Иван Григорьев
Стоп! Снято
В комнате было душно, а Макс не выносил жары. На улице в летнее время года, он ещё кое как мог это терпеть, но в помещении, под ярким светом софитов, в тесноватом костюме (Макс тогда решительно понял, что его следует перешить) – голова покрывалась по́том, который противно стекал за воротник по шее и с кончиков длинных волос. Возможно, думал он, комнату было бы неплохо оборудовать кондиционером или хотя бы вентилятором. Впрочем, тогда останется меньше места приборам для съёмки…а на студии это безусловно самое важное.
Студия была полностью обклеена черной тканью. С двух сторон она освещалась большими софитами, один светил на Макса, второй на его партнёра по съёмочной халтурке Фрэнка, что сидел слева от него. Им подвернулся неплохой заказ на съёмку, и как же здорово, что у них теперь была для этого полноценная студия. Микрофоны на чёрных пиджаках Макса и Фрэнка были готовы к работе. В сущности, всё уже было готово для очередной съёмки, но начинать ещё было рано, поэтому единственное, что оставалось – это коротать время за разговорами.
Больше жары, Макс не выносил только бессмысленные споры. Бессмысленными, он считал разумеется только те, в которых он был на все сто процентов прав, а собеседник почему-то не хочет этого признать и упирается. Именно такой спор и возник у него с Фрэнком. В сущности, их дискуссия уже закончилась и явным победителем из неё вышел Фрэнк, и Макс, само собой, не мог это выносить. Вот уже примерно минут пять он сидел и вынашивал в голове план парирования. Он не может допустить, чтобы Фрэнк опять держал последнее слово. Нет, этого никак нельзя допустить. Даже если Макс не убедит его, он всё же не позволит, чтобы последнее слово было за этим напыщенным франтом.
Фрэнк же, безмятежно покачивался на стуле, придерживая в руках небольшой старый радиоприёмник. Из него на всю комнату орал приятный и немного расслабленный голос Ди-джея:
–Чтооожжжж! С вами Red Apple FM на частоте 138.1. Сегодня мы вновь украсим ваш рабочий день приятными воспоминаниями о хорошем кино. А что лучше всего напоминает о нём? Конечно же музыка, что очень часто является неотъемлемой частью фильма. И сейчас у нас на подходе старина Линк Рэй с его дьявольским запилом Rumble. Помимо безусловного влияния на рок звучание в целом этот трек стал украшением многих культовых вещей от «Криминального чтива» до «Клана Сопрано». Слушая его, вы тут же представляете себя крутым парнем, обговаривающим дела со своим не менее крутым напарником. Впрочем, отбросим лишнюю лирику – Линк Рэй в эфире Red Apple.
Писклявый голос ди-джея прервался агрессивным классическим рифом Линка.
– И всё же я не согласен. Никак не могу с тобой согласиться. – Внезапно прервал молчание Макс, засовывая в рот сигарету и рыская в кармане в поисках зажигалки.
– Это твои проблемы. Я не откажусь от своих слов. – Ответил Фрэнк равнодушно, даже не смотря в его сторону.
– Вот и этого твоего упрямства я тоже никогда не понимал.
– Так научись сначала понимать, а уж потом вступай в споры.
– Неужели так трудно хоть раз согласиться со мной? – Макс чиркает зажигалкой “Zippo” но она не даёт огня. Макс пытается ещё и ещё, но ничего не выходит.
– Я не откажусь от своих убеждений, только ради твоего душевного спокойствия. Прости дружище, но это того не стоит. – Томно отрезает Френк.
– Я вовсе не об этом, – Продолжаются безуспешные попытки призвать огонь – Я хочу сказать лишь… – Новый удар по зажигалке не приносит результата. Фильтр сигареты во рту Макса уже изрядно промок. Ему приходится кричать, чтобы заглушить гитару Линка Рэя, что рубит на полную. – Бл…Ты не мог бы вырубить это дерьмо!? – Взрывается Макс, выплевывая сигарету.
– Не нравиться музыка? – Фрэнк, наконец, разворачивается в его сторону.
– Да, нет. В смысле, ты не мог был хотя бы сделать её потише, чтобы мы и дальше могли продолжить нашу беседу?
– Конечно. – Отвечает Фрэнк после небольшой паузы, но вместо того, чтобы вырубить, наоборот демонстративно делает громкость на максимум.
Макс в бешенстве. Ещё пару секунд этой жары, этой оглушающей какофонии и чёртовой зажигалки, и он сорвётся окончательно. Его взгляд падает на верхнюю полку деревянной антресоли, что стоит справа от него. Там, на самом верху под потолком, красуется реквизит в виде самой настоящей японской катаны. Больше всего на свете, Макс бы хотел сейчас схватить её и рубануть прямо по наглой физиономии Френка. Однако он быстро отгоняет от себя эту мысль и сделав глубокий вдох успокаивается. Он знает Френка, и если он не даст то что ему надо – этот кошмар не кончиться никогда. Поэтому проще отступить сейчас, чтобы потом вновь пойти в контратаку.
– Пожалуйста. – Отступает Макс.
– Ну вот, совсем другое дело. – Произносит Фрэнк тоном учителя похвалившего ученика после правильно решенной задачки и убавляет громкость. – Знаешь я всегда говорил: вежливость и уважение – главные качества личности. Так о чём это мы?
Фрэнк явно удовлетворен своей победой и как каждый победитель великодушно преподносит проигравшему долю своего снисхождения.
Всё ещё взбешённый Макс, тем не менее несколько охлаждается и, откладывая подальше мысль о катане в сочетании с головой Френка, переходит, наконец, к контратаке:
– Спасибо, да. Впрочем, я не знаю, что тут ещё добавить. Для меня тут всё очевидно. Поэтому, давай просто признаём, что насилие – это необходимый кинематографический приём.
– Нет, я не согласен с тобой. – «Кто бы сомневался». Подумал Макс, но не успел сказать вслух. – То, что это приём и без него сейчас никуда – это, увы, так. Но то, что он такой уж необходимый, в этом ты заблуждаешься, друг мой.
– Это как? Если ни одного современного фильма без этого элемента и представить нельзя то, как же он может быть не необходимым?
– Вот именно, что современного. Понимаешь, кино уже нет. Всё это лишь жалкие потуги, развлечение на потеху толпе.
Этот разговор явно не сулил ничего хорошего и Макс уже начинал жалеть, что возобновил его. Но назад сдавать было нельзя.
– А разве так было не всегда? Разве с самого своего рождения кино не было развлечением? А насилие так и вовсе было одним из главных инструментов.