Ирэн Рудкевич
S-T-I-K-S. Богиня смерти

10. Прошлое. Смак

Автоматный затвор передёрнуть тихо – то есть так, как я намеревался, – не получилось.

– Проблемы? – шёпотом поинтересовалась у меня Кали.

Я неопределённо пожал плечами. Наша колонна встала в заданной точке. Вроде как задача стояла соединиться с ещё одним отрядом, который должен был нас усилить для тылового рейда. Но мы ждали их уже битых два часа, и пока бестолку.

Что такое промедление на войне? Каждую минуту мы рисковали быть обнаруженными вражескими беспилотными дронами или патрулями. Быть тут ни тех, ни других не должно, однако вероятность никогда не бывает нулевой.

Наш командир, Кокос, нервничал, хоть и старался не показывать этого. Однако несколько пикапов с сенсами, разосланные в разные стороны в качестве дозоров, говорили сами за себя. Нервозность командира очень быстро распространилась на всех вокруг. Чем дольше мы торчали на одном месте, тем больше нервничали.

Ожидание разрешилось появлением колонны из шести БТР-80 различных модификаций и пары пулемётных пикапов. Когда же в свете фар показалась человеческая фигура, я и решил изготовить свой АК к стрельбе.

– Это Падж! – констатировал Таран, выполнявший функции нашего сержанта. – Какому «гению» в голову пришло усилить нас отрядом Паджа?

Он грязно выругался, и я полностью разделял его недовольство.

– А что такого? – спросила Кали, на всякий случай раскладывая сошки своей винтовки. – Они же на нашей стороне? Значит свои…

Таран усмехнулся:

– С такими своими, как Паджеро, никаких чужих не надо…

– Да, объясните! – снова подала голос Кали, устраивая винтовку. – Смак, ну хоть ты, а то из Тарана хоть клещами тащи…

Я получил под рёбра дружеский, но ощутимый тычок острым локотком. Таран усмехнулся и с хлопком телепортировался к головной машине нашей колонны.

– Ёлки-палки! Ненавижу, – вздрогнув от неожиданности, задекларировал перед вселенной своё отношение ко всем телепортам разом я, – когда он так делает!

Кали, наблюдая через оптический прицел, сообщила:

– Кокос идёт к Паджеро. Один…

– Угу, – ответил я. – Сейчас или убьют друг-дружку, или сговорятся.

– Что между ними? – повторила свой вопрос боевая подруга.

– «Джокеры» не всегда были большим и известным отрядом с репутацией, – начал я. – Когда мы начинали, у нас не было тех возможностей, что сейчас, и приходилось крутиться…

– Ну ты ещё бы от начала времён начал свой рассказ, – усмехнулась Кали. – Покороче можешь изложить?

– Могу, – легко согласился я. – Только один вопрос… На какие шиши отряды стронгов существуют?

– Ну, это просто, – легко ответила блондинка, шмыгнув носом. – Мы кошмарим муров и внешников, отбираем у них всё, что нужно для жизни.

– В этом и проблема…

– Смак, ты говоришь загадками, – улыбнулась Кали. – Это не проблема, а наш образ жизни.

Я внимательно следил за тем, как Кокос подошел к Паджеро. Обе фигуры командиров выглядели обманчиво расслабленными, однако за этой видимостью скрывался океан напряжения.

– Проблема в том, что стронгов считают рыцарями без страха и упрёка. А мы не герои рыцарской баллады, а просто рыцари, – я вздохнул и устроился поудобней. Если командиры начали говорить, то скорей всего обойдётся уже без смертоубийства. – То есть головорезы в латах. Под этим я понимаю…

– Да-да, – перебила меня собеседница. – Знаю. Профессионалов в военном деле. Ты говорил уже.

Я кивнул и повернулся к снайперу, чьим точёным профилем тайком любовался. Острый взгляд голубых глаз через прицел, прядка светлых волос, выбившихся из-под банданы. Можно понять моего друга, увы, павшего смертью храбрых.

– Тебе известно, что часть наших расквартирована в стабе Пятьдесят Четвёртый?

– Это тот, который на острове? – уточнила Кали.

