Ирма Гринёва
Не проскочи мимо! Два кусочечка колбаски… Стоянка поезда одна минута
Семён Михайлович обрадовался – может, на этот раз она его выручит? Белый хлеб он обожал. Но съесть целый батон свежим не получалось. А доедать уже чёрствым не доставляло никакого удовольствия.
– Здравствуйте! – обратил на себя внимание женщины Семён Михайлович, поскольку та была сосредоточена только на хлебе, ничего не замечая вокруг.
– Ой, здравствуйте! – вскинула на него глаза женщина.
Валентина Петровна не запомнила внешности выручившего её тогда, с колбасой, мужчины, но голос его узнала.
– Есть предложение купить батон пополам.
– Зачем? – удивилась Валентина Петровна.
– Чтобы не зачерствел.
– А я сразу его нарезаю и кладу в морозилку. А, когда нужно, достаю по кусочку и в целлофан. Через пару часов он свежий и мягкий. Попробуйте!
– И даже запах остаётся?
– Вот каким заморозите, таким и оттает!
– Спасибо! – поблагодарил Семён Михайлович, а сам подумал: «Хозяйственная женщина! Может, она и настоящий украинский борщ умеет готовить? Надо будет поинтересоваться в следующий раз»
Густой, наваристый борщ знатно готовила Семёну Михайловичу супруга. Когда её не стало, пришлось довольствоваться кислыми московскими щами снохи. Он и сам пробовал готовить борщ, и в ресторанах заказывал, но всё было не то…
…И взял целый батон нарезного.
Третья встреча
Валентина Петровна расположилась в парке на лавочке и с удовольствием подставила лицо солнышку. Московская зима впервые в этом сезоне порадовала ясным солнечным денёчком. А ещё накануне, наконец-то, выпал снег. Давно пора! Конец января, а настоящая русская зима, с обильным белым снегом, с морозцем, с чистым голубым небом, только началась.
В парке было изумительно красиво. Деревья обзавелись пышными белоснежными шапками и приветливо наклонились, образуя вдоль пешеходных дорожек и узких лыжных троп, высокие коридоры. Сказка, да и только!
Валентина Петровна расположилась на лавочке у пруда. Она пока боялась заходить далеко вглубь парка. Его схема ещё не уложилась в её голове. Она уже побывала на Поляне сказок, где каким-то народным умельцем были вырезаны из дерева забавные фигурки животных. К Поляне уходила пешеходная дорожка,
ответвляющаяся от основной, более широкой, дорожки. И стояли указатели.
К пруду вела прямая от входа основная дорога. Народу здесь было не много. Лыжники, в основном, расходились по лыжне то направо, то налево до пруда. Мамы с детками катались на санках на его высоком берегу. А Валентина Петровна облюбовала лавочку напротив мостков в воду в низкой части пруда. Там даже полынья была! Но любителей зимнего плаванья что-то не наблюдалось. И Валентина Петровна с блаженством закрыла глаза, подняв голову вверх.
– Ой! – вскрикнула она от неожиданности, когда кто-то ощутимо толкнулся в её колени.
Кругом было так тихо, что нападения она никак не ожидала. Перед ней стоял огромный пёс и внимательно её рассматривал. Валентина Петровна реально испугалась. Она уважала собак, в отличие от кошек, которых терпеть не могла. Но в доме у них никогда собаки не водились. Ни в её детстве, ни в уже во взрослой, самостоятельной жизни. И она не представляла себе, как с ними обращаться, а потому обходила собак и их хозяев стороной, не раз наблюдая, сколь ласковы собачники со своими питомцами и сколь, бывает, агрессивны с людьми.
– Рекс, стоять! Ко мне! – закричал лыжник, выскочивший из-за деревьев на открытое пространство пруда.
Собака нехотя потрусила к хозяину.
– Не бойтесь! – сказал хозяин собаки, когда поравнялся с Валентиной Петровной, – Рекс никого не укусит. Он просто хотел с Вами познакомиться.
– Что же это Вы, мужчина, отпускаете такого большого пса одного и без поводка, и без намордника? Так и до инфаркта можно довести. А если он ребёнка испугает? Можно на всю жизнь заикой остаться!
