Иван Жеребилов
Безымянные боги

Полная версия

Глава 1

Высокий худой старик с загорелым дочерна обветренным лицом, облачённый в пропылённую накидку замер, вперив взгляд в то, что происходило внизу. Тот, кто наблюдал бы только за ним, мог подумать, что он увидел нечто плохое, тревожное и до конца непонятное. Старик вот уже несколько минут стоял неподвижно, напружинившись, как волк перед броском, всё его внимание, казалось, поглощено происходящим. Тем более удивительно, что, когда на площадке появился второй мужчина, значительно более молодой, крепкий и коренастый, чем-то напоминавший вросший в землю валун, старик не поворачиваясь махнул визитёру рукой, подзывая.

– Здравствуй Явор Всеславич. Что скажешь? – по-прежнему не оборачиваясь спросил он.

– Давно не виделись.

– Давненько, только я не об этом. Как они?

– Ещё рано говорить.

– Их успели проверить?

– Успели, Твёрд. Все здоровы. Крепкие. Насколько смышлёные сразу и не скажешь.

– Смышлёные, – старик недобро ухмыльнулся и, наконец, повернулся к собеседнику. – Во-о-н на того, белобрысого посмотри. Умудрился сбросить сонные чары, когда я притомился, свернул шеи двоим охранникам, ещё из одного чуть не выбил дух и попытался бежать.

– А как поймали?

– Девчонку пытался разбудить, вот и задержался, а там я его спеленал.

– Девчонку? – удивился Явор. – На кой она сопляку понадобилась?

– Она ему невеста, то ли… у них там рано женят. Что-то их там связывало, в общем. Ты, кстати, присмотрись. Толк выйдет, сразу видно.

– Потому, что ратникам шеи сворачивает?

– Потому, что своих не бросает. Теперь такое редко встретишь.

– Зачем ты вообще девчонок притащил?

Старик в ответ только ухмыльнулся. Договоры договорами, а он планировал накрепко привязать всех этих детей к Великосветью. А что может лучше привязать к месту, чем семья? Когда надо не просто стенку каменную защищать, а родных детушек, да жену, да дом, который своими руками сладил, уже так просто спиной к врагу не повернёшься и сотню раз подумаешь, прежде чем переметнуться к неприятелю.

– Что дальше?

– Убедимся, что они здоровы и продолжим. Девчушек тоже в обучение, они наравне с парнями должны против врага стоять, но, чтобы без глупостей, а то вместо воинов армию нянек получим.

– Можно вопрос?

– Только один?

Собеседник старика понимающе улыбнулся в ответ. Вопросов у него действительно было множество.

Когда три года назад, волхв Твёрд из Хорони уходил в дальний поход, он мысленно похоронил этого не по годам крепкого, даже для чародея, старика. А теперь вот он стоит рядышком, ухмыляется, да ещё и приволок целых два десятка этих… зверёнышей? Скорее уж зверей. По виду они дети детьми, да только самый маленький ростом со взрослого мужа будет и сильные, даром, что до сих пор сонные, чуть не раскидали стражу у ворот.

– Пока только один. Где ты их взял таких?

Старик помедлил немного, словно не решался вот так сразу ответить и наконец произнёс:

– На севере, у чуди.

– Значит, нашли? – глаза у Явора стали как два пятака.

– Нашли, – спокойно подтвердил чародей. – И всё даже лучше, чем мы рассчитывали.

– А почему не из Гнилых гор? – едко спросил воин.

– Мы пытались, —пожал плечами Твёрд. – Слишком далеко и трудно. Ты чем-то недоволен?

– Тем, что в крепости два десятка отродий чуди…

– Не отродий, – перебил волхв. – Детей. Крепко запомни это, Явор.

В голосе старика звякнул металл.

– Детей? Ты же сам говорил, что один из них прибил двоих. А с тобой, между прочим, уходили лучшие люди.

– Прибил. Возможно будут и другие…

– Послушай…

– Нет, это ты меня послушай. Забыл где мы? Хоронь – это не курятник и не коровник посреди деревни, а вокруг бегают не хорьки с лисицами. Сколько раз за последний год отбивали атаки меченных? Пять? Шесть? А сколько лазутчиков ошивается по окрестностям? Сколько дружинников погибает, столкнувшись с упырями, с волколаками, скольких задирают болотники? Людей просто не хватает и сил у них мало для того, чтобы дать отпор.

