Ирина Панина
Золотой век Атлантиды
Глава 6. Высшая школа зодчества
Закончив беседу, Божественный Антей и Озаре в сопровождении Атотиса направились к западному храму, построенному из дымчатого гранита. Это монументальное учебное здание с величественной колоннадой из сиренево-красного гранита и фризом, украшенным орнаментом из геометрических фигур, производило впечатление торжественности.
Миновав обелиск, и поднявшись по широкой мраморной лестнице храма зодчества, жрецы вошли в обширный зал с полом из блестящего черного мрамора. Напротив входа на белоснежной стене сияла большая надпись, выложенная золотом и драгоценными камнями. Она гласила: «Язык чисел учит Вселенским истинам!».
Одну из стен украшала великолепная мозаика. На ней были изображены трое молодых архитекторов, рассматривающих большой развернутый свиток с чертежом здания, и пожилой жрец-наставник, указывающий рукой на строящийся неподалеку храм.
Озаре распахнул резную дверь, и жрецы вошли в просторную комнату, примыкавшую к залу. Потолок комнаты был расписан узором из эллипсов, а пол выложен мозаикой с геометрическим орнаментом. Через высокие вертикальные окна из прозрачного стекла падал яркий солнечный свет. Он хорошо освещал стены, на которых были развешаны эскизы и планы новых сооружений. На больших столах под ними лежали груды чертежей, пояснений, рисунков и расчетов. На отдельном столе, в глубине комнаты, были аккуратно разложены эскизы новых статуй и барельефов.
В тишине храма раздался звук медленных размеренных шагов. Вскоре в комнате появился седовласый жрец, увенчанный платиновым обручем с десятилучевой бриллиантовой звездой. На светлом с пергаментным отливом лице Посвященного светились живые, необычайно умные глаза.
– Эласипп! – радостно воскликнул Антей, бросившись навстречу вошедшему жрецу.
– Мальчик мой! – прошептал взволнованный старец, заключая в объятья Иерофанта. – Я благодарен Богам за ниспосланное мне счастье увидеть тебя вновь перед тем, как перешагнуть порог Вечности.
– Мудрейший Эласипп – друг Первосвященника Кроноса и наставник Божественного Антея, – тихо сообщил Атотису Озаре.
Выпустив из горячих объятий старого жреца, Иерофант с тревогой заглянул в его глубоко посаженные голубые глаза.
– Да, Лучезарный, – грустно проговорил Эласипп, – скоро я покину этот мир, уже был знак от Высших сил, и Кронос знает об этом. Я выстроил в горах небольшую пирамиду, где обретет вечный покой мое уставшее тело. Это очень красивое, благодатное место. Оттуда виден весь Посейдонис, лазурный океан и Священный Атлас с вечно курящейся огненной вершиной. Мне бы очень хотелось, Антей, чтобы ты проводил меня в последний путь.
– Я непременно исполню твое желание, дорогой наставник, – дрогнувшим голосом произнес Иерофант и почтительно поклонился седоволосому жрецу.
Эласипп удовлетворенно вздохнул и, с благодарностью глядя на Божественного Антея, спросил:
– Что привело тебя в храм зодчества, и чем я могу помочь?
– Я задумал построить в Кемете необыкновенно прекрасный храм Солнца, – с чувством заговорил Иерофант. – Для этой цели мне нужны самые талантливые архитекторы Атлантиды и грандиозный проект.
Эласипп кивнул головой и, указывая рукой на развешанные по стенам эскизы и планы, с гордостью произнес:
– Это лучшие работы наших выпускников, окончивших высшую школу зодчества за последнее время.
Седовласый Посвященный неспешно повел гостей вдоль стены, подробно рассказывая о каждой из развешенных работ.
– Вот то, что я хотел найти! – радостно воскликнул Антей, остановившись перед седьмым по счету проектом храма. – Это просто чудо зодческого мастерства!
– Прекрасный выбор, – одобрил Иерофанта Эласипп. – Это работа архитектора отуса, самого способного из моих выпускников. Я уверен, у Отуса большое будущее, он, безусловно, добьется признания и небывалых высот мастерства.
