Ирина Николаевна Кашкадамова
Песнь виноградной лозы. Роса на цветах
Лексикон
Акинак кривая короткая сабля, распространенная кроме скифов у персов и мидян, это сакральное оружие,
Александрос – «защищаю»,– «мужчина», «человек»; «Защитник людей». Правитель воин командующий территориальной армией.
Алоиды – Вовремя гигантомахии Алоиды От и Эфиальт взяли в плен Эниалия, бога войны. Заточили его в амфору, тем самым лишив возможности нападать вместе с Олимпийцами на гигантов.
Алора– Город Македонии недалеко от Метоны и Пидны.
Аойда – муза песни.
Аоры – волшебные мечи, божественные, мифические.
Аристотель переводится как Самый Лучший
Артаксеркс III (Артахшасса, что означает «Владеющий праведным царством») – правитель ахеменидов с 359-338 гг до н.э. Артаксеркса Ох правил в 359-338 годах до н. э., из династии Ахеменидов.
Атта, Аттал – отец, батюшка, обращение к старшим по возрасту.
Ахемениды, династия правителей древнеперсидской державы.
Басилевс – правитель, жреческая должность, территориальная.
Башлык (наголовник) – суконный остроконечный капюшон, надеваемый в непогоду поверх какого-либо головного убора для предохранения «от холода, дождя и солнечного зноя». Имеет длинные концы-лопасти для обматывания вокруг шеи.
Борей «северный» олицетворение северного бурного ветра.
В Новогодний праздник, проходивший в Македонии в начале осени, Вакх и Пан разносили детям подарки.
Важенка – самка оленя.
Ванские – ионийские земли, бывшая территория Урарту.
Ваны – Ионийцы или ионяне народы, заселявшие не только Балканы от Аттики, но и Малую Азию.
Ваша – победа, барсий клич.
Гастерофет – эллинский арбалет, являющийся наряду с китайским арбалетом одной из первых попыток механизации метательного оружия.
Гиматий, ткань; накидка верхняя одежда в виде прямоугольного куска ткани; надевался обычно поверх хитона.
Гоплит – тяжеловооруженный пеший воин. Слово происходит от названия тяжёлого круглого щита – гоплон.
Грызло – Железная часть удил, вкладываемая в рот лошади поверх языка.
Джезва – большая, джезвочка – маленькая, принцип современных турок для варки кофе, Напиток, похожий на кофе, делался из желудей.
Диди – обращение к старшему в Моских горах.
Донос – документ, донесённый до адресата не автором, а посредником.
Микитра – женщина, с которой отношения. Из словаря, переданного Фифе старшим братом, для общения с клиентурой.
Ила – основная тактическая единица конницы в македонской армии.
Искандер – (позднее, римского времени) делать похожим, уподоблять – (по ошибке) принимать – принимать кого-л. за кого-л – думать, полагать; в древности употреблялось в значении – двустишие, двойственность, парность. – мужественный, муж (мужчина)
Калос – красиво, прекрасно, изящно.
Кария, Киликия и земли Фригийские – Малая Азия, территория современной Турции.
Килик – плоская чаша для вина, с ручками и ножкой.
Кинайдос – ругательство, шавка, низшей иерархии в собачей стае. Впоследствии стало обозначать пассивного гомосексуалиста.
Копис – разновидность холодного оружия с односторонней заточкой по внутренней грани лезвия, предназначенное в первую очередь для рубящих ударов. Копис означает «рубить, отсекать».
Короне – ругательство, ворона, употребляется и как положительное пожелание долгих лет, и как отрицательное из разряда чёрт.
Крокотидон – плащ шафранного цвета Ксенократ – чужеземный властитель.
Ксифос – прямой обоюдоострый меч длиной около 60 см. Остриё ярко выраженное, клинок листообразный.
Лабис металлическая застёжка для одежды, одновременно служившая украшением.
Лисимах – лис – освобождённый, высвобожденный; мах– бой, сражение, битва Локоть – 40 см.
Маргит – дурак, недоумок.
Мелеагр – Центральный персонаж Калидонской охоты. После тяжелой облавы, в ходе которой вепрь смертельно ранил многих героев, удалось поразить его стрелой, а затем обессиленного вепря добил своим копьём Мелеагр.
