Ирина Якубова
Чёрный дым
Выйдя из уже не своего ресторана Роксана Садыкова направилась к машине. Дома после обеда предстояло собеседование с новой няней. Та дура, что работала у неё последние полгода, была вчера уволена со скандалом. Надо же, потеряла Альфию на прогулке. Зазевалась, и не уследила, как девчонка ушла за ворота парка. Доблестная полиция, к счастью (а скорее, к несчастью), девчонку обнаружила уже через полчаса в детском мире, что в квартале от парка развлечений. Теперь ищут, кто и зачем увел её с площадки. Та внятно сказать не может, с кем ушла. С тётей какой-то, говорит… Роксане было, в сущности, всё равно, что случился такой инцидент. Ну, заболталась нянька по телефону, ну ушел ребёнок куда-то, ну с кем не бывает? Нашёлся же. Но уволить няню надо было, ведь как любая обеспокоенная мать, она не имела право никак не реагировать на произошедшее. Окружающие не поймут, если она оставит всё как есть. Поэтому теперь провинившееся агентство прислало ей для собеседования другую няню. Она её примет, конечно же. И чем быстрее, тем лучше, иначе девчонка снова станет канифолить мозги и приставать.
Глава восьмая
Лариса Яранская, одетая в просторное серое платье, надёжно скрывающее проблемные места её полноватой фигуры, нервно теребила ремешок своей такой же серой неброской сумки, стоя у калитки богатого двухэтажного дома из красного кирпича, принадлежащего убиенному бизнесмену. Сейчас ей откроют, проводят к хозяйке, и ей придётся выложиться по полной, чтоб вызвать у той приятные эмоции и втереться в доверие. Её должны будут взять. Лариса была настроена решительно, но червь сомнений всё-таки грыз её изнутри: а сможет ли она совладать с собой, представ перед настоящей убийцей, коварной и расчетливой? Мысленно Лариса порадовалась тому, что Рамиль настоял заплатить денег директрисе агентства по подбору домашнего персонала, чтоб та приняла Ларису на работу, наскоро состряпала ей портфолио и направила на собеседование сразу же, как только появится вакансия. А вакансия появилась именно сегодня утром, когда позвонила постоянная клиентка Садыкова, возмущенная халатностью их подопечной, которую пришлось уволить за провинность. Директриса так стремилась скорее загладить вину перед богатенькой клиенткой, что немедленно предложила новую няню, профессионала своего дела. Чем быстрее замнут конфликт, тем лучше. И вот новенькая няня (которая так сильно нуждалась в работе, что даже дала взятку за скорейшее трудоустройство), была срочно направлена к Садыковой. Так директриса агентства убила трёх зайцев: и репутация агентства не пострадала, и клиентка осталась довольна, и взятка в сорок тысяч рублей приятно грела карман.
Дверь открыла сама хозяйка. Домработница сегодня была выходная, поэтому Роксана с падчерицей были одни. Лариса сразу узнала Роксану, ведь видела её много раз в интернете. "Надо же, не скажешь, что убийца. Приятная женщина с виду. Очень красивая. Взгляд добрый и открытый", – подумала Яранская. Только пройдя рядом с ней несколько метров по тропинке, ведущей к дому, Лариса ощутила смутное беспокойство. Как-то неприятно защемило в груди. Немного погодя Лариса почувствовала даже страх, и ей захотелось убежать куда глаза глядят подальше от этого дома. "Наверное, это её аура так отталкивающе действует", – решила новоиспечённая няня, и усилием воли взяла себя в руки.
– Присаживайтесь, – сухо сказала Роксана, проведя Яранскую в просторную светлую гостиную и указав на невысокий пуфик в углу комнаты. Сама она вальяжно расположилась на широком мягком диване посреди гостиной, взяла в руки Ларисино портфолио и стала не спеша перелистывать страницы.
