Ирина Владимирова
Они это сделали прошлым летом, и тем другим давним летом
– Так вот. Раньше, пока существовала Российская Империя, а такое название было у нашей страны, нынешняя Латвия называлась по-разному. При царе Петре I, наименовали Рижской губернией. В состав её входили часть земель Смоленской губернии и земель герцогства Лифляндского. Столицей назначался город Рига. Позже Смоленскую губернию восстановили. Оставшееся назвали Лифляндской губернией.
Надежда свернулась калачиком, глаза её стали закрываться. А бабушкина речь плавно лилась и лилась:
– В начале двадцатого века произошли две, друг за другом революции, принёсшие нашему государству много трудностей. А некоторые люди, которые совершили Октябрьскую пролетарскую революцию остались жить здесь, в России. В Прибалтике, которая получила независимость от молодой Российской Федерации, им грозили смертью. Лаубе рисковать не стали. Остались в России. Работали при новом Правительстве на ответственных должностях, поэтому и получили жильё в доме на Сретенке. Так как они считались востребованными специалистами квартиру им выделили целиком. В тридцатых к ним приехал дальний родственник. До сих пор помню его фамилию. Мулярчик. А откуда же он явился? – Задумалась Елена Вениаминовна. – Из Вильно что ли? Точно помню, что из-за границы. Намеревался учиться на художника. Потом он уехал, кажется, в Смоленск.
– Бабушка, откуда ты знаешь?
– Частично мне рассказала наша соседка Пелагея. А она-то всё обо всех знает!
Бабушка помолчала.
– Когда я была школьницей нас водили в музей Ленина. Возле Красной площади. Сейчас музея не существует. Там другой музей, связанный с историей нашей страны. Так вот. В музее Ленина в одном зале нам показывали фотографии старых большевиков. И рассказывали о них. Один из сподвижников руководителя и был старый Лаубе. Узнала его. Ведь они рядом жили. С его дочерью, бабушкой Евы, я, можно сказать играла в одной песочнице.
И тут Елена Вениаминовна заметила, что сон сморил её внучку.
Пользуясь случаем, Елена Вениаминовна решила написать письмо. Она взяла чистый лист из пачки, на которой большими крупными буквами обозначалось “Бумага для писем”. Куплена эта пачка давно и никто кроме бабушки ею не пользовался. Листы были тонкие, желтоватые. По мере того как она вдыхала слабый запах старой бумаги, в её памяти всплыли воспоминания. Словно наедине с прошлым, она обдумала каждое слово, которые собиралась написать. Её письма не просто сообщения, а настоящие насущные напоминания о неких событиях, имевших место в её жизни. Она ловила себя на том, что каждую букву выводит с трепетом, стараясь, чтобы каждая фраза звучала так, как будто была написана сердцем. Однако, её не хотелось, чтобы смысл и информация, изложенные ею, стали понятны совсем посторонним людям.
Елена Вениаминовна в левом углу проставила дату, ниже строкой указала “Сретенка”. Начала как обычно “Друг мой дорогой, позвольте поприветствовать вас вновь. Как быстро летит время, но мысли о вас всегда рядом. Сегодня я провела день, погруженная в воспоминания и семейные заботы. Готовила обед по рецепту моей бабки – тот самый, что всегда возвращает меня в беззаботное детство. Внучка, моя гордость, продолжает радовать нас своими успехами в учёбе, а её подруга Лаубе всё так же часто заглядывает к нам. Они до сих пор живут в том доме, и все взрослые служат там же. А известный вам, друг мой, дом горел несколько раз, но к счастью стены и перекрытия остались практически неповреждёнными. Последних жильцов выселили после очередного пожара, и опустошённое строение заняли бомжи. Не буду пояснять кто это такие, у вас в Австрии их, наверно, хватает. Ожидали, что дом не восстановят, а снесут и выстроят очередной торговый центр. Но, о чудо, его выкупил новый русский и собирается превратить в элитное жильё. Да! Времена меняются, а купчики и любители поживиться находятся всегда! Увы! Впрочем, памятную табличку сняли ещё в начале двухтысячных, и вряд ли помнят кто жил в том доме. Но мы-то знаем и помним. Я часто задумываюсь о том, что могло бы случиться, если бы дом был полностью разобран, полностью, по кирпичику? Нашли бы то, что укрыто тем страшным человеком? Если нашли бы, то как этим наследием распорядились бы? Ответов на такие вопросы я до сих пор не нахожу. И всё-таки не потеряю своего убеждения, что справедливость должна восторжествовать!”