– Извините! Вы абсолютно правы.
Мужчина снял лыжи. Присел рядом на лавочку и надел намордник на собаку. Рексу это не понравилось. Вообще-то, Семен Михайлович в подобной ситуации ограничивался одной фразой и сразу уходил, особенно, если ему начинали читать мораль незнакомые люди. Он сразу относил их к врагам животных, и разговаривать ему с ними было не о чем. Но эту женщину он узнал. Она была той, хозяйственной, из магазина. И перед почти знакомой было по-настоящему неудобно.
– Ещё раз – извините! – повторил он, но женщина что-то буркнула неразборчивое в ответ и отвернулась.
«Какая неотходчивая, – подумал Семен Михайлович, – что это она? Ведь ничего страшного не произошло!»
Валентина Петровна, и правда, никак не могла отойти от случившегося. Оно напомнило ей давний случай, который произошёл с ней и внучкой, Полинкой. Поленьке тогда было годика два. Дочь с зятем куда-то завеялись на выходные, а Полинку оставили ей. Они гуляли на детской площадке во дворе. Малышка с удовольствием ковыряла снег лопаткой, когда к ней подскочила средних размеров шавка, начала лаять и наскакивать. Валентина Петровна так испугалась! Подхватила внучку на руки и ногой отшвырнула собаку. Пёс оказался маленьким злобным пуделем. Это в сказке пудель мудрый, добрый и красивый. А на самом деле, морда у него была злая, в открытой остроносой пасти торчали два ряда мелких острых зубов. По крайней мере, у этого. А ещё он оказался трусом. Взвизгнул, когда Валентина Петровна дала ему под зад ногой, и спрятался за хозяйку. А та бросилась на Валентину Петровну с кулаками, защищая свою животину и не обращая внимания на то, что она стоит перед ней с ребёнком на руках. Хорошо, мамашки, гуляющие на площадке, заступились. Женщины орут. Шавка из-за спины хозяйки лаем заливается. Хозяйка пуделя поливает всех угрозами и проклятиями: и мамаш, и их выродков. Полинка рыдает, маму зовёт.
Еле Валентина Петровна её успокоила. Но и во сне Полинка вздрагивала и протяжно всхлипывала. А Валентина Петровна никак не могла заснуть. Только закрывала глаза – ей представлялась картина, что на Поленьку набрасывается бультерьер (их Валентина Петровна боялась больше всего), а она не успевает схватить внучку на руки…
Это потом, много позже, Валентина Петровна поняла, что и сама частично была виновата в этой истории. Надо было спокойно сесть между Полинкой и собакой, поднять внучку на руки и рассказать про собачку. И ребёнка бы не перепугала. И пуделя бы не ударила. И не было бы всей этой последовавшей затем отвратительной сцены. Одно было хорошо в этой истории. Отступившая под превосходящими силами противника хозяйка пуделя, никогда больше не появлялась ни на детской площадке, ни в их дворе. Одной гадящей псиной было меньше…
Семён Михайлович не привык отступать. Третий раз просить прощения было как-то глупо. Женщина явно его не узнавала. И он решил пойти на таран:
– Здравствуйте! А Вы меня не узнаёте? – и снял лыжную шапочку.
Женщина посмотрела на его голую, как бильярдный шар, голову, и в её глазах промелькнуло узнавание:
– Ой, здравствуйте!
Семён Михайлович почёл за благо оставить тему с Рексом в покое и заговорил о другом:
– Что-то Вас давно не было.
– Уезжала с детьми в отпуск.
– А что же Вы не на лыжах? Или не любите?
– Да нет, лыжи я люблю. Просто парка не знаю. Я недавно сюда переехала. Боюсь заблудиться.
– Давайте в следующий раз вместе покатаемся? Я Вам всё покажу.
Женщина на мгновение заколебалась, а потом вполне доброжелательно согласилась.
– Тогда в следующую субботу?
– Ой, нет! По субботам я с внучкой. А в воскресенье?
– В воскресенье, так в воскресенье! – согласился Семён Михайлович, – Часиков в десять?
– Договорились!
– Обязуюсь прийти без Рекса.