Лариса сидела на низеньком пуфике в углу и чувствовала себя букашкой. Особенно это унизительное чувство обострялось в тот момент, когда хозяйка вскидывала голову и внимательно начинала изучать её со своего роскошного дивана. Процедура изучения няни с ног до головы длилась минут пятнадцать в полной тишине. Лариса ощущала себя так, будто она ученица первого класса, и в чём-то сильно провинилась перед учительницей. И не просто провинилась, а сделала что-то позорное, и теперь сгорает от стыда и страха в ожидании своей участи. Наконец, "экзекуция" закончилась. Роксана встала, налила себе бокал какого-то напитка из бара и, отхлебнув глоток, нарушила молчание:
– В принципе, меня всё устраивает. Только сразу предупреждаю: я не люблю "Вы" -кать прислуге. Поэтому, Ларис, без обид. Ты принята.
– Спасибо Роксана Олеговна, – выпалила Яранская, – я Вам очень благодарна, я Вас не подведу. Мне очень нужна работа. У меня дети на Украине, муж – инвалид…
– Остановись! Я тебя, кажется, не спрашивала об этом. Достаточно того, что тебя рекомендовало известное агентство, услугами которого я давно пользуюсь. И вообще, тебя не научили, что прислуга должна быть немногословной? Или вы, хохлушки, все такие болтливые? – гневно прошипела Роксана и метнула на Ларису недобрый взгляд.
Яранская готова была сквозь землю провалиться от унижения и обиды. Так с ней никто никогда не разговаривал. Она даже на мгновенье забыла, зачем здесь находится, но вовремя удержалась от эмоций и тихо пролепетала:
– Извините…
Обаяние Роксаны куда-то улетучилось, и в мгновение ока перед бедной Яранской предстал человек с железной хваткой, страшный и непоколебимый. "Ну ничего, всё временно", – подумала Лариса, решив набраться терпения и впредь следить за своими эмоциями.
Женщины поднялись на второй этаж, где находилась детская. Роксана открыла дверь и пригласила Ларису войти. Альфия играла в посудку, разложив на полу множество пластмассовых ложечек, тарелочек и кастрюлек. Увидев маму, девочка быстро встала и побежала к ней, наступая голыми пятками на столовые приборы. Затем сильно обхватила тонкими ручонками Роксанино бедро и прижалась к нему всем телом. Ларису посетило чувство жалости и печали. Раньше Яранской как-то не приходилось общаться с мусульманскими детишками. Эта девочка, сразу видно было, отличалась от других детей. И дело не только в смуглой коже, волнистых чёрных волосах и черных глазках-пуговках, в которых было не различить тёмных зрачков. Изяществом востока веяло от этой утончённой девочки. Сама девочка, зарывшись в полы маминого халата, глухо спросила:
– Мамочка, кто эта тётя?
– Милая, это твоя новая няня.
И тут из под полов Роксаниного халата послышались безудержные рыдания. Лариса стояла, как столб, и не знала, что ей делать. Роксана с трудом оторвала девочку от своей ноги и взяла на руки. Она вытерла слёзы с её личика и поцеловала в лоб.
– Успокойся, милая. Ты же у меня умница. Вы подружитесь с тётей Ларисой.
– Мамочка! Не хочу я ни с кем дружиться! Разве нам плохо с тобой? – запричитала малышка, глотая слёзы.
– Мамочка занята, мамочка не может играть с тобой постоянно, – сказала Роксана. А Лариса заметила, что ей хочется поскорее выйти из комнаты, чтоб не наблюдать дочкину истерику, и она сдерживает себя изо всех сил, чтоб не повысить голос. Роксана спустила дочь с рук, подвела к няне и весьма трогательным голосом произнесла:
– Мамочка тебя любит, и очень по тебе скучает. Но пойми, родная, у мамы дела… – Роксана прижала к себе девочку, чмокнула в щёчку и обратилась к Ларисе:
– Дочь для меня самое родное существо. Я надеюсь, ты приложишь все усилия, чтоб найти с ней общий язык. Ещё тебе придётся иногда готовить ей. Ну в те дни, когда нет Вари, домработницы. Ну и так, прибрать по- мелочи… Ладненько? – Роксана улыбнулась.
– Конечно, – ответила Лариса, потупив взор. – А где я буду спать?
– Комната няни тут, рядом с детской. Готовить себе будешь сама, продукты Варя, когда приходит, закупает сразу на неделю. Я сама дома редко ем. И ещё: я не люблю шума. Играйте с ней в тихие игры. И в девять вечера отбой. В садик её отвозит водитель и он же забирает. Садик частный, элитный. Она должна быть хорошо одета и причёсана. За этим тоже тебе надо будет следить. Ну и, естественно, дочь не должна на тебя жаловаться. Надеюсь, это ясно?
