Ирина Якубова
Чёрный дым
Рамиль замолчал, и на его глаза навернулись слёзы. Но заплакать он себе не позволил. В дверь позвонили. Это прибыл их заказ. Мужчины плотно позавтракали кто чем хотел, и Яранский мысленно порадовался тому, что Лариса нашла всё-таки дебетовую карту Рамиля в его доме. На ней, как оказалось, лежало ни много ни мало четыреста девяносто тысяч рублей.
После еды настроение у обоих улучшилось.
– Ну ты расскажешь мне, о наших дальнейших планах? – спросил Вадим. – Приобретать оружие, если ты не против, я отправлюсь вечером.
– Да. Так вот. На следующей неделе Роксану надо разлучить с дочкой.
– Как? И где она будет пребывать? У бабушки с дедом в деревне?
– Поначалу нет. Роксана не отдаст её им вот так ни с того, ни с сего. Единственный способ разлучить её с матерью – это уложить в больницу. И там она должна быть до тех пор, пока мы всё не сделаем… Ну, то что задумали.
– Та- а- к. И каким образом устроить так, чтоб её госпитализировали?
– Не знаю. Может быть, устроить аварию небольшую? Чтоб была небольшая травма? Например, машиной сбить слегка, подкараулить, когда она с няней гуляет. И уехать.
– Рамиль! Ты в своём уме? Ты намерен рисковать жизнью ребёнка? Ужас! Это ты умер, а мы все вокруг – живые. Жи – вы – е. Ты не каскадёр, чтоб умело совершить такой наезд, чтоб ребёнок пострадал, да ещё не очень сильно, но чтоб в то же время до больницы дело дошло. И потом, не забывай: живые люди чувствуют боль! Тем более дети. Нет, я не позволю тебе этого сделать.
– Вы прям мне разнос устроили.
– Убить тебя мало за такую бредовую идею! – выпалил Яранский. Он чувствовал, что завёлся. Как Рамилю такая дурь в голову пришла?
– Но как тогда поступить?
– С больницей идея хорошая. Там она будет в безопасности. А вот как её определить туда… Надо подумать.
Вадим стал копаться в памяти и вспоминать всех своих знакомых медиков, кто бы мог чем-то помочь. Он понимал, что лечь в стационар можно только с каким-то заболеванием, пусть даже липовым. Диагноз можно состряпать какой-нибудь, к примеру, у девочки низкий гемоглобин и ей срочно надо обследоваться. Чтоб госпитализировали, достаточно попросить или подкупить врача, лучше зав.отделением, анализы подделать вообще пара пустяков. Вадим знал много случаев, когда коллегам требовался липовый больничный, и они, чаще по знакомству, просили участкового терапевта, чтоб "нарисовал" плохие анализы и в карте соответствующие жалобы написал. И вот, ты уже нетрудоспособен, и можешь спокойно отдыхать, ехать на курорт, по делам, зная, что работу не прогулял, а честно "болел". И доказать невозможно обратное. Но ведь Роксана не поведёт дочь к врачу. Стоп! Сообразил. Надо чтоб девочку отвезли в больницу прям из садика. Точно. Для этого необходимо, чтоб в саду прошёл медосмотр, при котором у Альфии выявят какую-нибудь патологию… А девочка посещает частный детский сад. Туда вообще могут не пустить… Значит надо дать взятку директору садика. И не только. Надо найти кого-то из Гор. Здрав. отдела, чтоб могли этот медосмотр инициировать, потом взять анализы у всех детей и результат крови нашей девочки будет плохим. Пусть у неё в крови обнаружат, допустим, бластные клетки. Да, тем более отец болел лейкозом. Её увезут на "скорой" прям в стационар.
– Вы что молчите, Вадим?
– Ты знаешь, есть у меня идея. Только кто бы смог помочь это обстряпать всё, вот вопрос.
– Расскажите.
Яранский рассказал.
– Да, такая многоступенчатая операция требует вовлечения ещё кого-то, кто бы мог способствовать реализации нашего плана. Какого-то медика.
– Не просто медика, а надёжного человека. Причём как-то нужно будет объяснить ему, для чего это всё надо. И это будет гораздо сложнее, чем привести в исполнение весь план.
