Ирина Эльба и Татьяна Осинская
Драгоценная
В недалеком детстве отец брал меня на осмотры владений, заставляя слушать доклады управляющих. За десять лет волей-неволей нахватаешься полезных сведений о сельском хозяйстве. И что-то мне подсказывало, что простирающаяся у подножия горы долина ранее была пашней, но, видимо, последний раз она использовалась лет пятнадцать назад. Представляю, какая там сейчас плодородная земля! А если деревенские жители, чьи дома вынесены за пределы замка, еще и задабривали природных духов, то это не чернозем, а настоящее золото! Вкупе с влажным теплым климатом местные угодья стали бы настоящим раем для заморских кустарниковых деревьев, которые пытался вырастить отец!
Если разговор с льером выйдет удачный, надо будет намекнуть ему о возможности аренды пахотных земель. А еще о добыче и поставке турмалина, потому что негоже пропадать такому добру! От дяди я слышала, что турмалин обладал чудодейственными свойствами и был предметом поклонения у некоторых народов, а еще являлся незаменимым ингредиентом в изготовлении различных снадобий.
Пока я предавалась экономически выгодным мыслям, покойного тара уже уложили в лодку, украшенную цветами. В полном боевом облачении, с копиями символов власти по бокам от головы и мечом, который он сжимал в руках. Лицо бывшего пирата выглядело умиротворенным, даже каким-то счастливым. Быть может, повстречав за гранью свою возлюбленную, он наконец-то освободился от бремени мести и ушел с миром. По крайней мере я на это очень надеялась, потому что быть связанной с недружелюбным призраком совершенно не хотелось. А учитывая, в чьем присутствии скончался Орион Сельтор, – у меня были причины этого опасаться.
Человек, ушедший в обитель Извечных, не закончив важные дела, мог сделать своим якорем живое существо, находящееся в тот момент рядом, и преследовать его до самой смерти. Или же пока «якорь» не завершит дела умершего. Кстати, именно поэтому в нашем королевстве процветало наемничество и экзорцизм. Первое – в силу нежелания заказчиков обзаводиться тенью в облике призрака, а второе – за счет первых, освобождая убийц от «сопровождающих».
Прочитав короткую речь о сыновней любви и преданности подвластного люда, льер Лазар положил на глаза отцу две золотые монетки и с традиционным: «Пусть душа твоя найдет дорогу к свету!» – столкнул лодку в воду. Немного отплыв от берега, она вдруг закрутилась на месте волчком, а потом стремительно понеслась вниз по течению. Речные духи признали правителя.
Почувствовав магический всплеск, я проследила за огненной птицей, взмывшей в небо и полетевшей следом за лодкой. Буревестник, махая огромными крыльями, настиг лодку на середине пути. Последний взмах – и лодку объяло пламя, освобождая душу от бренной оболочки. И полетели в небо искры, окрашивая лазурь в оранжевый цвет. И подхватил теплый ветер тлеющее знамя, на котором красовалась гордая, предвещающая бури птица с драгоценным турмалином в лапе.
Тар умер… Да здравствует новый тар!
* * *
С самого утра у кабинета льера Лазара выстроилась очередь из желающих «поговорить». Тянулась она через весь коридор, спускаясь на первый этаж и сворачивая к уже знакомой галерее. Гвалт стоял соответствующий такому скоплению людей, взлетая ввысь и тая под резным потолком.
И, ясное дело, именно мне выпала честь замыкать немаленькую процессию. А во всем виновата Улька, которая не разбудила вовремя. Справедливости ради отмечу, что она пыталась, но я, как настоящая леди, отказалась просыпаться раньше десяти.
Правда, она, как возможная горничная, могла бы действовать понапористее. А так приходилось теперь терпеть последствия собственного слабоволия и выслушивать истории последних десятков лет. Точнее, кто сколько жил в замке, тот столько и жаловался.