Мелета – муза опытности.
Мелухха – «солнечный луч» – западная Индия.
Митра – ( «пояс, повязка») – головной убор, украшает священнослужителя, распространена у мидийских магов.
Мнема – муза памяти.
Наварх – изначально начальник корабля, позднее командующий флотом.
Наяды – хранительницы рек, ручьев и озёр.
Обол – название монеты и единицы веса. Единица веса (массы), равная примерно 0,65 грамма, а также серебряная, затем медная монета, равная 1/6 драхмы. Драхма 6,24 г в серебре.
Онексикрит – Третейский судья.
Охреман – Эллинское произнесение зороастрийского Ахуры-Мазды.
Палладий – священная статуя-оберег. Являлась святыней и талисманом города, в котором хранилась.
Пеласги, – имя, которым авторы именовали народ (или всю совокупность народов), населявших Балканы и Малую Азию до возникновения до прихода ахейцев и эллинской культуры. К ним относились лелеги, моски, кавки, калевы, они населяли Фессалию, Эпир, Македонию, Фракию.
Пелигон совет старейшин в полисах преимущественно аристократического устройства; рассматривал важные государственные дела, подлежавшие затем обсуждению в народном собрании.
Пеплос, пеплон или пеплум (лат. peplum – букв. «покров») – женская верхняя одежда из легкой ткани в складках, без рукавов, надевавшаяся поверх хитона
Петас – шляпа для защиты от солнца с широкими и гибкими полями
Пилос – технологичный в производстве древнегреческий шлем для легковооруженной пехоты. Полуконическая закругленная бронзовая шапка.
Пирей – город в Аттике, на Эгейском море.
Пирра Та-Кемет (Египет) – близкое к басилевсу, в то время как, пирр-а эллинами назывался фараоном.
Пифия – жрица-прорицательница в Дельфийском храме Аполлона, что на склонах Парнаса.
Порпи – головная шпилька, пряжка для волос, застежка, пряжка, булавка. Именно ей закалывали гиматии.
Продрама – конная разведка боем, имела лёгкое вооружение, это лёгкая кавалерия. Возможно, что кроме дротиков они были вооружены луками, на случай отступления при попадании в засаду.
Птеруги (птериги) – «перья»; вид доспехов воина, кожаные полосы, крепившиеся к панцирю и прикрывавшие плечи. Защитные свойства птеруг были весьма сомнительными, но был показателем воинского звания.
Радостно – жаргонное от хайре, эквивалент нынешнему клёво.
Радуйтесь – приветствие.
Сагарис – персидский скифский боевой топор, скифский по происхождению. сагос солдатский плащ.
Сагос – солдатский плащ, закреплялся на плече, но бывали исключения. Он изготовлялся из шерсти.
Сатрап хранитель территории; – глава сатрапии, правитель при ахеменидах. Назначался правителями обычно принадлежал к его родне или высшей знати. На своей территории ведал сбором налогов, содержанием армии, был верховным судьёй и имел право чеканить монету.
Сатрапия – административная единица – военно-административный округ (провинция) в государстве ахеменидов, возглавлявшаяся сатрапом.
Сисур – тулуп, овчина или козья шкура, в Македонии носилась зимой.
Тагос или таг «предводитель, вождь» – верховный вождь Фессалии. Он выбирался пожизненно из аристократических родов, управлявших Фессалией, ему принадлежала верховная военная власть подобно македонскому алексндросу.
Та-Кемет – Египет самоназвание Та-Кемет, Та-мери, Та-уи. Та-кемет, то есть «Чёрная земля»
Тиранн лицо, насильственно захватившее власть; диктатор.
Тор, Тару – хатское божество больше известно в хетто-лувийской традиции как Тешубом.
Отождествляется с карело-финским Тааром, скандинавским тором. Тор – древнегреч. Коваль.
Хеник – единица измерения ёмкости, равная 1,08 литра
Хер – камни, булыжники, идти на хер – идти под камни.
Хику – чёрное колдовство на смерть, порча, сделанная согласно ритуалу.
Хитон «одежда» – мужская и женская одежда (нижняя); подобие рубашки (льняной или шерстяной), чаще без рукавов.