Антей и Озаре быстро просмотрели чертежи, расчеты и пояснения к проекту Отуса и продолжили знакомиться с другими работами. Иерофант отобрал для себя еще несколько интересных вариантов светских сооружений. Атотис с восхищением разглядывал чудесные работы атлантских зодчих.
Было около восьми часов утра. Большой зал храма постепенно заполнялся учащимися. Среди общего гула голосов то и дело раздавался веселый юношеский смех.
– Пришли на занятия наши будущие великие зодчие, – с теплотой в голосе произнес Эласипп.
– Наставник, пригласи сюда Отуса и исполнителя вот этого проекта, – попросил Антей, указывая на эскиз изящного дворца.
Эласипп вышел в зал, и шум мгновенно стих. Юноши, почтительно кланяясь главе высшей школы зодчества, тихо расходились по учебным комнатам.
– Дион, – обратился Посвященный к рыжеволосому голубоглазому юноше, – немедленно найди и приведи ко мне Отуса и Гериона!
Юноша помчался исполнять приказание наставника и вскоре скрылся в дальнем конце зала за резной, отделанной лазуритом дверью. Эласипп вернулся в комнату и, прикрыв дверь, учтиво произнес:
– Антей, обрати внимание на молодого архитектора Диона, в этом году он только заканчивает обучение, но это уже вполне сложившийся мастер. Ему нет равных в разработке и выполнении прекрасных барельефов, отличающихся необычайной изысканностью и изяществом. Что же касается зодчего Гериона, он, несомненно, одаренный, очень способный мастер, хотя несколько тщеславный и заносчивый. По моей просьбе Отус и Герион преподают архитектуру в заключительных классах обучения.
Раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, и в комнату почтительно вошли двое молодых людей. Первым появился элегантно одетый юноша с благородной наружностью и пытливым взглядом карих глаз, а следом за ним – на редкость красивый краснокожий зодчий со стальными мускулами и горделивой осанкой. Его изысканное одеяние дополнял малиновый плащ из переливающегося шелка и кожаные сандалии с застежками из драгоценных камней.
Оказавшись в обществе Божественного Антея, двух высочайших Посвященных и статного чужеземца в одежде атлантского жреца, молодые архитекторы очень смутились. Молитвенно сложив руки, они поспешно опустились на колени, не смея поднять глаз, и чуть дыша от благоговения.
– А где же Дион? – поинтересовался Иерофант.
– Дион! – громко крикнул Эласипп в открытую дверь.
В комнату стремительно вбежал испуганный рыжеволосый юноша. Внезапно очутившись перед самыми могущественными белыми магами Атлантиды, он побледнел и почти без чувств распростерся по полу.
Божественный Антей внимательно и строго посмотрел на каждого архитектора и, немного подумав, величественно произнес:
– Отус, проект твоего грандиозного храма Солнца поистине великолепен. Я назначаю тебя главным зодчим Кемета. По прибытии в эту страну ты сможешь немедленно приступить к осуществлению своего замысла. Герион будет твоим первым помощником, а Дион разработает эскизы барельефов для храма Солнца и возглавит подготовку кеметских ваятелей для их воплощения.
Молодые зодчие замерли от такой неслыханной чести, оказанной им преемником Верховного жреца Атлантиды.
– Герион, я сам подберу достойное место для возведения по твоему проекту прекрасного дворца, – твердо добавил Иерофант, заметив слегка расстроенное лицо краснокожего зодчего.
Герион облегченно вздохнул и радостно улыбнулся.
– Эласипп, – обратился Божественный Антей к наставнику, с гордостью взиравшему на своих воспитанников, – кто из архитекторов знает дом Гиллуса, главного мастера-строителя лабиринта в Кемете?
– Зодчий Отус часто бывает в доме Гиллуса. Их семьи живут в восточной части столицы и уже много лет дружат между собой. После того как родители Гиллуса и Лилит уехали за океан, семья Отуса заботится о девушке, оставшейся заканчивать обучение в храме искусств, – степенно ответил Посвященный.