– На нём, – спокойно ответил я. – Вообще, Пятьдесят Четвёртый – это довольно тихий и небольшой стаб. Зимний держит там неполную гарнизонную роту. Единственной ценностью Пятьдесят Четвёртого было его удобное расположение. На серых кластерах почти нет воды, что делает даже простое пребывание на них проблематичным, не говоря уж об освоении. А вот стаб Пятьдесят Четвёртый находится на речном острове. Мало того, что он контролирует одну-единственную переправу через реку, так ещё и саму водную артерию, также пригодную для малого судоходства. Постоянное население на Пятьдесят Четвёртом если и есть, то совсем немного – не подходит серость для постоянного проживания людей. И хоть стаб расположен на приличном по размерам острове, всё равно многие не вывозят постоянно жить там. Народу, тем не менее, там трётся прилично. Всё из-за нодия – ресурса, встречающегося только на серых кластерах…

Кали оторвалась от прицела и глянула на меня, как рублём одарила.

– Да, я слышала про Пятьдесят Четвёртый. Не была там, да. Но слышала. Ты зачем мне это рассказываешь?

– Чтобы ты поняла суть разногласий Паджеро и Кокоса…

– А короче никак? – вздохнула она.

– У кого короче, тот дома сидит, – сообщил я с видом профессора, читающего лекцию. – Ты слушаешь или так и будешь меня дёргать?

– Извини, – она вновь прильнула к прицелу. – Продолжай. Да чего ж они так долго говорят-то?

– Взвод наших на Пятьдесят Четвёртом выполняет функции отряда быстрого реагирования. Официально за этот контракт Кокосу платит Зимний…

– А неофициально? – уловила самое важное в моём месседже Кали.

Я улыбнулся.

– Неофициально каждый старатель делает «добровольный» взнос в пять процентов из суммы в фонд славных парней, которые его защищают.

– Ловко, – восхитилась блондинка. – А Падж тут при чём?

– Да при всём, – ухмыльнулся я. – Его парни на серости начали трясти старателей. Вместо наших собирать налог за защиту. Кокос про это узнал и подкатил туда лично. Бригадира, который придумал этот надёжный план, завалили, а остальных разоружили и раздели. Так заставили добираться до своих.

– Жёстко, – вставила Кали – Но справедливо.

– Я б не сказал, что прям жёстко. По-свойски разобрались. К Кокосу приехал Паджеро, чтоб утрясти все дела. И тут ничего такого нет, нормально пообщались бы и разошлись. Сколько у Кокоса таких разговоров было, я даже не припомню.

– Паджеро быканул? – с интересом спросила снайпер.

– Нет. Просто неудачно выбрал слова…

– Это как?

– Ты знаешь, что Кокос перенёсся в Улей со всей семьёй?

– Я слышала про жену и трех дочек…

– Всё верно, – кивнул я. – Так вот, Паджеро брякнул, что Кокос поступил с его бригадиром так, словно тот его дочку огулял в зад. Не думаю, что он это с каким-то с умыслом сказал. Похоже, от ума великого.

– А что Кокос?

– У Кокоса упала планка, – вздохнул я. – Бросился на Паджа и убил бы, но их растащили…

– Понятно, – Кали принялась складывать сошки своего карамультука. – Договорились вроде.

Вскоре подросшая колонна техники и правда пришла в движение. Мы втягивались на серый кластер. Побывав раз на серости, ни с чем больше её не спутаешь. Тут с первого взгляда понимаешь, что на северный земной пейзаж не особо похоже, но если быть точным, совсем не похоже. Скорей уж, местность вокруг напоминала какой-нибудь Марс или планету вроде него.

Пучками тут и там растут чахленькие островки травы, совершенно нежизнеспособной на вид. Куцые кустики и карликовые изломанные деревца такого же неприглядного вида, лишайники какие-то и странные стелющиеся стебли синюшного цвета, напоминающие даже не растения, а разбросанные кишки. Не совсем мёртвая пустыня, но и живым такой пейзаж не назовёшь.

По серому грунту не хотелось не то что ехать или идти, но даже смотреть на него –возникало премерзкое ощущение, зарождавшееся глубоко. Всё здесь, словно через фильтр, уходило в серый цвет, будто кто-то специально насыпал тонким слоем цементный порошок, как на тех записях высадки на Луну. Однако уже в сумерках наша колонна выехала на дорогу, чем-то отдалённо напоминавшую римскую.

– Дорога на сером кластере? – удивилась Кали. – Я не знала, что так бывает. А она рукотворная или какая-то игра природных сил?

