Иван Царегородцев
Бесконечное течение скоротечной жизни
– Пожалуйста, скажи это.
– Нет.
– Скажи, ради меня!
– Отвали!
Со звуком забивающихся в гроб гвоздей, она, цокая каблуками, ушла прочь.
Минуту он стоял неподвижно, не решаясь сделать ни шагу в любую из сторон, стремясь сохранить внутреннее равновесие хоть на секунду дольше возможного. Но чувство, состоящее из плача, рвущейся наружу боли и тошноты, уронило его на пол. Он стоял на коленях, склонив голову. Из его спины, словно прорывающиеся сквозь скорлупку куколки, крылья одержимой злом бабочки, проклюнулась тьма. Она, как чернила, словно нефть, текла и текла из него, заполнив сначала всю комнату, потом переливаясь через оконные и дверные проёмы, вырвалась в город, поглощая всё на своём пути. Всё что покрывала собой тьма, изменялось постепенно растворяясь в ней, пока в какой-то момент, тьма не покрыла весь мир одним большим океаном тьмы.
Всё, что когда-то жило – умерло. Всё, что было кем-то создано – разрушилось. Всё, что когда-то имело смысл – его потеряло. Очень долго тьма была неподвижна, но потом и её настигло саморазрушение. Она стала расслаиваться на более тёмные и менее тёмные фракции. Те участки тьмы, что были плотнее, стали уходить вниз, более светлые, практически прозрачные, стремились быть выше. В этих, верхних слоях и зародилась жизнь.