Приказав Отусу остаться, Иерофант отпустил остальных архитекторов. Когда Герион и бледный от волнения Дион покинули комнату, Божественный Антей строго произнес:
– Отус, я поручаю тебе позаботиться о кеметском жреце Атотисе. Ты должен показать ему столицу и рассказать обо всем, что заинтересует его. Затем вам следует посетить дом Лилит, чтобы Атотис смог выполнить просьбу ее брата Гиллуса, работающего в Кемете. Будь особенно внимателен к Атотису, – мягко добавил Иерофант. – Он прибыл на Посейдонис по личному приглашению Первосвященника Атлантиды Кроноса.
Эласипп пристально посмотрел на черноволосого кеметца. Внезапно яркий свет вспыхнул в глазах старого жреца, его губы шевельнулись, чуть слышно произнеся: «Эмвел». Божественный Антей слегка кивнул головой в ответ на обращенный к нему изумленный взгляд Эласиппа. Седоволосый старец приблизился к Атотису и простер над его головой правую руку. Благословив кеметского жреца, Эласипп внимательно посмотрел ему в глаза и тепло улыбнулся. Озадаченный Озаре тоже с большим интересом вглядывался в лицо кеметца.
Не поняв, почему он вдруг оказался в центре внимания высочайших Посвященных, Атотис растерянно взглянул на Иерофанта.
– Всему свое время, Атотис, – многозначительно произнес Божественный Антей, отвечая на невысказанный вопрос.
– Отус, завтра к полудню ты обязан привести нашего кеметского гостя в храм искусств на празднество, устраиваемое жрицей Вестой, – на прощание распорядился Иерофант.
После их ухода, Антей еще раз окинул взглядом висящие на стенах эскизы и планы разнообразных сооружений, после чего обратился к Посвященным:
– Эласипп, не теряя времени, подбери мне еще четырех достойных архитекторов, а ты, Озаре, позаботься о том, чтобы к завтрашнему вечеру все отобранные зодчие знали язык Кемета. О времени отлета я сообщу позже.
Тепло простившись с Эласиппом, Иерофант и Озаре вышли из школы зодчества. Божественный Антей направился в сторону дворцового комплекса, а Озаре поспешил в храм Посейдона, чтобы подготовиться к встрече архонтов и Посвященных, которым надлежало прибыть к полудню на экстренный Верховный Совет.
Глава 7. Семья Антея
На акрополе, ниже храма Клейто и Посейдона, раскинулся гигантский дворцовый комплекс. Каждый новый правитель Атлантиды достраивал и перестраивал свою резиденцию, возводил новые здания для своих царственных детей. Комплекс постепенно увеличивался, пока не превратился в поразительное по величине и красоте сооружение. В роскошных и уютных дворцах, расположенных по берегам проток и озер, жили родственники Царя и особо приближенные люди. На случай землетрясений атланты соорудили под каждым зданием надежные укрытия. Кроме того, все здания были соединены между собой длинными подземными переходами. Стены дворцов из разноцветного гранита, мрамора и диорита были щедро украшены золотом и орихалком. Изящные колонны из красного и черного камня венчали резные капители. Крыши дворцов, покрытые золотой черепицей, ярко сверкали на солнце. Архитектура для атлантов имела особое значение – она отражала поклонение Солнцу.
Божественный Антей быстро шел по дороге, вымощенной восьмиугольными плитами из цветного мрамора. Чисто вымытые, они сияли, поражая настоящим буйством красок. Иерофант свернул к большому белоснежному дворцу с колоннадой из голубого мрамора и лазурита.
Вокруг дворца был разбит большой сад с цветущими деревьями и редкостными благоухающими цветами. В глубине сада находилось живописное озеро, заросшее белыми и розовыми лотосами. Через сад к озеру вели посыпанные цветным песком дорожки.
Перед дворцом возвышался фонтан. Прозрачные, как хрусталь, струи воды высоко вздымались вверх. Падая, они разбивались об изящные, застывшие в танце золотые фигурки пяти обнаженных нимф. Сверкающие на солнце брызги создавали радужное покрывало вокруг скульптур, отчего те казались живыми и подвижными. Антей стал торопливо подниматься по широкой лестнице, ведущей во дворец.