– Да.
– Выходной у тебя воскресенье. Зарплата раз в две недели, сумма прописана в договоре. За провинности буду штрафовать. Без обид.
– Я поняла.
– И ещё, дорогуша. У меня кругом камеры. И по телефону много не болтать, увижу, что на трубке больше трёх минут висишь – оштрафую. Ты сюда работать пришла. Ясно?
– Да.
– Ну всё, вы тут знакомьтесь, я уезжаю до вечера.
– Мамочка, ты когда приедешь? Я с тобой спать буду! – взмолилась Альфия.
Но Роксана уже захлопнула дверь, не удостоив дочь ответом. Ей хотелось поскорее сбежать куда-нибудь из дома и побыть одной. Отдохнуть в каком-нибудь уютном местечке и обдумать планы на будущее. Вопрос с няней решился, слава богу. Попалась толстая хохлушка, тупая, как пробка. "Ненавижу раболепство. Аж противно, когда перед тобой так пресмыкаются. Ради денег на всё готовы, даже говно убирать", – подумала Роксана, вспомнив смиренное лицо своей новой служанки.
А на втором этаже дома Садыковых, в детской комнате Лариса Яранская сидела на маленькой кроватке и роняла слёзы на невинную детскую головку с двумя тугими косичками. Но её подопечная не замечала редких капель, падающих на её густые волосы, так как сама громко ревела в объятиях незнакомой женщины, которая пыталась говорить что-то ласковое и успокоительное невпопад. Ларису одолело чувство обиды за девочку и за себя саму, за то чувство унижения и беспомощности, которое пережила, и которое так впечаталось в её сознание и выкристаллизовалось в одну ёмкую и пугающую мысль: "Я уничтожу тебя, тварь". Так и уснули они обе ранним вечером в объятиях друг друга, скрючившись на детской кроватке одетые и некупаные, но уже не такие одинокие, как раньше.
Глава девятая
Потянулись долгие, напряженные дни работы в доме Садыковых. Ларисе казалось, что она попала в ад. Такого напряжения она ещё никогда не испытывала. Под прицелом видеокамер приходилось находиться почти двадцать четыре часа в сутки. Есть, готовить, заниматься с ребёнком, убираться и даже спать, так как в комнате няни тоже была видеокамера. Поначалу Лариса чуть не задохнулась от возмущения, увидев в углу потолка своей комнаты миниатюрный глазок. Пошла к Роксане, но та, предупредив вопрос, сразу уверила Ларису, что запись с камер не просматривается никем постоянно, а нужна лишь в случае возникновения экстраординарных событий, например кражи. Лариса осмелилась возразить, что в комнате няни итак нечего воровать, кроме её же личных вещей, на что хозяйка смилостивилась и пообещала отключить камеру. Но вот сделала ли она это на самом деле?
Единственное место, где Лариса немного отдыхала душой это была беседка в саду за домом. Долго здесь не посидишь, но позвонить родным можно было. Банковскую карту, которую Рамиль поручил выкрасть из его кабинета, Лариса заполучила буквально вчера. Просто повезло. Когда Роксаны не было дома она намеренно затеяла с Альфиёй азартную игру в прятки с беготнёй и догонялками. Носились по всему дому, резвились, девочка забегала во все комнаты и переворачивала всё вверх дном. Роксана, вернувшись домой, устроила Ларисе разнос за беспорядок, наказала вычитанием из заработка двух тысяч рублей и приказала вылизать дочиста весь дом. Лариса долго и искренне извинялась перед хозяйкой, затем принялась за уборку, и в кабинете Рамиля, вытирая пыль с секретера на котором неуклюже примостилась фотография бизнесмена в рамке с чёрной лентой, незаметно умыкнула несколько карточек из вороха бумаг (потом разберётся, которая нужная). В этот момент она стояла как раз спиной к камере, и, если повезёт, её манёвр окажется незамеченным.