– Он, кажется, и так на меня обиделся…
– Ничего, – сказал Семён Михайлович, ласково потрепав собаку по загривку, – Он у меня отходчивый! Я с ним договорюсь! Разрешите представиться, – без перехода продолжил он, – Семён Михайлович, полковник в запасе (словосочетание «в отставке» Семён Михайлович не любил. Звучало так, как будто его, как ненужную фигуру, вышибли с шахматной доски).
– Валентина Петровна, инженер на пенсии, – в тон ему ответила женщина.
«А ничего так, с юмором», – подумал Семён Михайлович, у которого ёкнуло сердце от её имени. Любимую супругу тоже звали Валентиной. Валей. Валечкой. Валюшей.
4
Как же ему её не хватало!
Валюша всю жизнь была его надёжным тылом, запасным парашютом, всепогодным аэродромом. Была прекрасна и в телогрейке, когда они таскали воду из колонки вёдрами и пилили дрова для печки, которая в их бараке была и обогревателем, и плитой для приготовления пищи. Это когда он был ещё зелёным лейтенантом. И в вечернем платье, когда без устали таскала его по театрам. Это когда его перевели в Москву уже в звании подполковника.
Сына ему родила. А то, что Ванька получился подкаблучником, в этом полностью его, как отца, «заслуга». Сколько раз Валя уговаривала его дать сыну больше свободы. А он: «Цыц! Сам знаю, как воспитать мужика!» Вот и довоспитывался, что остался на старости лет один. Сынок из-под жёсткой отцовской опеки плавно перебрался под юбку жены. А ведь Валюша такое предвидела.
Так же, как не обольщалась по поводу снохи. Та вела себя в его доме скромненько. Поначалу. «Папа», «мама» – ему это нравилось, а Валюшу коробило. Но в семейную жизнь сына не вмешивались ни он, ни жена. Только умирая, Валечка сказала ему слова, которые он тогда не понял: «Сёма, не сопротивляйся, если дети захотят жить отдельно. Продай дачу, купи себе квартиру, чтоб своя крыша над головой…» И опять оказалась права!
Не прошло и полгода после ухода жены, как сын заговорил о квартире. Очень уж снохе хотелось быть в четырёхкомнатных хоромах полновластной хозяйкой. А его сбагрить в свою комнатку в коммуналке. Но Семен Михайлович не позволил так с собой поступить. Вовремя вспомнил слова жены, продал дачу и купил себе малогабаритную однокомнатную квартирку на окраине Москвы. Много ли ему надо, одному? Сначала чувствовал себя неуютно. Стены давили. Привык к просторам. Да и не думал, не гадал, что уедет когда-нибудь из квартиры, превращённой умелыми Валечкиными руками в уютный дом, тихую гавань. Только, если, ногами вперёд. А оно вона как получилось! Не пожелали дети, чтобы он к ним преклонил свою лысую голову на старости лет.
Но, ничего! Обжился. Постепенно привык. Наладил быт – руки-то у него из правильного места всегда росли. С работы домой пусть и на электричке, но зато Лосиноостровский парк рядом. Из-за него и выбрал этот район. Чистый воздух. Тишина. Зимой на лыжах. Чуть снег сойдёт – на велосипеде или пешком. Надо держать себя в форме. Ухаживать-то, случись что, некому. Если только на внука надеяться. Так до его взросления дожить ещё надо. И неизвестно, кто из него выйдет, это при таких-то родителях…
Сноха осталась жутко недовольна тем, что тесть продал дачу, а ещё больше тем, что все деньги забрал себе. Опять подослала к нему сына. Семён Михайлович ответил жёстко: «И квартира, и дача мои с матерью. Вот помру – тогда всё твоим будет! А пока жив, буду поступать, как захочу!» Остаток денег после покупки квартиры Семён Михайлович положил на вклад. Чтобы было, на что купить уход за собой, раз уж на родных никакой надёжи не было.
