Ирина Ярич
Дорога из века в век
Глава шестая
Свою судьбу каждый находит сам.
(латинское речение)
С тех пор минуло десять лет. Пётр так и не женился, хотя и влюбился. Нет, не в Елизавету, у него уж давно на уме другая. Но она замужем и имеет двоих сыновей. А Пётр считает, что детей, в особенности мальчиков, должен воспитывать родной отец. Поэтому и не настаивал на её разводе. Эта другая не влюблена в Петра. Ей льстит внимание и забота главного инженера завода. Подарки и ласки его принимает с удовольствием, но голову не теряет, да и зачем, у неё добрый муж, а у детей любящий отец.
А как Пётр относится к Лизе? Как к привлекательной женщине, но не более. Видит, что влюблена, и иногда её жалеет. Но страсти к ней у него так и не возникло. Быть может, что и в юности была лишь детская привязанность. Да и к бывшей жене – не столько любовь питал, сколько увлечение молодости, с годами растаявшее без следа. У неё теперь другая семья, и у Людмилы подрастает братик.
На иняз, туда же, собирается поступать и Степан. А Аня музыкальное училище заканчивает, по стопам матери пошла.
Ничего с собой не может поделать Елизавета, все свои отпуска проводит в родном городе. Но Петра встречает редко – то он в командировке, то на юг уехал, то у него дела неотложные. Как-то спрашивал он у Лизы:
– Как твой муж терпит? Всегда уезжаешь без него. Бедняга вынужден праздники встречать в одиночестве! Был бы у него мой характер, тебе так вести себя не удалось бы.
– О, тогда было бы всё иначе. Но, к сожалению, он такой, какой есть. И никуда не денется! Он детей очень любит и не бросит ни за что, ни их, ни меня, – ответила она уверенно.
* * *
Елизавета вернулась домой и слышала, как Степан заканчивал разговор по телефону с отцом. Она ему почти не звонила, – отдыхала от него. Лиза повозилась на кухне, поделилась с матерью новостями от бабы Любы. Потом пошла в комнату, к сыну. Он лежал на диване, и сладко спал. Видно, что заснул Степан с хорошим настроением, – выражение его лица было довольным, а губы слегка улыбались.
«Как он похож на отца! Чем старше становится, тем больше, – подумала Лиза, глядя на спящего сына. – Но характер – не отца, мой!» – Елизавета улыбнулась и удивленно качнула головой, так как Степан ей напомнил Владимира, также сладко спавшего много лет назад, молодого и энергичного. Это было давно, дети ещё совсем маленькие были.
Тогда Владимир после дневной смены ходил на строительство жилого дома. По вечерам он становился строителем, также как и другие работники завода, желающие иметь отдельную квартиру. Они строили девятиэтажный дом каждый день, без выходных. Уставший, но довольный, так как знал, за что он работает, Владимир приходил домой поздно вечером.
«Поужинав, он, утомленный, прилег на диван.
– Лизок, сыграй мне что-нибудь, родная. – Я играла, а Володя с наслаждением слушал музыку, прикрыв глаза и слегка улыбаясь. Прозвучала последняя нота и я с выражением торжества на лице повернулась к мужу, ожидая привычную похвалу… Но увидела его спящим.
– Ну вот! Для него стараешься, а он не обращает внимания. Спит! – в раздражении подумала я».
Елизавета вздохнула, ироничная усмешка мелькнула на её лице… «А Пётр – в командировке. Один или нет?..» Она ощущала, что попала в какую-то житейскую ловушку, какой-то безысходный лабиринт, смутно догадываясь, что именно она сама себя туда и толкнула… «А что Володька? Пребывает в своих воспоминаниях об «отдыхе»? Печально вздохнула, вышла из комнаты Степана, взяла очередной любовный роман, пытаясь отвлечься, стала читать.
Владимир после телефонного разговора с сыном ушел в свою комнату, включил телевизор. На колени к нему забрался кот, мурлыча, перебирал лапками.
– Тишка, один ты меня любишь, – вздохнув, промолвил он, гладя на довольного кота.