Девочка была настоящей отрадой для Ларисы. Такая озорная и немного хулиганистая. Наверное, отец сильно баловал её, когда был жив. Хотя на её шалости невозможно было обижаться: такой она была милой и непосредственной… Но материнской любви явно не хватало девочке. Как только дома появлялась Роксана и соблаговоляла поиграть с ней, как та тут же повисала на маминой шее и её было уже не оторвать. Лариса тогда тактично удалялась в свою комнату. Иногда она вскользь замечала, как Роксана играет с дочкой. Это было настолько искренне и с охотой, что в такие моменты Лариса начинала сомневаться в дурных намерениях Роксаны относительно дочери. "Может это просто выдумки Рамиля, вполне нормальные отношения матери с ребёнком…", – думала она. Но нет! Роксана убийца! Все доказательства этому Яранская уже получила и верила в них. Потому, что они были логичны. Следовательно, ребёнку опасно находиться с такой матерью. Не родной, тем более. И потом, куда это Роксана всегда уезжает, часто на весь день? Она не работает, после смерти мужа не посещает никаких мероприятий. Лариса даже не слышала, чтоб ей кто-то когда-то звонил. Значит, и подруг у неё нет. Может, просто прогуливает мужнины денежки по ресторанам да салонам красоты? Никаких признаков готовящегося преступления Лариса не обнаружила пока. Да в таком доме, где каждый твой шаг под пристальным вниманием камер наблюдения, не сильно-то разгуляешься! Это, безусловно, тревожило Ларису, поэтому она старалась как можно чаще находиться рядом с девочкой, примечала малейшие детали и изменения в её поведении или здоровье. По-крайней мере, в кухне Лариса не обнаружила ничего подозрительного, и на том спасибо.
Наступило долгожданное воскресенье. Уставшая Яранская поднялась на свой третий этаж и позвонила. В свой первый выходной ей хотелось только одного: проспать часов двенадцать в своей собственной кровати. Муж был на смене, дверь открыла дочь. Полусонная женщина сначала аж вздрогнула, лицо её побледнело и покрылось испариной, ведь на мгновенье, на считанную долю секунды, Лариса вдруг забылась, увидев в дверях СВОЮ ДОЧЬ! Наваждение быстро прошло: перед ней стояло лишь тело её Анжелы. Тело. Вместилище совсем другой души… Длинные белокурые волосы были на этот раз собраны в хвостик на затылке, те же джинсы и рубашка навыпуск, в которых Лариса видела Рамиля неделю назад. А лицо… Лицо, это сразу бросилось Ларисе в глаза, приобрело немного грубые, мужественные черты. Яранская пошатнулась, но её названный сын не дал ей потерять равновесие, приобняв за талию и аккуратно усадив на стул в прихожей. Лариса не удержалась и заплакала. То ли сказались прожитые в напряжении прошедшие семь дней, то ли тоска по дочери нахлынула с новой силой при встрече с девушкой.
– Прости меня, Рамиль, – промолвила Лариса сквозь слёзы. – Просто каждый раз, глядя на тебя, я ведь вижу и представляю её. Мою дочь. Единственную. Вроде умом понимаю, что её больше нет. Но сердце не унимается, не хочет верить в то, что ты – это ты. А не она. Привыкнуть к этому просто невозможно, пойми. Мне и тебя жаль, что так с тобой всё получилось, и дочь твою. Но и мы с мужем страдаем, нам тяжело не меньше!
Рамиль молча смотрел на Ларису и не знал, что сказать. Он понимал, что заварил кашу, втянул этих добропорядочных людей в свою историю и продолжает их мучить, напоминая каждый раз о дочери. Так бы похоронили её, и всё. Отпустили бы…
– Ладно, – наконец успокоилась Яранская. – Я ни в чём тебя не обвиняю. Значит так…
– Лариса, Вы отдохните, наверное. Потом расскажете, а то у Вас сердце…
– Сердце, сердце… Ничего с ним не случится!
– Только скажите, как там Альфия? Это главное.
– Уф, – вздохнула Яранская, – в порядке твоя дочка. Живая, весёлая девочка. Если б не она, свихнулась бы я точно в этом доме!
Затем Лариса в подробностях рассказала Рамилю о своей работе няней-домохозяйкой у Роксаны. И отдала банковскую карту, которую, к счастью, удалось выкрасть.