А ведь на покупке дачи, в своё время, Валя настояла. Он долго сопротивлялся. Ну, не тянуло его к земле! А она с удовольствием возилась на грядках. За ним было только отвезти-привезти. И чтобы он делал, если б не дача? Согласился бы на коммуналку? Настоял на размене квартиры? Или смирился с верховодством ушлой снохи? И так не этак, и этак не так…
Всё-таки, повезло Семену Михайловичу с женой! Хорошо хоть под старость это понял, оценил. А в молодости чего только не было! Он и погуливал. (А чего ж упускать момент, когда девки сами на шею вешаются – молодой, красивый, тогда ещё с густым ёжиком, в форме). Перед женой, правда, этим не бравировал, как некоторые его сослуживцы, соблюдал осторожность, давал себе волю только в командировках, в отпусках. Одно время круто пил. Лётчик – спирта, хоть в ванне купайся. Допился до язвы. Чуть не списали, еле выкарабкался. Но хронический гастрит заработал…
Помотало их с женой по гарнизонам. Насмотрелся, как другие семьи живут. В военном городке спрятаться негде. Все всё друг про дружку знают. Это тебе не на гражданке, когда, порой, и соседей по лестничной площадке не знаешь, как зовут. Вот тогда Семен Михайлович и остепенился. И телом, и душой, и всем сердцем вернулся в семью. И заново полюбил свою Валюшу.
А сейчас вот собаку завёл. Тоскливо было одному в четырёх стенах. Теперь Рекс его надежда и опора. И собеседник, и друг…
В отличие от Семёна Михайловича, Валентина Петровна оказалась в отдельной однокомнатной квартире по собственной инициативе. По примеру своей мамы, которая тоже уехала от них с мужем, когда Лиза подросла, и они перестали нуждаться в её ежедневной помощи. «Чем дальше, тем роднее», – сказала тогда мама. Валентина Петровна запомнила и опробовала на практике этот тезис. Тезис работал.
Не то чтобы Валентине Петровне не нравился Лизин муж. Руки у него, правда, росли из задницы, но она уважала его за то, что на работе он вкалывал по-черному. И не за три копейки. Семью содержал на приличном уровне. Они даже могли позволить себе излишества, с точки зрения Валентины Петровны, в виде машин у обоих, яхты, арендованного летнего домика, хотя оборудованная дача, на которой по полгода жила её мама, была вот она, рядом.
Но и родным, близким по духу, по крови зять не стал. Пересечения интересов у дочки с мужем почти не было. Книги он не читал, в театры и на концерты не ходил. Вместо отдыха с семьёй на море предпочитал рыбалку в одиночестве. Допускал иногда грубое слово в отношении Лизы, мало общался с дочкой – Полинкой. Так было заведено в семье его родителей. Процесс перевоспитания, который затеяла Лиза, шёл с трудом, медленно. И Валентина Петровна, чтобы этого не видеть, не путаться под ногами, как только накопились деньги, купила однушку. Особо не привередничала. Взяла в том районе, на который хватило средств.
Отношения с зятем сразу потеплели. И процесс перевоспитания пошёл быстрее. Или Валентине Петровне это только казалось. Виделись они теперь редко, изменения к лучшему больше бросались в глаза.
В новой квартире Валентина Петровна обжилась быстро. Повезло, что квартира была чистенькая, ремонта не требовала, так, по мелочи. Что смогла, сделала сама. Там подкрутила, тут подбила. Вызывала местных умельцев из ДЭЗа. Кое-что сделали они. Мебель из её комнаты отлично вписалась в её новую квартиру. А мебель на кухне досталась ей от прежних хозяев, и оказалась точно такой же, как у неё с дочкой на прежней квартире. Ещё советский стандарт. Так что Валентина Петровна сразу почувствовала себя дома.
Никаких домашних питомцев не завела, и заводить не собиралась. Забот хватало и без этого. Во-первых, внучка, Полинка. Потом – мама. Особенно, когда она выезжала на дачу. Три раза в неделю подработка курьером. Зарплата не большая, но в сумме с пенсией на жизнь хватало. Хватало даже на любимые походы в театры и на концерты. Без этого Валентина Петровна свою жизнь не представляла. А ещё книги, фильмы, выставки, экскурсии, компьютер. Подруги. Зимой – лыжи, летом – велосипед. Счастливая старость! Если бы ещё пенсию побольше… И здоровья. Но, ничего! Прорвёмся!