В какой-то момент я даже посочувствовала юному льеру – мигрень ему обеспечена. Только вот хозяин сам виноват! Мог ведь заранее отдать распоряжение об отправке всех желающих наложниц в родные пенаты, а уже нежелающих выслушивал бы. Даже не сомневаюсь, что таких здесь не имелось. Впрочем, куда уж мне, скромной дочери тара Озерского, до Морских повелителей? Так что остается только сидеть на мягком стульчике и медленно попивать из высокого бокала свежевыжатый сок. Это Улька таким образом пыталась загладить вину и облегчить мою участь.
Бывают такие моменты в жизни, когда в голове проскакивает умная мысль, заманчиво виляя пушистым хвостом и привлекая к себе внимание. Вот только все попытки поймать это великолепие всегда заканчиваются одинаково – «хвост» оказывается в руках другого. Со мной было то же самое. Стоило подумать об участи льера Лазара и способе облегчения его жизни, как наша часть галереи оживленно загудела.
Оказывается, от временного начальства поступил первый умный указ – развезти наложниц по домам. Сказать, что женщины были в восторге, – ничего не сказать. Такой ликующей радости этот замок еще не видел. Не скрою, я веселилась вместе со всеми, сдержанно улыбаясь и обмахиваясь раздобытым веером, иногда пряча за ним коварную усмешку. Как только вернусь домой – сразу же посвящу отца во все свои планы. Не сомневаюсь, что он их одобрит, и уже мой следующий визит на этот остров будет носить дипломатический характер с захватническими замашками. Все складывается просто замечательно!
И снова живая цепочка медленно потянулась вдоль галереи, только теперь разбредаясь по своим покоям. Женщины спешили собрать нажитое за долгие годы имущество, хоть как-то возмещая ущерб, понесенный за время пребывания на острове. Я не стала мешаться у них под ногами и мозолить глаза, а с чистой совестью отправилась в бухту, чтобы занять место на корабле. Указания льера Лазара были вполне четкими, так что судно, плывущее в нужную мне часть света, нашла быстро. Только команда его слегка… настораживала. Их нельзя было назвать типичными пиратами, о которых частенько писались книги. Никаких повязок, скрывающих отсутствие глаза, или бород, хранивших в себе остатки обеда. Да и немытыми телесами тоже не разило: эти люди были вполне цивилизованными и даже галантными – один из моряков помог подняться на корабль, учтиво предложив руку. Только вот сама аура, окутывающая бывалых морских волков, подавляла. Поблагодарив за помощь, я заняла выделенную на время плавания каюту, а потом поспешила обратно на палубу. Время в пути должно было занять не больше суток, но находиться в четырех стенах не хотелось. Несмотря на разумную настороженность, я не смогла отказать себе в желании поближе рассмотреть корабль. А он, надо сказать, впечатлял.
Почти пятьдесят шагов в длину, с высокими мачтами и белыми парусами на косых реях – это судно было типичным представителем каравелл. Быстроходное, легкое и маневренное, оно отлично подходило для людей, привыкших «появляться из ниоткуда и исчезать в никуда». В отличие от остальных, этот корабль выглядел наиболее побитым и «помятым», из чего можно было сделать вывод о частых боевых столкновениях. Впрочем, ничего другого от пиратского корабля ожидать и не стоило.
Медленно передвигаясь по палубе, я водила пальцами по глубоким зазубринам, оставшимся, по всей видимости, на память о не самом удачном нападении. Но даже эти отметины не могли испортить общего впечатления ухоженности. Было видно, что капитан любил и всеми силами старался сберечь своего морского друга.
В некотором отдалении на волнах покачивалась еще одна каравелла, правда, сделанная намного грубее данной. Да и цвет выдавал ее иностранное происхождение. Ну не растут у нас черные деревья! А в том, что корабль не крашеный, я была уверена. Хотя вполне возможно, что какой-нибудь мастер иллюзий за хорошую сумму продал артефакт, меняющий реальность. Только такие вещи по карману не каждому тару…
Еще два судна относились к бригам, выделяясь одной открытой батареей с шестнадцатью пушками. И, в отличие от каравелл, красовались черными флагами с характерными для пиратов знаками. Представляю реакцию мирного населения, к берегам которого подойдет такой корабль!