– Вот спасибо! – обрадовался парень. – Лариса, Вы молодец! Такую работу проделали. Сегодня же сниму все деньги. Я вам с Вадимом должен. Я всё верну. У меня на этой карточке порядка четырёхсот тысяч рублей, точно не вспомню.
– Спасибо, конечно. Я не сомневалась в твоей порядочности. Главное, чтоб твоя жена ничего не заметила раньше времени.
– Да какая она мне жена?!
– Ой, прости. Не подумавши ляпнула.
– Да уж…
– Поставь чай, пожалуйста, – попросила Яранская.
За чаем с печеньками (больше ничего съедобного дома не оказалось) они ещё раз обсудили Ларисин рассказ. Лишь невзначай Яранская поинтересовалась, чем же мужчины питались всё это время. Оказалось хот-догами и пиццей на заказ. "Надо будет отругать Вадима потом", – мельком подумала Лариса, но быстро забыла об этом решении.
– Значит, говорите, – продолжал Рамиль, – ничего подозрительного Вы не заметили?
– Нет, – ответила Лариса, отхлебнув глоток крепкого чёрного чая.
– Значит, Роксана решила не торопиться… Я так и думал. Она же понимает, что сразу после оглашения завещания нельзя ничего предпринимать.
– Рамиль, может ты преувеличиваешь? Мне показалось, что она любит девочку. Видно, конечно, что ей не хватает терпения, что надоедает играть и заниматься ею. Но явной неприязни я не заметила. Честно.
– Не… Вы не знаете Роксану. Она ничего зря не делает. Продумывает каждый шаг. По логике вещей она должна убрать дочку со своего пути.
– Откуда такая уверенность?
– Лариса, Вы не умеете мыслить широко. Видите только внешние проявления событий и на основании этого делаете выводы. Я давно занимаюсь, то есть, занимался, крупным бизнесом, построил империю. Этого нельзя было бы достичь без умения мыслить аналитически, просчитывать и угадывать наперёд развитие любых ситуаций.
– Что ж ты тогда свою смерть не предвидел заранее? Прости за прямоту.
– Тут другое. Я был ослеплён любовью и страстью. Да и потом, то, что сделала Роксана, не укладывается у меня в голове до сих пор. Но теперь мои мозги встали на место, и могу рассуждать адекватно.
– Ну неужели она может убить ребёнка!?
– Не обязательно прям убить, но как-то сделать так, чтоб не мешала… Я же помню, что завещал. Она должна быть опекуном моей дочери, без этого она не сможет распоряжаться наследством, которое, по её мнению, итак мизерное. Это лишает её свободы. А когда дочь вырастет, неизвестно, как себя поведёт. Вдруг, заявит свои права? Это не понравится Роксане. И потом, если она, по-вашему, так любит девочку, зачем тогда ей было избавляться от её родного отца? Нет! Я не могу позволить моей дочери жить с убийцей, постоянно "ходить по лезвию бритвы". Не будет мне покоя, пока Альфия не будет в безопасности.
– Всё ты, вроде, верно говоришь. Но, если я ошибаюсь, и девочка вправду в опасности, как я смогу помочь? Да, я постоянно рядом, но…
– Лариса! Вы – гений! – Рамиль внезапно вскочил из-за стола и простёр руки ввысь, обращаясь, видимо, к Аллаху, а не к Ларисе. Затем сел, уставился в глаза женщине и затараторил, что для него было не характерно:
– Вот именно! Вы натолкнули меня на мысль. Сами того не подозревая. Конечно, Вы всегда рядом. Постоянно. Это значит, что… Вы поняли?
– Не совсем врубаюсь…
– А то! Ну ясно же! Роксана сделает что-то тогда, когда Вас рядом нет. В Ваш выходной. Точно.
– Что, сегодня?!
– Нет, вряд ли. Ещё слишком мало времени прошло после того, как всем стало известно о завещании. Теперь ведь всё окружение, все мои друзья и партнеры, особенно их жёны, будут обсуждать это событие. Будут жалеть Роксану, к ней ведь хорошо относились. А кто-то, может, наоборот – злорадствовать. Что мало ей муж оставил…
– Ха! Жалеть… Скажешь тоже: "Мало". Два домины, две крутые тачки, в банке счёт, – усмехнулась Яранская.
