Ирина Викторовна Евтушенко
Душа на верёвочке

4 глава

От всего пережитого у меня немного кружилась голова. Я почему-то, думала, что каким-то образом перерождаюсь. Как будто бы, то что во мне так долго спало спрятанное за семью замками, наконец- то, вырвалось на волю.

Мы сидели в удобных креслах на террасе. Воздух свежий, своей особенной пьянящей свежестью, которая бывает только после дождя.

Когда природа, благодаря своего Творца, еще больше благоухает, всеми своими немыслимыми запахами. Закат, красив и воздушен, цвета шлейфа алого шифона Иды.

Рядом со мной сидела Ида и курила свою сигарету, с запахом, каких-то пряных трав.

Генрих, как ни в чем не бывало, расположился в соседнем кресле, совершенно с беззаботным лицом.

–Анна, я хочу вам рассказать историю –обратилась ко мне Ида – Не судите, меня строго, я не очень искусная рассказчица. Пожалуй, правду в ней искать не стоит. Потому, что вымысел и правда всегда ходят рядом.

–О, Миледи! –воскликнул Генрих. Я не слышал никого, кто лучше рассказывает истории, чем вы.

–Итак –начала Ида. – Устраивайтесь поудобнее, потому что история моя не короткая. Помните, как Гоголь написал в своих «Вечерах на хуторе близ Диканьки»?

Немного помедлив, она прикрыла глаза, и продекламировала:

–«Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь поступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, что бы было весело колядовать и славить Христа. Морозило сильнее, чем с утр, но зато, так было тихо, что скрип мороза под сапогом слышался за пол версты»

Генрих захлопал в ладоши. Ида кивнула головой и продолжила свой рассказ:

–Так вот Рождество, о котором я хочу рассказать было совсем другим. Целый день

шёл снег. Казалось, что на небе, разорвали пуховую перину. Снежные хлопья,

словно лебяжий пух, сыпались и сыпались на дома, деревья, прохожих. Все застыло

под этим пуховым покрывалом. Замерло и согрелось. Рождество. Кто не любит этот праздник? Этот праздник наполнен особенным запахом. Запахом мороза, мандарин, выпечки и зажжённых свечей. Машины, нетерпеливо сигналят в свои клаксоны, разгоняя, зазевавшихся пешеходов. Магазины зазывают своими красочными витринами, искушая, побаловать себя и своих любимых покупками. Люди спешат в свои уютные дома. Всем надо закончить последние праздничные приготовления. Накрыть на стол и встретить гостей, к которым на встречу выбегут радостные дети, в надежде получить свои конфеты. Всеобщее веселье и радость от праздника. Все славят рождение Христа.

Одинокая девушка брела, не замечая ничего вокруг. Её тонкое, совсем холодное, не по сезону пальтишко, продувалось насквозь. Вязаная шапка, из-за снега, выглядела, как колпак повара. Видавшие виды, сапоги прохудились и промокли. Девушка шла, не разбирая дороги, далекая от всеобщего веселья и радости, проваливаясь в снег, зябко кутаясь в свой куцый воротник. Пальцы покраснели от холода. Сухие, потрескавшиеся от мороза губы, плотно сжаты, и казались тонкой ниткой на её лице.

Если бы, кто–то посмотрел на неё, то, опешил бы, от той отрешенности, которая стоит в ее печальных глазах и бездне в них без конца и края. Большие пластмассовые очки, от мороза закоченели и больно давили на нос. Глубокая,

скорбная морщина залегла между ее бровей. Нос от холода посинел и стал похож, на синюю картошку. Возможно. Если бы в этот момент, ей повстречался, кто –то, из

её немногочисленных знакомых, или совсем незнакомых. Окликнул её. Позвал бы в свою компанию. Пригласил бы, в свой теплый уютный дом. Обогрел бы ее, заледеневшую от тоски и одиночества душу, то и не случилось бы всей этой истории, которую я вам рассказываю –Ида сделала глоток из своего бокала и продолжила.