Занимательный приключенческий сюжет фильма на СТС не развлек его, а любовная история, показанная на ТВ-6 только подлила масло в огонь. Внутренняя усталость сомкнула веки и душа погрузилась в мир сновидений…
Он шёл по заболоченному полю. Ноги вязли в жидкой грязи. Спотыкаясь о кочки и чуть не падая в рытвины, Владимир упорно пересекал болото, терпеливо продираясь сквозь колючки и заросли, хлеставшие его нещадно. Далеко на горизонте ему мерещилась светлая и чистая даль. Но сколько бы он туда ни шёл, желаемое не приближалось. Вокруг по-прежнему было серо и мглисто.
Только слева от него, словно за прозрачной стеной был другой мир – солнечный и зеленый со сладостными ароматами цветов и пением птиц. Он казался манящим и желанным. Владимиру стоило лишь отказаться тащиться по болоту, отказаться от недосягаемой светлой дали и повернуть налево. Но для этого крутого поворота нужна решимость.
«А как же пройденный путь? Сколько труда, сил, унижений! Всё бросить и начать новую жизнь?!» – подумал он и уныло побрёл по безрадостному полю. Солнечный и зелёный мир слева от него померк и исчез. А светлое пятно на горизонте становилось всё дальше и меньше.
1997 г.
Брошенка
Открываются двери электрички, на платформу опускаются ноги в модных ботинках. Рука с золотой печаткой выставляет собаку, гладит её по голове. Та преданно взирает на хозяина. Но вот его ноги скрываются за закрывающимися дверьми электрички. Собака растерянно смотрит на уходящую электричку, потом соображает: «Надо догнать! Там друг!»
Собака бежит по платформе, пытаясь догнать электричку, но на её краю опять растерянно останавливается. «Как же догнать друга? Что делать?» – как бы говорят глаза брошенной собаки. Она идёт, опустив голову, печально принюхивается к следам. Пошёл дождь. По мокрой шерсти струйками стекает вода. Грустными глазами всматривается в приходящих на платформу, подходит к каждому, обнюхивает. «Нет, это не он».
Вдруг собака насторожилась, услыхав знакомый звук. Увидела подошедшую электричку и обрадовалась – теперь она догонит друга. Электричка остановилась, двери открылись, люди стали заходить в вагоны. Собака радостно забежала в вагон, надеясь там найти своего «потерявшегося» друга. Но, как она ни искала, родного запаха обнаружить не удалось.
Долго бродила собака по вагонам и платформам, голодала, мерзла, мокла в дождь, засыпало её снегом. Исхудала, шерсть стала блёклой. На одной из платформ, куда вынесло её людским потоком, познакомилась с таким же брошенным псом. Теперь они вместе ищут своих пропавших друзей, но поиски их тщетны.
В конце лета у собаки родилось шесть щенят. Она с ними устроилась под лестницей, ведущей на мост-переход через железную дорогу. Грустными просящими глазами смотрит собака на проходящих и ожидающих электричку или печально бродит вокруг платформы в поисках объедков.
Недавно один пьяный пытался дотянуться до её детей, и с этих пор она отчаянным лаем встречает всех похожих на него, идущих мимо её деток.
А щенята, насосавшись материнского молока, беззаботно играют.
Верна поговорка: «Счастлив тот, кто не знает, что он несчастлив». Пройдёт не так много времени, щенки подрастут, и будут такими же грустными глазами, как у их родителей всматриваться в глаза людей, ища в них сочувствия, сострадания, любви.
«Эх, если бы вы знали, как тяжело жить бездомному существу, зависимому от людской прихоти. Пожалейте нас, полюбите нас, обогрейте, накормите, а мы будем вам преданы и верны до «гробовой доски», – как бы хотят нам сказать животные, брошенные на произвол судьбы.
1998 г.
Современная трагедия
Противные паразиты высасывают кровь. Но мучит его не зудящее тело. Терзают воспоминания. Картины прошлого встают перед мысленным взором Сергея. Он уткнулся лицом в жалкую подушку, не в силах сдерживать рыдания.
– Не скули, мешаешь! – крикнул на него один из сокамерников.
– Извините, – ответил, всхлипывая, Сергей.
– Культурный! – без злобы протянул бородатый здоровяк с носом как у североамериканских индейцев.
– Теперь весь свой век будет маяться, – кивнул на Сергея ещё молодой, но ужё почти лысый мужчина, стиравший тут же рядом своё бельё.
