Ирина Муравская
Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки
© Муравская И., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Плейлист
LIRANOV – Гюрза
Mia Boyka, T-killah – Саламандра
DJ Smash, Poët – АТМЛ
ALEKS ATAMAN, FINIK – Ой, подзабыли
ALEKS ATAMAN, FINIK – Диалоги тет-а-тет
ALEKS ATAMAN, FINIK – Снежинки
ALEKS ATAMAN, FINIK – Девочка-бандитка
Глава первая
Новенький
POV САЛАМАНДРА
Начало последнего учебного года. Еще даже первая неделя не закончилась, а я уже мечтаю о выпускных экзаменах. Нет, ладно. Переборщила. Экзаменов не надо, к ним я пока морально не готова, а вот чтобы поскорее начались промежуточные каникулы… Это да, это можно.
Просто сил нет каждый день лицезреть этих напыщенных павлинов, чье самомнение настолько зашкаливает, что счесывает затылком побелку с потолка.
Ненавижу это место и однокурсников, но папа верно говорит – аттестат о завершении самого элитного в городе учебного заведения откроет любые двери. Поэтому приходится терпеть.
Ну и потому, что оплата уже внесена.
Частная высшая школа в главном курортном месте России. Огромная территория с видом на Черное море. «Прогрессивная» модульная система обучения. Углубленное изучение иностранных языков и тщательно отобранный преподавательский состав. И это даже не полный список, которым так бахвалится здешнее учебное заведение.
Внешне все, разумеется, тоже на уровне. Евроремонт, два корпуса (старший и младший), два спортивных зала (открытый и крытый), бассейн, современное оборудование в лабораториях и прочие бла-бла-бла.
Разумеется, циферка за то, чтобы твое чадо сюда попало, заоблачная, но если ему повезло, за ним будут бегать на цыпочках. Иначе велик риск впасть в немилость у влиятельных родителей избалованных деток.
Золотая молодежь – вот кто здесь учится. Те, для кого не существует границ и которым плевать на правила. Им можно все. Чем они охотно пользуются, зная, что наказания все равно не последует.
Звонок прозвенел, но учительница английского запаздывает, поэтому в кабинете стоит гул. Пятнадцать человек в группе, а по децибелам складывается впечатление, что добрая сотня.
Кто-то самый догадливый врубил на портативной колонке клубную долбежку. Другие пытаются ее перекричать, рассказывая об эпично проведенных выходных. Третьи парят вонючие вейпы, залипая в своих последних айфонах.
Альбина, местная королева, фривольно сидит на Леше, если проводить ту же аналогию – местном короле, который велит всем величать его не иначе как Алекс.
Короткая женская форменная юбка в клетку задралась чуть ли не до трусов, но сильно это никого не заботит. Зато беспроблемно позволяет клешне «Алекса» лапать женские бедра, пока его язык, страстно причавкивая, блуждает у нее во рту.
Не хочу ни смотреть на этот бесплатный цирк, ни слушать его, поэтому затыкаю уши беспроводными наушниками, пряча их за распущенными волосами.
Несмотря на открытое окно, в классе душно, так что пиджак давно снят и сброшен на соседнее, временно пустующее место, а рукава белой блузки закатаны по самые локти.
Форма с нашивкой геральдики школы – у нас обязательный к ношению атрибут, который вообще-то создавался с целью всех уравнять, однако в формуле затесался небольшой просчет. Потому что каждый носит ее как захочет.
Девчонки целенаправленно укорачивают юбки, а блузки вяжут узлом на талии, выставляя на обозрение результат своих многочасовых стараний в фитнес-залах. Парни же… Да спасибо, что хотя бы просто надевают, что велят. И уже бог с ним, как именно.
– Потапова, урок начался. Слезай с Маркова. Панфилов, музыку убавь, будь любезен. – Валентина Павловна входит в класс, но всем на это до лампочки. Просьбу приходится повторить трижды, прежде чем воцаряется что-то отдаленно похожее на тишину. – Альбина, тебе особое приглашение нужно?
Увы. Эффектная брюнетка с наращенными волосами, может, и согласна слезть с благоверного, да только тот не дает. Удерживает ее на себе насильно.
– Мы вроде никому не мешаем, – с вызовом ухмыляется Леша. В жизнь не назову его Алексом. Даже мысленно. Много чести. – А мне получать знания так гораздо приятнее.
– Марков, прояви если не уважение, его от тебя не дождешься, то хотя бы подобие.