Улыбнувшись своим мыслям, я повернулась в сторону замка. Его громада возвышалась над деревьями, так что казалось, будто пирс находился на заднем дворе. Лодка, доставившая меня на судно, плыла с новой партией пассажиров. По недовольным лицам команды явственно читалось, что появление очередных «баб» на борту их не радовало. Да только делать нечего – в течение трехдневного траура они обязывались повиноваться временному «хозяину».
Знала я это благодаря книжке, когда-то позаимствованной из королевской библиотеки и носящей гордое название «Пиратский кодекс». Правда, кодексом его можно было назвать с большой натяжкой.
Вот там-то я и вычитала, что в случае смерти капитана его место мог занять один из наследников, силой доказавший право управлять кораблем. Может, смысл прочитанного я поняла не совсем верно, но суть сводилась к одному – у них в чести была грубая сила. Но пока не прошло трех дней, они подчинялись любому наследнику капитана, а уж после могли бросить вызов и, если наследник проигрывал, выбирали нового… Таким же способом. Впрочем, мне-то что? Главное, чтобы нас до дома довезли!
Прислуга замка прилипла к окнам и наблюдала за грандиозным событием, вернее – отбытием. Наверное, в каком-то из окон и льер Сельтор следил за выполнением своего приказа… и вздыхал с облегчением, глядя на пустеющий берег. Да уж, после нелегкого утра его вполне можно было понять. Не каждый способен выдержать женскую болтовню, а уж с жалобами и требованиями – подавно! Да, весьма и весьма интересный экземпляр.
Когда последние пассажиры поднялись на борт, капитан судна приказал развести всех по каютам и поднимать якорь. Команда тут же бросилась выполнять приказы, создав тем самым панику на корабле. Точнее, панику создали женщины, но виноваты в этом моряки! Стоя чуть в стороне, я с невольной улыбкой наблюдала за столпотворением, чувствуя усиливающееся покачивание палубы. Море я любила, поэтому и не спешила спускаться в маленькое помещение, которое придется разделить еще с пятью бывшими наложницами. Свежий соленый ветер намного приятнее удушливого влажного воздуха с примесью ароматической воды, которой забрызгали себя вновь прибывшие пассажирки. Только кто бы еще прислушался к моим желаниям? Так что хочу или нет, а спускаться придется.
Корабль отошел от берега уже на добрую сотню саженей, когда я почувствовала это… Сначала болью обожгло внутреннюю сторону бедра, вынуждая вскрикнуть. Затем словно огонь начал растекаться под кожей от проклятой метки в разные стороны, отчего я негромко застонала. С каждой минутой становилось только хуже, и я, уже не в силах сдерживаться, упала на палубу, завыв диким зверем. Жар буквально сжигал изнутри, лавой разливаясь по телу, будто испепеляя внутренности. Вечные Звезды, как же больно… Сил уже не было даже на то, чтобы кричать… Или я просто перестала себя слышать… Неважно. Потому что хотелось только одного – потерять сознание и раствориться в бархатной тьме. Наверное, Извечные надо мной сжалились, потому что следом за очередной волной боли пришло благословенное забвение…
Камень второй
Сознание возвращалось постепенно, давая о себе знать болью в горле и звоном в ушах. Кажется, я лежала на мягкой постели, замотанная в кокон из шерстяных покрывал. Открыть глаза и рассмотреть обстановку удалось не сразу, а сделав это, я пришла к неутешительному выводу: судя по картинам морских сражений на потолке, я вновь находилась в замке тара Турмалинского.
Полумрак и пляска бликов огня на стенах наводили на мысль, что день клонится к концу. Тяжелый, спертый воздух комнаты мешал нормально вздохнуть, а одеяло – пошевелиться. Я тихонько застонала и вновь попыталась высвободить руку. И, о чудо, у меня получилось! Правда, прикрыв глаза от напряжения, я не сразу поняла, что кто-то помогает выпутаться из неожиданной ловушки.