– Ну а у Вас есть кто-нибудь на примете? Из того же министерства. Взятку дадим, деньги у нас есть.
– Здесь деньги не главное, – ответил Вадим и задумался. К кому бы он мог обратиться за помощью? Стал перебирать всех знакомых врачей, и оказалось, что их, на самом деле всего несколько человек, и то не такие уж они близкие знакомые ему. Доктор даже пожалел в глубине души, что ни с кем из своих коллег он толком не дружил, с бывшими однокурсниками связей не поддерживал. Такой он был закрытый человек, что не нуждался в общении; на встречи выпускников не ходил никогда, никакие врачебные конференции не посещал. Просто не испытывал потребности в дружбе, в обществе в целом. Жил в своём мирке, а жаль.
– Неужели Вы ни с кем не контактируете из врачебной среды?
– Нет, Рамиль, не контактирую. Единственный человек, с кем я когда-то контактировал, причём в прямом смысле слова, это была моя первая любовь. Она сейчас работает в должности профессора на кафедре педиатрии в областной детской больнице. Ведёт студентов, ещё научной работой занимается. Но к ней я не пойду.
– Почему?
– Да я тогда, в молодости, с ней нехорошо поступил. Бросил её, в общем.
– И что, думаете, она всё на Вас зло держит?
– Да вроде, не должна. У неё семья хорошая, муж, трое детей. Она сама по себе цепкая баба. И карьеру сделала, и семью завела. И даже премию завоевала какую-то в Америке, когда там на симпозиуме, посвящённом проблемам детей с аномалиями развития сердечно-лёгочной системы, была. Премию "Призвание" получила. Знаешь, на первом канале показывают ежегодно.
– А как фамилия?
– Карпенко Юлия Викторовна.
– Не слышал. Федышин наверняка знает. Он по делам фонда часто с врачами дело имеет.
– Возможно. Может и она участвует в благотворительности. У неё ведь родители чиновниками были, папа зам.министра здравоохранения, мама тоже какой-то пост занимала в правительстве. Не помню уже.
– Откуда же Вы про неё всё знаете, если не общаетесь?
– Да так, по слухам… От своих. Её я уже лет десять не видел.
– Может рискнёте, сходите к ней? Если она такая умная и активная, то поможет. Тем более не чужие вы.
– Ладно. Уговорил. Ума не приложу, как ей объяснить всё это, только.
Глава двенадцатая
Вечером того же дня Яранский отправился на окраину города на небольшую оптовую базу, о существовании которой он ранее и не подозревал. Она, разумеется, была закрыта. Машину его остановили перед шлагбаумом, и мужик неопределённого возраста и неопределённой национальности, одетый в спортивный синий костюм советских времён, выбежал из будки охранника на въёзде в базу и жестом указал Яранскому открыть окошко. Вадим вежливо сообщил, что приехал к Ивану Грозному (это и был тот знакомый Рамиля, местный авторитет, у которого ему предстояло купить ствол). Охранник переговорил по сотовому несколько секунд, потом поднял шлагбаум и велел проехать десять метров направо и там оставить автомобиль. Затем идти ко второму от забора складу и трижды постучать. Яранский так и сделал. Железная дверь отворилась, пред ним стоял тот самый бандит Грозный. Кличка ему подходила невероятно, так как своей внешностью он был как две капли воды схож с одноименным персонажем Юрия Яковлева из всеми любимого легендарного фильма. Яранский даже лёгкий трепет испытал, не от страха, а от неожиданности.
Помещение склада было большим, квадратов двести, внутри были какие-то люди, что-то негромко обсуждающие за столом на противоположном конце зала. Туда Яранского не пригласили пройти, поэтому он, не тратя времени на лишние разговоры, вручил Ивану пухлый конверт с пачками банкнот и запиской. Какую туда сумму положил Рамиль, он не знал.
Бандит с обликом великого царя распечатал конверт, внимательно осмотрел содержимое, вынул записку, бегло прочёл. Почесал затылок. Внимательно снова осмотрел записку, поднёс поближе к глазам. Наконец изрёк:
– Я чёт не понял. Рамиля Хасановича уже год, как забрал Аллах.
– Девять месяцев скоро. Он мне Вас рекомендовал тогда ещё… Осенью того года.