– Да кто ж её разберёт, – ухмыльнулся вернувшийся Таран. – Ты погоди, мы километров через пятьдесят будем проезжать один из Реликтов. Вот там-то и налюбуешься рукотворными объектами чужих.

11. Настоящее. Кали

И толстяк, и увешанный оружием крепыш демонстративно держали пустые руки на виду. При этом крепыш очень старался держаться так, чтоб полностью закрывать толстяка, но объёмы тела были слегка несопоставимы.

– Ну, я слушаю, – неожиданно тонким голоском поинтересовался толстяк, выглянув из-за крепыша.

– Вам ещё один охранник в караван не нужен? – с детской непосредственностью, граничащей с необходимой для выживания в Улье хабалистостью, поинтересовалась Кали.

Торговец и его, судя по всему, личный бодигард, а вовсе не ментат, от такой простоты несколько приобалдели. Переглянулись недоумённо. Толстяк пожевал похожими на пирожки губами и ненадолго задумался, подняв глаза к потолку.

Кали тоже решила помолчать, но не расслаблялась, так и продолжала держать торгашей на прицеле. Она была уверена – бодигард обладает Даром, известным под названием «камень», иначе он не стоял бы сейчас так спокойно. Оставалось только надеяться, что Дар у него не настолько прокачан, чтоб выдержать выстрел из крупнокалиберной винтовки.

– А зачем дралась, если хотела к нам? – наконец, нашёлся толстяк.

– Я? – выразительно удивилась Кали. – Это вы первыми быковать начали. Выходи, да с поднятыми руками, а мы тут подумаем, убивать или нет… Да не один рейдер на такое не согласится!

– Хм… – смутился торговец. – Ну ладно, согласен, перестарались чутка. Но ты же понимаешь, в Улье никому нельзя верить…

– Вот и я не поверила, – перебила Кали торгаша, явно нацелившегося на длинную и пространную речь.

– Ладно, ладно, – примиряюще поднял ладони толстяк. – Чего хочешь?

– Дойти с караваном до ближайшего стаба. Но сначала узнать, кто вы и откуда.

Торгаш и бодигард снова переглянулись.

– Босс, давай я её… – не скрываясь, предложил бодигард, но толстяк только махнул рукой и обернулся к Кали.

– Колобок я, из стаба Центральный. Торговец, вожу караваны по всему сектору. Сейчас на запад следуем, к стабу Граничному. Там сдадим товар, закупимся новым и двинем в обратную дорогу. А это Шварц, мой охранник и ментат.

– Я – Кали. Из стаба Зимний. Северо-Восточный регион.

Крепыш Шварц, услышав, откуда она, аж присвистнул.

– Далековато-о…

– М-да… Кхм, – чуть более сдержанно отреагировал Колобок. – Эк тебя занесло. Как так вышло-то? Дорогу кому перешла или бандитское прошлое скрыть хочешь, чтоб с чистого листа всё начать?

Кали аж фыркнула.

– Бандитское? Я, вообще-то, бывший стронг. Из «Джокеров». Потом в группе Гантели в рейды ходила. Но в чём ты прав, так это в том, что я хочу всё начать заново. Мне вообще на запад надо. Чем дальше, тем лучше.

Толстяк, которому имя подходило, как никому другому, вопросительно уставился на Шварца.

– Не, босс, не врёт, – покачал головой тот. – Можно разговаривать.

Вот так-так, действительно ментат! Неожиданно. Но многое говорит о нанявшем Шварца торговце. Такой охранник за гроши работать не будет, значит, Колобок из тех, кто хорошие кадры ценит и бережёт. Есть шанс договориться, что не может не радовать.

– Что ж, – потёр полные ладошки Колобок. – Раз ты идёшь на запад, то Граничный тебе как раз по пути будет. Ну и я твои возможности тоже уже видел. Давай договариваться.

…На улицу они вышли уже втроём. Колобок с начальствующим видом махнул рукой, подзывая к себе кого-то из стоящего третьим «Камаза» с бронированным кунгом вместо кузова. Из кунга тут же выскочил темноволосый поджарый рейдер с СВД наперевес.

– Ёжик, принимай бойца.

– Снайпер? – вместо приветствия с улыбкой спросил Ёжик и со знанием дела прошёлся взглядом по винтовке Кали. – Убойная машинка.

– Более чем, – кивнула Кали.