Встреча четвёртая
В воскресенье, за пять минут до назначенного времени, Семён Михайлович стоял с лыжами наизготовку у входа в парк. Ожидал появление Валентины Петровны не без волнения. Корил себя за то, что не догадался попросить у неё номер телефона. Не то чтобы он думал, что она его обманет. Но люди они в возрасте, мало ли что может случиться за неделю.
Валентина Петровна появилась ровно в десять ноль-ноль. Такая точность, как человеку военному, Семену Михайловичу пришлась по душе.
Валентина Петровна была в спортивном костюме, весёлой разноцветной шапочке с помпоном, с приличными пластиковыми лыжами фирмы Salomon. Гуляя в парке уже не первый год, Семен Михайлович каких только лыж не видел! От допотопных деревянных с прижимным креплением до супер-крутых профессиональных Rossignol. Только что валенки с ремнями, похоже, окончательно канули в Лету.
Они встали на лыжню, и Семён Михайлович приступил к обязанностям гида-проводника. Дорога в этой части парка шла немного в горку, но зато потом, при возвращении, когда лыжник уже уставал, легко было катиться вниз.
В парке, оказывается, была ещё одна Поляна сказок. Только деревянных фигурок здесь было поменьше, и все – медведи. А сама поляна побольше. Здесь, как объяснил Семен Михайлович, проходят массовые народные гуляния во время крупных праздников: на Новый год пускают фейерверки, на Масленицу жгут деревянное чучело, на праздник Урожая организовывают ярмарку по продаже овощей и фруктов. Каждый желающий может привезти сюда излишки с собственной дачи и купить то, что не уродило на его участке в этом году.
Прогулялись они мимо питомника лесничества, где стройными рядами росли пушистые ели одинаковой высоты, прямо, как в сказке Пушкина, богатыри – «…все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор». А ещё в парке работал музей Русского быта, Дендрарий, Лосиная биостанция. Лосей в парке увидеть в этот раз не удалось, а вот ухоженные, с лоснящимися боками, лошадки с Конных дворов встречались часто.
Валентина Петровна запыхалась, пытаясь не отстать от Семена Михайловича, раскраснелась и попросила передых. Они уселись на толстом стволе поваленного дерева, и Валентина Петровна достала термос с ароматным горячим глинтвейном. Оказывается, у неё за плечами был рюкзачок с самым необходимым: телефон, фотоаппарат, бумажные салфетки, влажные салфетки, термос и дополнительная кружка, аккуратная коробочка с лекарствами.
– С Вами можно хоть на необитаемый остров! – пошутил Семён Михайлович, разглядывая разгорячённое лицо Валентины Петровны с горящими от адреналина зелёными глазами, и с удовольствием смаковал обжигающий напиток, приятно согревающий внутренности.
Глинтвейн на вкус напоминал компот из сухофруктов из далёкой юности, а вот послевкусие у него было такое богатое, что Семён Михайлович затруднился бы назвать ещё какие-нибудь его ингредиенты. На его вопрос о составе напитка, Валентина Петровна молодо рассмеялась и сказала, что делает глинтвейн из всего, что в данный момент оказывается под рукой. Так что рецепта никакого нет. Как нет и одинакового вкуса. Каждый раз он получается разный.
Разговор о глинтвейне дал Семёну Михайловичу возможность задать вопрос о вожделенном борще:
– Валентина Петровна! А Вы борщ готовить умеете?
– Конечно! – удивилась она.
– А меня научите? Моя покойная супруга знатно его готовила, а у меня никак не получается. Как это сейчас говорят: проведёте мне мастер-класс?
– Без проблем! Только ведь настоящий борщ готовится часа три.
– Может, мы в следующий раз встретимся с утра, приготовим борщ, продегустируем, а потом пойдём на лыжах?
– Ох, вряд ли после борща это получится. Да и самый вкус он набирает только на следующий день, – засомневалась Валентина Петровна.
– Тогда, как Вы скажите! Командуйте! – ответил Семён Михайлович, готовый ради любимого блюда согласиться на любые условия.
– А Вы мясо к борщу сами купите?
– И мясо, и всё остальное, что нужно. Что скажете, то и куплю!