– Ларис, это для Вас с Вадимом большие деньги. А на самом деле, это вовсе не большое наследство. В широком смысле слова. У вас обоих, как и у большинства людей среднего достатка, даже ниже среднего, мышление бедняков. Поэтому вы бедны.
– Мы вовсе не бедны. У нас трёхкомнатная квартира, мы хорошо одеты, сыты, путешествуем иногда, дочь обеспечивали.
– А сбережения у вас есть?
– Есть.
– Какая сумма?
– Не важно!
– Значит, маленькая. Тысяч сто? Двести?
– Ну, примерно.
– Вот и ответ на Ваш вопрос.
– Но нам же хватает.
– Это пока вы оба трудоспособны. Хватает вам всего лишь на то, чтоб с голоду не умереть. Путешествуете вы с мужем всего лишь раз в году в отпуск. Пара недель на Чёрном море, да?
– Говорю же, нам хватает! – Лариса сама не поняла, почему её так задевает этот разговор. Она вдруг подумала о том, что несмотря на то, что им хватает, часто почему-то бывает расстроенной, когда получает свою зарплату. Не часто, а всегда.
– И когда Вы ходите в магазин, всегда стараетесь выбирать то, что подешевле, а не то, что нравится, да? – не унимался дотошный бизнесмен.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Мы с мужем честные люди. Работаем по призванию, а не ради денег. Помогаем людям.
– Вы не помогаете, а спасаете их от быстрой смерти. А помогаем мы с Федышиным Пашкой. И такие, как мы. С помощью нашего фонда благотворительного. И тех денег, которые мы сами заработали, и которых у нас избыток. И, кстати, я тоже честный человек.
– Ну не всем же дано бизнесом заниматься. Мне вот это чуждо. Честь и хвала вам, что помогаете больным детям. Но кто-то должен делать и нашу работу, которая мне нравится, хоть и зарплата маленькая.
– Отчасти, Вы правы. Кто-то должен. Просто мне жаль вас с Вадимом. Вы живёте, не думая о будущем. Как пенсионерами-то будете жить? Благодаря таким, как вы, которые считают, что кто-то должен работать за маленькую зарплату, государство и все эти чиновники бессовестные, которым нет числа, построило и продолжает развивать утопические системы здравоохранения, образования, и так далее. Всю бюджетную сферу. На таких, как вы, винтиках, держится весь механизм. Потому что вам "хватает".
– Ты предлагаешь, нам взбунтоваться всем? Восьмидесяти процентам населения?
– Нет. Для этого нужен новый Ленин.
– И каков же по-твоему выход?
– Для начала, я уверен, каждый должен подумать лично о себе. И тогда по крупицам сложится целое. Полноценное общество.
– И тогда, по-твоему, когда каждый подумает о своем личном благосостоянии и начнёт действовать в этом направлении, наращивая доходы, люди массово начнут уходить из медицины, школ и ВУЗов…
– Начнут. Понемногу уже начали.
– И когда ситуация станет критичной, когда некому станет лечить и учить, правительство повысит нам зарплаты и мы заживём достойно?
– Изменится система. Они уже знают, как изменить её, но это невыгодно и неудобно, так как сократится их собственный аппарат. И не только. Перемены – это всегда не просто. А сейчас они не нужны. Все же довольны. Молчат. На жизнь хватает, и ладно…
Ларисе надоели нравоучения. Она решила сменить тему, и сделать это как можно мягче. Рамилю охота поболтать, это понятно. А она валится с ног. Думать сейчас о своём неправильном мышлении (бедняков) ей не хотелось.
– Рамиль, у меня глаза слипаются. Давай договоримся, когда мы сделаем всё, что должны для твоей девочки, мы вернёмся к этой теме, и ты научишь нас с мужем, как нам правильно жить и мыслить. Чтоб не быть такими винтиками, о которых ты говоришь.
– Ой, Лариса, я эгоист поганый. Простите, ради Аллаха, не даю Вам отдохнуть. Кстати, воду горячую отключили. Я к Вашему приходу два ведра воды нагрел. Наверное, уже остыла. Сейчас в ванну отнесу.
– Спасибо. Неси скорее.