– Звали девушку Надежда. Не успела она оповестить мир своим криком, как сразу же была отвергнута своей материю и отцом. Я говорю, о ее биологических родителях. Как по мне это не родители, а не пойми кто. Просто проводники, через которых она на этот свет и попала. В любом случае, такой поступок, я расцениваю, как совершеннейшую безответственность и подлость. – глаза Аделаиды зло сузились.

– Этим жестоким решением, они обрекли Надю на жизнь полную страдания.

По сути Надя, должна была научиться быть «бойцом». Но, увы, этого не случилось. Потому что, мы понимаем – все люди разные. Будучи круглой сиротой, она воспитывалась в детском доме, в котором ей жилось несладко. По своей натуре она была девушка замкнутая, пугливая, но с добрым сердцем, а это так не модно в нашем обществе. Внешность ее была самой заурядной. Наде никто не рассказал, что красота человека заключается не в лице, а в душе.

Надя внешности своей стеснялась. Носила очки в жутко грубой громоздкой оправе, которые ее совершенно скрывали и делали совсем уж не симпатичной. На нападки своих сверстников, отвечала молчанием и тихо плакала, убегая в конец школьного двора.

Воспитатели в детском доме, были больше похожи на надзирателей, чем на добрых учителей. Они часто ругали и обзывали детей. Право голоса дети особо не имели, а порцию оскорблений, сыпались на их бедные головы, как горох.

–Вы! Генетические уроды, дебилы, отпрыски алкашей и наркоманов. Единственное, что вас ждет, это помойка и мусорка. Вас бросили, ублюдки родители, которых и родителями нельзя назвать. Вы – акт не законного прелюбодеяния. Из вас никогда ничего не получится. Это надо, что бы Бог, наконец-то, повернулся к вами. А это маловероятно.

И все в таком духе…

Ни о какой доброте и нежности, душевном тепле и поддержке не могло идти и речи.

Кто-то из сирот озлоблялся, кто-то, будучи «бунтарем», старался доказать обратное, у кого-то это даже получалось, но в пример их никому не ставили, не гордились.

Полное безразличие, отсутствие мотивации, злость, грубость и зависть, вот не весь перечень того, что видели сироты этого детского дома.

Надежда была кроткой и полностью уверовала в слова воспитателей. Она смутно представляла свою жизнь за стенами детского дома. Она, пожалуй, и не уходила бы

никуда. Здесь плохо, но понятно. А что там? Покорность, граничащая с инфантилизмом. У нее не было ненависти. Чаще Надя была апатична, стараясь

поглубже спрятаться от окружающей ее действительности. Не было ни одной живой

души, к которой она могла бы привязаться. Правда, появилась одна девочка. Она болела редкой болезнью. Надя жалела ее и полюбила по-своему, но девочка вскорости умерла. И Надя осталась совсем одна.

Взрослая жизнь, совсем немилостиво встретила сироту.

Окончив школу, Надя получила комнату в общежитии при конфетной фабрике, на которую устроилась работать простой рабочей. Но даже этой маленькой комнатке, на самом последнем этаже, Надя была рада. Наконец-то, она одна, и никто не берет ее вещи, ни кто не ест ее еду.

Когда лил сильный дождь, крыша промокала, и вода капала с потолка.

Надя ставила под капли миски и слушала, как шумит дождь за окном.

Когда-то она набралась смелости и попросила комендантшу общежития, как-то решить этот вопрос. На что получила очень четкий и лаконичный ответ:

«Кому, если чё не ндравится! (именно не ндравится!), может проваливать на улицу!»

На улицу Надя не хотела, поэтому молча терпела с желтыми подтеками потолок, и капли на нем, панцирную кровать, которая была с неудобной и продавленной

сеткой, почти касающейся пола, всегда вонючий туалет и кухню, с занятыми

конфорками и вечно, спешащими соседками, которые курили и ругались.