– А какое, хоть, знаете?
– Какое? – замялся Семён Михайлович.
– Так, понятно, – протянула Валентина Петровна.
Задумалась, а потом выдала заключение:
– Хорошо! Давайте сделаем так: встретимся в следующее воскресенье у платформы Лось. Сходим на рынок – научу Вас выбирать косточки к борщу. Потом придём ко мне, сварим борщ, поедим. Отнесём борщ к Вам. Так годится?
– Ещё как годится! Только можно ещё предложение? Раз уж на лыжах не получится в этот день – давайте просто погуляем в парке по тропинкам?
– Хорошее предложение! – согласилась Валентина Петровна, – Заодно калории растрясём.
На том и порешили.
Оба остались довольны сегодняшней встречей. Особенно Семён Михайлович. И на лыжах погулял. И не в одиночестве. И к любимому борщу на шаг приблизился. И номер телефона без проблем получил. И в гости сама пригласила. И вообще, женщина нравилась ему всё больше и больше. Если при первой встрече он принял её, чуть ли не за старуху, то сейчас думал о ней, как о зрелой, моложавой и привлекательной женщине.
Пятая встреча
Кто бы мог подумать, что на рынке Семёну Михайловичу понравится? К старости острота слуха и зрения у него упали, а вот нюх, наоборот, обострился. Но в мясной части рынка Валентина Петровна сразу отвела его к знакомому мяснику. Здесь пахло чистотой, никаких запахов залежалого или, не дай бог, тухлого мяса не ощущалось. Они быстренько выбрали мясо на косточке и отправились к овощам.
Вот где была какофония запахов! От солений пахло пряностями, от фруктов – сладостью, от овощей – свежей зеленью и чем-то терпким. А цвета! Красные, желтые, фиолетовые, белые, зелёные пятна сливались в яркую картину, как на жизнерадостных полотнах импрессионистов!
А сколько оказалось нюансов при выборе овощей! Семён Михайлович сам купил бы первое, что попалось под руку. Валентина Петровна посоветовала взять бодренькую, почти одинаковую по толщине всей своей длины, ярко-оранжевую морковь с тупым носиком, как самую сочную. Весёлого фиолетового цвета и цилиндрической формы свеклу с таким же названием – Цилиндра, как самую сладкую. И белый кочанчик-крепыш капусты.
Готовить вдвоём тоже оказалось весело! Пока Валентина Петровна поджаривала мелко нарезанный лук до румяного цвета и восхитительного запаха, Семён Михайлович тёр на крупной тёрке свеклу и морковь. Всё его лицо и руки покрылись мелкими брызгами. «Двойная польза, – лукаво заметила Валентина Петровна, – и еда, и натуральная маска, не надо тратиться на химию!»
Когда в сковороду к луку для пассировки (новое для Семёна Михайловича слово) добавились свекла, морковь и томатная паста, запахи стали такие аппетитные, что у него засосало под ложечкой, хотя завтрак был совсем недавно.
В кастрюле закипела вода, и Валентина Петровна положила туда мясо на косточке, всё то время, пока они возились с овощами, отмокавшее в миске. Ещё один нюанс, – отметил про себя ученик. А ещё оказалось, что, пока мясо варится, надо снимать постоянно пену, чтобы бульон стал прозрачным. И не позволять ему ни сильно кипеть, ни прекращать кипение.
Пока мясо доходило до готовности, Семён Михайлович учился шинковать капусту тонкой соломкой, а Валентина Петровна чистила и нарезала аккуратными кубиками картошку (процесс, который ученик уже более-менее успел освоить в своей одинокой самостоятельной части жизни).
Первыми в бульон отправились кубики картошки (снять пену, посолить, довести до готовности, добавить лавровый лист). Второй – капустная соломка, подправленная опытными руками Валентины Петровны. Через 7 минут – заправка из овощей.
Перед забросом мелко нарезанной зелени укропа и петрушки (её хозяйка достала уже готовой из морозилки) и горошин горького и душистого перцев, Валентина Петровна дала попробовать борщ Семёну Михайловичу на соль. Он, обжигая рот, глотнул ароматное варево и тут же понял – вот о н! Его вожделенный! Настоящий! Украинский Борщ! Именно так, с большой буквы!