– Это уж точно! – поддержал «индеец».
Сергея угнетает щемящее чувство тоски, странное противоречивое ощущение потери и тягостного облегчения. Сколько они с женой не думали, не могли понять, когда упустили сына, когда он пристрастился к наркотикам?
* * *
– Мам, ты не брала мои серьги? – спросила Лена, для своих 16 лет она уже выглядит привлекательной девушкой.
– Нет, а ты когда обнаружила, что они пропали? – настороженно спросила мать.
– Вчера, когда в кино собиралась.
– Неужели опять Игорь?! – в вопросе отца было больше утверждения.
– Кто же тогда. Если не вы, тогда больше некому, – заключила дочь.
Мать с отцом ужинали без аппетита. Да и какой аппетит, какое настроение может быть, когда сын такой непутевый стал. Но это мягко сказано. Он наркоман!
– Сергей, – обратилась мать Лены к мужу. – Ведь он все мои украшения уже перетаскал, даже наши обручальные кольца!
Сергей, лишь в ответ тяжко вздохнул, стиснув зубы.
– Мою копилку разбил и всё забрал, а я больше года собирала, – жалобно добавила Лена.
– Господи, за что нам такое наказанье? За какие грехи? Не воровали, не обманывали, честно трудились. Что делать?
– Лена, как у тебя дела в школе? – спросил отец.
– Нормально. Вчера пятерку получила по литературе, сегодня четвёрку по истории. Завтра у нас контрольная по химии.
– Молодец дочка. Справишься с контрольной?
– Надеюсь, но с задачками у меня плоховато.
– Ну, давай, доедай быстрей и иди заниматься. Хоть ты у нас нормальным человеком станешь.
– Ты наша единственная радость, – грустно улыбнулась мать.
Когда дочь ушла в свою комнату делать уроки Сергей сказал:
– Если б раньше знать, что такой выродок получится…
– А, какой он маленький послушный был!.. – мать прослезилась.
– Да, только вот игрушки ломать любил.
– А кто их не ломает в детстве?.. Это Костя из соседнего дома виноват. Он его к наркотикам приучил. А мы не уследили.
– Маш, под стеклянным колпаком парня не будешь держать. Он же общаться должен. Соседские ребята не стали наркоманами. А только наш. Значит в нём какая-то «гниль» уже была заложена. Учиться ему всегда лень было. Ничем особо не увлекался, не интересовался.
– Игорь любит тяжелый рок слушать.
– Он ни одной группы толком не знает. Ему не интересно кто они, почему такую музыку сочиняют, что ими движет. Только слушает надсадные, скрежещущие звуки, которые бьют по барабанным перепонкам и дергается. Чему там наслаждаться? Ни красоты звучания, ни мелодии. А голоса: то хрипят, то визжат и одну фразу повторяют бесконечно. Конечно, о вкусах не спорят, но это похоже на деградацию. Деградирует и наш Игорь.
– С ним и поговорить-то нельзя: он или под «кайфом» – ничего не соображает или его дома нет. Губит себя и нас. Я за Лену боюсь, – опять у Марии на глазах показались слезы.
– Откуда же он деньги берёт? Наркотики бешеных денег стоят. Наверное, ворует. Если у матери и сестры взял, то что ему стоит у чужого.
– Ведь он не только украшения взял. Хрустальной вазы – нет, моего бархатного костюма – нет, твоего серого костюма – нет. Телевизора на кухне – нет!
– Я думал, ты костюм в химчистку отнесла. А про телевизор ты говорила, что сломался, в ремонте.
– Выгораживала Игоря, надеялась – образумится. Теперь поняла – он совсем больной стал и неуправляемый.
– Как же его вылечить? – сокрушался Сергей.
– Помнишь его четыре дня не было?
– Да, мы тогда с тобой в милицию звонили и в больницы.
– Так вот перед этим я ему предложила полечиться, ведь он уже серьёзно болен. Хотела поговорить по душам. А Игорь в ответ мне нахамил. Тогда я ему сказала, что всё тебе расскажу. Он тебя ещё немного боится. А он: «Нет, не расскажешь. Ты мать и должна любить своего сына, жалеть и нести свой крест». Но я ему пообещала, что все равно расскажу, сколько можно его покрывать. Он в ответ бросил в меня магнитофон и убежал. Не знаю, как я увернулась.