Однажды, Надя на сэкономленные деньги, купила электрическую маленькую плитку. Тайком, что бы никто не узнал, она пронесла ее к себе в комнату и варила ней незамысловатые блюда.

Мужчины никогда не обращали на нее внимания, на столько она была серой и невзрачной. Надю это расстраивало, но как все изменить, она не знала.

«Ладно, вы родители меня бросили на произвол судьбы. Ладно, не дали мне любви и нежности, но хотя бы дали мне внешностб» -так рассуждала Надя, рассматривая себя в маленьком зеркальце.

Отражение в зеркале совершенно ее не радовало. На нее смотрела девушка с совершенно обыкновенным лицом, с небольшими серыми глаза, которые были лишены, какого-либо блеска и с тусклыми волосами цвета серой пыли.

Надя понимала, что винить некого. Что жизнь ее пуста. Одиночество разъедающее душу, как серная кислота, не давало жить и дышать. Она убедила себя, что впереди ее не ждет, ровным счетом ничего хорошего.

–Знакомо ли вам, одиночество, Анна? -обратилась Ида ко мне. – Не сиюминутное, редкое вспыхивающее состояние. А одиночество в толпе? В паре? В обществе?

Вы знаете, что одиночество -это болезнь, вашего такого прогрессивного 21 века? Знакома ли, вам пустота, которая сгущается вокруг вас, приобретая плотность, не пробиваемого цилиндра? Он закрывает вас от окружающих, делая невидимой.

Люди разучились дружить, любить, поддерживать и понимать друг друга, а может, они этого никогда не умели? Мы думаем, что когда выключаем свет, только тогда погружаемся в темноту. Нет, мрак может сидеть внутри нас. Сидеть и ждать,

когда откроется дверь, что бы он мог выйти наружу. Пожалуй, Анна, это страшнее вашего невезения? – Ида грустно улыбнулась

Я же всем сердцем сострадала бедной девушке, понимая, на сколько мои стенания о невезучести, смешны, на фоне ее боли.

–О, Ида! Вы рассказываете очень грустную историю о бедной девушке. Мое сердце разрывается от переживаний и сострадания к ней – воскликнула я , боясь пошевелиься – Как же сложилась жизнь Нади? Я вся в нетерпении услышать продолжение.

–Не вдаваясь в подробности, какая капля стала последней в терпени Нади, я продолжу своё повествование – Аделаида,изящной рукой коснулась виска. -Надя вернулась домой, после бесполезного брожения по улицам. Она закрыла дверь. Разделась. Надя слышала через стенку своей комнаты, смех и громкие голоса.

Соседи активно отмечали праздник, но в ее дверь не постучали. Только, усталость и одиночество- два верных спутника, на протяжении всей ее жизни, сидели рядом. От холода или волнения, тело девушки дрожало. Она достала платье, которое купила недавно, в маленьком магазинчике на углу. Наде оно показалось милым. Серое в небесного цвета незабудки, с маленьким, кружевным воротничком.

Немного помедлив, Надя переоделась в это платье. Трясущимися руками достала несколько упаковок таблеток и маленькую бутылкочку коньяка.

Надя никогда не пила спиртное, но когда-то от кого- то слышала, что пьют его для храбрости. Она выпила немного коньяка, скривилась от горечи, которая обожгла огнём горло и язык, но пересилила себя и допила до дна. Вторая рюмка «пошла веселей», и Надя почувствовала, головокружение. Опьянев, стала смелее. А самое главное, у нее появилась полная уверенность, в том, что она делает все верно.

В скором времени, снотворное начало действовать. Тепло и спокойствие разлилось по всему телу. Тишина. Звуки, которые были так сильно слышны, куда-то исчезли.

Надя легла на кровать и начала шептать заплетающимся языком

– Каждый день, замерзая, от пронзающей сырости. Я глаза закрываю, что б досчитать до шестидесяти. По секундам, с надеждою. До утра все забудется. И опять все по-прежнему. Мое завтра не сбудется. Мое завтра безвременно. Не начавшись закончится. Я являюсь причиной своего одиночества.