Растревоженная своим письмом, вздохнув, Елена Вениаминовна достала старинный бабкин альбом. Каким-то волшебным образом большая часть его сохранилась. Акварельные рисунки. Фото давних родственников, на которых невозможно было никого узнать. Даже саму бабку, потому что её запечатлели младенцем в кружевном одеяльце. Дамы и господа сидевшие на тонких венских стульях, а то и просто на травке, или стоявшие полукругом позади сидевших, кружевные зонтики, воздушные шляпки, гражданские сюртуки, военные мундиры и фуражки странноватой формы. А вот зимнее фото, тоже жёлтое, потрескавшееся. Дамы и господа в мехах. Маленький ребёнок в шубке. Лиц не распознать. Фоном – городской пейзаж. Иглообразные крыши. На одной виден крест, тоже не привычной конфигурации. Узкие оконные проёмы. Строения как будто жмутся друг к другу. Совсем нет деревьев. Вдали что-то замёрзшее. То ли озеро, то ли река. Может, морской берег? И конькобежцы на льду.
И всё выглядит совсем не по-русски. По архитектуре это европейский город.
–Хотя, – усмехнулась Елена Вениаминовна, – в те времена и существенная часть Европы входила в границы Российской Империи. Жаль, что на обратной стороне нет пометки кем и когда была сделана фотография. Что же это? Польша? Финляндия? А может Вильно или Рига? Кто же теперь скажет?
Она так глубоко задумалась, что не сразу услышала аккуратный стук в дверь. Письмо она быстро вложила в какой-то детский журнал первый попавшийся под руку, а альбом так и остался открытым.
–Лена, стучу, стучу вам, а никто не открывает. Я в окно видела, что вы домой пришли. Стучу и думаю, может, опять погулять вышли, а я и не заметила? Вы спите что ли? – Светлана Муравьева, соседка-сплетница с первого этажа.
–Нет, только внучка спит, а я взялась письмо писать, да в старые фотографии засмотрелась.
–Да? А что такое интересное? – От любопытного соседкиного взгляда ничего не могло укрыться.
Она потрясла левой рукой, в которой был зажат смартфон и мгновенно рассмотрела зимнее фото.
–Звонка важного жду! Вот что я вижу здесь как посторонний и объективный наблюдатель? Время, в которое сделано фото – зима, судя по мехам и замерзшей воде. Место, где сделано фото – европейский город, возможно, где-то в Скандинавии или Центральной Европе. Стиль данного фото – старинный, с узкими улочками, высокими домами с остроконечными крышами. Детали, которые я увидела: крест на крыше, возможно, символ католицизма, отсутствие деревьев, что характерно для северных городов. Как я чувствую настроение этого фото: холодное, но в то же время романтичное, с ощущением старины и некой таинственностью.
Муравьёва стала делать пассы руками, закатила глаза и с подвыванием начала вещать:
–Я вижу зимний день, в воздухе витает запах свежезаваренного кофе и сладких булочек, вот там за углом затерянный отель среди европейских городских теней. Холодный воздух наполняет пространство, словно будто бы застывший сам по себе. Ветер приносит шорохи тяжелых мехов, а изредка слышится смех – молодые люди обмениваются шутками, катаясь по льду. Крики радости останавливаются в воздухе, как замерзшие снежинки, приземляясь на безмолвные крыши, покрытые морозной коркой. Голоса, звуки капели, отражаясь от стен старинных зданий, смешиваясь с треском льда под коньками. Город, охваченный зимней тишиной, кажется живым лишь на поверхности. Эти узкие улочки, обрамленные высокими стенами, лишь изредка оживают звуками шагов или скрипом уличных повозок. За готическими арками проскальзывают тени, напоминая о том, что в этом городе, в любой миг, живут тысячи историй, таящихся в каждом окне. Снег медленно выпадает, поднимая облака мелких кристаллов, которые летят, словно мечты, ожидая своего часа. Вдаль уходит свет, оставляя лишь грусть наступающей ночи.
