а я не мог оторвать от нее взгляд. Она сняла рубашку, оголив полностью верхнюю часть своего тела, надела майку и уставилась на меня с озадаченным взглядом.
– Что-то не так? – спросила она.
– Да нет. Все в порядке. Думаю, как переночевать здесь, – сказал я первое, что пришло в голову. – Сколько тебе лет? – спросил я ее.
– Тринадцать, – ответила Ева.
– Я думал меньше. А мне пятнадцать.
– А тебе курить не рано? – спросила она меня, наблюдая за тем, как я зажигал сигарету.
– Конечно, рано. Но кроме тебя меня все равно никто не видит.
– Что же будет, если увидят?
– А то ты не знаешь? – произнес я, выдыхая дым. – Все бывает в первый раз, но у меня уже слишком часто это впервые. Вчера впервые закурил, сегодня впервые сделал искусственное дыхание, а этой ночью впервые придется спать под открытым небом, – продолжил я.
– Я сегодня впервые увидела бабочек вживую и костер, – робко сказала Ева, глядя на пламя.
– Ты впервые в лесу?
– Ну да. Здесь все такое зеленое, столько свободного пространства.
– Вот благодаря тебе, мы и потерялись, – сказал я, осознавая, на кого наткнулся.
Она была страннее, чем я раньше думал. Но, возможно, она не была в этом виновата. Я подкинул еще веток в костер и прилег на еще теплый валун, который располагался по соседству. Мои глаза смотрели на темнеющее небо, на котором появлялось больше звезд. Мое тело изнывало от усталости, я расслабился впервые за последнее время и уснул.
Пока я спал, Ева бодрствовала, наблюдая за огнем. Она даже успела найти еще веток до того, как совсем стемнело. И еще через какое-то время стало совсем холодно, и лес вокруг нас ожил. Многие животные, которые днем обычно спали, начали свою ночную жизнь. Где-то послышалось уханье совы и другие шорохи.
Проснулся я от того, что замерз. Я уже не лежал на спине, раскинув конечности, а свернулся на боку калачиком. Проспал мало, и спать все еще очень хотелось, глаза еле открылись. Я поднялся, ощущая силу притяжения собственного тела. Ева в тот момент сидела у костра неподвижно, прижав к себе ноги. На ее голове был капюшон, за которым не было видно лица. А я поспешил одеться. Потом закурил еще раз, наслаждаясь красотой звездного неба.
Я еще раз убедился в том, что в городе небо не было таким красивым. Оно еще и отражалось в воде, да так, словно продолжалось в реке. Волн не было, только тихая гладь, в которой костер тоже был виден.
– Так захотел курить, что проснулся? – раздался голос Евы.
– А ты и не спала?
– Нет.
– Может стать еще холоднее, – не утешало мое высказывание.
– Так проснулся от холода?
– Да. Есть один доступный способ не замерзнуть окончательно ночью. Но он тебе не понравится, – сказал я сонным голосом.
– Не томи. Какой? – спросила Ева.
Я подошел к ней и опустился на корточки. Вблизи было заметно, что она вся дрожала. Это было плохо, мне не хотелось на следующий день ее больную нести на себе через лес. Мои пальцы дотронулись до ее щеки, чтобы окончательно убедиться в том, что она замерзла.
– Да ты как лед, – сказал я, ощущая ее холодную кожу.
– А ты теплый, – сказала она.
Ее глаза были или злыми или обреченными. В свете костра они продолжали казаться фиолетовыми. По взгляду также было видно, что она хотела спать. Так ничего и не ответив, я присел рядом с ней и кинул в костер оставшиеся ветви. Она собиралась отодвинуться, уже начинала подниматься, но я внезапно для нее прижал ее к себе.
– Что ты делаешь? – спросила Ева, пытаясь вырваться.
Я чувствовал, что у нее почти не было сил. Хотя, это даже было слышно по ее заметно стихшему голосу. Сопротивление почти не ощущалось. Она была не только на почти две головы ниже меня, но и существенно меньше по весу.
– Пытаюсь тебя согреть, – ответил я.
Смирившись с моими словами, она перестала сопротивляться и ничего не сказала в ответ. А я обхватил ее обеими руками, ощущая холод ее маленького тела. Через несколько минут она уснула, а я решил выкурить последнюю сигарету. Я вдыхал дым, смотрел на пламя и чувствовал сердцебиение этой упрямой девчонки.
Прошло некоторое время, Ева успела согреться, и я тоже заснул. Сначала мы спали сидя, но потом наши тела свалились на бок. Я оказался за Евой, которая лежала ближе к костру. Она перевернулась во сне на другой бок и уткнулась носом в мою шею, а я обхватил ее руками как подушку. Всю оставшуюся ночь мы оставались в такой позе.
Когда я открыл глаза, первым, что я увидел, была зеленая копна волос, лежащей рядом Евы. Она еще спала, был слышен тихий сап. Как оказалось, я все время прижимал ее к себе. Вставать не хотелось, или просто не было сил. Спина немного болела от поверхности, на которой пришлось спать. Костер потух, от него остался только пепел. Солнце успело немного прогреть окружающие камни. Уже было не так холодно, как ночью.
– Отпусти меня, – прозвучал сонный голос Евы.
– Неужели проснулась, – сказал я, укладываясь на спину.