И тьма накрыла её.

Ида замолчала.

5 глава

Тишина стала какой-то пронзительной. Казалось, умолкли все птицы и море, замерло. Я боялась пошевелиться. Страх, ужас и боль сковали мое тело. Я только сейчас поняла, на сколько, мы люди безрассудны в своих поступках.

На сколько мы легко и жестоко можем скомкать свою жизнь, придумывая, какие-то

нелепые объяснения и причины. Ведь самое великое и самое не постижимое, что у нас есть -это наша Жизнь.

Мы вечно жалуемся, мы всегда не довольны. Мне было стыдно за ничтожность и мелочность, за смехотворность нашего отношения к своей Жизни.

Ида молчала. Я уверена, что она знала, какие мысли были в данный момент у меня в голове. Аделаида сделала несколько маленьких глотков кофе, который услужливо принес Генрих и продолжила:

–Надежда девочки Нади умерла вместе с ней. Девушка ощутила сильный холод. Казалось, что ее морозит изнутри и снаружи. Надя открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого, ослепляющего света.

–Где я? –подумала Надя.

И снова открыла глаза. Осмотрелась. Находилась она в комнате, белоснежные стены которой, покрыты блестящей пленкой. Совершенно без границ и углов. Как будто вокруг, одно белое бескрайнее пространство. Стол, на котором она лежит, висит в воздухе. Нет, привычных для глаз проекций. Нет ничего.

«Я умерла –решила Надя. – Вот она загробная жизнь, о которой так много говорят.

Вот она какая. Опять я одна»

Надя посмотрела на себя и увидела, что одета не в свое платье, а в какое-то другое, полупрозрачное длинное одеяние.

–Добро пожаловать!

От неожиданности Надя села и удивленно уставилась на мужчину, красоту которого сложно передать словами. На вид ему можно дать лет тридцать.

Он высок, статен с красивими, благородными чертами лица, белизна, которого казалась фарфоровой. Его карие глаза горели ярче звезд на небе. Губы, нарисованы, величайшим художником Небесной Художественной Академии. Густые волосы, волнами спадали на плечи. Костюм из черного бархата, строго покроя с золотыми пуговицам, идеально сидел на его точеной фигуре.

Надя смотрела на незнакомца и боялась пошевелиться.

«Кто это? -думала она про себя. – Как мало изменилось. Я жива и всего боюсь.

Я даже не решаюсь заговорить»

–Позвольте представиться – мужчина галантно поклонился. – Я так много имею имен, что даже не знаю какое назвать вам. Скорее более привычное для вашего уха. Я Люцифер.

Я смотрела на Иду открыв рот.

–Она разговаривает с самим Люцифером? – шёпотом переспросила я.

Ида многозначительно улыбнулась и ответила.

–Милая, Анна, если бы вы люди, могли поверить в то, что Дьявол чаще бывает среди вас, чем Бог, то не сомневались и не удивлялись бы встрече Нади и с ним.

И она продолжила свой рассказ, а я сидела с открытым ртом.

–Боже – Надя в ужасе прижала руки к груди.

–Здесь нет никого, кроме нас двоих –засмеялся красавец – А теперь, к делу.

И первая плохая новость для вас -вы таки мертвы. Если выразиться точнее, то мертва ваша оболочка. Я говорю о вашем теле, которое дано было вам в этой вашей жизни. Вторая плохая новость-ваша душа попадёт в Ад. При чём, вы собственноручно сделали все для того,чтобы мы с вами сейчас говорили и предоставили мне честь сообщить вам сие известие. Это меня несказанно радует –он ослепительно улыбнулся. И есть хорошая новость. Опять-таки для вас, не для меня.

–Какая? –Надя буквально выдохнула из себя.

–По счастливому стечению обстоятельств для вас, вы стали миллионным самоубийцей в этом году. Именно в Рождество, каждый год, ведется подсчёт.