Хламида мужская наружная одежда, изготовлявшаяся из шерстяной ткани и отличавшаяся от прямоугольного гиматия меньшими размерами и покроем.
Хлина – прямоугольный шерстяной плащ (плед) из плотной ткани, служивший зимней одеждой.
Чюрик – тот, кого обворовывают, лёгкая добыча. Из словаря, переданного Фифе старшим братом для общения с клиентурой.
Эгида – защитное изображение.
Экзомис – короткий хитон из грубой ткани, заложенный складками на левом плече, который носили рабы и крестьяне, оставлявший открытыми правое плечо и правую руку.
Туника – слово латинское, аналог эксомис.
Эльф – пришедший, стремительный.
Эмпат – «страсть», «страдание» осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека, без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания. Диапазон проявления эмпатии варьируется достаточно широко: от лёгкого эмоционального отклика, до полного погружения в мир чувств партнера по общению даже если он на расстоянии.
Этеры – – этеры дружина македонского правителя. Буквальный перевод друзья.
Эфеб – молодёжь из граждан с 16-18 (20) лет, проходящая военную службу, или подготовку к кадровой службе в армии.
Свиток второй
Роса на цветах
Пролог
Эги. 344 г до н.э. конец весны.
От Ясона.
Время… Странная величина, непостоянная. Кажется, его много – всё ещё впереди, только распланируешь, что и как делать – а уже всё закончилось, не успел и глазом моргнуть. Только разделся, растянул усталое тело по кровати, намереваясь погрузиться в тихий ночной сон, а уже вставать пора. Бежать на учёбу, потом на палестрах, где бушует Леонид. Пообедал, так наставники – “барсы” уже потирают ручонки, чтобы заняться тобой. И опять тренировки. А вечером милости просим к Гегелоху. И тут тоже поединки, но уже астральные – или формулы зубрить на снятие разных заговоров. Вот и день кончился. И опять бредёшь к кровати, с единственной мыслью расправить свои бренные косточки. А с утра все начинается по новой.
Девять месяцев уже прошло, как Яська обосновался в Эгах. За это время женщина вынашивает ребёнка, вот моск и выносил в себе любовь к местному колориту. Девять месяцев назад отец, моский правитель Мерван, отдал сюда сына как виночерпия. Любит Мерван раздавать по разным странам своих многочисленных отпрысков. Брат так вообще в Та-Кемет попал. Даже там нуждались в профессиональных виночерпиях и телохранителях. Ясон получил первую степень посвящения богу Вакху ещё в Моских горах. Здесь же верховный иера Гегелох, учил его дальше, чтобы стать единоборцем Вакха. Вот его дядька, брат Мервана, в целители пошёл, чёрно-белый костюм на церемонии носит, а Яське до одури хотелось чёрно-красный иметь – поединщика, верховного… Да, скромностью Вакх его не обидел. Если уж к чему стремиться – так к высшему. В остальном Яська учился также, как и местные наследники, вместе с ними.
Среди них оказались его ровесники, с которыми моск быстро сдружился, даже вошёл в их маленький отряд – пятёрку.
Надменный Илька, сын Аминтора, александроса эгейских земель, командующего всей армией. Как – то он сам собой считался у них лидером. Хотя сам он к этому относился равнодушно.
Весёлый Кузька, сын Пармения, правителя Иллирии. Мальчишка обладал даром предчувствовать смерть. Мог говорить с мёртвыми.
Хозяйственный Фифа, сын александроса Орестиды, жреца Додонского дуба. Этот слышал землю, мог находить клады, чувствовал золотые и серебряные руды, стремился сам колебать землю.
И Павка, сын Аэрропа, из рода Линкестов, самого древнего правящего дома эгейских земель. Открытый, хороший мальчишка – телепат.
Вот в этой компании Ясон и проводил дни – и учился, и развлекался. Ребята оказались шебутные, то есть нормальные, компанейские, во многом близкие ему по духу и озорству.
Наконец – то, их отпустили в ночное, в табун к коням. Дело откладывали, но сегодня это свершилось. Не сказать, чтобы старшие были против, но занятия допоздна выматывали, и сил на ночное не было у самих мальчишек. Сегодня же занятий не было, ну, дополнительных, после палестра они были предоставлены сами себе.