Прелестная девушка с гладкой золотистой кожей и печальными ярко-бирюзовыми глазами сидела в кресле перед большим овальным зеркалом. Две молоденькие служанки бережно расчесывали ее дивные золотые волосы, пышными волнами ниспадающие до пола. Внезапно в зеркале, заключенном в драгоценную оправу, возникла статная фигура Божественного Антея. Радостно вскрикнув, девушка поспешно встала и выбежала из спальни. Миновав ряд комнат и коридоров, она оказалась в просторном зале, украшенном изысканными фресками. Увидев входящего Иерофанта, девушка столь стремительно бросилась в его раскрытые объятья, что ее разметавшиеся чудесные волосы покрыли одежду Великого жреца золотым благоухающим плащом.
– Альциона, солнышко мое! – с любовью и нежностью произнес Антей, поцеловав сестру в лоб.
– Я знала, я чувствовала, что ты где-то рядом, – горячо зашептала Альциона, обнимая жреца за шею и крепко прижимаясь к его груди. Затем, подняв голову и с надеждой глядя в глаза брата, спросила: – Ты надолго прибыл на Посейдонис, Антей?
– Я не могу сказать точно, моя богиня, – ласково сказал Иерофант, любуясь красотой сестры. – Все решится после Верховного Совета в храме Посейдона и разговора с Первосвященником.
Альциона погрустнела и, тяжело вздохнув, промолвила:
– Мы очень редко видимся, мой дорогой брат, а наши встречи столь быстротечны, что я чувствую себя ужасно одинокой.
В больших бирюзовых глазах девушки засверкали слезы.
– Успокойся, Альциона, мне больно видеть твои слезы. Я обещаю, что на этот раз я постараюсь провести с тобой как можно больше времени.
– Может, перед Верховным Советом ты захочешь освежиться и совершить омовение в священных водах Посейдона? – забеспокоилась повеселевшая девушка.
Антей согласно кивнул головой и улыбнулся. Альциона тронула гроздь серебряных колокольчиков, висящих на стене. Раздался нежный, мелодичный звон. В зал поспешно вошла русоволосая служанка, одетая в длинное платье с изумрудной застежкой на плече. С благоговением взглянув на Иерофанта, она низко поклонилась, ожидая приказаний.
– Майа, приготовь для Божественного Антея купальню и комнату для омовений! – распорядилась Альциона.
После того, как служанка покинула комнату, брат и сестра уселись в удобные кресла из драгоценного дерева. Альциона попросила жреца рассказать о культуре, религиозных верованиях и повседневной жизни населения Кемета.
Через некоторое время вернулась служанка Майа и доложила госпоже о выполненном поручении. Альциона проводила брата до купальни и, сказав, что будет ждать его на террасе дворца, удалилась.
Антей вошел в комнату, выложенную красивыми изразцами и, раздевшись, с наслаждением опустился в большую ванну из нефрита, наполненную горячей целебной водой из термальных источников. Во дворцах была совершенная система водопровода, и вода по трубам из нержавеющего железа подавалась в здания прямо из священных источников Посейдона. Приняв ванну, Божественный жрец взял с небольшого столика хрустальный кубок с холодной родниковой водой и с удовольствием выпил ее.
Затем Иерофант перешел в просторную круглую комнату, посреди которой находился бассейн из голубого мрамора с чистейшей проточной водой. Через разноцветные стекла окон, расположенных высоко под потолком, лился мягкий рассеянный свет. Напротив двери, на белой стене был изображен Бог Посейдон, восседающий на золотом троне с трезубцем в руках. По обе стороны от Покровителя Атлантиды из земли били два источника. На остальной поверхности стен была запечатлена торжественная процессия жрецов, вереницей идущих к трону. Высокий сводчатый потолок, окрашенный ярко-синей краской, украшало большое лучистое солнце из искрящегося орихалка. Воздух помещения был наполнен благоуханием, струящимся от горящих серебряных светильников, расставленных вокруг круглого бассейна.