– Твоё место будет на крыше кунга, – распорядился Ёжик. – Но это с утра. Сейчас будем на ночёвку располагаться, у нас этот медленный стаб давно присмотрен. Раз в полгода примерно грузится, а всё остальное время тут тишь и благодать, как у царя в натёртой мылом заднице.

– Не забудь включить Кали в списки по ИРП. Прямо с сегодняшнего дня, – добавил ещё указаний Колобок. – И по нормам живца. Патроны выдай те, что после Зоркого остались, всё равно ей вместо него работать.

– Зоркий, как я понимаю, больше не в команде? – тихо поинтересовалась Кали у Ёжика, когда Колобок вместе со своим бодигардом ушёл.

– Сложно быть полезным, когда у тебя нижняя часть тела объединена с верней только чудом уцелевшими кишками, – пожал плечами Ёжик и, заметив пристальный взгляд Кали, неохотно добавил. – На элиту нарвались. Матёрую. Зоркому не повезло, не успел увернуться. Надеюсь, тебе повезёт больше.

– А я не буду уворачиваться, – с задором тряхнула головой Кали. – Провалюсь сквозь крышу кунга, и вся недолга.

Ёжик посмотрел на хрупкую с виду блондинку с кукольным лицом, смотревшуюся довольно странно рядом с монструозной двенадцатимиллиметровой «Волгой», и пожал плечами.

– Как знаешь. Выезжаем в шесть утра. За полчаса до этого ты должна быть на своём посту. Цинки с патронами в кунге, насчёт ИРП и живца сейчас распоряжусь. Получишь вон в том автобусе через час. Смены на ночь уже распределены, так что тебе повезло, отоспишься. А завтра пойдёшь дежурить наравне со всеми.

И ушёл. Судя по виду, к талантам Кали, несмотря на эффектную демонстрацию, он отнёсся весьма скептически.

Но блондинке на это было плевать. Она привыкла существовать в мужских коллективах. Приходилось уже сталкиваться с покровительственным к себе отношением не раз и не два. Получив ИРП и аллюминиевую флягу, она вернулась туда, где пряталась от торговца в самом начале их весёлого знакомства. Вокруг каравана кипела жизнь, занимали боевые посты дежурные первой смены, сгружались с платформ танки и миномёты. На Кали никто не обращал внимания, и ей это было только на руку. Ей просто нужно было на запад, как можно дальше от Северо-Восточного региона. И все эти люди, работающие на Колобка – не более, чем случайные и кратковременные попутчики, раскрываться перед которыми она не собиралась.

Именно тут её и нашёл давешний телепорт.

– Привет. Можно? – вежливо поинтересовался он прежде, чем войти в занятое Кали помещение.

Кали торопливо проглотила недожёванный кусок, сделала глоток живца, настоянного на крепком самогоне, и неохотно кивнула.

– Я хотел спросить… Как ты это сделала? – со смущённой улыбкой поинтересовался он. – В смысле, как ты ушла от гранаты? Телепортировалась? Я, кстати, Весельчак.

– Кали, – не очень охотно представилась Кали. – Нет, я просто провалилась сквозь чердачное перекрытие.

– Понимаю, про Дары спрашивать не принято, но нам же до Граничного в одной команде работать, вот я и подумал…

– Говорю же – провалилась сквозь крышу, – совсем уж неприветливо буркнула Кали. – Дар такой.

– А-а, – сообразил Улыбчивый. – Хороший Дар. Полезный. Слушай, я предупредить хотел… Ёжик сам не свой после того, как Зоркого элитник порвал… Ты близко к сердцу его не принимай, ладно? Они просто лет пять вместе с Колобком ходили, стали,, как братья, ну и… Понимаешь, да?

– Понимаю, – кивнула Кали. – Спасибо за предупреждение.

Улыбчивый ещё немного помялся у двери, но разговор не клеился, и он всё-таки ушёл. А Кали, облегчённо выдохнув, улеглась спать.

Утром ей выдали рацию, которую никто не удосужился отчистить от засохшей крови, принадлежавшей, судя по всему, предыдущему снайперу. Блондинка покрутила рацию в руках и пристегнула к нагрудному кармашку – ничего, не брезгливая вроде. Ёжик посмотрел на это исподлобья, пробурчал что-то о том, что будет следить за тем, чтоб Кали не халявила на посту, и отправился в кабину «Камаза».

Кали хмыкнула и полезла на свой пост. А увидев его, сразу поняла, почему незнакомый ей Зоркий так бесславно расстался с жизнью.