–Замечательное описание! – Похвалила Елена Вениаминовна соседку. – Атмосферно! Оно звучит очень интригующе. Многие, пожалуй, захотели увидеть эту фотографию! Твоя фамилия случайно не Чумак? Нет? Удивительно! Ой, извини, извини. Наверно, ты вспомнила свою артистическую деятельность в народном театре. Я сразу и не поняла. А ты зачем пришла, кстати?
–Хотела попросить тот шарфик шелковый. Меня старинные знакомые пригласили вечером в ресторанчик. Я уж и костюм подобрала, но надо шею замаскировать! Сама понимаешь, возраст – не радость. И вспомнила про тот шарф. Так одолжишь? Ах, народный театр! Когда мы были молодыми и розы красные цвели, – вдруг запела Светлана.
–Не продолжай, – возразила Елена и пошла за шарфом, а шустрая Муравьёва за секунду сняла на свой смартфон зимнюю фотографию. Она вознамерилась полистать альбом, но Елена Вениаминовна вернулась с шарфиком. Пришлось соседке уходить.
Глава 2
Глава 2
Ева Лаубе, как и Надежда, и другие дети, приходили в школу пешком. А новую девочку Еву Высокогорную привозили на занятия на машине. С одноклассниками она не старалась подружиться, держала со всеми ровно, смогла завоевать авторитет у преподавателей. Она вроде не зазнавалась, старалась одеваться как большинство школьников. Хотя, иногда Ева хвастала, что ткань для её школьной формы куплена в Италии, а шили специально в ателье. Удивлённым одноклассницами она поясняла, чтобы форма лучше сидела.
Так получилось, что до конца учебного года Евиным родителям продолжение фильма просмотреть не удалось. И четвероклассники так и не узнали, чем окончилась история о старушке, пропавшей шкатулке и наследстве.
И вот тогда-то, наверное, под воздействием Евиного пересказа фильма, у Надежды впервые появилась та самая горчинка. Куда исчезла бабушка? Она хотела расспросить родителей. Но отвлеклась на более интересную тему. В тот день мама объявила, что грядёт ремонт! Поэтому требуется подумать о будущем дизайне их квартиры. А кто будет думать?
Папа, уставший после работы, лишь пожал плечами и вернулся к газете.
–Почему бы не устроить семейный мозговой штурм? – предложила мама, весело покусившись на печенье. Она всегда верила, что совместное творчество объединяет.
Папа, наконец, отложив газету, прошёлся по комнате, задумчиво посмотрел в окно так внимательно, словно там проплывали варианты будущего облика их уютного семейного гнездышка.
–Как насчет светлых тонов, чтобы визуально увеличить пространство? – раздался голос папы, – снизу слишком строго, давайте добавим какие-нибудь яркие акценты! Как вам моя идея?
–Внимание на меня, – скомандовала мама. – Я собрала старые журналы и начала вырезать понравившиеся элементы – красивые обои, стильные светильники и мебель, которая добавит уюта. Я всегда думала, что дом – это больше, чем просто стены. И не только место, где собирается семья. Но и место, где каждый уголок дышит воспоминаниями. Надеюсь, вы разделяете мои взгляды?
С мамой никто спорить и возражать не стал.
– Смотри, Наденька, – мама придвинула лист, на котором был изображена геометрическая фигура странной неправильной формы.
– Что это такое? – Заинтересовалась Надежда.