– Госпожа, как вы? – раздался над головой знакомый голос.
– Воды…
Произнести даже такое маленькое слово получилось с трудом. И каким же облегчением стал поднесенный к губам кусочек льда. Вот только чтобы утолить жажду, этого было мало, а когда несколько драгоценных капель медленно скатились по щеке, я с укоризной посмотрела на Улю. Странное ощущение, что на мне гораздо меньше одежды, чем было до потери сознания, хорошего настроения не прибавило.
– Как вы себя чувствуете, госпожа? – пролепетала Улька, снова протягивая мне лед.
– Странно чувствую… – честно призналась я и, пока говорила, заглянула под одеяло.
Платья на мне не было, только плотная ночная сорочка с воротником под самое горло, застегнутая на все пуговички. Чудеса, не иначе!
– Простите, госпожа, но нам пришлось вас раздеть. Вы столько времени пролежали в мокрой одежде на холодных камнях…
Я удивленно смотрела на девочку, пытаясь вспомнить, что делала мокрая на камнях. Последнее воспоминание было о прощании с этим злополучным местом с палубы пиратского судна. Не успела я озвучить роящиеся в голове вопросы вслух, как в помещение вошел льер Сельтор.
– Дитя, сходи на кухню и попроси сделать для меня и нашей гостьи чай.
– Слушаюсь, господин! – пролепетала малышка, и в следующее мгновение ее и след простыл. Улыбнувшись такой исполнительности, я перевела взгляд на хозяина дома.
– Благодарю за проявленные внимание и заботу, льер.
– Не стоит, лия. Это – мой долг как радушного хозяина.
– Расскажете, как я оказалась в замке?
– Всенепременно. Но позвольте сначала представиться – льер Лазар Сельтор. А как я могу к вам обращаться?
– Лия Армель Шанталь, дочь тара Озерского.
– Мое почтение, лия Шанталь, – улыбнулся новый знакомый и немного неловко поцеловал протянутую руку.
Мы едва сдерживались, чтобы не рассмеяться, тем самым окончательно презрев правила этикета, но ситуация действительно выглядела комично. Худощавый льер Сельтор в свободной рубашке синего цвета, расстегнутой на две пуговицы, и домашних брюках. Как выглядела я – страшно было подумать. И при этом пытаемся соблюсти дворцовые правила вежливости и приличий. Вот что значит воспитание!
– Итак, лия, что касается истории вашего появления в замке. Честно говоря, я и сам не совсем понял, что произошло. Сидел в кабинете и корпел над бумагами, когда за мной прибежали слуги. Вас нашли на берегу, без сознания. По всему выходило, что вы спрыгнули с корабля и доплыли до острова… А вот зачем – поведайте мне сами.
– По правде, я ничего из этого не помню. Лишь момент, как стояла, держась за фальшборт, а потом клеймо начало гореть огнем и… темнота.
– Клеймо?
Рассказывать об этом совершенно не хотелось, тем более человеку, которого едва знала. Но сказанного не вернешь, так что остается только отвести глаза и промолчать в надежде, что льер Сельтор поймет мое поведение. Увы, не понял…
– Лия Шанталь, прошу, не смущайтесь меня. Я искренне хочу помочь.
– Сомневаюсь, что это в ваших силах.
– И все же попробуйте довериться. Тем более есть у меня некоторые подозрения относительно вашего «клейма». Это ведь отец его поставил, не так ли?
– Да, – вынуждена была согласиться я.
– И если исходить из вашего заявления, что клеймо горело огнем, то посему выходит, что это магическая метка принадлежности… Простите за странную просьбу, но могу ли я взглянуть на нее?
– Нет!
Мой ответ был категоричен. А как иначе?
– Но отчего же, лия?
– Потому что в этом случае вам придется на мне жениться!
Кажется, мужчина был ошеломлен моим заявлением. Пришлось пояснить:
– Понимаете, это клеймо, или метка, как вам угодно, находится в таком месте… В общем, постороннему мужчине даже думать об этом неприлично!