– Ведь врёшь. Письмо свежее. И почерк как будто не его, хотя похож.
Вадиму бандит казался добрым дядькой, и он спокойно стал объяснять:
– Зачем мне это надо? Написано же им, ясно и понятно, кто я и зачем мне ствол. Откуда я мог бы узнать про Вас, про эту базу?
Грозный посмотрел на доктора исподлобья, тёмно-карие глаза сверкнули недобро.
– Стой здесь, – сказал он и отошёл к столу.
Через несколько минут вернулся. Пока длился разговор Ивана с корешами, Вадим заметил, что за столом произошло оживление, и мужики (человек пять или шесть их было) стали оглядываться в его сторону. Вадим старался всеми силами делать невозмутимый вид. Через несколько минут разговоры за столом стихли, и все присутствующие там (их лиц Яранский не разглядел) стали поглядывать в его сторону. Иван куда-то удалился, пройдя мимо доктора через дверь, глянув на него снова исподлобья. Ждать пришлось недолго. Уже через пять минут Вадим получил то, зачем приехал. Он внимательно осмотрел чёрный пистолет. Что это была за марка оружия, он не знал, но решил не показывать виду.
– Подойдёт? – спросил Иван.
– Да, конечно, – Вадим аккуратно спрятал ствол в дорожную сумку.
– Вот патроны, – бандит вынул из кармана куртки картонную коробочку и отдал Яранскому, который решил не открывать её не проверять.
Между ними повисла пауза. Вадим понял, что говорить им больше не о чем.
– Ну, я пошёл. Спасибо за помощь, – сказал он.
– Погоди, – Грозный тронул его за плечо, – передай привет Рамилю Хасановичу. От меня, от ребят.
– Я понял. До свидания, – ответил Яранский и быстро пошёл к машине не оглядываясь.
Домой доктор приехал за полночь. Всю дорогу сидел за рулём как "на иголках", всё казалось, что сейчас его остановят ДПС- ники и обыщут. Вздохнул с облегчением, когда упал в своё мягкое кресло в зале, после того как за ним захлопнулась входная дверь. Рамиль открыл сумку, вытащил ствол, стал разглядывать со всех сторон:
– Макаров…
– Что-что?
– Пистолет Макарова, ПМ.
– А… Там тебе братки привет передают.
– Что за чушь? – теперь очередь бизнесмена пришла удивляться.
– Эти твои знакомые думают, что ты жив. Наверное, решили, что ты инсценировал свою смерть, и теперь живёшь другой жизнью где-то. У политиков, богачей, как ты, или преступников такое ведь бывает.
– Хм… Ладно, пусть думают, что хотят. Главное, помогли. Когда Вы поедете к своей барышне Юлии Викторовне?
– Не знаю. Завтра, наверное.
Утром следующего дня Яранский засобирался к Юлии Карпенко в детскую областную больницу. Привёл перед этим себя в порядок. Побрился, надел зачем-то костюм с галстуком. Побрызгался туалетной водой, которой он никогда не пользовался. Просто тёща подарила на двадцать третье февраля, стояла запечатанная. Вадим нервничал. Он ехал к женщине, которая была его первой любовью, и, вообще, первой женщиной. И он у неё был первым. Любви-то давно уже не было, но воспоминания… Они остались, и теперь выпорхнули из глубин памяти и стали такими явственными и чёткими, будто всё произошло совсем недавно. Как Юлия отнесётся к нему? Человек она мировой, должна понять и помочь. Не смотря ни на что. Хотя та белиберда, которую он придумал, вряд ли вызвала бы у кого-то доверие.