– Пока хватало, – недовольно проворчал Явор. – В том числе, пока тебя где-то там носило. Почему ты решил, что появление этих… что-то изменит?

– Эти дети… не смотри на меня так. Именно дети, уже через несколько лет…

– А может через несколько лет владыка Гнилых гор уже будет пировать на наших костях?

– Не будет, но, если ничего не делать, это обязательно случится. Ты не хуже меня знаешь почему.

Как ни хотелось Явору отмахнуться от слов старика, он смог только согласно кивнуть.

Пока, эту часть Окаёмных гор хранят две неприступные крепости – Хоронь и Вежа. Хранят не только и не столько благодаря неприступным стенам и храбрым воинам на этих стенах, сколько солнечным самосветным камням, которые и днём, и ночью не дают меченым тьмой тварям навалиться на цитадели людей. Вот только шесть лет назад самосветные камни начали меркнуть. Волхвов это нешуточно обеспокоило. Секрет изготовления камней оказался давно утерян, а чем грозило их полное угасание не хотелось даже и думать.

Три года бились чародеи над тем, чтобы оживить умирающие камни, но ничего не выходило. Собрались тогда самые мудрые из волхвов-хранителей Порусья, чтобы обсудить как быть, но верно говорят в народе, что мудрецы только по одиночке мудрецы, а когда вместе сходятся начинается тугарский базар. Часть волхвов настаивала на том, чтобы попробовать создать новые камни, другая часть говорила о том, что, прежде чем начинать изготовление, нужно вернуть секрет создания, не мог же он пропасть бесследно. Кто-то говорил о том, чтобы весь народ превратить в сплошное воинство, в котором даже детей будут учить, как убить обортня или упыря, другие, совсем отчаянные заявляли о том, что надо весь народ обучить магии, чтобы любая баба могла выжечь дотла погань, которая к её дому подступила. Только малая часть собравшихся помалкивала, да смотрела, как остальные чуть ли не бороды друг друга выдирают в жарких спорах. Это были волхвы из пограничных крепостей – Хорони и Вежи. Они больше других сталкивались с меченными тьмой ордами и не привыкли попусту болтать языком и у них было своё решение, которое они не торопились оглашать. Только когда спор немного поутих, а мудрецы притомились, заговорил Ворон, хранитель крепости Вежа и самый старый из волхвов.

– Все тут собравшиеся большие мудрецы, – проскрипел он, сверля притихшую толпу выцветшими от старости голубыми глазами, – только все ваши споры – это попытка поймать реку решетом. Камни на столпах [1]крепостей угасают, обережные круги с каждым годом становятся всё меньше, а меченные в Гнилых горах создают всё более хитрых тварей, которые уже и не боятся света так сильно.

Слова его вызвали глухой ропот среди чародеев, но Ворон, казалось, не обратил на это внимания и продолжил:

– Вы пытаетесь убедить себя в том, что камни не погаснут. Я же говорю вам о том, что свет в них померкнет, что бы мы не делали!

– Это ложь! – закричал кто-то из толпы. – Неужели мы не сможем ничего сделать. Для того и направляют нас боги…

– Для того направляют, чтобы мы землю светлую хранили, а не рвали друг другу бороды! – резко оборвал его Ворон. – Я долго живу на белом свете, и большую часть жизни своей положил на защиту его от нечисти. Неужто кто-то здесь думает, что я хочу, чтобы Тьма захватила Порусье?

– Тогда говори, не ходи вокруг да около! – снова крикнули из толпы.

Ворон вздохнул, словно в чём-то сомневался, но, наконец, заговорил:

– Кто из вас, братья-мудрецы, ответит, всегда ли были на защите нашей земли самосветные камни?

Толпа снова зарокотала недовольно, но ответил только молодой волхв Военег с верховий Светыни:

– Не всегда так было, отче. Только три сотни лет, как поставили камни на рубежах.

Ворон пропустил мимо ушей уважительное обращение, наверняка призванное смягчить его стариковскую нетерпимость и спросил уже только у Военега:

– А что же было раньше?

– Раньше? – чародей даже растерялся. Тем как раньше обороняли границу никто особо не интересовался, так что вопрос поставил в тупик не только молодого волхва, зато разозлил многих.

– К чему ты клонишь, старик?!

Это Завид с побережья, уже не молодой волхв, но Ворона из присутствующих назвать стариком может всякий, правда это не считается приличным, но и этот выпад хранитель Вежи пропустил мимо ушей.