Прочтя краткую молитву и совершив омовение, Великий жрец ощутил прилив сил и энергии. Он расправил мощную грудь, на золотистой коже которой выделялся лилейно-белый отпечаток распустившегося цветка лотоса, и потянулся. Неторопливо одевшись, Божественный Антей с сожалением покинул прохладную комнату и поднялся на террасу дворца, где его ожидала сестра.
Иерофант посмотрел на безоблачное, ослепительно голубое небо и вдохнул полной грудью прозрачный ароматный воздух.
– Соскучился по Атлантиде? – с улыбкой проговорила Альциона, приближаясь к брату. Она усадила Великого жреца в резное деревянное кресло и придвинула большой золотой поднос, уставленный напитками, фруктами и лакомствами. Антей взял из вазы печенье в форме спирали, густо посыпанное дробленым орехом, и ласково взглянул на сестру. Ее нежные руки опустились на плечи жреца.
– Я не забыла, что это твое самое любимое печенье! В детстве ты был большим лакомкой, – лукаво сказала Альциона.
Пока Иерофант завтракал, девушка взяла гребень из благоухающего дерева и принялась расчесывать его густые влажные волосы. Под жаркими лучами солнца волосы Божественного Антея быстро высохли и золотыми искрящимися волнами рассыпались по плечам, покрытым драгоценным туммимом. Альциона возложила на голову Иерофанта венец со священным золотым Уреем и, с любовью оглядев могучую фигуру Великого жреца, облаченного в белоснежное одеяние, восхищенно воскликнула:
– Ты прекрасен, как Посейдон!
Антей обнял сестру и усадил рядом с собой. Девушка опустила голову ему на плечо и счастливо вздохнула.
С открытой террасы дворца, где шла беседа, открывался чарующий вид на столицу Атлантиды, построенную по идеально продуманному плану. Среди жилых построек акрополя, живописно расположенных среди цветущих садов, декоративных прудов и живительных фонтанов, находились двенадцать храмовых зон. В центре их возвышались великолепные храмы, воздвигнутые на высоких платформах, каждый из которых был посвящен покровителю одного из двенадцати месяцев года.
По периметру водных колец акрополя располагались набережные, гавани, полные кораблей, и верфи. А на земляных кольцах – святилища, дворцы для знати, учебные заведения и рынки. По всей длине самого большого земляного кольца был устроен ипподром для проведения конных и слоновьих бегов. Зрительские трибуны, расположенные вдоль малой стороны земляного кольца, спускались амфитеатром к беговым дорожкам.
Антей остановил взгляд на небольшой, отдельно стоящей трибуне, облицованной красным камнем. Она предназначалась для членов Царской семьи и особо приближенных людей.
– Ты думаешь о нашей матери Тайгете? – тихо спросила Альциона, перехватив взгляд брата. – Прошло уже два долгих года, но я не могу забыть тот страшный день – день ее гибели. Столь невиданное по силе землетрясение я наблюдала первый раз в жизни. У меня до сих пор стоит в ушах полный ужаса и боли крик людей, ржание обезумевших лошадей и грохот рушащихся зданий. Земля дрожала и, казалось, стонала от нестерпимой муки, из ее недр раздавался мощный, нарастающий гул. Я находилась недалеко от матери, когда произошел первый, самый сильный подземный толчок. Меня отбросило на беговые дорожки, а крыша царской трибуны обрушилась на моих глазах, завалив Тайгету и нескольких придворных. Тайгета была еще жива, когда я и несколько оставшихся в живых людей из свиты, извлекли ее из-под обломков. Ласково погладив по щеке, она прижала меня к своей груди. С последним вздохом наша мать произнесла твое имя, Антей. Я закричала от горя, звала на помощь тебя и Кроноса, не желая верить в происшедшее.