В коридорах детской областной Яранский чувствовал себя как рыба в воде, так как маленькая Анжела здесь была частой гостьей со своей аллергией. То Вадим, то Лариса лежали здесь с ней поочерёдно, наверное лет до восьми. Потом девочка лечилась тут одна. С пневмонией лежала, дважды с подозрением на бронхиальную астму, с острым пиелонефритом, с обострением атопического дерматита раза три, и раз шесть с крапивницей. Слабое было у Анжелы здоровье. Врача Карпенко Вадим здесь не раз встречал в ту пору, но только лишь сухо здоровался и поскорее убегал… Стеснялся и чувствовал себя виноватым перед ней. "Хорошо, что не моей женой она стала", – думал Яранский, – "Всего в жизни добилась: и карьеру сделала, и троих детей родила, и по заграницам мотается, и уважением пользуется во врачебной среде, и даже благотворительностью занимается, наверное. Как она всё успевает? Со мной бы она точно скучала. Да и я бы за ней не угнался, не поспевал расти…"
И вот, пройдя отделение пульмонологии и отделение госпитальной педиатрии, расположенные на втором этаже правого крыла стационара, Яранский упёрся в массивную деревянную дверь с табличкой. Золотого цвета буквами на ней было написано: "Доктор наук, профессор Карпенко Ю.В". Яранский встал перед дверью в нерешительности. И вдруг у себя за спиной услышал стук приближающихся каблучков. Он почувствовал, как пульс у него участился, он был уверен что это идёт она, Юлия.
– Мужчина, Вы ко мне? – спросила профессор Карпенко обыденным тоном.
Вадим повернулся.
– Яранский? – Юлия Викторовна была настолько удивлена, что, казалось, сейчас потеряет дар речи. Но не тут было. Осознав, что перед ней действительно её однокурсник, первая любовь, тот самый Вадик Яранский, о котором у неё остались такие тёплые воспоминания, она подошла, крепко обняла его и сказала: – Рада тебя видеть, столько лет прошло… Заходи скорее!
Вадим зашёл. Юля усадила его на кожаный диван, включила электрический чайник, села рядом.
– Ну что ты молчишь? Язык проглотил?
Юлия была так близко, что доктору стало не по себе. Расслабиться он никак не мог. Не потому, что в нём проснулись какие-то чувства, нет. Просто он был заворожен её красотой, её достоинством. На вид его ровеснице было не больше тридцати пяти. Фигурку точёную облегал плотный белоснежный халат с рукавами до локтя. Руки были изящными, как у балерины с гладкой нежной кожей, покрытой равномерным кофейным загаром. Кольцо с массивным бриллиантом на среднем пальце сверкало в солнечном свете, пробивавшемся из-за полузакрытых жалюзи, и придавало её облику поистине царское величие. На ножки Юлии Яранский даже мельком посмотреть не посмел. А лицо… Оно просто светилась добротой и счастьем. Глаза были такими же как в юности большими и ясными, взгляд проникновенным. Только вместо прежней густой каштановой косы головку женщины обрамляла креативная стрижка каре с ассиметричными кончиками, которая и придавала лицу моложавый вид. Она очень шла Юлии Викторовне, и Вадим понял, глядя на неё, что не потянул бы такую женщину. Не для него она создана, и слава богу, что ничего у них не получилось тогда.
– Юля, – начал он, наконец взяв себя в руки, – мне так много хочется тебе сказать, но, ты меня знаешь – я не такой. Я не…
– Знаю, – перебила Юлия, – ты не такой. Как все. И не любишь болтать. Всегда был неразговорчив. Выкладывай, что тебя привело. Так бы ты сроду не пришёл, хотя сто раз здесь у нас был с дочкой. Мог бы и зайти по-дружески.
Яранский уже набрал в грудь воздуха, чтобы побыстрее, на одном дыхании выпалить заготовленное заранее враньё, но тут дверь в кабинет отворилась, и парень в белом халате, видимо аспирант, обратился к профессору Карпенко:
– Юлия Викторовна, обход будет?
– Да, Серёж, уже иду.
Юлия встала, подошла к столу и взяла папку с бумагами. Яранскому сказала:
– Вадик, извини, но я не могу отменить еженедельный обход. Коллеги ждут. Это быстро, всего тринадцать палат. Ты пока чайку или кофе попей, сам завари, там на тумбочке возьми.
– Хорошо, я подожду.