– Вот гад, поэтому стекло в книжном шкафу было разбито? А свалила вину на несчастную кошку.
Мария кивнула головой и всхлипнула, затем продолжила:
– Деньги теперь храню на работе, дома – утащит, ведь. А тогда, на четвёртый день он позвонил и, узнав, что я тебе не рассказала, вернулся домой.
– В полубессознательном состоянии, – добавил Сергей.
– Серёж, ещё вот, что странно – почему он свою комнату запер на ключ и не даёт там ни убирать, ни заходить?
– Это более чем странно! Ой, Маш, у меня терпение уже на исходе. Наша жизнь превратилась в ад, мы с тобой раньше времени состарились. А, Лена? Вдруг пример старшего брата станет заразительным? Или он её насильно приучит к наркотикам? Знаешь, что возьму-ка я инструмент и открою дверь в его комнату.
– Ой, Серёж, Игорь разозлится.
– А, если он там наркотики прячет? Виноваты-то будем мы, что допустили в своей квартире! Совсем он у нас вышел из-под контроля!
И Сергей пошел к антресолям.
– Маша, ты не перекладывала слесарные инструменты?
– Нет!
– Куда же они подевались? Ещё два дня назад тут лежали.
Сергей поискал в антресолях, во встроенном шкафчике, на полках в туалете, на балконе. Отвертки, гаечные ключи, топор, пила, паяльник, молотки, гвозди, шурупы, дупеля и другое – всё исчезло!
– Неужто опять работа Игоря? – возмутился Сергей. – Это не ребёнок, а растащиловка двора, как говорила моя бабушка!
– Нету? – поразилась Мария.
– Нет, – отрицательно покачал головой Сергей. – Всё равно открою дверь! Неспроста он это сделал. Пойду к Петьки за инструментом.
Сергей ушел к соседу, а Мария принялась вязать носки для Игоря. Через несколько минут муж вернулся и стал возиться с дверным замком. Дверь скрипела и хрустела. Наконец замок поддался. Дверь распахнулась, и Сергей вошел в комнату… Нецензурная брань вырвалась у возмущенного Сергея.
– Что такое? – подбежала Мария к мужу и ахнула, заглянув в комнату.
Она была совершенно пустая, лишь одинокий матрац лежал на грязном полу!
– Я в две смены пахал, чтобы обеспечить семью, а этот мерзавец всё спускает на отраву!
Мария прислонилась к стене, прикрыла рот рукой, готовая разрыдаться в любую минуту. Она в ужасе озирала обобранную комнату.
– Ну, мать, какие же мы с тобой два лопуха! Из-под носа сынок утаскивает вещи, а мы и не замечем! – в раздражении сказал Сергей.
– О-го! – подошла к ним Лена, услышав громкие возгласы отца. – Эти дела Игорь, наверное, проворачивает, когда вы на работе, а я в школе.
Тут зазвонили в дверь.
– Я открою, – сказала Лена.
– Я ему сейчас покажу! – сквозь зубы процедил Сергей.
– Это тетя Люба! – крикнула дочь.
Сергей прикрыл дверь в комнату Игоря и пошел встречать сестру жены.
– Здравствуй сестренка! Что случилось? – спросили Сергей и Маша, увидев лицо Любы.
– … Сейчас, – она присела на галошницу. – … Виктор умер, – выдавила Люба с трудом.
– Что? Как? – поразилась сестра и её муж.
Лена приоткрыла рот и удивленно хлопала глазами. Она любила и гордилась своим дядей Витей – летчиком.
– Люба, вставай, пойдем на кухню, – Сергей и Маша помогли Любе встать.
Другая беда на время отстранила свою собственную.
– Дорогая моя, но как же это произошло? – недоумевала Мария.
– Он же на днях должен был улететь. Да? – Сергей все ещё не мог поверить в смерть Виктора.