– До того, как божественный свет начал охранять нашу землю, от Тьмы Порусье охраняло воинство.

– Так и сейчас охраняет, – хохотнул кто-то.

– Не человечье воинство, а горынское, – спокойно закончил Ворон.

От возмущённых криков, казалось рассыплются в пыль стены. Те, кто ещё совсем недавно был готов вцепиться друг другу в волосы, одним махом навалились на горстку пограничных волхвов. Однако задавить числом порубежников не получилось – перед Вороном словно из-под земли выросло десяток широкоплечих молодцов, больше похожих на воинов чем на чародеев, вон и мечи и кинжалы на поясах, а под чёрными накидками наверняка кольчуги, но кроме всего этого в руках у каждого посох, сейчас пылающий синим огнём. Попробуй таких одолей с ходу. Кстати, и сам Ворон не выглядит испуганным, только половчее перехватил почерневший от старости чародейский посох, сейчас раскалённый добела и сыплющий искрами, а его давний дружок – хранитель крепости Хоронь, Твёрд, так и вовсе оскалился, будто не с братьями-чародеями говорит, а приготовился рубить вурдалаков, где-то на дальних рубежах.

– Остыньте, братья и не позволяйте ярости затмевать божью искру! – спокойно произнёс Ворон. – Я продолжу, а вы дослушаете.

– Мы не будем слушать подобную погань! – снова завопил кто-то невидимый.

– Тогда уходи! – рявкнул старый волхв. – И пусть уходят все те, кому мои речи не по нутру!

Кто-то снова попытался пробиться к Ворону, но синий огонь на посохах воинов вспыхнул ярче, отражая волну призрачных клинков, а сам старый волхв с удивительной ловкостью крутанул посохом вычерчивая в воздухе вязь рун, после чего погасли даже самые малые искорки волшбы в зале.

Кто-то всхлипнул, кто-то тонко заверещал, от толпы отделились несколько фигур и бросились к выходу. Никто их не останавливал.

– Простите меня, братья, – спокойно произнёс старый волхв. – Простите, если обидел вас или осрамил. Но вся наша гордость, всё наше величие никому не станут нужны, если падёт граница и землю нашу охватит Тьма.

– Верно говоришь, Ворон, – крикнули из толпы.

– Продолжай!

– Выслушаем тебя!

– Так слушайте же! – повысил голос чародей. – До того, как водрузили на столпы крепостей самосветные камни, наши границы хранило воинство горыней – великанов-богатырей, которые поклялись охранять нашу землю от зла. Год за годом, столетие за столетием бились они с Тьмой, пока не осталось их всего четверо: Святогор, Микула, Вольга и Никита. Тогда поняли они, что не оборонить нашу землю от нечисти никаким оружием, и приказали…

Волхв запнулся.

– Что приказали? – нетерпеливо крикнул кто-то.

– Приказали убить их, да вырезать сердца, что наполнены были божественным светом, чтобы и после смерти богатырей охраняли они землю нашу. Вы все молоды, а я был там, когда взрезали грудь у каждого, да доставали то, что мы сегодня зовём самосветными камнями… Сердце Святогора поместили в Веже, Микулы установили на башне в Хорони, а сердца Вольги и Никиты хранят берег от морской нечисти.

– Погоди, Ворон, – вышел вперёд волхв Мал. – Вот, ты говоришь, что их только четверо осталось. А остальные как же? Если их целое воинство было, зачем было ждать, пока останется их только четверо, чтобы самосветные камни получить? Достали бы сердце у любого убитого…

– Не любого… – покачал головой Ворон. – Эти четверо были особенными – к ним, как к последним богатырям сила всего их племени перетекла, а у остальных, у каждого по искорке в сердце было. Так что нельзя просто курганы раскопать, да новых камней достать. Это я для тех говорю, кто собирался искать секреты изготовления камней, но есть ещё кое-что…

Ворон сделал паузу, но, вопреки ожиданиям никто его больше не торопил, все молчали, то силясь принять услышанное, то ли окончательно растерявшись.

– Завет, – веско произнёс старый волхв. – Последний богатырь-горыня взял с нас, волхвов, клятву, что после его смерти мы вновь соберём воинство из асилков и волотов, защитим землю, ради которой, он с братьями не пожалел жизни.

Если до этого старого волхва слушали с вниманием, то последние слова вызвали откровенные смешки.