Юлия Викторовна оставила доктора одного. На обходе профессор была как никогда рассеянной. Она мало говорила, больше слушала доклады лечащих врачей. Нескольких больных ребятишек сама прослушала фонэндоскопом, одному пропальпировала живот. В основном, Юлия просто кивала, и не сделала сегодня ни одного замечания по ведению пациентов. Потому что на Юлию тоже нахлынули воспоминания. О своей первой любви. Она вспомнила крепкого видного парня Вадима, который привлекал девушек своей серьёзностью и скромностью. И конечно ещё отличным телосложением. У парня были правильные черты лица и очень обворожительная улыбка, и он будто знал об этом: одаривал ею девчонок редко и избирательно. У него был цепкий ум, ему давалась легко учёба, и он мечтал спасать людей. Как же счастлива была Юлия, когда именно на неё он обратил внимание. Ещё бы! Ведь она была первой красавицей на потоке. И он стал её первым мужчиной. Юлия готова была отдаться Вадику целиком и полностью, выйти за него замуж и даже стать домохозяйкой, нарожать детей и печь ему пирожки. Такой самоотверженной была Юлька Карпенко, и такой сильной была её любовь. И страсть. И счастье от того, что парень отвечал ей взаимностью. Всё, собственно, к свадьбе и шло. Единственное, что беспокоило Юлию, так это то, что Вадик был ведомым человеком. Решимости ему было не занимать во всём, что касалось учёбы и работы. Но вот в делах сердечных… До конца шестого курса так и не сделал ей официального предложения. Но она всё успокаивала себя, думала, просто боится отказа. Ведь она была яркой, красивой, смелой. А он, хоть и обладал хорошими внешними данными, был на взгляд Юли сексуальным и страстным, но характера сильного у него не было. Но тем не менее она после окончания института не отпускала Вадима. Он пошёл работать на "скорую", она поступила в ординатуру. Каково же было удивление Юлии, когда однажды её возлюбленный прям на ровном месте признался ей, что нашёл другую… Так просто и обыденно, без всякого пафоса и эмоций сообщил, что уходит от неё. Юлия до такой степени была обескуражена, что даже не обиделась поначалу. Просто не поверила своим ушам и глазам. Вадик, мужчина всей её жизни, её цель и мечта её бросает. Сам, первый! Юлию накрыла депрессия. Она даже представить не могла, что её могут бросить. Тем более Вадим, которого она считала давно покоренной вершиной. И ведь не ссорились они с ним. Он, казалось, всем был доволен. Ещё горше стало девушке, когда она увидела на кого он её променял. На нескладную толстуху. На фельдшера со "скорой". И ведь познакомился с ней всего-то пару месяцев назад, а уже сделал предложение. Чем она-то была хуже, чем та корова? К счастью, бог одарил Юлю не только красотой и умом, но ещё сильным характером. "Не судьба – ну и ладно", – решила тогда она, – "Всё у меня ещё будет!"
И действительно, всё к ней пришло. Женщина чувствовала себя счастливой, понимала, что жизнь удалась. Жаль только сейчас она была одинока… Небеса забрали любимого мужа.
Потом Юлия пустилась в воспоминания о муже, по которому так тосковала, и лишь возле дверей своего кабинета вспомнила о том, что там её ждёт Яранский. "Странный у него вид какой-то. Потрёпанный, усталый. Костюм будто несвежий. Побрит как-то нечисто. Глаза красные. Пьёт он что ли? Хорошо всё-таки, что не получилось у нас. От того красавчика, что меня с ума сводил тогда, ничего не осталось…" – подумала Карпенко, входя к себе.
Яранский встал с дивана. Конечно же ни кофе, ни чаю он не попил. Решил сразу перейти к делу:
– Юль, тут такое дело… Мне не к кому больше обратиться. Мне надо сделать так, чтобы одна маленькая девочка оказалась в больнице. Хотя бы на одну-две недели. Она здорова, но нужно изобразить, что сильно больна. Причем надо сделать так, чтоб её прям на "скорой" увезли из детского сада. У тебя же есть знакомые, наверняка, которые курируют медицинскую службу в детских учреждениях, или что-то наподобие этого… Короче говоря, ребёнка надо на некоторое время изолировать от матери.
Юлия ответила не сразу.
– Ничего не поняла , – наконец произнесла Карпенко, отхлебнув воды из красивой стеклянной чашки. – Странная какая-то просьба. Что за ребёнок и зачем его от матери изолировать? Это твой внебрачный ребёнок? Ты что задумал, Вадик?!
– Нет. Это ребёнок моего погибшего друга. И не от матери, а от мачехи.