Яранская поплелась в ванну, заметив, что на часах уже одиннадцать. "Чёрт, как время-то быстро летит", – подумала она. После купания её разморило совсем, и бедная женщина сразу уснула на своей родной кровати, даже не расправляя её.
Вадим Яранский, придя с ночного дежурства, сразу отправился в комнату к жене. Прилёг на своей половине рядом с Ларисой и стал тихонько гладить её волосы, так легонько, чтоб не разбудить. "Странно всё-таки устроен человек", – думал он. Вроде бы такое ужасное событие произошло в его жизни: потеря дочери, сверхъестественное появление постороннего человека в их жизни, причём в теле его же дочки, причём этот человек вроде уже как и не чужим стал. Всё это меняет его размеренную жизнь кардинально, и вот, при всём при этом, он уже успокоился и свыкся с новым положением дел и живёт теперь согласно новой цели и новому смыслу. Прошло всего два месяца после того, как завертелось эта мистическая карусель, а уже и боль от потери дочери немного притупилась, и то, что они теперь все вместе делают, уже не кажется таким невероятным и бессмысленным. Не зря говорят, что время лечит, и что человек приспосабливается к любым обстоятельствам. А вот что бы было, если бы всё обернулось не так? Умерла бы Анжела. Похоронили бы. Свыклись бы с мыслью, что так несправедливо обошлась с ними судьба, и что жить больше не для кого, незачем. Лучше бы разве было? Наверное, нет. В таких раздумьях доктора застал сон, и он перед тем, как его совсем сморило, услышал лишь, как хлопнула входная дверь.
Около шести вечера Яранский проснулся и услышал, как жена хлопочет на кухне.
– Милая, – позвал он, – тебе делать нечего? Взялась готовить в свой единственный выходной. Иди скорей, мужа обними!
Лариса, немного повеселевшая и отдохнувшая, вошла в спальню. Она вдруг подумала, что давно не уделяла внимания мужу, единственному родному и любимому человеку, который теперь у неё остался. Даже устыдилась своих мыслей. Она ведь давно забыла, что женщина, что может любить…
– Вадим, а где Рамиль?
– Ушёл куда-то. Нас хотел наедине оставить. Молодец парень.
– Ой, ты знаешь, – начала Яранская, присев на край кровати, – загрузил меня он своими разговорами так, что мне сон приснился, будто я в кухню захожу, а на столе горой лежат доллары. В пачках и отдельно. Я подхожу, протягиваю руки, а взять их не могу, потому что они начинают порхать по всей кухне, как листопад! Я пытаюсь ухватить бумажку, а она раз и отскакивает. И к потолку.
– Ну их, эти доллары. Иди ко мне скорее.
Вадим притянул супругу к себе и начал быстро и резко раздевать. Как делал уже давно, в молодости.
Глава десятая
Роксана Садыкова чувствовала, как депрессия накрывает её с головой. Мысль о том, как бывший муж её предал, оставив без гроша в кармане, сверлила сознание и не давала спать по ночам. Ещё привязал к ней свою противную девчонку, которую ей предстоит опекать ещё минимум лет тринадцать. Слава богу, теперь, при новой няне, жизнь её стала хоть похожа на нормальную жизнь. Можно было спокойно ходить в клубы, салоны красоты, театры и так далее. Сильно не разгуляешься, но отдохнуть можно неплохо. У Роксаны было предостаточно времени обдумать свои дальнейшие планы. А в них входило воспользоваться хотя бы тем, что принадлежит ей по праву. "Даже хорошо, с одной стороны, что наследство маленькое", – успокаивала себя Роксана, – "10-15-тью миллионами гораздо легче разумно распорядиться, чем миллиардом! Продам все имущество, и уеду к чёртовой матери из этой России. Куда-нибудь в Грецию или Испанию. На небольшую квартирку хватит. Немного для себя поживу, потом замуж выйду". Мысли её витали от радужных до тягостных о том, что её мечта казалась сейчас невыполнимой. О продаже жилья и автомобилей даже думать пока рано. Девчонка-падчерица ещё жива и здравствует, и стоит глухою стеною между ней и её планами. Если её не станет, у Роксаны развяжутся руки. Мол, умерла или пропала девочка, а любящая мать (в её безупречной любви к дочери никто не усомнится), убитая горем, хочет покинуть место и город, в котором судьба так жестоко обошлась с ней: отобрала и мужа и ребёнка… Но как? Как убрать малявку со своего пути? Ничего путного не приходило в голову женщине. Отравить не получится. Слишком рискованно. Ребёнка точно будут вскрывать, и всё обнаружат. Второй раз подкупить эксперта-медика не получится. Итак, спасибо небесам, с мужем не прогадала, и всё прошло гладко. Второй раз такое вряд ли прокатит. Устроить несчастный случай? Но какой? Из окна вытолкнуть – дом трёхэтажный, высота небольшая, может выжить и инвалидом стать – ещё хуже. Да и няня постоянно рядом, момент трудно будет подгадать. Можно, конечно, просто отвезти её куда-нибудь, продать цыганам, нанять бандитов, чтоб увезли её с концами, но тогда её будут искать. Есть же ещё свёкор со свекровью, которые забьют тревогу, начнут поиски. И вообще, такая сложная схема, где задействовано много третьих лиц, не устраивала Роксану. Да и пока девчонка в розыске, ничего не продашь. Придётся ждать… (Родители самой Роксаны не помеха, они в её жизнь не лезут, сама приучила. И правильно. Жизнь ей испортили, так нечего теперь встревать.)