– Мы с Кроносом услышали твой зов, Альциона, но уже не в силах были помочь несчастной Тайгете. Травмы, полученные ею при обрушении трибуны, были несовместимы с жизнью. Кронос прилетел на Посейдонис спустя несколько минут после разыгравшейся трагедии и застал тебя лежащей без сознания рядом с умершей мамой. Он приказал подоспевшим Эласиппу и Озаре перевезти тело Тайгеты в храм Посейдона. Кронос взял тебя на руки, Альциона, осторожно перенес в свой вимман и доставил во дворец. Он залечил раны на твоих руках, полученные при разборке завала, и не отходил от твоей постели вплоть до моего прибытия из Кемета. Затем Кронос поспешил в храм Посейдона, чтобы проститься с сестрой, и распорядился подготовить тело Тайгеты к бальзамированию.
– Мне иногда кажется, – печально заговорила Альциона, – что вот-вот раздадутся легкие шаги и послышится нежный голос нашей матери. Я оглядываюсь, но ее нет. И тогда мое сердце разрывается от тоски и боли.
Альциона закрыла лицо руками и горько заплакала, восклицая:
– Это несправедливо! Так не должно было случиться! Почему она покинула нас?
Глаза Антея затуманились. Он бережно прижал к груди рыдающую сестру и положил свою правую руку ей на затылок. От руки Иерофанта по телу девушки разлилось неземное чувство любви и умиротворения. Она быстро успокоилась и заснула.
Альциона вдруг ощутила себя маленькой девочкой. Мать качала ее на руках и ласковым голосом напевала колыбельную песню. Маленькая Альциона с любовью смотрела в лучистые глаза Тайгеты. Вокруг головы и плеч матери разливалось золотистое сияние, звучала божественно-прекрасная музыка, а воздух был напоен неповторимым благоуханием. Тайгета нежно поцеловала дочку и промолвила: «Я безмерно люблю тебя, дорогая Альциона! Не думай, что я покинула тебя. Я всегда рядом, только ты не видишь меня. Я солнечный луч, целующий твое прелестное личико, я ласковый ветерок, играющий в твоих золотых волосах, я прекрасный сон, приходящий к тебе ночью. Не тоскуй, моя милая доченька!». И тут чудесное видение исчезло, растворилось в воздухе. Альциона проснулась, подняла голову и посмотрела в глаза Антею.
– Благодарю тебя за бесценный подарок, мой дорогой брат! – взволнованно прошептала девушка и с благоговением прижалась щекой к руке Великого жреца.
В бездонной синеве небес со стороны Священного острова показалась золотая точка.
– Это вимман Кроноса, – сообщил Антей сестре.
Вскоре испускавший огнистое сияние воздушный корабль завис над огромным храмом Посейдона, а затем плавно двинулся в сторону дворца Антея. Иерофант и Альциона поспешно спустились с террасы, и вышли из дворца навстречу Первосвященнику Атлантиды.
Вимман Кроноса мягко опустился на лужайку рядом с фонтаном. Божественные жрецы, скрестив на груди руки, поклонились друг другу. Кронос сердечно обнял Антея, а затем, обернувшись к его сестре, восхищенно воскликнул:
– Альциона, ты прекрасна, как восход солнца!
Обратив внимание на ее слегка покрасневшие от слез глаза, Кронос ласково погладил по голове золотоволосую девушку, поцеловал в лоб и сердечно произнес:
– Не плачь, Альциона, светлая чистая душа твоей матери пребывает в лучезарных чертогах Извечного. Придет время и Тайгета примет тебя в свои любящие объятья.
– Я хотел бы посетить покои моей матери Тайгеты, – задумчиво проговорил Антей.
– Мы можем это сделать, до начала Верховного Совета у нас еще осталось достаточно времени, – охотно согласился Кронос и направился во дворец.