А когда к до краёв наполненной тарелке с наваристым, темно-красным, густым борщом, Валентина Петровна подала ломоть свежего, мягкого чёрного хлеба (его, оказывается, тоже можно хранить нарезанным в морозилке), покрытого тоненькой платиночкой солёного сала с чесночком… О-о-о! Это было пиршество для желудка, носа и глаз! А ты, гастрит, заткнись! Хотя бы на время…
Одно огорчило Семёна Михайловича: столько возиться одному, чтобы приготовить борщ, было совсем не интересно. Он поделился своим грустным открытием с Валентиной Петровной, но та и здесь нашла, чем ему помочь:
– Я, честно говоря, для себя одной тоже ленюсь так готовить, по полному циклу. Вот, возьмите, – сказала она, доставая из шкафчика две небольшие баночки, – это домашняя тушёнка и готовая борщевая заправка1. Все овощи с нашей дачи. Их моя мама выращивает, а я делаю заготовки.
– У Вас ещё жива мама? Вы – счастливый человек! Дай бог ей здоровья!
– Спасибо! Она у нас молодец! Весь огород, считай, сама тянет. Мы только так, помочь на тяжёлых работах. С картошкой, например.
– Сколько же маме лет?
– Уже за восемьдесят!
– Гигант! – восхитился Семён Михайлович, попутно прикидывая, что восемьдесят ему будет ещё через долгие двенадцать лет.
– Это что! Она у нас компьютер недавно освоила! И теперь зимой, в ожидании дачного сезона, с азартом режется в игры. Особенно ей нравятся какие-то танковые сражения. Она уже там на каком-то супер уровне. Я в этом ничего не понимаю, но зять говорит, что это очень круто.
Семён Михайлович, который тоже увлекался компьютерными сражениями, только не танковыми, а воздушными боями, ярко представил себе картину, как седовласая старушка азартно бьёт по клавиатуре, громко и победоносно вскрикивает, когда врага удаётся подбить, или в огорчении схлопывает игру, когда победить не удаётся. Так он сам поступал в схожих ситуациях. Если бы не разные игры, они вполне могли знать с мамой Валентины Петровны друг друга по никам2.
Домой Семён Михайлович возвращался с кастрюлей ароматного борща, минимум ещё на три обеда, с банками домашней тушенки и борщевой заправки. Чувствовал себя, как обожравшийся слоном удав. Так что прогулка в парке оказалась очень даже кстати.
1 – Рецепт борщевой заправки:
Ингредиенты:
1,5 кг помидор,
1 кг моркови,
1 кг свеклы,
250 г репчатого лука,
100 г растительного масла,
100 г сахарного песка,
50 г соли,
75 г чеснока,
Зелень петрушки и укропа
½ ч.л. уксусной эссенции (70%)
*************
Способ приготовления:
Нарезать лук и поджарить на растительном масле до золотистого цвета. Помидоры бланшировать, снять кожицу, размять. (Помидоры можно заменить готовой томатной пастой). Морковь и свеклу натереть на крупной тёрке. Соединить все овощи и зелень, добавить сахар и соль. Тушить до готовности. За 15-20 минут до конца тушения добавить измельчённый чеснок. В конце влить уксусную эссенцию. Хорошо перемешать. Горячим разложить по стерильным банкам и закатать.
2 – ник или никнейм – это сетевое имя, псевдоним, используемый пользователем в Интернете, обычно в местах общения (в блогах, форумах, чатах, играх) (из Википедии)
Встреча шестая
Зима закончилась, едва начавшись. Лыжники надеялись кататься до апреля, раз уж всё сместилось, и снег выпал только в конце января. Ан, нет! Ещё 23 февраля Семён Михайлович и Валентина Петровна встретили на лыжне, а к 8 марта подтаяло, вместо снега накрапывал дождик. Лыжня закаталась до льда. Снег с деревьев исчез, а на земле осел и почернел. Ни тебе физического, ни эстетического удовольствия.