Взрослые же заседали в административном здании, решая какие-то неотложные дела.
Ночи стояли теплые. Даже вечно простуженный Фифа был отпущен матерью в ночное, под присмотр наставников – “барсов”. Именно слово Данаи было решающим в возможности мальчишкам провести ночь среди табуна, под байки воинов. Павку, правда, забрали на совет, незаменимый он, видите ли, александрос и басилевс шагу без него ступить не могут. Куда они без телепата! А хороший, качественный такой один только в Эгах народился. А мальчишке расслабиться от учёбы ну, совсем не надо.
Да и Даная отпустила их, скорее, что бы Илька развеялся, парень был полностью в растрёпанных чувствах.
Сегодня они у Фифы обедали, четвёркой, так как Павку забрали. После еды мальчишки решили зайти на кухню, ватрушечек и витушечек прихватить и засесть со всем этим в Логове, своём укромном месте. Там у ребят всегда находилось масса дел, начиная от игры в кости на щелбаны заканчивая обсуждением Илькиных новых разработок по развитию государства.
Они только завернули к кухне, как оттуда слышны стали яростные женские голоса. Кричала Даная, и слабо, словно отбрёхиваясь, ей отвечал голос Аглаи, её невестки, жены старшего сына. Мальчишки остановились, прислушиваясь, надо же знать, можно идти или без сладкого легче остаться, чем туда лезть.
– Сколько тебе говорить! Отстань от мальчишки! – властно рявкнула Даная.
– Я ничего не делаю…
– Хрясь! – звук мокрой тряпки.
Илька рванулся на кухню, спасать нравящуюся ему женщину. Кузька тут же преградил ему дорогу, схватил его за плечи. Илька рванул. Но его держал уже и Фифа.
Правильно, нечего мужикам делать там, где бабы ругаются – моск это усвоил с детства. Ещё и им самим попадёт. Тётки в озверении – страшная сила, стихийная. Стопчут и не заметят. Яська за хвост отловил свою барсиху, помчавшуюся на помощь ненаглядной Данае, которая её всё время подкармливала вкусностями.
Данка обернувшись на резкий рывок зашипела на своего хозяина. Но, увидев занесённый кулак над своим носом, виновато поджала уши и припала к полу.
– Прости, папа, я не хотела… – так и говорил её взгляд. Яська схватил её за кожаный ошейник, привлекая к своим ногам. Мальчишка давно уже хотел заменить его на золотой, сделанный из драхм, но никак не получалось собрать денег.
– Отстань от него! Глазки она строит… – голос Данаи.
– Шлёп! – мокрая тряпка врезалась в цель.
– Вертихвостка! Второго ребёнка носишь! А всё не успокоишься! – кричала женщина.
– Иля хороший мальчик. Я ничего такого не хотела! Я его жизни учу! Нечего держать его в идеальном мире! Жизни пусть учится! – злое тявканье Аглаи.
– Не порти парню жизнь!
– Да для него же лучше! Пусть как все будет! Разочарования познает! Нельзя жить в идеальном мире! Ну, как вы не понимаете! Нельзя!!!
– Чвак – хлопок мокрой тряпки.
Яську заинтересовало, почему звуки тряпки получаются разными. Аглаю что, по разным местам лупят?
Илька рванулся … и затих, уткнувшись Кузьке в плечо.
– Собирай свои вещи! Аминта, муж твой, едет в гарнизон Эдессы, едешь с мужем!
– А если я не хочу! Я не собиралась жить в казармах!
– Всё. Пропусти. – Илька отстранился от Кузьки, закусил губы. По его бледному лицу было видно, что на что-то решился. Рыжий отошёл, пропуская друга на кухню. Фифа, державший родича сзади, тоже разжал руки, и только обреченно смотрел ему в след.
– Пусть остаётся, коли хочет, – брезгливо выдавил Илька, сквозь сжатые зубы. Он надменно окинул Аглаю свысока взглядом и, задрав подбородок, вышел.
Мальчишки видели, как он, вскидывая голову, пытается удержать стоящие в глазах слёзы. Друзья пошли за ним следом.