Пройдя целый ряд покоев, Альциона и Божественные жрецы вошли в большую роскошно обставленную комнату с нежно-золотистыми стенами и полом, украшенным затейливыми узорами из разноцветного мрамора. Посреди спальни возвышалось ложе, покрытое переливающимся щелком. Пологом кровати служили тонкие драпировки, сотканные из золотых и серебряных нитей. В углу находилось большое зеркало из полированного обсидиана, заключенное в изысканную оправу. Перед зеркалом на столике из бирюзы в разнообразных шкатулках лежали украшения Тайгеты. В изящных флаконах из самоцветов хранились духи и благовония. Вдоль стен стояли удобные кресла и низкие диваны, покрытые роскошной тканью, резные шкафы из ценных пород деревьев и большие напольные вазы, украшенные перламутром и золотой филигранью. Рядом с изголовьем кровати на трехногом столике из яшмы сидела большая золотоволосая кукла с глазами из сияющих аквамаринов. Кукла была в одеянии жрицы Солнца, усыпанном самоцветами. Тут же стояла сверкающая модель дельтокрылого корабля, а на полу – большой макет храма Посейдона – подарок детей ко дню рождения Тайгеты.
– Тайгета очень дорожила нашими любимыми детскими игрушками, – красноречиво взглянув на брата, сообщила Альциона. – Я помню, Антей, как ты усилием воли заставлял летать свой игрушечный корабль и очень сердился, что он не перемещается столь же стремительно, как вимман Кроноса. Ты обещал своему наставнику Эласиппу, что когда вырастешь, и у тебя будет настоящий вимман, ты облетишь на нем весь мир и поднимешься к звездам. Мы с мамой очень любили слушать ваши беседы с Эласиппом о дальних странах и тайнах океана, о погибших цивилизациях и гигантских животных, некогда населявших нашу планету, о безднах Космоса и Божественной гармонии Вселенной.
– В детстве ты была большой проказницей, Альциона. Этот макет храма Посейдона мы собирали с наставником Эласиппом целый месяц, а ты не выдержала и рассказала о нем Тайгете перед самым ее днем рождения, – засмеялся Антей, глядя на смутившуюся сестру.
Иерофант взял в руки большую куклу, осторожно погладил ее шелковистые золотые волосы и произнес:
– А помнишь, Альциона, когда-то у твоей любимой куклы Меропы были черные волосы. Я однажды обмолвился, что кукла была бы намного прекрасней, будь у нее такие же золотые волосы, как у тебя. Ты тайком отрезала несколько прядей своих чудесных волос и горько плакала, не сумев приделать их Меропе. Узнав об этом, Тайгета подровняла твои волосы ножницами и бережно сложила пышные золотые локоны в большую серебряную шкатулку. Вызвав мастера, она вручила ему куклу со шкатулкой и приказала немедленно заменить волосы кукле. Увидев Меропу с золотыми волосами, я был тронут таким самопожертвованием, и заказал для твоей куклы драгоценные украшения.
– После этого случая, мы совершили обряд посвящения Меропы в главные кукольные жрицы, где ты, Антей, исполнил роль Верховного жреца, – добавила Альцона. – Ты просто замучил Кроноса и Эласиппа вопросами о правилах проведения этой торжественной церемонии.
– Я тоже помню это знаменательное событие, – тепло улыбнулся Кронос. – Мы с Тайгетой и Эласиппом присутствовали на церемонии в качестве почетных гостей. Поистине вы были для нас самыми прекрасными, самыми чудесными детьми во всей Атлантиде.
Верховный жрец окинул взглядом комнату и задумчиво произнес:
– В этой комнате ты родился, Антей. Я хорошо помню тот день – День Весеннего равноденствия. Когда я прибыл во дворец, у Тайгеты уже начались роды. Из соседней комнаты слышалось нежное звучание флейты и лиры, раздавался чуть слышный бой барабанов. Золотые волосы Тайгеты разметались по подушке, лоб был покрыт крупными каплями пота. Она обрадовалась моему появлению и попросила помощи. Я воодушевил ее, сказав: «Тайгета, по воле Богов ты произведешь на свет необыкновенное Дитя – родится будущий Первосвященник Атлантиды!» Я сам принял роды, дабы ничья чужая рука не осквернила появление чудесного младенца. Когда ты родился, Антей, золотистое сияние окутало твое тело, источая благоуханный аромат лотосов. Тайгета молитвенно сложила руки и поблагодарила Бога Посейдона за оказанную ей честь. Я завернул тебя в драгоценное покрывало, затканное священными символами, и вышел из дворца. Подняв тебя на простертых к Солнцу руках, я воскликнул: «Славься в веках, Царственный младенец!».