– Улетел… В полете и умер… Сердце… Оно у него давно болеть стало… Нашему балбесу уже 25 лет, а он не работает и толком не учиться. Вот Виктор и продолжал работать… Сами знаете какие сейчас пенсии. А у меня зарплата маленькая… Не знаю, как ему удавалось медкомиссию проходить… Завтра должны тело привезти…
– Что же это на нашу семью беды валятся? – сокрушалась Мария.
– Любанька, мы тебе поможем, как сможем. Иди, в комнату к Лене, ложись спать, – с сочувствием сказал Сергей.
– Нет, спасибо. Я поеду домой.
– Любочка, ну, что ты, уже поздно. Куда ты поедешь? – поддерживала мужа Мария.
– Нет, нет! Я домой поеду, там Васька один.
– Люба! Он же здоровый бугай, что ты с ним как о малолетнем, – возмутился Сергей.
– Не будем об этом, – строго ответила она и решительно встала из-за стола.
Сергей смутился, какое право он теперь имел поучать, когда у него самого с сыном беда.
– Тогда давай я провожу тебя до дома, – предложил он.
– Нет, нет, не надо! Тебе рано вставать. А мне завтра на работу не идти.
– Люба, пусть он тебя проводит. Сейчас вечерами страшно, – попросила Маша.
– Я же сказала: не надо!
«Хочешь, как лучше, а она… До чего же упрямая баба», – подумал Сергей.
Любовь Михайловна, когда-то высокая и стройная, теперь согбенная, придавленная горем шла к остановке. Погруженная в свои безрадостные думы она забыла, что у неё кончились талончики на проезд в автобусе.
– Женщина, ваш билет! – властный женский голос контролера вывел её из оцепенения.
Перед ней стояла крупная, упитанная женщина с толстым слоем косметики на лице и нахальными глазами. Люба стала машинально рыться в своей сумке, пытаясь найти не существующий билет. Потом вспомнила, что у неё его нет.
– Извините, я забыла купить.
– Платите штраф!
– На штраф у меня денег нет. Понимаете, у меня большое горе, муж умер.
– У всех, у вас: то муж умер, то дом сгорел! Платите штраф, мы вас не выпустим! – подошла вторая – худощавая и маленькая. На лице даже следов косметики не было. Карие глаза-буравчики зло пронзали упрямую пассажирку.
– Нет, штраф платить я не буду! – повторила Любовь Михайловна.
Тем временем автобус подъехал к конечной остановке и пассажиры стали выходить. Попыталась пройти к двери и Люба.
– Куда? Ты не пойдешь! Плати штраф, обступили её контролеры.
– Отойдите, мне надо идти!
Пассажиры все вышли. Водитель закрыл двери автобуса и куда-то ушел.
– Что это такое? Почему двери закрыли? – начала пугаться Люба.
– Не верю, что у тебя нет 10 рублей на штраф. Мы тебя предупреждали, что не выпустим, – зло сказали они.
– У меня есть 20 рублей, но это на хлеб. Нам зарплату задерживают, а мне ещё мужа хоронить!
– Последний раз спрашиваем, будешь платить или нет?!
– Последние деньги на штраф отдавать не буду!
– Значит, нет?! – крупная женщина схватила Любу за грудки.
– Отпустите меня. Не буду я вам ничего платить!
– Ах ты, стерва такая, мы на тебя столько времени потратили, а ты упрямишься!
И та, которая повыше обрушила свои кулаки на голову Любы. Маленькая толкала больно в грудь и живот. Любовь Михайловна уворачивалась, пыталась вырваться, но везде настигали её крепкие, цепкие руки. Её били по голове, шеи, плечам, но по лицу – ни разу.
– Только попробуй пожаловаться на нас, тогда пожалеешь, что на свет родилась!
Наконец двери открылись и злодейки в личине контролеров выпихнули её из автобуса.
Люба с трудом доплелась до дома. Голова страшно болела, шею трудно было повернуть. По щекам лились тихие слезы боли и обиды. Кто теперь её пожалеет, кто заступится? Виктора – нет, а на сына надежды – нет. Придя, домой Любовь Михайловна увидела на кухне, в раковине гору немытой посуды, а сын, Васька сидел в комнате, развалясь на диване, и смотрел очередной боевик, не обратив внимания на приход матери.