– Я пришел. Достаточно и этого.
Стандартные разборки. Обычно на этом все и заканчивается, после чего сынка крупного бизнесмена оставляют в покое, но Валентина Павловна одна из тех немногих здесь, кто дает отпор зарвавшимся ученикам, а не смиренно терпит их наглость.
За что лично я глубоко ее уважаю, другие же открыто ненавидят. Потому что ничего не могут сделать. Несмотря на многочисленные жалобы, увольнять преподавателя не спешат. Понимают, что найти такого же специалиста по профилю будет сложно.
– Вот как пришел, так и уйди. И вещи не забудь, – спокойно декларирует англичанка. Не просит, но и не требует.
– Че? – Лицо Леши хищно вытягивается.
– Что слышал. Выйди из кабинета. Для тебя на сегодня урок закончен.
Ой-ей. Сейчас начнется.
– Дамочка, вы ничего не попутали?
– Попутал ты. Школу с борделем.
– А ну-ка, кыш. – Стряхивая с себя оскорбленную куклу с закосом на Барби, Марков грузно поднимается с места. – У вас последний шанс пересмотреть свое решение, «уважаемая» Валентина Павловна. – Не на ту напал. Англичанка, скрестив руки на груди, спокойно выдерживает зрительный натиск. А вот к дальнейшему повороту оказывается не готова. – У меня идея! А давайте выйдете вы? Все равно вы нам только мешаете. – Под всеобщее довольное улюлюканье массивная по комплекции дылда бесцеремонно принимается выталкивать хрупкую женщину к выходу. Та отчаянно сопротивляется, угрожая, но против лома нет приема: неравноценные габариты.
Дурдом. И это еще цветочки, порой случаются инциденты похлеще, но в данном случае не могу оставаться в стороне. Не с этим учителем. Других, заискивающих и боящихся потерять свое место, мне не жалко, а вот Валентину Павловну я в обиду не дам!
Вскакиваю из-за парты. Единственная. Остальные лишь глумятся, ржут и снимают все на телефоны.
Сброд. Ненавижу.
– Марков, ты совсем обалдел?! Угомонись! – чуть ли не ору, пытаясь оттянуть Лешу. Куда там. Все равно что статую пытаться сдвинуть.
– Отцепись, Саламандра. Не мешай развлекаться.
– Отличное развлечение! Достойное тебя. Только ты можешь переть на тех, кто слабее, – не прекращаю попыток, за что просто-напросто получаю с разворота по лицу. Хорошо так, до искр в глазах.
Стоит заметить: не специально. Меня лишь хотели оттолкнуть, но не рассчитали сил.
– Сказал же, не лезь. Сныкайся в уголке и сиди, пока еще раз не схлопотала, – без каких-либо угрызений совести шикает, удерживая дверь, с обратной стороны которой сердито барабанят, но быстро перестают. – Ну все. Урок закончен, ребята, – самодовольно лыбится мерзкая рожа. – Чем займемся?
– Так и будете сидеть? – облизывая разбитую губу, свирепо оборачиваюсь к гогочущему курсу. – Хоть у кого-то есть яйца или здесь все кастрированные?!
Оскорбление отвешиваю больше от досады, не ожидая помощи, однако с последнего ряда неторопливо поднимается Виктор Сорокин – немногословный новенький. Темная лошадка, о которой никому ничего не известно: кто такой, откуда взялся, кто его родители.
И спрашивать бесполезно, потому что не ответит. Он с нашими вообще не общается, что странно. По типажу так-то ему можно спокойно соревноваться с местными красавчиками.
Высокий, крепкий, широкоплечий, умеренно смазливый, с непослушным темным вихром, забывшим, что такое расческа, и открыто наплевательским отношением к правилам.
Мятая рубашка на нем пренебрежительно не заправлена в брюки, галстук висит на шее дохлой удавкой, а пуговицы расстегнуты едва ли не до половины, давая заметить на шее блеск серебряной цепочки.
Будто гуляя по парку, Сорокин, засунув руки в карманы, лениво подходит к нам и молча оттаскивает Маркова от двери за шиворот. По весовой категории они вроде бы и равны, но Леша рядом с ним выглядит мелкой визгливой собачонкой, повиснувшей на поводке хозяина.
– Я не понял, пацан: тебе проблемы нужны? – вырываясь, рычит он.
На что Сорокин лишь равнодушно шмыгает носом, показывая всю степень своего испуга.
– Выбирай: в окно или в дверь?