Она поднялась и потянулась, а я продолжил лежать на спине и смотреть на небо. В голубой высоте не было видно ни облачка, только белела луна.
– Я надеюсь, ты выспалась, – произнес я, поднимаясь с камней.
– Ну, если бы ты не придавил меня своими конечностями, было бы лучше, – ответила Ева.
– И все-таки в спящем виде ты мне больше нравилась.
Ева ничего мне не ответила, отправилась к воде. Было заметно, что я ее раздражал. Хотя, возможно, я сам был в этом виноват.
Я отправился за ней, прихватив свои высохшие деньги. Пересчитал купюры на ходу и положил их в задний карман. У меня точно хватало на один обратный билет.
– Ей, Панк. Нам надо идти обратно. Поодиночке у нас меньше шансов выжить, – сказал я ей.
– Хорошо, – ответила она, глядя на воду.
– Тогда, давай не будем терять время.
И мы пошли обратно вверх по течению. У нас больше не было ни еды, ни чего-нибудь попить. Я снова закурил, желая отбить внезапно возникший голод.
– Может найти ягод? – спросила у меня Ева.
– Тоже есть захотела?
Ничего не сказав мне в ответ, она свернула с намеченного пути. Мне же пришлось проследовать за ней сквозь высокую траву и кусты. Не хотелось ее потерять, хоть и приходилось терпеть ее колючий характер.
Ева присела на корточки, разглядывая что-то в траве. Я присмотрелся, ей повезло. Нашла ягоды так быстро. Понимая, что мне она ничего даже под страхом смерти собирать не будет, я тоже начал искать то, что могло стать завтраком. Вкус диких ягод уже второй день поражал меня, уже во второй раз я ел нечто, не купленное в магазине.
И пока я ел, начал чувствовать, что мои ладони насквозь пропахли никотином. Запах перебивал ароматы ягод, которые оставили красные пятна на моих пальцах. Также я наткнулся на грибы, но есть их не рискнул.
– Эй, – вдруг тревожно вырвалось у Евы.
– Что такое? – спросил я, проглатывая ягоды.
– Там в кустах что-то, – продолжала она.
Я надеялся, что она просто шутила, но в ее глазам был виден испуг. Обернувшись, я заметил в кустах нечто крупное. Сначала оно стояло неподвижно, но потом зашевелилось и стало издавать рычащие звуки.
– Бежим, – сказал я.
Через мгновение мы бежали прочь от кустов, в которых затаился медведь. То, чего я боялся, свершилось, но мы еще были невредимы. Мимо нас проносились деревья и другая растительность. Я старался не потерять из виду Еву, которая бежала немного быстрее. Мне не хватало воздуха, чувствовалась тяжесть тела, потом закололо в животе.
– Стой, – крикнул я ей изо всех сил.
Ева замедлилась, совсем остановилась и обернулась. К ее волосам прицепилась паутина, которую она убрала, как только заметила. Я подбежал и тоже остановился, не чувствуя земли под собой.
– Ты весь красный, – сказала Ева, уставившись на меня.
В отличие от меня ее щеки даже не порозовели, и не было даже намека на отдышку. Она стояла прямо, изучая местность, а я согнулся, уставившись на свои кеды. Мой правый ботинок порвался, и я кожей чувствовал прохладу травы.
Когда дыхание восстановилось, я выпрямился и огляделся. Обстоятельства изменились в худшую сторону. Из-за медведя нельзя было идти обратным путем. Надо было найти другую дорогу назад, но мы еще больше потерялись.
– Ты это слышал? – вдруг спросила Ева.
Я прислушался. Сквозь шелест листьев послышались звуки, похожие на ржание лошади. Появилась надежда, что где-то недалеко были люди.
– Это лошадь! – сказал я.
Ева резко оглянулась, словно заметила что-то в кустах. Было видно, что она напугана. Я посмотрел туда же, но кусты даже не шевелились.
– Там ничего нет, – сказал я ей, пытаясь успокоить.
В лесу было трудно понять, откуда доносились звуки, и это пугало. Чтобы окончательно прийти в себя я решил выкурить последнюю сигарету. Втянул в себя дым и выпустил прямо на мимо пролетающую мошкару.
– Что тебе насекомые сделали? – спросила Ева.
– Покусали, – несерьезно ответил я.
Ева сняла куртку, оголив свои белые плечи. Я заметил на ее правой лопатке рану, увидев ее со спины. Было видно, что кровь полностью свернулась, и то, что вокруг нее покраснела кожа. Я не стал задавать лишних вопросов о том, что с ней произошло. Надо было что-то делать, и я полез на дерево, чьи крупные ветви не только могли выдержать мой вес, но и были весьма удобны для лазанья.
– Только за мной не лезь. Я осмотрюсь и спущусь обратно, – сказал я Еве, которая подошла к стволу.
– Ладно, – сказала она в ответ, нахмурив брови.
Я продолжил лезть дальше, стараясь больше не смотреть вниз, и, преодолев несколько ветвей, оказался достаточно высоко, чтобы разглядеть несколько квадратных километров леса.
Сверху окружающая природа казалась еще красивее, Ева же теперь была размером с мою ладонь. Она смотрела на меня своими фиолетовыми глазами, а я разместился поудобнее на ветке, зацепился левой рукой за ствол и надеялся увидеть лошадей.