Яранский вдруг понял, что готов рассказать правду Юлии, но вовремя осёкся и решил не рисковать. А та продолжала допрос:
– А зачем всё это надо?
– Девочке угрожает опасность.
– Какая? И откуда тебе это известно?
– Уф, я не могу тебе всего объяснить. Просто поверь.
– Нет, Вадим, так не пойдёт. Или ты всё рассказываешь, или я не стану тебе помогать. Извини, конечно, я уже не та легкомысленная девчонка, которая ради тебя могла "и в огонь и в воду". Я человек конкретный, мне нужны подробные, чёткие и правдивые объяснения.
– Ладно. Дело в том, что ты всё равно не поверишь, так как у меня нет доказательств.
– Ничего, я попытаюсь.
– Отец девочки – бизнесмен Садыков.
– А, знаю! Похороны по телеку показывали. Я с ним виделась пару раз, он благотворительный фонд организовал, я туда к ним приезжала с благодарностью. Они деньги перечисляли на счёт больницы, детки от них у нас лечились. А у него дочь была?
– Да. Ей пять лет.
– И с чего ты взял, что она в опасности?
– Я к нему много раз на "скорой" приезжал, когда он медленно умирал от лейкоза. Я познакомился с его семьёй, и моя жена к нему ходила потом ставить уколы и капельницы за деньги. Ну, подрабатывала. Я много раз с ним беседовал. И вот перед смертью он мне поведал, что на самом деле он заболел из-за своей жены, она его отравила.
– Ты же говоришь, лейкоз у него был. Рак крови.
– Да. И причиной тому было хроническое отравление ядом, которое жена ему подсыпала в еду несколько месяцев. Понимаешь? Его жена убийца.
– А как он об этом узнал?
– Нашел дома подозрительный порошок спрятанным. Попросил меня отдать в частную лабораторию, получили результат. Оказалось это токсичный препарат, используемый в сельском хозяйстве, яд. В больших дозах вызывает отравление, поражение костного мозга и так далее. В общем понял он всё.
– Так почему же он не обратился в полицию?
– Так умер он практически сразу, как узнал. Почти в агонии находился, кода меня попросил спасти его дочь, так как боится, что мачеха Роксана захочет избавиться от неё, чтоб завладеть многомиллионным наследством. А то ведь прямая наследница – его единственная дочь.
– Ну, допустим, то, что ты рассказал, вполне логично. Тогда почему бы тебе самому не обратиться в полицию? И потом, умер твой пациент уже давно, скоро год, по твоим словам. Мачеха ничего не сделала девочке. Может это всё твои и его догадки?
– Как я обращусь в полицию, по-твоему? У меня нет доказательств. Не могу же я им сказать, что мол мне бизнесмен, будучи в предсмертном бреду, поведал, что его убила жена. А насчет девочки… Понимаешь, она уже пыталась избавиться от неё. Хотела утопить, но помешали.
– О, Боже! Ты уверен?
– Да. Моя Лариса работает сейчас няней у них в доме.
– Зачем? Уволилась со "скорой"?
– Нет, она отпуск за свой счёт взяла. А там подрабатывает, так сказать. Роксана ведь её знает, вот и пригласила за падчерицей присматривать.
Юлия Викторовна встала и принялась ходить взад-вперёд по кабинету, обдумывая услышанное. Вроде бы всё было правдоподобно, но почему-то ей казалось, что Вадим чего-то не договаривает, врёт.
– Ну хорошо, – наконец сказала она, остановившись у окна, – допустим, всё так и есть, как ты рассказываешь, хотя по-моему, ты лишь часть правды мне поведал. Но что изменится, пока ребёнок будет в больнице пребывать?
– Она будет, повторяю, в безопасности.
– Но потом-то она снова окажется дома! Вечно её не будут держать в стационаре с несуществующей болезнью.
– За это время я смогу вывести её мачеху-убийцу на чистую воду, и её арестуют.
– Каким образом? Ты расскажешь полиции, что твоей жене-няне показалось, что Роксана хочет убить дочь, и однажды чуть не утопила?
– Нет. У меня будут другие доказательства.
– Где же ты их достанешь?