– Но я не просто мужчина, лия Шанталь. Я исследователь, который хочет и может помочь, но для этого мне нужно взглянуть на рисунок!
– Я и так могу сказать, что он из собой представляет.
– И соотношение длины и ширины? И ровность линий определить? Поймите, в магических рисунках значение имеет любая мелочь. Если я не буду точно знать всех исходных параметров, то могу нечаянно навредить. Поверьте, у меня и в мыслях не было вести себя недопустимо или покушаться на вашу честь.
– И все же я отказываюсь демонстрировать этот позорный символ. Лучше скажите, вы сможете прояснить мое возвращение в замок или…
– Вполне. Все магические знаки, что наносятся на тело, предназначены для привязки. В основном их наносят рабам, устанавливая ограниченное расстояние и замыкая контур на конкретном человеке. В данном случае, по всей видимости, вы были привязаны к моему отцу. Уж не знаю, что в вас такого ценного, но расставаться с вами в его планы не входило. Так вот, после смерти «якоря» привязки контуры метки сместились. Я могу только предполагать, что или кто стал новым «якорем». Вероятно, носители крови тара Турмалинского, то есть все его дети.
– Весьма сумбурное объяснение, но, кажется, основную мысль я уловила. Выходит, теперь я привязана к… Сколько у вашего родителя было бастардов?
– Не имеет значения, лия. Из совершеннолетних детей на острове никто не жил, а малыши находятся при своих мамах. Вопрос об их дальнейшей судьбе пока не решен, я жду брата. Скорее всего, в настоящий момент вашей привязкой являюсь я, но точно определить это можно лишь после исследования. Видимо, как только расстояние до ближайшего наследника перевалило за допустимую норму, активировалась метка. На основании этого можно определить примерную длину вашего «поводка». При нарушении установленного расстояния контроль над вашим сознанием будет брать клеймо.
– Значит, сколько бы я ни пыталась сбежать, всегда бы возвращалась, сама того не желая? Это очень жутко звучит.
– Именно поэтому разрешите мне взглянуть на символ. Думаю, я найду способ разорвать нашу связь.
– Каким образом? Вы, льер, мастер или, быть может, настоящий маг?
– Можно и так сказать, лия Шанталь. Не буду вдаваться в подробности, но навыки работы с магическими потоками у меня имеются.
– Ваши доводы звучат не слишком убедительно. Не сочтите за труд пояснить, какая стихия вам подвластна?
– Я – мастер Материй, такой ответ устроит?
Задумавшись, я стала вспоминать, что же это за направление такое. Определенно слышала о нем, но всего пару раз и вскользь. Значит… значит…
– Льер, уж не хотите ли вы сказать, что являетесь алхимиком?
Судя по ехидной улыбке, именно на это Лазар и намекал. Ох, Вечные Звезды, угораздило же меня связаться с сумасшедшим! Видимо, общая слабость и усталость ослабили контроль над эмоциями, потому что в следующее мгновение улыбка сползла с губ мужчины, а между бровями залегла глубокая складка.
– Лия, не все алхимики – безумцы, гоняющиеся по свету за тенью философского камня! Уж вы-то, дочь тара, должны были абстрагироваться от мнения общественности и сплетен необразованного люда!
– Так оно и было, льер Сельтор, пока однажды в королевском дворце мне не довелось повстречать вашего коллегу. Неприятная была встреча, надо признаться!
– Повторюсь, безумцы не все! Но многие… – уже тише добавил Лазар.
– Вот видите, мои опасения не беспочвенны, поэтому, при всем моем уважении, метку я не покажу. По крайней мере пока.
– А когда будете готовы? – встрепенулся мастер Материй.
– Льер, у меня такое ощущение, что вы в моем лице нашли новое увлекательное пособие… Даже не так, подопытного! И это, надо признаться, не очень приятно!
– Лия Шанталь, несмотря на некую… увлеченность наукой, в первую очередь в вас я вижу человека, которому нужна помощь. И я ее окажу, будьте уверены!