– Не узнаёшь? – Мама улыбалась.
– Нет.
– Это план нашей квартиры. Я сделала его сама, – похвастала мама.
–О! И я взгляну. – Папа заинтересованно взглянул на бумажку. – Для чего ты его сделала?
–Чтобы прикинуть куда и какую мебель мы купим и расставим здесь. Конечно, придётся вымерять стены. Но мы справимся! Правда?
–К сожалению на этом этапе я не смогу вам помочь. В нашей исследовательской группе выбыл мой помощник. Помнишь Сергеева Сергея? Он выступал на отраслевых соревнованиях и сломал ногу, лежит в больнице за городом в гипсе, домой его пока не отпускают. И мне пришлось взять на себя исполнение расчётов по экспериментальной шахте. Но это явление временное. Недели через две сдадим весь материал и я возьму отгулы. И буду красить, клеить, пилить, строгать!
– О! Значит у нас покупки! Ура!!! Мы справимся со всеми трудностями!
Хотя Надежда привыкла к старому креслу-кровати, раскладному столу, чуть покосившимся платяному и книжным шкафам, перспективу посещения магазина и выбора мебели оценила на «пять».
– Смотри! Мы с тобой нарисуем или вырежем подходящие модели новой мебели из журнала. И на этом листе будем прикидывать как всё новое расставлять.
– Я думала, что мы просто поедем и купим.
– Прежде чем покупать надо точно знать какие вещи нам подойдут.
– Мама, а почему наша квартира такая кривая?
–Да, необычная у нас планировочка! Наш же дом очень старый. Когда-то его построил московский купец Никитин, известный торговец мехами. Вот тот дом рядом с нами для себя, – мама показала в окно на соседнее строение, закрытое строительными полотнами с изображением дома. – А наш дом возводил для коммерческих целей. Дома возведены из красного кирпича, украшены изящными резными наличниками. На каждом этаже были отдельные просторные квартиры с высокими потолками и большими окнами. Никитин планировал сдавать дом в наём жильцам. Квартиры снимали не только богатые купцы, но и литераторы и артисты. Поэтому в доме часто звучала музыка, собирались большие компании. Летом такие вечеринки устраивались в уютном дворике. Сразу скажу, что об этом писал известный журналист того времени. Гиляровский.
– Купец – это как торговец?
– Почти. Современным языком сказать почти что предприниматель или бизнесмен.
– У Евы Высокогорной, это новая девочка в нашем классе, в этом учебном году к нам перешла, папа бизнесмен. Так она говорит.
– А мама кем работает?
– Не знаю точно. Но её мама всё время ходит в парикмахерскую и к какому-то косметологу. Наверно, там и работает.
– Всё может быть! Вот тебе карандаш, надписывай бумажки. Одна будет обозначать стол, другая шкаф, кровать. Что мы ещё хотели?
– Мама, а почему же наша квартира такая маленькая? У соседки Пелагеи Семеновны тоже маленькая, ещё меньше, чем наша, раз мы в лучшем этаже живём? – Удивлялась Надежда.
– Такими их сделали очень давно, после гражданской войны, когда наша страна лежала в руинах, а миллионы людей лишились крова, работы и близких, города стали центром притяжения для тех, кто искал новую жизнь. Разрушенные дома, заводы и фабрики требовали восстановления, а это означало новые рабочие места. Люди, оставшиеся без всего, ехали в города, надеясь найти хоть какую-то стабильность. Но места в городах не хватало. Некогда просторные квартиры, оставшиеся без прежних хозяев, становились пристанищем для нескольких семей сразу. Несколько поколений, разделяя одну кухню и одну ванную, учились жить в тесноте и согласии. Эта уплотненная жизнь, хотя и была нелегкой, помогала выжить. Люди делились едой, заботой и надеждой на лучшее будущее. В тесноте, но не в обиде, они восстанавливали свои жизни и строили новую реальность, кирпичик за кирпичиком. На нашем этаже тоже была большая квартира. И в доме был один парадный подъезд, а со стороны двора так называемая чёрная лестница. По ней в квартиры поднималась прислуга, приносили продукты, дрова для каминов и печей, чистое бельё от прачки и много чего другого. Скажу тебе такую информацию. – Мама улыбнулась. – Наш этаж назывался в те времена красивым французским словом “бельэтаж”.
