Ирина Владимировна Щеглова
Исполняющий желаний

Полная версия

Глава 1
Фирма веников не вяжет

Семья была большая, дружная, веселая. Бывало, идешь мимо двора, а у них работа кипит – переговариваются, шутят, песни поют.

Забор у них – одно название; палисадник маленький – так, чуть цветков под окнами. Зато уж хозяйство – каких поискать. Тут тебе и сараи, и кухня, и склад дровяной. А все строят чего-то; сам с сыновьями на лесах – молотками так весело постукивают, смеются, здороваются, завидев знакомых, на чай зовут.

Спорится работа у них. Скоро крышу возвели под конек; а на коньке эдак гроб приладили – вроде вывески у них. Мастерскую они расширяли, семейное дело – гробовщики.

Вот и меня тоже зазвали. Хозяйка ласково окликнула:

– Глаша! Что ж ты все мимо проходишь, зашла бы…

Двор у них широкий, чистый, вкусно пахнет свежеструганым деревом.

– Присаживайся, – улыбается хозяйка, обмахивая фартуком скамью у самодельного стола – отшлифованные сосновые доски, смолистый дух от них идет. Если бы не гроб над головой на крыше, совсем бы уютно и хорошо, но мысль неотступная: из этих досок мастерят веселые хозяева домовины – последний приют для человека.

– Давно приехала? – вопрошает радушная хозяйка, расставляя на столе угощение, блины да мед. – Как здоровье бабушки?

– Спасибо, хорошо…

У стола собирается все семейство, здороваются, улыбаются, рассаживаются, хозяйка разливает чай.

– Смотрю, заневестилась ты, – замечает мать семейства. – Замуж собираешься ли?

– Что вы, мне еще рано…

Она как будто не слышит меня:

– А мы как раз нашему младшенькому ищем жену, – и кивает на «младшенького», ражего детинушку, косая сажень в плечах, румянец во всю щеку. – Чем не жених тебе? – нахваливает.

Мне неловко, я хочу выйти из-за стола, но радушные хозяева удерживают, добиваются ответа. Обещаю подумать и бегу к воротам. «Жених» догоняет, вызывается проводить.

Мы идем по улице, и мне кажется, я знаю его миллион лет, но спроси, как зовут, – не помню.

Он неторопливо рассказывает об отце и новом доме, о всяких семейных делах, о предстоящей свадьбе, о том, как мы будем с ним жить, его мать научит меня делать позумент и плести гробовую кисею. Я слушаю, слушаю – и такая тоска меня берет!

Жених норовит взять меня за руку – вроде бы ничего не значащий жест, но он пугает меня, и рука его, и само прикосновение вызывают ужас и отвращение, и сам он – темная глыба, надвигающаяся на меня, лишающая воли и воздуха…

Закрываю глаза, затыкаю уши и приказываю себе – беги!

Рву с места и удираю прочь, не разбирая дороги.

Не хватает воздуха, стебли травы оплетают ноги, я задыхаюсь и падаю, захлебываясь криком.

Открываю глаза. Сердце готово выскочить через горло.

За оттаявшими окнами серенький рассвет, оттепель.

Сажусь на диване, туплю пару минут.

Приснится же такое…

Глава 2
Скука по-деревенски

Днем второго января завьюжило, снег повалил густо, рывками, будто кто лопатой швырял. На улицу носа не высунуть, собаки в будки попрятались, коты на лежанках спали свернувшись.

До вечера просидели у подруги Раечки под бормотание телевизора. Показывали старые сказки: на одном канале – «Морозко», на другом – мультфильм «По щучьему веленью». Раечка старше меня на год, но, глядя на нас, можно подумать, что и на три. Потому что она высокая, крупная, смуглая и очень рассудительная. Но иногда и Раечка любит пошутить.

– Жених снился на новом месте? – спросила.

– Ага, завидный, сын гробовщика, – ответила я, заставив себя рассмеяться: воспоминание о сне неприятно царапнуло в груди.

– Ого! Богатая будешь! – обрадовалась Раечка. – Ты его узнала? Какой он из себя?

– Первый раз вижу!

– Значит, не наш, – вздохнула подруга.

– Ваш, не ваш… Знаешь, меня этот сон ужасно напугал, очень неприятный, не хотела бы я, чтоб у меня такой жених был.

– Так, может, это про будущее?

– Спасибо, не надо! Вспоминать и то противно.

– Ну, не хочешь, как хочешь, – согласилась подруга. И спросила неожиданно: – Пойдешь с нами колядовать?

Я ответила не сразу. К вечеру на улице подморозило, мы смотрели в темное окно, за которым ни зги не видно, и наблюдали, как мороз вышивает серебром сверкающие узоры по черному бархату.

– Что делать? – переспросила.

Она взглянула удивленно, потом чуть заметно усмехнулась:

– Городская! Никогда не ходила, что ли?