Как по мне так глупость полная – недовольно скривился Люцифер. – Но, увы, ничего не поделаешь, приходится подчиняться правилам договора с Ним – он многозначительно поднял палец вверх. – Так вот, вернемся к вам.

Подведя подсчёты, мы выявили победителя, то есть вас. Вы выиграли свой счастливый лотерейный билет. Вы имеете возможность от него отказаться. Процедура оформления души займет немного времени – он сделал не проницаемое лицо и посмотрел на Надю.

–Но вы так и не сказали, какой приз я виграла ?– набравшись смелости спросила Надя.

–Да? -удивился Люцифер. – Мне казалось, я говорил. Приз, сущая безделица –он махнул рукой.

–Но все же, я хотела бы услышать –Надя смотрела на него во все глаза, боясь моргнуть

–Вы можете выкупить свою Душу у меня –ответил он прищурив глаза.

–Каким образом? –Надя запуталась окончательно.

–Условия выкупа просты: вас подселят в два тела. Эти Души уже формально мои. Но вы, можете их спасти и тем самым выкупить их у меня и свою Душу заодно.

Надя удивленно смотрела на Люцифера. Постепенно до нее начали доходить его слова.

–Вы хотите сказать, что я получу шанс вернуться назад, если спасу две Души? У меня будет возможность спасти свою Душу?

–Да – презрительно скривил рот Люцифер.– Но вы можете отказаться от приза. Зачем вам эти лишние заботы, проблемы и трудности? Вы их не особо хотели преодолевать при жизни. Вы подумайте, стоит ли ваших сил вся эта возня, за никчемные души такие же, как и ваша. Проще для всех, что бы вы отказались от приза –и он посмотрел на свои изящные пальцы, всем видом показывая, как утомил его разговор.

–Мне надо подумать – нерешительно пролепетала Надя.

–Нет! Нет времени на подумать! –грозно прокричал Люцифер- Вы двадцать пять лет

думали и ничего не придумали, умнее, чем просто покончить с собой. У меня полно дел по важнее, чем ваши раздумья.

–Но я ведь..Мне надо знать, как я буду спасть их жизнь? Да и свою тоже –попыталась возразить Надя.

–В чужом теле вы будете семь дней. Как и что вы будете делать – это ваши заботы. Ровно через семь дней в 12.00 дня срок истекает и вас перенесёт в другое тело и так два раза. Утомился от всех этих разъяснений, честное слово –недовольно надув губы Люцифер, закинл ногу на ногу.

– Как все-таки тяжело с вами людьми. Вечно эти расспросы уточнения. Что? Почему да как? Когда я уже получу свой законный отпуск? –он артистично взялся за голову.

–Я согласна –тихо прошептала Надя, не поднимая глаз

–Что? –переспросил Люцифер. – Отдать свой приз?

– Нет-замахала руками Надя. – Я согласна спасти души – чуть громче ответила девушка. – Попробовать, спасти.

Если бы, Надя в этот момент посмотрела на мужчину, то от страха онемела бы или окаменела. Ненависть и злость исказили красивое ранее лицо.

–Будь по-твоему –громко крикнул Люцифер.

Тут же в воздухе материализовалась пластина, из непонятного сплава, которая гибко меняла форму. На ней, что-то выгравировано. Буквы горели огнём. Люцифер подошел к перепуганной до смерти девушке. Надежда почувствовала сильный жар от него, который буквально заполнил всю её сущность. Вблизи, Люцифер был еще красиве. Такая красота страшит и порабощает.

–Подпишите здесь –он указал, какой-то палочкой внизу свитка.

–Но чем? –Надя не успела удивиться, как в ее руке оказалось черное страусиное перо. Она повинуясь, поставила внизу свою подпись. Тут же невидимая рука взяла ее палец и девушка вскрикнула от острой боли. Надя в изумлнии увидела, как с ее пальца капнули две капли крови на пластину. Палец Нади погрузился, в какую-то массу, приятную на ощупь, чем-то напоминающую желе и не желе. Но об этом, обо всем, Надя не успела даже подумать или удивиться, как все вокруг завертелось закружилось, и тьма накрыла девушку.