– А как это?
– Это означает, что этаж лучший. Вот так! За такие квартиры владельцы требовали денег больше, чем за остальные. А самые недорогие были на последнем этаже.
– О! В нашей квартире жил старый граф?
– Почему граф? – От удивления мама поставила тарелку на книжную полку.
– Сегодня в школе одна девочка из нашего класса рассказывала, как в старом доме жил старый граф, который умер, а его наследники всё перерыли в доме, потому что искали сокровища. Графский дом назывался замком. И в нём неожиданно пропала какая-то тётя. И никто не знал, нашли ли клад. Мама, как ты считаешь в нашем доме тоже есть сокровища?
– А девочка рассказала о том, нашли ли сокровища?
– Нет! Она сказала, что продолжение фильма её родители ещё не смотрели и она не знает, что случилось дальше.
Мама совсем развеселилась:
– Как жаль! А то мы могли бы узнать в каких местах находят наследство. И там искали бы.
И они обе захохотали.
– Мама, а кто здесь раньше жил?
– Раньше, это по твоему мнению когда?
– Ну… до гражданской войны? Бабушка?
Мама захохотала.
– Доченька, а ты знаешь в каком году твоя бабушка родилась?
– Если честно, то я не помню. А когда? – Глаза у Надежды стали круглыми. – В гражданскую войну?
– Нет, – мама давилась от смеха. – Гораздо позже. Елена Вениаминовна родилась после Великой Отечественной войны, в тот период, когда наше государство строило социализм.
Мама вздохнула.
–Мама, а что такое социализм? – Спросила девочка.
–Социализм, – ответила мама, – «это идея о том, что все люди должны жить в справедливом мире, где ресурсы и благосостояние делятся между всеми, а не сосредоточены в руках немногих. Это стремление создавать общество, в котором каждый трудится на общее благо, и где нет бедных и богатых, а только товарищи, помогающие друг другу.
Вдумайся в это. Социализм стремится обеспечить всем доступ к образованию, здравоохранению и достойному жилью. Представь, как здорово, когда каждый ребенок, независимо от того, в каком районе он родился, может учиться и мечтать.
Но, – продолжила мама, – несмотря на благие намерения, на протяжении истории реализовать социализм было сложно. Люди не всегда согласны, как действовать, и часто возникают споры. Важно помнить, что основа социализма – это забота о каждом человеке, об ответственности одного за другого.
Так что социализм – это не просто система, а мечта о мире, где каждый может быть счастлив. Это идея о солидарности, о том, что мы все должны поддерживать друг друга. Когда один падает, остальные должны помогать ему встать. Это как крепкая сеть, связывающая людей, где никто не остается в одиночестве.
– Значит, это хорошо? – спросила девочка.
– Да, если к этому подходить с сердцем. Но иногда хорошее намерение может обернуться трудностями, если оно не поддерживается честными людьми. Социализм требует ответственности, любви и уважения. И именно это делает его такой сложной, но прекрасной концепцией.
А Надежда поняла, что социализм это чтобы всем было хорошо.
На столе перед ней рассыпались цветные карандаши.
– Будем цвета для стен подбирать, – подмигнула мама.
Тема ремонта в квартире оказалась настолько интересной, что девочка забыла о других делах.
Всей семьёй они ездили в огромный торговый центр покупать кое-что для ремонта в квартире. Поездка оказалась весьма увлекательной. Атмосфера торгового центра окружила их как волшебный туман. Яркие огни, шуршание покупок и смех других покупателей создавали непередаваемое настроение. Надежда с легким трепетом двигалась от одной витрины к другой, ее глаза блестели от восторга. Она остановилась у стенда с обоями, где изобилие узоров и текстур завораживало.