После катания, где Валентина Петровна потчевала Семёна Михайловича очередным вариантом глинтвейна, он пригласил её отпраздновать 23 февраля к себе. Алаверды, так сказать. Королём стола решил сделать пельмени. Это единственное блюдо, которое он виртуозно умел готовить ещё с детства. Да и где найдётся такой сибиряк, который не умеет их готовить? Но всё равно, почему-то, сильно волновался.
Валентине Петровне тоже было как-то неловко. Её на праздник пригласили, а она без подарка. Да и в дом к малознакомому мужчине идти тоже, вроде, было рановато. То, что он уже побывал у неё в гостях – не считается. Это было обучение. А сейчас – настоящие гости: с праздничным столом, покрытым белоснежной скатертью, с разноцветными тарелками нарезок, со знакомым узором хрустальных бокалов.
Знакомым оказался не только хрусталь, но и ковёр на стене. И квартира оказалась точно такая же, как у неё, только развёрнутая в другую сторону, как отражение в зеркале. А ещё Валентину Петровну встретил четвероногий знакомый – Рекс. И надо же, умный пёс! Ведь запомнил, как она испугалась его в первый раз. Подошёл осторожно, остановился в отдалении. И только когда женщина сама обратилась к нему с ласковой интонацией, радостно замахал хвостом. Ура! Мир! И никаких обид!
Это примирение сняло скованность с Валентины Петровны. А Семён Михайлович расцвёл после искренних похвал своей гостьи и пельменей, и всего праздничного стола в целом, и отличного обустройства квартиры. Она не могла не отметить, что все дверки мебели надёжно висят на своих местах, а не перекашиваются, как у неё, стоит лишить одну дверку подпорки другой. Краны не гуляют в раковине. Выключатели не вываливаются из стен.
– Что же Вы ничего не сказали, когда я у Вас был? – огорчился Семён Михайлович. – Я бы мигом всё исправил!
– Да как-то в голову не пришло, – ответила Валентина Петровна. – Муж у меня был не большим специалистом по этой части, а зять, вообще, криворучка. За что ни возьмётся, только хуже сделает. Так что я привыкла сама справляться с мелкими трудностями, уж, как могу.
– Готовьте список неисправностей, я подберу нужный инструмент и всё Вам сделаю одним махом!
– Вот было бы здорово! – обрадовалась Валентина Петровна. – А за мной что-нибудь вкусненькое! Есть пожелания?
Семён Михайлович задумался – чего бы он ещё хотел, но, так ничего и не придумав, сказал:
– Пусть будет сюрприз!
8
До 8 марта встретиться не удалось. Семён Михайлович заболел. Или простудился, или где-то вирус подхватил. Очень переживал, как бы Валентина Петровна не подумала, что он отлынивает от обещанного ремонта. Она его успокаивала. Даже предлагала прийти помочь. Но он, сославшись на то, что боится её заразить, от помощи отказался. На самом деле не хотел, чтобы она увидела его с красным от бесконечного сморкания носом и компрессом на шее, который придавал ему жалкий вид.
Зато, благодаря ежедневному валянию перед телевизором, нашлась идея для подарка Валентине Петровне на 8 марта. Что-нибудь подарить ей хотелось давно, но поводов не было. На лыжи даже скромный букетик цветов не принесёшь. А тут такой праздник! Только вот варианты подарка никак не находились. Какую-то безделушку дарить не хотелось – с возрастом, да на пенсию, на ненужное рука не поднималась. Что-то дорогое – слишком рано. Три месяца знакомства ещё не срок для дорогих подарков, только введёшь женщину в смущение. Да и он – не заморский принц с миллионами. И тут Семен Михайлович увидел рекламу концертов Александра Розенбаума3 в Кремлёвском Дворце съездов, как раз на праздничные дни. Вот это была удача!
Насколько Семён Михайлович помнил свои походы в КДС ещё с женой, Валечкой, там было очень красиво. Так что и подарок в виде билета на концерт должен был получиться красивый. Опять же, проведут время вместе, послушают замечательные песни, чем не красота не только Валентине Петровне, но и ему! Одно только вызывало сомнение – а вдруг она терпеть не может Розенбаума? Но таких людей Семен Михайлович в своей жизни ещё не встречал. И что-то подсказывало ему, что Валентина Петровна не относится к их числу.