–На море особенно красив закат –Ида не отрывая взгляд, смотрела на заходящее солнце. Небо было ясным, после дождя, как будто с него смыли все темные краски.

–Хоть свежесть вечерняя и пьянящая, но я предлагаю перебраться в комнату и там продолжить нашу занимательную беседу –предложила Ида.

Не дожидаясь моего ответа, она и Генрих двинулась по направлению комнаты. Я предпочитая не спорить, молча, последовала за ними.

Вместо стола, посреди комнаты стоял большой круглый диван из тёмного бархата с пушистыми объёмными подушками. Прозрачный балдахин с подхватами, из –за

своей воздушности и невесомости, казалолось соткан из паутины летучей мыши. Золотые вензеля покрывали резные деревянные ножки.

Диван был необыкновенной красоты и больше привычных для нас размеров. На нем могли свободно улечься человек двадцать.

Возле дивана, по кругу стояли несколько низких, стеклянных столиков из хрусталя.

На которых в изобилии, в красивых хрустальных вазах, лежали экзотические фрукты, сладости, мороженное. Стояли фигурные кувшины с напитками. Красиво изогнутые сосуды, необычного цвета и формы. Свет в комнате по-прежнему был таинственно – приглушённым и лился из невидимых светильников.

–Анна, идите ко мне– Ида легла на диван и похлопала рукой рядом с собой. – Здесь, я думаю, нам будет удобно продолжить наш разговор.

Я без возражений приняла ее приглашение. Тут же, Генрих подал мне серебренный фужер, с замечательным фруктовым вином. Вкус, которого, я никогда, ранее не пробовала.

–Ида, удивительную историю, вы нам рассказываете –обратилась я к ней. – Я жду с нетерпением продолжения.

–К девушке Наде, мы вернемся и очень скоро. –улыбнулась Ида. – Какая все-таки жадная человеческая натура. Жадная ко всему. Человеку важны удовольствия и наслаждения. Даже, вы Анна, сейчас, горите и жаждите продолжения. А ведь это искушение. Искушение услышать, что будет дальше –засмеялась Ида.

–Вы правы, Ида. Я хочу услышать –ответила я. – Я хочу услышать и хочу насладиться и вашим рассказом, и вашим обществом и вашими угощениями. Более того, я хочу,

чтобы этот вечер не заканчивался никогда. Я безмерно счастлива, что

познакомилась с вами и с замечательным Генрихом.

Ида внимательно на меня посмотрела и коснувшись моей руки, продолжила:

–Я надеюсь, все знают город Вавилон. Одну из колыбелей цивилизации –лицо Иды стало таинственным, как в прочим, каждый раз, когда она предавалась воспоминаниям. Жил в то далекое время, историк Геродот. К его словам не нужно относиться слишком серьезно, -усмехнулась Ида. – Но, зерно правды в них есть. Так вот он писал в своих записях, что все женщины этого города, должны были раз в жизни, явиться в храм богини Мелитты. Это богиня женского начала -пояснила Ида.

–Там девушки дожидались чужестранцев, которые, чтобы заняться с ними сексом, бросали им на колени определенную сумму денег. Эти деньги, жертвовались на нужды храма. Любая желающая девушка, могла продолжить «карьеру» и стать жрицей богини. Девушка жила при храме, удовлетворяя клиентов, после чего могла легко окончить «карьеру», с легкостью выйдя замуж. Будующий муж, обязательно интересовался, сколько мужчин посещало девушку, во время ее службы.

–Чем больше, тем лучше? –предполагая правильный ответ,переспросила я

–Совершенно верно –улыбнулась Ида.

–А, евреи, могли продавать свою дочь, любому человеку в наложницы –Генрих расположился у ног Иды. – И неизвестно, сколько бы существовал этот обычай, не появись Моисей – говоря это, Генрих хитренько улыбался.