– Юль, я понимаю, что ты человек конкретный, и должна всё знать. Но вот этого я тебе сказать не могу. По крайней мере сейчас. Потому что все доказательства будут добыты не совсем законным путём. Точнее, совсем незаконным.
Юлия вздохнула. Разговор продолжался почти час. За это время не раз кто-то заглядывал в кабинет профессора, но та говорила, что занята. Яранский испытывал чувство благодарности к Юлии за то, что выслушала его, но вот надежда на помощь с её стороны таяла с каждой минутой. Женщина снова вздохнула:
– Ну, не знаю даже…
– Юль, ты не обязана помогать мне. Если не хочешь, то извини, и я пошёл.
Яранский поднялся и подошёл к двери. Профессор Карпенко приблизилась к нему и сказала спокойно:
– Подожди. Я помогу тебе. Но обещай, что потом мне всё расскажешь. Теперь я должна подумать, как осуществить этот твой план.
– Юлька, нет времени думать.
– Ну ты меня просишь не за хлебом сходить! Знаешь что? Я позвоню тебе в течение дня, лады? Я должна буду созвониться кое с кем, возможно, деньги понадобятся…
– Тьфу ты! Забыл совершенно.
Яранский открыл свою потёртую коричневую барсетку и достал конверт.
– Что это?
– То, что тебе может понадобиться. Здесь сто тысяч.
– С ума сошёл, Вадим? – ахнула Юлия Викторовна. – Чувствую, дело для тебя важное, раз такую сумму подготовил…
– Важное. Я другу обещал.
– Ладно. Я верну, если ничего не пригодится. Давай я хоть расписку напишу, что у тебя взяла деньги.
– Сама ты с ума сошла, не нужна мне никакая расписка.
На душе у Яранского потеплело. Он вновь обрёл уверенность в том, что их с Рамилем мероприятие пройдёт как по маслу, в том, что Юля им поможет, раз пообещала. И ему захотелось обнять её по-дружески за то, что эта уверенность к нему, благодаря ей, вернулась. Теперь им овладело стойкая решимость довести дело до конца, к нему пришло осознание того, что всё, что происходит с ним и его семьёй – не пустая затея. Всё не зря!
Он так и поступил. Обнял Юлю и открывая дверь попросил:
– Ты только позвони обязательно сегодня, ладно? Это вопрос жизни и смерти для нас с Ларисой. Пока, Юль.
Глава тринадцатая
Профессор Карпенко принялась сразу за дело. То, что рассказал ей друг её юности, не совсем укладывалось в голове, но помочь она должна была. Сделать это, в принципе, оказалось не трудно. Несколько звонков в Гор. Здрав. отдел, благо там были связи. Затем поездка в частный детский садик "Кораблик", разговор с директором, взятка пятьдесят тысяч рублей. И вот, уже можно звонить Яранскому с докладом.
Вадим с Рамилем вечером того же дня в четверг сидели за игрой в нарды. Яранский равнодушно относился к этой игре, но Рамиль настоял. Купил нарды, и вот уже второй час подряд мужчины коротали за игрой в ожидании звонка Юлии Викторовны. Вели неспешный разговор.
– О чём вы ещё разговаривали с профессоршей?
– Да в основном, о деле.
– Я тут в интернете фото вашей Юлии нашёл, биографию почитал. Много у неё достижений в области медицины. И репутация у неё высокая, безупречная. Станет ли она ею рисковать, помогая нам? А то мало ли что… – спросил Рамиль, подкидывая кубики.
– Теперь нам остаётся только надеяться и ждать, – отвечал Вадим.
– И красивая она такая женщина…
– Это да, красавица. Почти не изменилась с тех пор, как была студенткой. Только волосы остригла.
– Жаль одна осталась.
– В смысле? – Яранский оторвал взгляд от доски с нардами и уставился на Рамиля широко раскрытыми глазами.
– А она Вам что, не говорила? Уже два года, как муж её умер. Тромб оторвался, и скоропостижно он скончался. Это я на сайте каком-то прочитал. Думал, Вы знаете.
– Нет, ничего она мне не говорила об этом… Как жаль. Бедная Юлька…
– Не должна такая красивая, умная и добрая женщина одна пропадать.