Альциона присела на край кровати и, затаив дыхание, слушала рассказ Кроноса. Верховный жрец, глядя на Антея, продолжил повествование:
– Я поднялся на вершину холма к маленькому храму Клейто и Посейдона. За мной следовали высочайшие Посвященные Атлантиды, они торжественно пели священный гимн. Не прерывая пения, могущественные белые маги встали вокруг маленького храма. Антей, я омыл тебя в теплой, а затем в холодной воде Священных источников Посейдона, после чего вошел в храм. Сами собой вспыхнули десять светильников, возвещая о рождении следующего Верховного жреца Атлантиды. Положив тебя на алтарь, я преклонил колени и вознес молитву, обращенную к Богам на их языке.
Зазвучала вечная музыка сфер, засиял яркий радужный свет, храм наполнился неземным благоуханием. Рядом с алтарем из потока лучезарного света возникла величественная, искрящаяся золотом фигура Бога Посейдона в окружении семи призрачных фигур самых великих Первосвященников прошлого. Посейдон склонился над алтарем. Ты радостно засмеялся, протягивая навстречу могущественному Богу свои маленькие золотистые ручки. Суровое лицо Посейдона озарилось широкой улыбкой, он прикоснулся рукой к твоему лбу и громовым голосом, слышимым за пределами храма, возвестил: «Антей!». Затем к алтарю приблизился Асурамайя и возложил тебе на грудь полураспустившийся цветок лотоса, окутанный ярким жемчужным сиянием. Светозарные фигуры Бога Посейдона и жрецов растаяли в воздухе. Через некоторое время, оставив на твоей груди белоснежный отпечаток, исчез и лотос.
Взяв тебя на руки, я вышел из храма к ожидавшим нас белым магам. Небо прочертила вдруг гигантская молния и с оглушительным грохотом ударила в землю недалеко от меня. Вслед за молнией последовал нарастающий гул, и по острову прокатилась череда небольших подземных толчков.
Я вернулся во дворец и, положив тебя рядом с Тайгетой, сообщил: «Великий Посейдон нарек младенца Антеем». «Антей! Мой дорогой сыночек!» – нежно произнесла твоя мать и с трепетом посмотрела на снежно-белый знак Богов, оставленный на твоей груди. Лицо Тайгеты светилось счастьем. Лежа у груди матери, ты улыбался, играя золотым локоном ее волос.
Отправив Эласиппа за вашим отцом, находившимся в ту пору за океаном на Западном континенте, я поспешил к Царю Тхеветату, чтобы сообщить радостную весть о рождении будущего Первосвященника Атлантиды.
– Кронос, я никогда не видела своего отца, расскажи о нем? – с мольбой в голосе, попросила Альциона.
– Мой брат и ваш отец Мнестор[16] был достойным, мужественным человеком. Он являлся главнокомандующим флотом и после Царя Тхеветата должен был занять трон Правителя Атлантиды.
Верховный жрец начертал в воздухе магический знак. Комната окуталась светящимся туманом и в пространстве возникла живая картина прошлого.
На берегу живописного озера в тени гранатового дерева, покрытого алыми и красно-оранжевыми гроздьями цветов, сидела Тайгета и плела венок из белых и розовых лотосов. Маленький Антей и могучий мужчина с золотыми вьющимися волосами и темно-синими, как у Кроноса, глазами весело гонялись по лугу за большой красивой бабочкой. Тайгета с улыбкой следила за их игрой. Отец посадил смеющегося мальчика себе на плечи и побежал к жене. У ее ног они с радостным визгом повалились в густую шелковистую траву. Тайгета надела венок на голову мужа. Мнестор поцеловал нежные руки жены и прижался головой к ее большому круглому животу, с неописуемым восторгом прислушиваясь к движениям маленького существа, находящегося внутри. Антей взял с колен матери оставшиеся цветы лотоса и стал вплетать их в роскошные золотые волосы Тайгеты.
– Какое же имя мы дадим нашей малютке после ее рождения? – спросил Мнестор у жены.