– Иль! – окликнула Даная внука. – Езжайте-ка к барсам в ночное. Давно проситесь…
– Добро, – Илька, чуть притормозив, холодно бросил через плечо всего одно слово и почти побежал на задний двор. Фифа остался на кухне с матерью, а Яська с Кузькой помчались за Илькой.
Это уже во внутреннем дворе Илька о дерево разбил в кровь руки, пытаясь выпустить из себя обиду и злость, а из кухни выходил гордо, надменно… а потом плакал на плече у Кузьки.
Вот теперь они отпущены на всю ночь. Фифа у матери набрал не только ватрушек, но и тыквенных оладий, и другую снедь. С мальчишками к табунам пятым пристроился Алесь, командир эфебии, сын правителя Иллирии Пармения, Кузькин брат. Типа, старшим в ночном быть, а на самом деле просто к табуну захотелось. Алесь вообще на конях повёрнутый. Компания его не то что бы распалась, но за прошедшее время многое изменилось.
Приам, тоже сын Пармения, участвовал зимой в играх. Все этого ждали, верили в его победу. Он же силён, в отца – тренировки там всякие, питание… В панкратии один из лучших бойцов… Вернулся домой с переломанной спиной. Только сейчас начал сам ходить, теперь уже на всю жизнь станет нестроевым, хорошо, хоть двигаться может. Вообще было страшно, когда с игрищ Приама на телеге привезли, сразу всё рухнуло – планы, армия… Хотя Приам сильный, он сможет выдержать. Вот Алесь бы, пропади его надежды, окажись он вместо брата – сломался бы. А Приам… у него ведь математика, а мозги ему не отшибли! Для него это не конец, а какое-то иное начало. Другим путём пойдёт, он парень умный, да и чувством юмора не обделён. Подымится. В Эгах костоправы хорошие, наследники Гиппократа, так что на ноги поставят. Так что пока на колеснице ездить будет, а сможет ли на коне – как велят боги. А тогда, зимой, когда его с игрищ на телеге привезли, – совсем лежачий был. Воины сопровождения мрачные, как в воду опущенные. Ворон Приама рядом с ним на телеге сидит, нахохленный. А сам парень балагурит.
– Ну что, ребят? Пока служить будите, все девчонки мне достанутся. Вы в армии, а я в цветнике буду!
– Тот ещё цветник – с цветочками эгейскими, колючками ядовитыми.
Аминтор после этого запретил эгейцам в игрищах участвовать. Говорят, что парню специально хребет сломали. А ведь многие по игрищам разным собирались проехаться. Тот же Илька, да и Кузька готовились ехать на Олимпийские. Теперь их точно не пустят, не хотят наследников терять.
Кока, Фифин брат, ещё по ранней весне уехал в храм – учиться. Наконец-то его родители договорились, и отправили в святилище морской богини. Это после того, как Кока предсказал огромную волну на побережье. Людей оттуда увезли… А, вместо огромной волны пришло сильное землетрясение, даже в Эгах несколько домов рухнули. Правда их и до этого снести собирались, как хлам. Ну, пророка и сплавили с глаз долой, чтобы учился, а не ошибался в движениях земли. Заодно и на наварха обучится. Флот у эгейцев слабый, но, наверное, тоже нужен. Такое ощущение, что их александросу, да и басилевсу нужно всё и – побольше. Они что, на море и суше воевать собрались? А не слипнется?
Мелеагр к сестре уехал в Эпир, там у них какие-то семейные дела. То ли её замуж, наконец, выдают, и он приданное от Филиппа повёз, то ли ещё что случилось.
Сам Сурик, сын Филиппа, в своих последних гонках в Фессалии участвовал на Букефале. Вторым пришёл. Вообще-то неплохо, но все-таки не победил. Выиграл мальчишка – десятилетка. Для Букефала это последние гонки были, стар уже для серьёзных игрищ. Так что расстроился Сурик, с ними не увязался. Так хотелось за это Вакху подарок сделать, что уже месяц мы от него отдыхаем. Кузька, вроде, что-то богам всё же преподнес. Это же длинный такой праздник, без Сурика – то!