– Звучит как угроза. – Я улыбнулась и попыталась убрать прядь волос, упавшую на лицо. – Льер Сельтор, понимаю, что моя просьба несколько неприлична, но…
– Как только вернется служанка, она поможет вам добраться до купальни.
– А далеко идти? – робко поинтересовалась я, понимая, что сил почти нет.
– Шагов десять. Вы сейчас в моих личных апартаментах, так что все удобства рядом.
– Благодарю.
На этом мы распрощались. Принесенный малышкой чай с настойкой от простуды я выпила залпом, а вот на горячие пирожки меня уже не хватило. Потребность привести себя в порядок после незапланированного купания стала непереносимой. Несмотря на помощь служанки, передвигаться было тяжело, слабость во всем теле мешала нормально помыться, но я не сдавалась.
Выбралась из ванной комнаты только спустя час, проведя большую часть времени за отмыванием волос. Остальное пришлось на обработку ссадин, в которые попал песок, и кое-где оттирание грязи. Я с детства любила водные процедуры, но это было первое купание, после которого я вышла недовольная и с покусанными губами. А что делать? Приходилось как-то сдерживать вскрики, стоны и… ругательства при обработке ран.
В итоге пред ясны очи льера Сельтора я вышла чистая, благоухающая, но с припухшими губами и слегка покрасневшими глазами. Судя по взгляду, гостеприимный хозяин слегка растерялся от вида последствий приема ванны и поспешил пригласить меня к столу.
– Лия Шанталь…
– Прошу, называйте меня Армель.
– Лия Армель, повар специально для вас приготовил куриный бульон по старинному рецепту таров Турмалинских. Надеюсь, он поможет вам справиться с простудой…
– С простудой? Льер, придворные фрейлины не болеют!
Я улыбнулась, и тут неожиданно поняла, что сейчас из моего носа совершенно неприлично потечет.
– Простите, лия, запамятовал. – Лазар протянул мне носовой платок, а ответная улыбка кардинально преобразила лицо мужчины, делая его похожим на мальчишку.
Как давно я не видела настоящие, искренние эмоции. Во дворце считается неприличным выставлять чувства и мысли напоказ. Все, что вы можете встретить на лицах придворных, – холодную улыбку и столь же ледяной взгляд. Не помню, когда сама в последний раз улыбалась от души.
– Лия, как вам сей кулинарный шедевр? – как бы между прочим спросил Лазар и без перехода добавил: – Может, все же покажете метку?
Мастер Материй явно хотел воспользоваться моим разморенным после ванны и вкусной еды состоянием, но он забыл, что я большую часть жизни провела при дворе.
– А вы готовы выполнить несколько условий?
– Женитьба входит в их число? – усмехнулся льер Сельтор, подавшись вперед.
– А вам бы этого хотелось?
– Надеюсь, вас не обидит моя искренность, но… я буду вынужден отказаться. Несмотря на вашу красоту, положение в обществе и замечательное чувство юмора, я пока не готов расстаться с вольной жизнью и своими экспериментами. Да и вряд ли дочь тара Озерского удовлетворит замужество с лестаром[4].
– Знаете, если не брать в расчет все условности нашего мира и надежды родителей, то вполне устроило бы. Вы кажетесь милым, искренним и интересным собеседником. Говорите то, что думаете. Для обычного льера это весьма достойные качества, но для придворного – верный путь либо на каторгу, либо на плаху. Хотя… одного «выжившего» с подобными чертами характера я припоминаю. Вы, кстати, чем-то на него похожи.
– Любопытно. Вы друзья? – с интересом спросил льер Сельтор.
– Да, заклятые… – грустно улыбнулась я. – Впрочем, мы отошли от основной темы разговора. Первое мое условие – я хочу повидать родителей.
– Похвальное желание. Даже страшно представить, что они сейчас чувствуют.
– Я рада, что вы меня понимаете. Второе условие – никто, повторюсь, абсолютно никто не должен знать о метке. Даже ваш старший брат!
– С этим сложнее. Мой брат далеко не глупый человек. Рано или поздно он заметит наше с вами «тесное» общение и тогда начнет задавать вопросы. А вру я очень скверно… Поверьте, я сделаю все от меня зависящее, но обещать ничего не могу.