– Чего?
– Тебя выйти попросили. Я предоставляю выбор: окно или дверь.
– Только попробуй.
– Пробую.
Не успевает. С опозданием понимаю, что Валентина Павловна не сидела смиренно в коридоре, а успела сбегать за директором, грузным дядькой с благородной сединой. Только его единственного хоть сколько-то боятся, и только благодаря ему удается предотвратить неминуемую драку.
– Марков! Ко мне в кабинет! – зычно рявкает он, быстренько наводя порядок. – Немедленно! Остальные угомонились и сели на свои места. Урок давно начался.
Вот это я понимаю – страх. Телефоны поспешно прячутся, с парт торопливо спрыгивают, а в кабинете воцаряется почти гробовое молчание. Становится слышно, как жужжит включенный ноутбук на учительском столе.
– Алиса, ты как? – приподнимая мое лицо за подбородок, грустно, но с благодарностью всматривается в разбитую губу англичанка. – Сходи в медпункт.
– Не надо. Все хорошо, – ухожу к себе за первую парту, сталкиваясь в проходе между рядами с Сорокиным. – Спасибо, – коротко киваю ему.
– За что?
– За помощь.
– А я не тебе помогал. Еще остались вопросы, касающиеся моих яиц?
– Э?..
– Нет. Ну вот и славно. Значит, наглядно показывать не придется, – легонько отталкивая меня плечом, чтоб не отсвечивала, как ни в чем не бывало уходит он обратно к последним партам, падая на благоговейно скрипнувший под ним стул.
Вот вам и новенький.
* * *
«ЭДС индукции, возникающая в замкнутом контуре, равна по модулю скорости изменения магнитного потока через поверхность, которую ограничивает этот контур…»
Боже, какая чушь.
Ei = |∆Ф/∆t |
И как я должна это выучить?
Нет. Мой мозг – чистейший гуманитарий. Хоть стреляйте, но он не способен усваивать физику, химию и высшую математику. Мне бы что попроще: литературу там, историю.
Отчаявшись что-то понять, тупо пытаюсь зазубрить, как попугайчик-говорун, определения и формулы по электродинамике, сидя в перерыве между занятиями в школьном кафетерии.
Мысленно повторяю абзацы, фиксируя основные моменты и делая несколько глотков фраппе… когда в мою спину что-то со всей дури врезается.
Со стула не улетаю, а вот рука от неожиданности дергается. Как итог – весь напиток оказывается на блузке, расплываясь мутным пятном. Прекрасно, просто прекрасно.
Раздраженно оборачиваюсь, собираясь сказать ядовитое «спасибо» неуклюжей бестолочи, но от удивления так и зависаю с открытым ртом. Даже наушник вытаскиваю, в котором все это время играла музыка, сквозь которую было не слышно, что прямо за мной развернулась драка с участием…
Ой, да ладно? Снова новенький отличился?
Двух дней не прошло, как он с Марковым после того случая довыяснял отношения за школой. Весь поток потом с воодушевлением обмусоливал подробности того, как тогда Лешу отпесочили.
А теперь вот в ход снова кулаки пошли. На этот раз не с Марковым, а с другим, вообще левым парнем. Кажется, из параллели.
Тот и в лучшее свое время не блистал харизмой Бреда Питта, а сейчас, когда его моська была не очень аппетитно украшена соусом и ошметками плавленого сыра, вовсе выглядит прискорбно.
Его что, прямо в тарелку носом приложили? Прикольно.
Суть конфликта по понятным причинам упускаю, однако стычка выходит… шумной. Стулья летят в разные стороны, народ, как и всегда, оперативно все снимает для отчетности, подзуживая примитивными кричалками, а вокруг драчунов суетливо носится тетя Нора, наша повариха, пытающаяся отодрать Сорокина от соперника, который уже даже не сопротивляется. Просто закрывает голову от прилетающих тумаков.
М-да. Кажется, кто-то страдает неконтролируемой агрессией. Экземпляр, несомненно, любопытный, но все же не настолько, чтоб уподобляться стаду баранов, жаждущих хлеба и зрелищ.
Собираю тетради с учебниками и, закинув лямку рюкзачка на плечо, пробравшись вдоль стеночки, выскальзываю из кафетерия, направляясь в уборную. Отмываться.
Бесполезно. Влажные салфетки след от фраппе не берут. Только еще сильнее размазывают пятно и мочат ткань. Ну, чудесно. А мне ведь еще физику с русским в таком виде отсиживать.