Так что Алесь поехал с нами – и как старший, и просто развеяться. Эфебию бы раньше на Приама оставил, теперь кроме Калата. Линкеста других претендентов нет. Сейчас они с Линкестом по месяцу на севере у даев обучаются фехтованию. Не обычному, армейскому, а сугубо специализированному. Это входит в подготовку на жречество Ареса. Там же, у даев, они и посвящение пройдут в храме. Это огромная священная роща, посвящённая богу войны, где по осени олени собираются на гон и проводят турниры.
Воины – “барсы” встретили мальчишек радушно, прям у костра накрыв стол. Ребята тоже выложили снедь, привезённую с собой.
Жаркий вечер переходил в тёплую, почти летнюю ночь. Небо глубокое, чёрное, словно перевёрнутая чаша, украшенная звёздами. Тёмные силуэты отдалённых гор чёткой гранью отделяли земной мир от того, верхнего, где звёзды водили свой хоровод. Шелест травы. Фырканье коней и мерно трещащий костёр, вокруг которого все и расселись. Тенями бродили боевые кошки, неся охрану табуна. Запах лета и чего-то такого, что не передать словами… Тайны неизвестного, волшебного, иного… – всё не то, но вот если всё это собрать вместе и добавить немного радуги, то как раз то-самое и получится.
Среди барсов тоже были молодые воины. Молодёжи разрешили искупать жеребят с кобылицами. На эгейской земле появилось новое поколение коней, где смешивались иллирийские, иверийские и северные крови. Фифа всё ходил, узнавал у старших воинов, стал ли его, оставленный в табуне чахлый скаковой, папой. Ему очень хотелось посмотреть на детей своего жеребца.
Мальчишки погнали небольшой табун в реку. Со смехом и гиканьем они мыли коней и сами плескались в воде. Голышом они скакали, сидя на кобылах, по реке, подымая брызги. Вода была обжигающе холодная. Попадая на разгоряченные юные тела, она иглами впивалась в них, добавляя азарта. С весёлым хохотом, мокрые с головы до ног, они бегали по воде. И плескали водой в тех, кто разъезжал на кобылах по реке. Те не оставались в долгу, окатывая их брызгами.
Мокрые, довольные, уставшие, мальчишки вернулись к костру, где их ждала горячая похлёбка. Укутавшись потеплее, и, получив каждый по миске дымящегося блюда, они расселись вокруг огня. Старые барсы стали рассказывать молодёжи истории Моских гор. Эгейцы с интересом слушали новую для себя мифологию, истории о красавице Дала.
Она прекрасна и величественна, эта добрая покровительница животных. Звери сами подходили
к ней с лаской и любовью. Отдавали ей на воспитание своих детёнышей, и они ходили за Дали как за родной мамой. Ласкала она их, любила, а они защищали её. Так и ходит Дали по горам, в окружении своей юной свиты.
– У нас так вокруг Иры, или Варусы по-старому, животные роились. Даже, говорят, у трона её два барса сидело, – хмыкнул Илька, – только ходила она не по горам, а по небу, так как была матерью солнца, и священного города Арины.
– Ш-ш-ш Иль…, дай послушать, – тихонько попросил Кузька.
– А волосы у неё золотые, длинные, светящиеся в темноте. Сядет она у водопада, распустит косы и начнёт их расчёсывать – нараспев рассказывал старый барс. – И только мужественные люди могут её увидеть. Им свет её волос путь в темноте освещает. Остальные даже света не видят. И никогда не увидят, как Дали расчёсывает длинные волосы, спадающие в воду. А они струятся по воде, светом лунным в ней играя. Вокруг резвятся животные, медвежата кувыркаются и урчат. Волчата пощипывают медвежат за толстые попки и, виляя хвостом, ластятся к светящейся Дали. Тявкают лисята. Юные барсята тихо подкрадываются, чтобы толстой лапой поймать клок волшебных волос. А оленята просто купаются в этом свете.
– Красиво… – Фифа мечтательно разглядывал реку, будто пытаясь увидеть там вечно юную красавицу, расчёсывающую волосы. – Хорошо рассказываешь. А бывает ли такая? Кто-нибудь видел?
– Я бы тоже посмотрел, как она купается, – поддержал друга Кузька. – А любовь? Возлюбленный у неё есть, или всё время с животными в горах проводит?