– Что же, будем надеяться, что ваш брат сразу погрузится в дела тарства, которые ему предстоит принять, и до наших скромных взаимоотношений ему не будет никакого дела.
– Я тоже на это уповаю, но, возможно, у вас есть и третье условие?
– Конечно, но его я еще не придумала. – Я немного приподняла уголки губ, в намеке на улыбку, в соответствии с придворными привычками. – Обещаю, как только я определюсь с ним, то незамедлительно извещу вас.
– Договорились. – Мой новый знакомый чуть ли не потирал руки в предвкушении. – В таком случае предлагаю перейти к делу: показывайте метку! Хотя нет, стойте. Мне надо взять необходимые приборы для замера и тетрадь для записей.
Золотистый куриный бульон с кусочками мяса и ароматными сухариками как раз закончился, сидеть и далее на стуле было не очень удобно, поэтому я подхватила бокал с глинтвейном – его невероятный вкус не позволял оставить напиток на столе – и пересела в кресло. Некоторое время я мужественно боролась со сном и ожидала возвращения мастера Материй, но… Не знаю, сколько его не было, и, закутавшись в плед, я все-таки заснула.
* * *
– Лия Шанталь, вы только ножку покажите, и можете дальше спать.
– Льер, я не настолько пьяна, чтобы показывать свои ножки незнакомому мужчине!
– Мы знакомы, лия. И даже успели выяснить, что я не собираюсь на вас жениться, так что вам нечего опасаться.
– О-о-о! – Возмущению в моем голосе могла позавидовать и папина двоюродная сестра Аршисса – блюстительница нравственности всех соседей. – Вы собираетесь залезть даме под юбку и при этом отказываетесь нести ответственность?
Я выпрямилась в кресле и отодвинула ноги подальше от коленопреклоненного льера, постаравшись спрятать ступни под сиденьем.
– Ох, лия Шанталь, если бы я знал, как подействует на вас бокал глинтвейна, никогда бы не предлагал.
– А как он на меня подействовал? – Я расправила юбку на коленях и решила смягчить ситуацию комплиментом. – Очень он у вас вкусный, не то что в королевском дворце. Там его явно разбавляют водой… Может, еще по бокальчику?
– Для храбрости вам хватит и того, что уже выпили, поэтому будьте хорошей девочкой и покажите мне метку.
Немного поспорив, я все-таки сдалась, предварительно попросив Лазара отвернуться. Кое-как подобрав подол платья, оголила бедро с позорным клеймом, но при этом постаралась укрыть пледом ноги до колена, оставив для просмотра только небольшой кусочек обнаженной кожи.
– Можете повернуться, – вздохнула я. – Где там ваши измерители?
Пробормотав что-то нечленораздельное, мастер Материй приложил к метке металлический и очень холодный инструмент. Вскрикнув от неожиданности, я попыталась оттолкнуть чужую руку, но мужчина уже и сам отскочил в сторону. Еще бы, когда с таким грохотом падает целый поднос с посудой…
В дверях гостиной стоял дворецкий, наблюдая за нами круглыми глазами. Точнее, за хозяином, шустро переместившимся из положения «на коленях у ног прекрасной дамы» в положение «сидя на полу посреди гостиной с глупым видом». Да уж, на удивление абсурдная и… скандальная ситуация.
Покраснев, я постаралась незаметно вернуть подол платья на место, придав себе оскорбленный вид.
– Да как вы посмели! Воспользовались моим беспомощным состоянием, чтобы проделать такое… такое непотребство! – Мой голос срывался на фальцет. – Негодяй! Убирайтесь вон.
Я гневно смотрела на льера Сельтора, а он уже беседовал с дворецким, что-то ему втолковывая и эмоционально жестикулируя руками.
Как только за слугой закрылась дверь, льер повернулся ко мне и с извиняющейся улыбкой изрек:
– Кажется, нам все-таки придется пожениться!