–Да, да. Именно Моисей, официально запретил продажу дочерей – продолжила свои воспоминания Ида. – Но, право, себя продавать, осталось у еврейской

женщины. Они сидели вдоль дорог, прикрытые покрывалом. При виде возможного

клиента, женщины бежали за ним, убеждая его «купить» их. Что касаемо страны, в

которой мы с вами отдыхаем, то здесь, во времена древней Греции, процветали все

виды проституции. В честь Афродиты и Диониса, устраивали колоссальные оргии с участием знаменитых гетер, девственниц и рабынь. Это было, воистину, красивое, развратное и пышное зрелище.

–На такие празднества, съезжались чужестранцы чуть ли не совсех концов света- мечтательно закатил глазки Генрих. – Гетеры, рабыни и рядовые проститутки, после таких праздников, ходили в раскоряку, но кошельки их рвались от обилия монет.

–Вот именно тогда, и появились гетеры. – Аделаида подняла указательный палец вверх. – О, это была отдельная каста среди проституток. Эти женщины были невероятно умны, красивы, образованы. Отдаваться или не отдаваться мужчине, это был полностью её выбор. Эти девушки могли на равных беседовать с известными философами, политиками, богачами и правителями стран о смысле жизни, общественном порядке и о том, как обустроить Грецию.

–Да, да, я читала об этом –закивала я головой.

– Мы видели это все собственными глазами –серьезно сказала Ида.

Я молча уставилась на нее.

–Гетеры занимали особое место в жизни греков –не замечая моего изумлния,Ида продолжала – Им посвящали песни. С них лепили статуи, а их едкие изречения собирали и записывали, и слагали легенды. Правда, во время правления Людовика IХ и началось гонение этих дам. Он рьяно принялся гнать распутных женщин за пределы Франции. Но его старания ни к чему не привели. Есть мнение, что благодаря гонениям Людовика, к публичным женщинам стали хуже относиться. До этого, проституция считалась обычным явлением –констатировала Ида.

– В каждой стране, обязательно был такой правитель, который пытался искоренить это явление –вступил в разговор Генрих. – Кара была страшной. Их сжигали,отрезали носы или клеймили. Но даже эти страшные наказания, не мешали женщинам продолжать заниматься своим ремеслом.

–Но это не удивительно. Ведь развитие любых услуг зависит от спроса на эти услуги. Ведь так Генрих? –обратилась к нему Ида. –Налей еще вина, мой друг.

Она протянула свой фужер, и Генрих наполнил его вином.

–Тогда почему мы осуждаем только девушек, которые этим занимаются? А как же мужчины, которые пользуются их услугами? Мы говорим об уважении к самому себе. Еще ни одна проститутка насильно в постель к себе, никого не укладывала –усмехнулась Ида. -Каждый, кто покупает ее тело, делает это вполне сознательно, находясь в здравом уме и твёрдой памяти. Поэтому, должен предвидеть результаты своего поступка. Но, вы! В моменты похоти мужчины забывают обо всем.

Максимельян Робеспьер (замечательный мой друг) придумал выход для своей семьи. Его младший брат пристрастился бегать в бордели. И сколько с ним не проводилось бесед и наставлений ничего не помогало. Пока, его не повели в больницу и не показали гниющих заживо от сифилиса пациентов – Аделаида брезгливо сморщила носик – Помню, как он бежал из той больницы просто не оглядываясь. Этот урок он запомнил надолго – засмеялась Ида.

– Если бы люди были целомудренными, ответственными, преданными, не изменяли, не предавали, не прелюбодействовали, то даже этот вид услуги имел бы совершенно другое развитие и форму. Но вернемся к нашей девушке Наде, которая подписала договор о спасении своей Души. Но прежде, я хочу вас познакомить еще с одной девушкой, которая сыграет не маловажную роль в жизни Нади, а Надя в её.

Ида закурила сигарету и продолжила рассказ.