Парнишка толкнул плечом Ильку, понуро сидевшего рядом. Тот хмуро отвернулся.
– Конечно, есть, – Оживился Яська. – Возлюбленный у Дали – Великий Охотник, Амирани его зовут. А брат её Вакх. Иль, это действительно замечательная история.
Ясон оглядел друга, надувшегося как бурундук, вытащенный по весне из норы. Глаза чёрные, обиженные, сам нахохлившийся… Ведь в реке веселился так же, как и остальные, а вот о любви заговорили – и сник парень. Видать к Аглае у него серьёзно все было.
Вакх, её брат, Великий Виноградарь – он собирает кровь земли, это не то, что эллинский Дионис – моск фыркнул. – А Дали на своих волосах из самых глубоких ущелий смелых охотников спасает. И не раз помогала Амирани, вытаскивая его силой светящихся волос, когда он богам вызов бросает. Богоборец он! Вот эта любовь не надуманная. Он – охотник, богоборец, исследователь – идёт вперёд, не страшась смерти, и знает, что его возлюбленная ждёт. Он приносит себя в жертву за людей. Амирани чем-то напоминает эллинского Прометея, и также боги приковывают его к скале, а его верная собака лижет эти цепи, и, когда она их слижет, освободиться Амирани. А Дали рядом с возлюбленным, кровь его утирает, от яда капающего на него оберегает. Знаешь миф, как боги сотворили человека, разделив его на две половинки и бросили в мир, что бы каждый мужчина искал только свою женщину, а женщина своего суженного? Только объединившись, они опять станут целым, единым человеком, изначально созданным богами. Так вот Дали с Амирани были половинками одного целого, и нашли друг друга. А если женщина не твоя половинка, так она всё равно уйдёт. И горевать тут не о чем.
– Не бывает такого, – горько вздохнул Илька.
– А мои? Они едины – возмутился Фифа, вспоминая отца и мать. – И твой отец до сих пор верен ушедшей в мир мёртвых матери.
– Ну, дед с бабушкой, они люди особые… – парень потряс головой, усмехнулся. – А если говорить о единение двух половинок, которые образуют одно целое… Как же это должно быть больно, когда одна из них уходит…
Ребята притихли, представляя это. Яська обнял Данку, уткнулся лицом в её теплую пушистую шерсть. Запах родного существа отогнал все грустные мысли.
– Знаешь, Иль, а я бы всё отдал, чтобы испытать это единение, даже зная, что потом я останусь один, калекой. Ведь именно калекой будет человек, потеряв свою половину. Понимаешь, ведь это очень интересно… Человек живёт, занимается своими делами и не знает, что он обделён, даже женится, рожает детей, но он не знает, что он не полноценен, пока не встретит свою половину. И только с одной – единственной, предназначенной для него женщиной, он становится полным, целостным. А потеряв её, он становится таким же, как все. Только отличается от других – целостным он был. Он был подобен богам.
– Не, это не для меня. Я лучше, как все, – Фифа поковырял палкой в костре, давая огню новые силы. – Вон, Лялька вырастет, я на ней женюсь. Девчонка красивая, за ней рудники дают. И выйти с ней не стыдно. Детей нарожает…
Знаете ребят, у каждого своя судьба, – Алесь тоже прокручивал свою жизнь. – и если не суждено, выше головы не прыгнешь.
– Кто тут о судьбе говорит? – к костру из тени подошел совсем немолодой моск. Одет как странник – в башлыке, плаще, сапогах и с кифарой под мышкой.
У костра тут же оживлённо зашевелились.
– Бадри, бадри… – послышался шёпот. – пророк и певец.
Тут же раздвинулось место. Даже постелили откуда-то появившуюся шкуру. Мужчина благодарно кивнул и уселся.
– Ну, что байки травите? – глаза бадри хитро залучились. Он взял кифару и начал медленно перебирать струны. А потом полился голос. Не громкий, но сильный, берущий за душу, окрашивающий мир новыми красками. И картины древнего мира в пламени костра начали оживать. Песнь струилась рекой, как жемчужины, нанизывая повествование.