– Дам ответ, когда… буду лучше себя чувствовать, – пробормотала я.
С трудом поднявшись на ноги, я направилась в спальню, и стоило моей голове коснуться подушки, как я провалилась в глубокий исцеляющий сон.
* * *
Корабль легко скользил по темным водам, подгоняемый порывами ветра. Пришедшие с запада тяжелые серые облака заполонили почти все небо. Вспыхивающие то в одном, то в другом месте косые молнии походили на яркие иголки, сшивающие непослушные тучки, чтобы не разбежались. Косые полосы дождя неровными нитями соединяли небо и море, и уже не понять, где начинается одно и заканчивается другое. Покрывало непогоды окутало нас со всех сторон.
Стоя на носу корабля, я наслаждалась буйством стихии, иногда вздрагивая от колючих капель. Коварный плаксун[5] разворошил простую прическу и теперь играл с длинными прядями, то нежно скользя ими по лицу, а иной раз жестко хлеща. Так хотелось раскинуть руки в стороны, закрыть глаза и взлететь, растворяясь в бушующей силе природы. Поддаться зову и впитать в себя ее мощь, наполняя живительной энергией каждую частичку тела. И смеяться… Хотелось петь и смеяться, но нельзя. Поэтому, молча вглядываясь в даль, я изживала на корню странные порывы и желания. Вместо задорного смеха, рисовала на лице скупую улыбку. Улыбку человека, который любыми способами добивается своего.
Даже здесь, на пиратском корабле, я чувствовала себя вполне уверенно. Несмотря на то что мимо меня то и дело сновали морские головорезы с угрюмыми лицами, стоило сделать невинный взгляд, похлопать ресничками и робко улыбнуться, как мужчины сбивались с шага и старались побыстрее скрыться из виду.
– Лия, вам стоит спуститься в каюту. – Голос капитана заставил отложить на некоторое время приятные мысли и с кроткой благодарной улыбкой покинуть облюбованное место.
Сидеть одной категорически не хотелось, так что я решила навестить своего сопровождающего. Льер Сельтор с момента отплытия пребывал в соседней каюте, то ли страдая от морской болезни, то ли изучая записи по рабскому клейму. В любом случае сейчас я могла узнать, чем занят почтенный алхимик. И если первым, то придется переориентировать его на второе.
Настойчивый стук в дверь был бессовестно проигнорирован. Не желая сбивать костяшки пальцев в кровь, я решила прибегнуть к запасному варианту, не подобающему благородной госпоже. Убедившись в отсутствии в коридоре ненужных свидетелей, я несколько раз ударила каблуком сапога по доскам. Такую просьбу войти сложно проигнорировать, поэтому вскоре передо мной предстал совершенно сонный мастер Материй с растрепанными волосами и пятном от чернил на щеке. Я бы сочла этот образ довольно милым, если бы не одно «но»: кто будет искать решение моей проблемы?
– Я разбудила вас, льер? Прошу прощения, – постаралась, чтобы голос звучал невинно.
– Ничего подобного, лия Армель. Я лишь на минутку прикрыл глаза… А который сейчас час?
– Перевалило за полдень. Кстати, лучше бы вам не подниматься на палубу. Погода ухудшается, не попасть бы в шторм.
– Не страшно, – улыбнулся Лазар. – Каждый из кораблей Морских таров оснащен встроенными артефактами, направленными на защиту судна и экипажа.
– Иными словами, мы не затонем? А если нарвемся на… ну не знаю, рифы? Айсберги?
Прежде чем ответить, хозяин каюты приглашающим жестом предложил пройти внутрь и прикрыл дверь. Воспитанной лие надлежало отказаться от столь неприличного приглашения, но я понадеялась, что на данном судне не найдется ревностных блюстителей нравов, способных по прибытии нажаловаться маменьке.
– Нам не грозит ни первое, ни второе. Айсберги опасны для северных вод, рифы – лишь вблизи островов. Так что вам не о чем волноваться. Нас даже особо сильно качать не будет – артефакт и на это рассчитан. Так что можете бояться только грома.