Дни летели. Одна идея сменяла другую, и все они в итоге оказывались провальными. Роксана даже настолько увлеклась процессом своего планирования, что сам факт того, что она собирается убить малолетнего ребёнка, не пугал её своей дикостью и дерзостью. Даже азарт овладел ею. И вот, однажды явилась идея. И созрел план. Осталось его воплотить в жизнь. Задача будет не трудной, но надо хорошо подготовиться. Роксана взялась за дело с уверенностью в своих силах, и настроение её становилось всё лучше, так как появился хороший, реально выполнимый план действий. Теперь всё встанет на свои места, она не потерпит поражения!
А Лариса Яранская уже четвёртую неделю осваивала новую науку – педагогику. Все свои выходные дни, несмотря на недовольство мужа, она просиживала в интернете, осваивая азы воспитания пятилетних детей. Со своей Анжелой было всё ,во-первых, давно, а во-вторых, как-то не так. Родная дочь была послушной и неприхотливой. Лариса и не замечала её, и не помнила, чтоб у них были какие-то весомые конфликты. Не помнила, чтоб приходилось кричать на Анжелу или повторять что-то по нескольку раз. Альфия, её подопечная, была совсем другой: капризной, неусидчивой, обидчивой, и, на её взгляд, излишне активной. Привлечь девочку к каким-то спокойным занятиям, настольным играм или рисованию не получалось. Она могла зареветь по малейшему поводу, а потом, спустя минуту, ластиться к Ларисе и заискивать с совершенно сухими глазами, будто никакой истерики и не было. Такое поведение ставило няню в тупик. Но, как ни странно, вовсе не раздражало. Лариса начала привыкать к девочке, и в разгаре игр и веселья порой забывала, для чего находится в этом доме. Ночью, лёжа на своей кровати под неусыпным взором камеры наблюдения (вот уж к чему нельзя привыкнуть! Глядя в глазок камеры Лариса ощущала себя жутко униженной, её даже одолевало жгучее желание показать камере кукиш, или смачно плюнуть в объектив!) на Ларису накатывало отчаяние. Особенно это было в ночь на воскресенье, когда ей предстояло идти домой, а сказать Рамилю было нечего… Ничего она не замечала. От этого Ларисе было страшно, вдруг она недостаточно внимательна, упускает что-то важное.
Но как-то раз, Ларису осенило… И не просто осенило, а будто током ударило, или молнией. Случилось всё как раз в понедельник. Яранская рано утром, как обычно, пришла на работу. Воскресенье пролетело быстро, даже отоспаться не успела. Роксана столкнулась с Ларисой в дверях. Она куда-то уходила, велела няне лучше присматривать за девочкой, так как та приболела и не пошла в садик. Лариса была удивлена. Стояли жаркие августовские дни, да и в субботу Альфия была в полном порядке. У женщины в груди что-то ёкнуло, и она поспешила в комнату к девочке. Малышка как раз только открыла глазки. Увидев няню заулыбалась и, шмыгнув носиком, зарылась с головой под подушку.