Это было время, когда ещё не пришли сюда Олимпийские боги. Задолго до взятия Илиона и рождения ироев. Когда ванны только осваивали места, где сейчас Кария, Киликия и земли Фригийские.
Жил тогда в горах змей величественный Иллуянка. Знал он все тропы на земле, все руды в недрах. Горные пики он освещал огнём, вздымающимся в небо. Где он проползал, разливались огненные реки, а потом люди там металл находили.
Огонь в костре потрескивал под звуки песни, словно подтверждая огненный путь древнего змея, который жил в глубокой расщелине, уходящей в самое чрево земли. Молодёжь слушала бадри затаив дыхание, боясь спугнуть возникающие видения.
Был Иллуянка величественен и огромен. Две головы и две пасти имел древний змей. Его большая голова ссорилась с малой, находившейся на хвосте и, когда они сцеплялись, дрожала земля. Сотрясал змей её своими телодвижениями, а огонь от его тела расходился, повсеместно сжигая леса и дома людей… Но не замечал этого Великий Змей. Ему было хорошо в огне. И чем больше разгоралось пламя, тем лучше ему было. Успокаивался тогда Иллуянка и засыпал. И вокруг начиналось затишье. А, просыпаясь, он опять оползал свои владения, разливаясь огненной рекой.
Надоело это богам, и решили они поубавить огня на земле. Но кто выйдет на бой с Огненным Змеем? И тогда Тор, божественный коваль, в чьей власти были молнии и гром, решил сразиться. Ковалю не привыкать работать с огнём.
И сшиблись Тор и Иллуянка. И бой был в жарком пламени. Но не смог одолеть Тор Огненного Змея. Своими головами Змей вырвал сердце и глаз Тора, ослепив его огнём.
– Н-да, что-то боги у нас какие-то кривые. Один – Варун глаз сам отдал, глаз солнцем стал. Кузнецу вон – выбили…, – хмыкнул Илька себе под нос. Яська хихикнул, дослышав комментарий друга.
Бадри гневно зыркнул на столь непочтительных к богам мальчишек. Свет пламени отражался на его лице тенями, отображая мечущиеся мысли. Удивлённо вверх поднялась бровь. Словно пророк сквозь огонь что-то смог разглядеть – чуть видимое, тонкое, дрожащее, неуловимое…
Не прерываясь, песнь лилась дальше, сквозь языки пламени. Бадри всё рассматривал смущавших его ребят.
Тогда Тор создал себе сына. И сын породнился с домом Иллуянки, женившись на одной из многочисленных дочерей змея, юной Змеевне.
Яська так и услышал илькин голос, но парень сидел, зажав рот, чтобы не перебить певца. А голос при этом был такой ясный, такой отчётливый:
– Опять очередной бронзовый человек. Что в кузне Истинуса, или Ифеста, что у берегов древнего Корфу – Тантал… Нам бы их в армию. Цены бы им не было.
Ясон хмыкнул, пряча усмешку в колени. Их перемигивание не скрылось от бадри. Он только покачал головой, заканчивая песнь.
Как свадебный дар сын Тора потребовал глаз и сердце отца, и вернул их богу. И тогда Тор опять сразился с Огненным Змеем, завалив его вместе с домом. Иллуянка рванулся на поверхность, но Тор отсёк ему одну из голов своим оружием, мечущим молнии. Расступилась земля, и погребла Великого Змея, потерявшего силу, навсегда скрыв его в своих недрах, вместе с его домочадцами. И сын Тора канул в землю, вместе со всеми. Принёс его бог в жертву, ради своей победы.
– Гхыр. Одноразовое оружие было, – выдохнул Илька, не в силах сдерживаться. – А что у кузнеца за метающие молнии меч был? Или секира какая? А почему молнии метала? Заряд какой силы?
– А где этот Иллуянка ползал? Жилы какие вышли? После него какой металл остался железо? Золото? Серебро? Или медь? Шахты уже стоят? – Фифа, не отставая от друга, тоже набросился на бадри с вопросами.
Яське жаль стало сказителя. В Моских горах к бадри всегда уважение: страх питают, думают над тем, что сказал, урок из услышанного выносят. Притчи все мудрость имеют, неспроста пророк им это рассказал. А тут… Да, бадри с эгейцами не сталкивался.