Я понурила голову и притворно вздохнула:

– Нет…

– Так ты… чем щи хлебают, – она покровительственно похлопала меня по плечу. – На Рождество собираемся все толпой и ходим по домам, колядки поем, Христа славим, а нам за это хозяева конфет насыпают и денег дают. – Раечка запнулась: – Денег не сильно много, мелочь, зато еды всякой – завались! Мы в прошлом году мешок набрали, потом до конца каникул ели! У Сереги ухо заболело, у меня зубы. – Она засмеялась. – Я карамельки очень прилюбляю.

– А я шоколад…

Раечка отмахнулась:

– Я же говорю – что с тебя взять…

– Да ладно, хватит тебе, – я тоже рассмеялась. – Гоголя все читали. У нас в школе спектакль ставили «Вечера на хуторе близ Диканьки».

– А! – вспомнила Раечка. – Я по телику видела кино.

– Кстати, можем завтра в кино с тобой сходить, – предложила я.

– Ничего интересного, – вздохнула Раечка. – Пойдем лучше на горку. Там все наши собираются.

– Хорошо… – согласилась я.

Какая разница, куда идти, лишь бы дома не сидеть.

– Гадать будем, – мечтательно пропела подруга, забрасывая руки за голову. – А то еще знаешь, – она понизила голос, – черта будем ловить, вся нечистая сила в Рождество бежит с земли сломя голову, а сейчас для нее самое время – куролесит, – Раечка многозначительно кивнула. – Но не всем удается сбежать, – она перешла на шепот и склонилась ко мне: – Некоторые застревают, если кто сено косил на Ивана Купалу, да с приговором, под Рождество в это сено можно загнать нечистого, он запутается, и тогда любое желание загадаешь ему – выполнит!

– Звучит жутковато, – призналась я.

Раечка ухмыльнулась:

– Да ладно… это же сказки.

Я неуверенно улыбнулась в ответ.

А на улице меж тем наступила глухая тьма.

Интернет в деревне медленный – только за смертью посылать. И компьютер один, к нему старший брат строго-настрого прикасаться запретил. Только при нем и по делу.

Крутили мой смартфон, пока на нем деньги не кончились.

Делать совсем нечего.

– Я хотела найти какие-нибудь гадания.

– О, нашла где искать! – Раечка вскочила с дивана и, порывшись в тумбочке колченогого стола, нашла толстую тетрадь в черном коленкоровом переплете.

– На, читай, – сказала, усмехнувшись, – это прабабкина, там и заговоры, и сны, и гадания – все есть.

Я осторожно раскрыла тетрадь и погрузилась в густоисписанные страницы, пытаясь разобрать убористый почерк Раечкиной прабабушки.

Заговоры от сглаза и порчи, от сухотки, трясунца, «чтоб личико было красно» – рассмешило: интересно, зачем кому-то может понадобиться красная физиономия?

– Ой, да ладно! А то не знаешь, – усмехнулась Раечка. – Красно – значит красивое.

– Знаю, но все равно смешно, сейчас так не говорят.

– Конечно не говорят, старинные заговоры-то! – возмутилась подруга. – Ты лучше гадания смотри, – она подмигнула. – А хочешь, приворот на парня сделаем?

Я отмахнулась:

– Да ну их! Потом не отвяжешься.

– А! Это потому, что ты не влюблена, – со знанием дела кивнула Раечка.

– Ты, между прочим, сама ушла от темы, – я ловко увернулась, как мне показалось. – Расскажи, какие самые интересные гадания?

Подруга взглянула многозначительно:

– Самые интересные – это когда у самого черта спрашиваешь.

– Ого! С чего ты взяла, что он тебе ответит? Он же главный лжец! Соврет – недорого возьмет.

Раечка усмехнулась:

– А вот есть способы! Если его поймать, да так, чтоб он не смог вырваться, да припугнуть – вот тут он тебе все и выложит, чего ни попросишь – выполнит! – Она медленно кивнула: – Любые желания!

Я не поверила:

– Держи карман…

Раечка склонилась и произнесла таинственно:

– У нас одна девчонка вызвала чертенка, он ей все сделал – и оценки, и новый самртфон, и еще там много всего…

Я также таинственным шепотом спросила:

– Как ее зовут?

– Люська… ты ее все равно не знаешь, – помявшись, ответила Раечка. И добавила, спохватившись: – И другие тоже…

Я покачала головой, листая страницы тетради, нашла заголовок: «Гадания». Попыталась разобрать бабушкины каракули:

Ежели девица пожелает судьбу свою угадать, то следовает ей во время Святок скликать подруг и в полуночь, выйдя за ворота, узнать у прохожего имя; как оный станет себя наименовать, таково и имя суженого девице той будет.

Тако ж, имя нареченного жениха или тайного любушки вопрошают у домового, взойдя в овин, вставши под стрехой и трижды выкрикивая: «Дедушко, дедушко, скажи заветно имечко!»

О доле своей гадают, поймав куру пестру, связав ей лапы да пустив на стол. На столе-то по углам вода, пшено, кольцо обручально да зеркало.

Вот как станет кура зерно клевать – так девице в богатстве да в достатке жить.

