Ирина Шайдль
Что бы выбрала любовь?
На прощание, перед тем, как я сошла с электрички, он спросил, какую картину я хотела бы получить от него. Я ответила: “Нарисуй мне туман.” И помахала рукой, выходя из вагона. Скорее всего, мы больше не встретимся, но это оказалось неожиданно приятное знакомство.
Мы встретились. Уже на следующей неделе утром в понедельник.
Когда я спустилась с подножья электрички, Серега возник прямо передо мной. Тот же длинный серый плащ и кепка на голове. На лице – уже знакомая улыбка. В руке – огромная темно-красную роза на длинной ножке.
Он протянул цветок мне. “Привет!” Я остолбенела от неожиданности. Сейчас, когда мы оба стояли друг перед другом, было видно, что он на полголовы ниже меня.
Мужики-попутчики, сходящие на одной со мной остановке, окидывали нас удивленными взглядами. Кто-то присвистнул. Мне стало не по себе.
– Привет! Ты что здесь делаешь?
– Пришел тебя встретить и проводить до работы. Ты сказала, что любишь темно-красные розы. Вот!
Я взяла розу, вдохнула ее очаровывающий аромат. Я забыла, когда мне дарили цветы. Тем более вот так: утром и без повода. Это было приятно.
Мы пошли по дорожке, которая вела на нефтебазу. У ворот офиса мы попрощались. Я прошла мимо охранников, удивленно вытаращивших глаза на мою розу с утра пораньше, и с довольной улыбкой пошла в наш вагончик, где девчонки-коллеги засыпали меня вопросами о цветке и его дарителе.
Это было начало. После этого Серега стал с завидным постоянством встречать меня утром на станции пару раз в неделю. Всегда в огромной розой в руках. Иногда он встречал меня вечером и провожал на электричку или проезжал со мной пару остановок, чтобы потом вернуться домой на автобусе. Иногда он ехал со мной в Волгоград, чтобы навестить своих друзей. А однажды даже осмелился выйти вслед за мной и проводить меня до дому.
Мы много разговаривали. Серега оказался интересным собеседником. А еще необыкновенным рассказчиком. Он умел рассказывать так, что хотелось внимать, и обладал талантом внимательного слушателя, давая мне возможность высказать свои мысли. А еще с ним было хорошо молчать. В этом молчании не было дискомфорта или неловкости. Нет! Просто иногда в разговоре возникала естественная пауза, когда слова не нужны.