* * *
Прошло несколько дней. Лена только что пришла со школы, собиралась пообедать и делать уроки. Родители были ещё на работе. Как вдруг пришел брат и с собой привел четырёх приятелей. Увидев Лену, они вульгарно зацокали и один из них с противной наглой рожей сказал:
– Я первый, как и договаривались, а потом ваша очередь, – заржал он. – Иди сюда, мой бутончик, – обратился он к Лене.
– Игорь, что происходит?
– Мне надо «подлечиться», а ты заплатишь, – ответил брат.
– С ума сошел! У меня же нет денег! – возмутилась она.
– Зато есть другое!.. – вставил бритый парень с серьгами в ушах. И вся компания захихикала.
– Игорь, о чем это он? – спросила, ещё не осознающая ужас происходящего Лена.
– Скоро тебе это станет ясно, – ухмыльнулся лохматый парень в короткой черной куртке с металлическими заклепками.
– Начнем! Чего тянуть время! Иди к нам, детка, – расплылся в улыбке самый высокий из них, худой и бледный.
– Жмых, дай немного, очень хочется, умираю, – Игоря бьёт дрожь.
– Я же сказал: потом, а сначала оплата, – тот парень, что заговорил с Леной первым из компании, начав фразу грубо и резко, закончил её мягким тоном, от которого могло стошнить.
До Лены дошло и она рванулась, но было уже поздно.
– Держите её! – крикнул Жмых.
Игорь первым схватил сестру, остальные быстро пришли ему на помощь. Лена пыталась вырваться, дергалась, крикнула, но тут же ей зажали рот. Жмых достал нож, подошел к Лене вплотную, поднес нож к лицу.
– Если ещё раз крикнешь – будет хуже! Поняла? – прошипел он.
– Что же ты, Козявка, такую сестренку от нас прятал, – обратился Жмых к Игорю.
Жмых погладил Лену по щеке, шее, рука его опустилась на грудь. Лена содрогнулась, ей было противно и страшно. Рука скользнула ниже и ниже.
– Так не интересно, – сказал он, и оттянув майку на груди, разрезал её. – Теперь лучше, – Жмых стал лапать Лену за грудь. Та извивалась, но её крепко держали.
– Жмых, дай немного, – простонал Игорь.
– И ты хочешь? – усмехаясь, спросил Жмых, и его компания заржала.
Руки Жмыха то зажили рот, то мяли грудь девушки, затем скользнули к пупку.
– Получишь и ты в свое время. Но сначала я – такой у нас уговор был. Все насладятся в свою очередь.
Жмых ощупывал тело Лены, опуская руку все ниже и ниже. Он стонал, предвкушая удовольствие.
– На пол её! Держите за руки и ноги!
Он быстро расстегнул свои брюки и спустил их. Разрезал ножом трусы девушки, упал на нее…
Лена не могла кричать, её держали четверо, в том числе и родной брат. Слезы текли и текли от боли и унижения.
– О, да я у тебя первый! – сказал Жмых в перерывах между стонами удовольствия.
Сделав своё гнусное дело, он добавил:
– А теперь, доставь удовольствие моим друзьям, а то твоему братику будет совсем худо.
– Поднимите её, – сказал лохматый, и принялся жадно лапать свою жертву.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Удовлетворив похоть, уступил её бритоголовому.
– Держите крепче, она ещё сильная. Наклонись, крошка вперед, – и сильно ударил Лену по обнаженным ягодицам.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В изнеможении Лена упала на колени.
– Пусть так стоит, держите её голову, руки, – крикнул своим дружкам высокий. – Доставь мне высшее наслажденье, обратился он к Лене, расстегнув брюки.
– Смотри, а то откусит, – заржали они.
– Пусть только попробует! Я ей все зубы выбью и ещё кое-что сделаю! – ответил он им. – Ну, бери! Бери, говорят тебе!.. – выл длиновязый.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
– Жмых, всё уговор выполнен! – простонал Игорь.
– На! – Жмых бросил ему пакетик порошка и достал, заранее наполненный шприц.
Игорь лихорадочно спрятал пакетик в карман и снова обратился к своему «благодетелю».
– Вколи мне, я сейчас сам не попаду.
После принятия долгожданного «лекарства» у Игоря ухудшилось восприятие действительности, связь с которой становилась всё тоньше и меньше.