– Мама, смотри, вот этот цвет, – произнесла она, поднимая яркий рулон с нежными цветами. – Мне кажется, он будет отлично смотреться в том уголке!
Родители весело подбежали к ней.
–О каком уголке ты подумала?
–Там, где поставил мою новую софу. А вам нравится?
–Очень симпатичные, – заявила мама смеясь.
–Покупаем, – заявил папа.
Надежда и не предполагала, что прикладывать кусочки обоев к выкрашенные разными цветами панелям, определять, что из них сочетается, а что нет, на самом деле интересно. Какой рисунок увеличит пространство, а какой нет. И оказывается непросто рассчитать количество рулонов и банок с краской на нужное количество стен. А самое главное, родители спрашивали Надежду как совсем взрослую, каких переделок ей хотелось в её комнате.
Взгляд маленькой Надежды был полон вдохновения, она чувствовала творческий поток, наполняющий их совместный труд новым смыслом. Эта поездка стала не просто покупкой – это было начало новой страницы в жизни их семьи.
– Как я устала, – заявила дома мама.
– А давайте на завтра придумаем себе развлекательную программу? – Предложил папа.
– А что будем делать? – Спросила Надежда.
– Не посетить ли нам Третьяковскую галерею? – Активничал папа. – Давненько не бывал я в Третьяковке!
– А потом сходим в ресторанчик какой-нибудь, пообедаем. Не знаю, есть ли сейчас кулинарии при ресторанах? Раньше были. Купили бы что-нибудь и на вечер, и на завтрак. Совсем я отстала от московской жизни, – мама грустно покачала головой.
– Я не возражаю. – пропищала Надежда.
Все засмеялись. И на следующий день семья развлекалась, посетив Третьяковскую галерею. Это музей очень нравился девочке. Самыми любимыми были портретные залы.
–Помните? – Неожиданно заговорила мама.
Папа и Надежда посмотрели на маму с вниманием. И она неожиданно:
–Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза – как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза – как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
–Вспомнилось неожиданно. Это стихотворение я выучила студенткой. Мы с агитбригадой выступали на открытии краеведческого музея на Смоленщине. И почему-то сегодня вспомнилось. А теперь идёмте на встречу с Андреем Рублёвым!
И они пошли.
Маме нравилась часть, где располагалось древнерусское искусство, а папе залы посвященные военной тематике.
– Интересно, почему наша бабушка не любит картину с Алёнушкой? – Спросила Надежда.
Родители переглянулись.
– Видишь ли, – начал папа, – эта картина писалась с одной девушки, судьба которой была очень неудачна.
– Как это?
Тихим голосом мама решила пояснить:
– Дочка, а ты помнишь, что рассказывали о картине, когда вы с классом на экскурсию приходили?
– Если честно, то я не обратила на это внимания. Как будто эта девушка из сказки про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку. Там мальчик превратился в козлёнка, а сестрицу злая колдунья заключила в озеро. Но пришел богатырь и всех спас.
– На самом деле неизвестно является ли девушка той самой Алёнушкой. Но посетителям эта версия очень нравится. Но Елена Вениаминовна не одобряет картину по другой причине. Для создания этого образа художнику позировала пациентка психиатрической больницы. После того как твоя бабушка впервые увидела эту картину, она потребовала, чтобы её никогда не называли Алёной и даже Леной. Только Еленой. Она считала, что уменьшительное имя вносит в её развитие негатив. Как сейчас выражаются. Такое модное слово, ну, ты знаешь. Пойдём смотреть дальше. И тебя она называет только полным именем и объясняет всем, что только так имя помогает человеку.
И родители, и Надежда засмеялись, настолько удивительна и сказочная позиция бабушки.
Они ещё побродили по залам. В одном большом зале папа вдруг сказал:
–Девчонки, присаживайтесь сюда, на скамеечку. Сейчас сделаем фото-видео для семейного архива. Надежда с мамой присели на бархатную скамью, а папа подошёл к старушке в костюме и спросил:
–Вы не станете возражать, если наша семья сделает фото и видео? На смартфон.