– Согласен, не должна. Но мы-то ей чем можем помочь? И вообще она выглядела вполне счастливой. Может, никто ей не нужен.
– Как не нужен? Аллах создал мужчин и женщин как две стороны одной медали. Один должен принадлежать другому. Не может быть счастлив человек без своей второй половины.
– Ну была у неё половина. Кто ж виноват, что твой Аллах сам же её и забрал у неё.
– Аллах всё делает правильно. В мусульманстве положено, если женщина лишилась мужа, ей подыскивают нового. И он должен её содержать и любить. А она его.
– Юлия не мусульманка. И потом, если бы она хотела, то давно сама бы подыскала себе мужа. Уверен, у неё масса поклонников.
– Но никто не возьмёт её с детьми. Их трое у неё, младшему всего девять лет.
– Рамиль, это всё философия. Чего женщина хочет мы никак не узнаем. И не надо лезть в жизнь к человеку, если он сам не просит. Видишь, она даже не рассказала мне ни о чём.
– Ну это потому, что для неё важно было тебе помочь, а не жаловаться на свою судьбу, на одиночество.
– Ты что, предлагаешь в качестве моей благодарности за помощь, найти ей мужа, о котором она и не просила?
– Ну да. А что в этом такого? И не обязательно это делать открыто. Можно так, чтоб она не догадалась.
– Рамиль, ты всегда был таким интриганом? Ещё при жизни, да? – Яранский хотел пошутить, но вдруг осёкся и замолчал. Он ведь мог обидеть парня, напомнив о том, что тот здесь не на своем месте…
Но Рамиль итак не забывал, что находится в теле девушки, дочери сидящего напротив него человека. Он не забывал, что он гость. Временное явление в этой реальности и в судьбе этих людей: супругов Яранских, доктора Юлии… И он не обиделся, хотя стало грустно.
– Наверное, в душе был. Но я был слишком занят бизнесом, зарабатыванием денег. Мне не до интриг всяких было.
– А то был бы свахой, А? – подмигнул парню Яранский.
Рамиль засмеялся. Смех его совсем не напоминал смех Анжелы, и Яранскому стало не по себе. Но он прогнал это чувство. Теперь он понимал, что должен принимать реальность такой, какая она есть. Раз случилось то, что случилось, значит на то воля Господа. Хотя Яранский и был атеистом, именно так он в тот момент подумал. Разговор казался Вадиму забавным, и он продолжал:
– И какого же ты бы подыскал жениха нашей красавице-доктору?
– Такого, чтоб носил её на руках, чтоб детей любил, и её детей, как своих принял. Чтоб был сильным и целеустремлённым, и таким же добрым и идейным, как она.
– Да… Долго придётся такого искать. Такие бывают вообще?
– Не надо его искать. Он есть. И я его знаю.
– ?
– Это Павел Федышин, мой компаньон и друг. Он отлично подойдёт. И она его полюбит за его доброе сердце. Он и не беден, кстати. Хороший жених. Ну на пару лет помладше неё, но это ж не важно.
– Не… – Яранский сделал в шутку озабоченное лицо, – за этого типа я свою Юлечку не отдам.
– Почему Вы не отдадите за этого достойного человека свою бывшую женщину? Подчеркну: бывшую.
– Ну, потому что она с ним рядом смотреться даже не будет. Она статная, красивая, ухоженная. А он, судя по твоим и Ларисиным рассказам, полная противоположность: небольшого ростика, одет как попало, вечно "в мыле" бегает, вечно занятой. Не вижу я в нём Юлиного мужа. Мелковат он для неё.
– Вы и не должны видеть. Она его разглядит, я уверен. У неё открытая, добрая душа. И у него такая же. Осталось организовать их встречу.
– Каким образом?
Ответить Рамиль не успел, в кармане у Яранского пронзительно запиликал мобильник. Это была супруга. Разговор с Ларой длился недолго. Вадим в двух словах рассказал о новостях и заверил жену в том, что в скором времени девочка будет спасена. Попросил не волноваться и вести себя аккуратно. Телефон зазвонил снова как только Яранский распрощался с женой. На этот раз звонила Юлия Карпенко. Доктор сразу включил громкую связь, чтоб Рамиль всё слышал, и не пришлось потом пересказывать.