– Посмотри, какая красотка лежит, она тебя ждет… – сквозь хохот властно процедил Жмых.
Под хихиканье приятелей Игорь стал расстегивать свои джинсы. Замученная Лена в ужасе пыталась отползти, спрятаться, но её не пустили…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Сергей с женой встретились по пути с работы, они зашли в магазин и теперь, купив продукты, возвращались домой. Войдя в квартиру, сразу же заметили, что кто-то здесь побывал: вешалка и галошницы сдвинуты, кое-какие вещи разбросаны. На кухне табуретки опрокинуты. Из ванны вышла бледная Лена с опухшим лицом и красными глазами. Еле передвигаясь, опершись о стену, она направилась в свою комнату. Услышав шаги в прихожей и на кухне, Лена испугалась, съежилась, прижалась к стене. Сил убежать не было, и ей хотелось стать невидимой, исчезнуть куда-нибудь, лишь бы не повторилось то унижение и позор, не видеть мерзостных дружков брата и его самого. Но потом она услышала голоса матери и отца и облегченно вздохнула.
– Лена, что случилось? Это Игорь здесь был? – спросили родители у дочери.
– Да. Я не успела убрать, – чуть слышно промолвила она.
– Что с тобой? – почти одновременно вскрикнули они, увидев в каком состоянии их дочь.
– Мама, папа, помогите до комнаты добраться, мне надо прилечь…
Лену уложили в постель, переводя дух и собравшись с силами, она рассказала родителям суть происшедшего, опуская подробности.
Душевную боль, жалость, сострадание к дочери и негодование на сына ощутили они, всё ещё не веря, что именно их Игорек сотворил такую подлость, что их родной сын – плоть от плоти поступил со своей родной сестрой как безжалостный враг. А с врагами надо бороться. Как же бороться родителям против сына? Но пострадала их дочь! По вине сына!
– Игорь стал опасен, – сказал Сергей.
Лена тихо плакала, её мать тоже, сквозь слёзы она сказала:
– Серёжа, я ужё Игоря боюсь. Надо с ним что-то делать. Но что?
Сергей понимал, что забота о семье на его плечах и ответственность за неё он несёт.
«А дочь не уберег! И от кого! От родного сына! Но что делать? Как теперь Лену оставлять одну? А вдруг Игорь опять что-нибудь подобное повторит? Нет! Я должен положить этому конец! Должен уберечь дочь от надругательства! Если не я, то кто её защитит? У себя дома никому из нас нет покоя из-за этого выродка. Бедная Леночка, доченька настрадалась, и из-за чего, из-за кого?! Он ей всю жизнь может испортить! Я, наверное, виноват. Я этого подонка породил, мне и ответ держать за него» – размышлял Сергей.
– Знаешь, Серёжа и ты Лена, может быть я не права, может быть я плохая, но меня Игорь уже так замучил, главное, что и ко всему прочему пострадала моя невинная дочь… что если бы я узнала, что он погиб… то, наверное, это было бы для нас лучше… Господи, прости мою душу грешную.
– Я возьму этот грех на себя. Пока Игорь жив Лена в опасности.
– Ты прав… Но как?
– Вы ужё настрадались. Сцены насилия не будет, крови не будет.
Ночью они услышали, что входная дверь хлопнула и в прихожей что-то упало. Сергей и Мария вышли из спальни посмотреть, им не удалось поспать, они обсуждали положение, в котором оказались.
В прихожей лежал бесчувственный Игорь, накаченный наркотиками.
Мать заглянула к Лене, та продолжала спать под действием успокоительного и снотворного. Сергей повернул Игоря, попытался привезти его в чувства – бесполезно. Тогда он пошел за проводом. Вернувшись, сказал жене:
– Иди, приляг. Маша я сейчас это сделаю. Он не почувствует боли.
Мария, смерившаяся с неизбежностью, оставила Сергея с Игорем наедине. Тихо плача села на стул в ожидании…
Сергей обмотал проводом ноги Игоря, он очень хорошо знал, как надо работать с электрическим током…
Убедившись, что Игорь умер, Сергей поднял трубку телефона и набрал номер отделения милиции.
– Я убил сына…
12,18 фев.,1- 4,12 дек.1998 г.