Место снайпера было подготовлено из рук вон плохо. Ни тебе наваренных металлических щитов, ни удобного люка, чтоб спрыгнуть в кунг в случае опасности. Только дырявые мешки, из которых вместе с песком сыплются застрявшие в нём пули, и лесенка сзади, до которой бежать, в случае чего, целых три метра по шатающемуся на ухабах кунгу.

Кали, правда, эти неудобства могла компенсировать собственными силами. Так что возмущаться не стала. Уселась на видавшую виды пенку, открыла цинк с патронами и принялась набивать выданные ей пустые магазины.

Перед глазами Кали почему-то стоял необычный танк с постамента, похожий на телегу. Караул она несла исправно, по привычке, можно сказать, а мозг лишённый впечатлений катал застрявший образ и так и эдак, не желая с ним расставаться.

Ровно через полчаса караван змеёй выполз из заброшенной воинской части и тронулся в путь.

12. Прошлое. Смак

В сгущающихся сумерках мы катили по дороге чужих, лицезрея простирающийся вокруг нас откровенно инопланетный пейзаж. Как ни крути, а ничего такого мы раньше не видели. Весь опыт, накопленный в ходе обычной человеческой жизни, в этих местах не имел никакой ценности. Наверное, оттого нам было так неприятно находиться на серых кластерах. Другие причины, может, и были, но я не знал о таких.

Как и пообещал Таран, «Реликт» впечатлил. Посреди неприглядной серой равнины, словно бельмо на глазу, гнилым зубом торчало странное сооружение. В нём было странно всё от начала и до конца. Оно выглядело непривычно настолько, что если бы меня не пихнули в бок и не указали пальцем, то я с высокой вероятностью проехал бы мимо него, приняв за очередную серую бесполезную скалу серого кластера, коих тут встречалось не так чтобы много, но то и дело они торчали тут и там, словно прыщ на гладком лице первокурсницы. Вроде и чужеродная штука, а нет в ней ничего необычного. Эрозия вытачивала из них такие причудливые формы, что куда там современным скульпторам.

Приглядевшись, я понял, что перед нами явно строение неясного назначения. Больше всего почему-то казалось, что это какое-то сооружение технического характера, так как в нём не угадывались черты чего-то, хоть немного знакомого и привычного. А если так живут какие-нибудь разумные существа, то насколько они от нас должны отличаться?

Не знаю, способен ли самый безумный человеческий архитектор такое выдать, не пребывая под действием тяжёлых наркотиков? Почему-то казалось, что нет. Это строение явно под какие-нибудь нечеловеческие нужды возведено, потому что построить такое для эстетического удовлетворения… Кхм… Кажется невероятным.

Это было что-то вроде Стоунхенджа, но камни, использованные при возведении дикой конструкции, все были разными по форме и размерам – словно неизвестные строители задались целью ни разу не повториться. Больше всего это было похоже на то, как если бы термиты вдохновлялись архитектурой кораллового рифа. Плавность природных форм нелепым и непредсказуемым образом причудливо срасталась с рубленными урбанистическими углами, клетками и сотами.

И чем ближе мы подъезжали к загадочной структуре, тем очевидней становилось её неземное происхождение. Тут нечеловеческий разум не только всё спланировал, но и воплотил, так сказать, в монументальном камне. Даже откровенно сумасшедший современный скульптор не способен возвести такую громадину, ни разу не повторившись и не скатившись в комбинирование испытанных и обкатанных в столетьях практики архитектурных приёмов. Как это ни странно, но мне в сооружении удалось углядеть намёк на симметрию и логику. Не с первого взгляда, конечно, но чем дольше я смотрел на мешанину камня, тем больше они проступали.

Как мне показалось – строение было древним, едва ли не древней, чем пресловутый Стоунхендж или египетские пирамиды. Описать его словами сложно, если вообще возможно. Потому как по сути это было нагромождение из разновеликих колонн, косых балок, перекрытий и стен, расположенных под разнообразнейшими углами. Как всё это до сих пор не развалилось, оставалось загадкой. С другой стороны, если средневекового зодчего привезти на Останкинскую башню, в современную Москву, скорей всего, он тоже будет недоумевать от того, что кому-то понадобилось построить эдакий несуразный шпиль непонятного назначения, да ещё и торчащий пальцем в небо на высоту в половину километра.