–Нет, музей не возражает. Только без вспышки.
–Конечно!
Папа подошёл к скамье, обнял маму и Надежду за плечи, а один из посетителей их сфотографировал. Потом папа передал смартфон маме, а сам встал в картинную позу и с большим выражением продекламировал:
–На распутье в диком древнем поле
черный ворон на кресте сидит.
Заросла бурьяном степь на воле,
и в траве заржавел старый щит.
На распутье люди начертали
роковую надпись: «Путь прямой
много бед готовит, и едва ли
ты по нем воротишься домой.
Путь направо без коня оставит —
побредешь один и сир, и наг, —
а того, кто влево путь направит,
встретит смерть в незнаемых полях…»
Жутко мне! Вдали стоят могилы
В них былое дремлет вечным сном
«Отзовися, ворон чернокрылый!
Укажи мне путь в краю глухом»
Дремлет полдень. На тропах звериных
тлеют кости в травах. Три пути
вижу я в желтеющих равнинах
Но куда и как по ним идти!
Где равнина дикая граничит?
Кто, пугая чуткого коня,
в тишине из синей дали кличет
человечьим голосом меня?
И один я в поле, и отважно
жизнь зовет, а смерть в глаза глядит
Черный ворон сумрачно и важно,
полусонный, на кресте сидит.
Присутствующая публика зааплодировала. Конечно! За папиной спиной размещалось огромное полотно с задумавшимся русским богатырём.
Они пробыли в галерее до тех пор, пока не раздались звонок и объявление о том, что залы закрываются до следующего дня.
Подготовка к ремонту продолжалась. Семья передвигала по листку с планом квартиры бумажные кусочки, обозначающие предметы мебели. Папа предлагал перепланировку и рисовал синим карандашом прерывистые линии.
– Так я вижу наши комнаты, – одновременно пояснял он. – Здесь бы перегородку. А здесь – снести! В этой стене можно прорезать окно. Соединим таким образом кухню, в которой не развернёшься и эту комнату. Как вам идея? Здесь небольшие полотна. Как стол книжка. Представьте, поднимаем из с обеих сторон. На этой стороне шинкует, завариваем и всё, что нужно делаем. А готовое ставим на эту сторону. Мысль ясна?
Мама подумала и сказала:
– В таком случае, со стороны комнаты столешница должна быть больше. Смотрите! С той стороны готовим. С этой обедаем! В комнате станет просторнее.
Вместе замеряли стены вдоль и поперёк, окна, двери. Словом всё, что попадало под руки. Было весело!
У Надежды вечером мелькнула мысль о бабушке.
«Завтра после школы спрошу», подумала она перед тем как уснуть.
Но завтра случилось событие.
Выставочное пространство как копьё пронзили девчачьи визги!
– Нина Ивановна! Идите скорее сюда! Жорка Кучергин, Козлинский и Лампочкин в танк влезли, а вылезти не могут.
–Застряли!
–Нина Ивановна, кошмар, что творится! А вдруг там бомбы?
–Девочки, да какие бомбы?– Классный руководитель чуть не свалилась в обморок. – Какие бомбы? В танках не может быть никаких бомб! Там снаряды!-И от такого предположения её волосы поднялись дыбом!
И тут Нина Ивановна поняла, что она панически выкрикивает что-то не то. С этих застрявших хулиганов станет и стрельнут, и сломать, и ещё что-нибудь нехорошее сделать!
И она, и маленькие экскурсанты побежали к площадке, на которой размещалась боевая техника. Они пронеслись мимо современных истребителей, бомбардировщиков, бронированных машин и, наконец, увидели танки, которые спокойно припарковались в самом уединенном конце выставки. Рядом только забор и лес. Учительница поняла, что именно по этой причине Кучергин, Козлинский и Лампочкин выбрали для своих действий именно танк. Неужто и впрямь решили пострелять?