А коль в воду кура клюв сует – так с пьяницей горьким век вековать.

Кольцо обручально – замуж в этом году пойдет.

В зеркало кура глядится – муж гуляка неверный будет.

– Забавно, конечно, можно попробовать, только это все сказки – и кто нам разрешит курицу в дом тащить? – спросила я у Раечки.

– А мы не в дом, мы на веранде, – легко нашла выход она. – Но за курицу мамка может заругать. – И вздохнула.

– А без курицы? Я слышала, на кофейной гуще гадают, на чайной заварке. Может, на картах кто умеет? А еще мама рассказывала, как они, когда студентами были, духов вызывали.

Раечка заинтересовалась:

– Да ну?! С блюдцем, что ли?

– Точно! – обрадовалась я. – Спиритический сеанс, от английского spirit – дух. Они писали алфавит на большом листе бумаги по кругу, в центр круга ставили блюдце вверх дном, рисовали стрелку, и все участники должны были касаться двумя пальцами блюдца и вызывать духа, – для убедительности я произнесла внутриутробным голосом: – Дух Пушкина явись нам!

– Ух ты! – восхитилась Раечка. – А почему Пушкина?

– Ну, тогда все Пушкина вызывали, наверное, думали, что он все знает.

– И что, приходил?

– Не знаю, – я пожала плечами, – мама не говорила.

– Короче говоря, старинные заговоры лучше работают, – сделала вывод подруга. Пойдем что покажу. – И она повела меня в комнатку за печкой, где стояла ее кровать.

Включив свет, Раечка подошла к кровати, присела на корточки, заглянула под свисающее покрывало и поманила меня пальцем.

Я тоже заглянула под кровать и увидела странное сооружение – на низкой скамейке лежала объемная книга, между страницами была пропущена толстая нитка, нижний конец ее был опущен в стеклянную пол-литровую банку, рядом лежали крышка и ножницы.

– Что это? – удивилась я.

– Ловушка, – таинственно улыбнулась Раечка. – Вчера поставила, всю ночь ловила, но не пришел.

– Кто?

– Да чертенок же! – торопливо ответила она. – Вот смотри, нитку пропускаем между страницами, один конец – под подушку, другой – в банку, на ночь произносим трижды: «Чертик, чертик, появись, вокруг света обернись…»

– Да ну, ерунда, – засомневалась я. – С чего бы ему являться…

– А с того! – горячо зашептала Раечка. – Он маленький и глупый, его легко обмануть. Вот он вылезет из-под подушки, начнет спускаться по нитке, тут надо быстро произнести желание и отрезать нитку: он в банку плюх, я крышкой чпок, и все!

Я слушала и хлопала глазами:

– Рай, а зачем ему по нитке спускаться, и книга еще, он через страницы полезет? По-моему, ты что-то неправильно делаешь…

– Много ты понимаешь! У нас все так делают!

– И кто-нибудь поймал?

– Кто ж признается! – хохотнула она. – Нет, по-тихому банку в погреб спрячут и пользуются. Но люди сразу замечают, – она многозначительно кивнула, – если кто разбогател быстро или повезло: вдруг, смотришь, дом начали ремонтировать, или строиться, или гараж, новая машина – откуда что взялось. А оно известно откуда – от черта!

– Жуть!

– А ты думала… Вот я и хочу мамке и батьке помочь, чтоб хоть немного полегче, они же зашиваются. Старшая сестра развелась, жить негде, да еще с дитем, брат тоже неприкаянный, я когда еще школу окончу!

– Раечка, да я понимаю, но не у черта же просить…

– Не просить! Потребовать в обмен на свободу, понятно?!

Под кроватью в пыльном сумраке таинственно поблескивала выпуклым боком стеклянная банка. Мне показалось или на самом деле, но внутри банки прятался еще более густой клубок мрака…

– Раечка, а почему ты банку не закрыла? – спросила я, и голос мой предательски дрогнул.

Подруга внимательно посмотрела на меня и не сразу ответила:

– Так ведь он же не пришел…

Мы на мгновение замерли, глядя в глаза друг другу и наливаясь холодным ужасом. Не выдержали и с визгом выскочили в дверь.

Упали на диван в большой комнате.

– Ты чего? – спросила Раечка, тяжело дыша.

– А ты чего? – У меня стучали зубы…

В прихожей стукнула дверь.

Мы одновременно взвизгнули, зажмурились и прижались друг к другу.

– Рая! – раздался знакомый голос, послышались шаги. Подруга облегченно вздохнула. Мы открыли глаза и уставились на дверной проем.

– Ты дома? – зачем-то спросила Раина мама, заглядывая в комнату.

Я поздоровалась. Она кивнула:

– Здравствуй, Глаша. Ужин приготовила? – обратилась к дочери. – Сейчас отец придет.

– Картошку сварила, – отозвалась Раечка, проворно вскочила и побежала на кухню.

Я догнала ее у печки:

– Ладно, пойду я, не буду мешать.

– Ага, до завтра… Приходи на горку.