А как бы удивился, узнай он, что глубина залегания фундамента всего-то четыре с половиной метра. Но на то она и шедевр инженерной мысли. Как и вот это вот сооружение неясного назначения. Мой мозг работал, пытаясь выдать какие-нибудь аналоги из опыта прошлой жизни, но их не находилось. Неизвестное строение в привычные рамки не помещалось, разрывая абсолютно все шаблоны.

Мощных каменных опор было невероятное количество, и выглядели они, словно обнажившийся фундамент на сваях или скелет реликтового гиганта. На высоте двух-трёх этажей начинались перекрытия. Видимых способов подъёма не имелось, запрыгнуть тоже никак, да и не очень-то хотелось.

«Опоры-сваи» выстраивались эдакой спиральной улиткой, если смотреть сверху. Пока ветра не было, сооружение не выглядело угрожающим, но как только налетал малейший порыв ветра, вся конструкция внезапно начинала петь на разные голоса. Эти странные, унылые, давящие трубные звуки разносились далеко по окрестностям. От пения заброшенного древнего здания было некуда деться. Духовой оркестр давил на психику, исполняя симфонию смерти, заставляя задуматься о том, что всё в этой жизни – тлен.

Громада циклопического сооружения, нависшая над нами, словно исполин над муравьями, бегущими по своим делам, подавляла своей монументальной первобытной мощью. Складывалось впечатление, что это – задремавший титан, который, проснувшись встанет и задавит простых смертных своей неодолимой мощью.

Когда раздался мощный взрыв, я встрепенулся, сбросив с себя все одуряющие разум мысли и фатализм. Однако отреагировал я всё равно медленней, чем Таран, взявший нас с Кали за руки.

Хлопок! И мы втроём оказались в одном из помещений Реликта, который минуту назад видели с дороги.

– Кали, занимай позицию! – отдал приказ Таран. – Смак, всё как всегда, ты прикрываешь Кали! Я вниз, похоже, мы попали в засаду! Как отобьёмся, вернусь за вами!

– А если?..

Но времени мне на обсуждение приказа не оставили. Снова раздался хлопок, и мы остались одни. Моя напарница уже раскладывала сошки.

– Смак, пенку…

Я достал из пространственного кармана карематы и расстелил один для девушки, а на второй улёгся сам. Такая уж у меня боевая задача – быть вторым номером для снайпера. Дары не выдающиеся, по первому я хамелеон, то есть могу накрывать небольшое пространство маскировочным куполом. Двух стрелков так уж точно, даже легковую машину смогу, если она не очень большая и никуда не едет, а вот танк… Ну только если на пару минут.

А вот компактную девушку и себя могу до нескольких суток прятать. Главное в этом деле – не заснуть, и чтобы живун не закончился. Прокачанный сенс такую маскировку на раз срисует, но, во-первых, где их взять, прокачанных, а, во-вторых, чаще всего сенс должен осознанно пытаться нас отыскать, то есть, применить свой Дар. А для этого нужно подозревать, что мы где-то поблизости.

Винтовка В-84 в руках Кали творила чудеса. Миниатюрная блондинка метко стреляла на дальние расстояния от одного до полутора километров. Моя же работа при ней заключалась в том, чтобы мы оставались невидимыми и неслышимыми.

Не успел залечь, как в непосредственной близости долбанула крупнокалиберная винтовка. Я выругался. Уши заложило. Хорошо хоть успел применить Дар. Начал доставать из пространственного кармана патроны к снайперской винтовке, готовясь снаряжать опустевшие магазины. Кали вновь выстрелила, а я прильнул к биноклю. Расстояние для такой мощной винтовки смешное.

– Вижу миномётную позицию, – сообщил я в паузе между выстрелами. – На одинадцать часов, на час и на три.

– Приняла…

Выстрел, выстрел, выстрел....

Передо мной со звоном упал опустевший короб магазина. Я начал набивать в него патроны. Пока руки делали привычное дело, успевал оценить дела нашего отряда. И дела, надо сказать, были на букву «х». Не подумайте, что «хорошо».

Часть колонны, пошедшей в авангарде и состоящей из БТР-ов отряда Паджеро, удивительным образом под огонь не попала и на минах не взорвалась. Однако все вопросы исчезли, стоило мне понять, что за манёвр они выполнили после того, как целыми и невредимыми проехали опасный участок. Машины развернулись и открыли огонь по «Джокерам». Наши не остались в долгу, и два БТР-80 уже чадили чёрным дымом.