С досадой швыряю использованные салфетки в урну, когда дверь с ноги открывается и в уборную вальяжно заходит…
Сорокин???
– Подвинься, – отталкивая меня бедром от раковины, сухо бурчит он, включая кран.
Эм.
– Это женский туалет, – не могу не заметить.
– И? Я толчки и не трогаю. Мне нужна только вода.
– А мужской что, закрыт на ремонт?
– Какой ближайший был, туда и зашел.
Офигенно. Отличный подход, очень удобный. Правил нет, контроля нет, манер нет. Про опрятность вовсе молчу. Снова мятая, незаправленная рубашка, снова галстук висит не пойми как, снова вихр на голове и… кроссовки.
А вот кроссовки, кстати, занятные. Не фирменные и порядком уже заношенные, однако удивительно чистенькие. Прям заметно, что за ними ухаживают. Белая кромка подошвы, которая пачкается в первую очередь при ходьбе, чуть ли не блестит, при том что давно обтерлась от носки.
Новенькая форма, которой будто полы мыли, и древние, но вылизанные кроссы? Диссонанс.
Нет. Что-то в его образе не вяжется. И это даже не покрасневшие костяшки, которые он споласкивает от соуса.
– Нашатырем попробуй. – Мои разглядывания не остаются незамеченными, а вот я настолько отвлекаюсь на собственные размышления, что вздрагиваю от его голоса.
– Что?
– Нашатырь. И кровь, и кофе берет. – Витя коротко кивает на мою блузку.
– Знаешь не понаслышке?
– Типа того, – стряхивая капли, он тянется за бумажными полотенцами в настенном держателе, на несколько секунд оказываясь настолько рядом, что я могу разглядеть бледные шрамы у него на подбородке и виске. И чуть искривленную переносицу.
– Тебе нос ломали когда-нибудь? – зачем-то спрашиваю.
– Трижды.
– Заметно. Часто ввязываешься в драки?
– Кто-то же должен учить людей вежливости. – Ха! Кто бы его самого поучил, потому что взгляд Сорокина без малейшего стеснения гуляет там, где из-под влажной ткани проглядывает контур моего лифчика. – Надо же. У тебя там даже что-то есть.
От такой наглости едва икотой не давлюсь.
– Есть. План-капкан на миллион, – парирую, сердито скрещивая руки на груди. – Готов попасть в ловушку или струсишь?
Как мне кажется, весьма эффектный выпад остается неоцененным.
– Не, я пас. Но ты пуговичку все равно расстегни. Глядишь, желающие подтянутся. – Точным броском смятый комок отправляется в мусорное ведро. – Ладно, белобрысая. Бывай. Еще увидимся, – салютует мне небрежной отмашкой Витя и уходит.
Волшебно. Просто волшебно.
* * *
Домой возвращаюсь в не самом лучшем расположении духа. Зато привычно пешком. Весьма удобно жить на той же береговой линии, буквально в шаговой доступности от школы. Не приходится, как остальным, ожидать машину с водителем, чтоб ехать в элитный частный район.
Не спорю. Там, конечно, коттеджные поселки и зеленый оазис уединения, но здесь… Какая же красотища и оживленность здесь!
Вид на море завораживающий. Свежий воздух приятно оседает солью на губах, а по теплому песку так и хочется пройтись босиком, пританцовывая в такт аниматорской музыке, доносящейся с территорий отелей.
Беззаботность отдыхающих, томно возлегающих на шезлонге с прохладительными напитками, вызывает легкую зависть. Как и резвящиеся в лягушатнике дети. И это я молчу про передвижные ларьки со сладкой ватой, горячей кукурузой и мороженым, выскакивающие на каждом шагу и соблазняющие ароматами.
Мимо многочисленных сувенирных магазинчиков с нескончаемыми толпами внутри, что в приступе экстаза скупают магнитики с эмблемой города, прохожу со снисходительной усмешкой человека, для которого такие развлечения никогда не вызывали интереса.
Вот оно, главное отличие местного от туриста. И хоть иногда я немного жалею, что мы с родителями переехали сюда (в основном меланхолия накатывает зимой, когда курортные зоны вымирают), но все равно такая жизнь – это настоящее блаженство. Вставать утром, выходить на балкон и любоваться накатывающими на берег пенными волнами… Что может быть лучше?
Я и сейчас ими любуюсь, идя по облагороженной шумной набережной, едва успевая уворачиваться от велосипедистов, скейтеров, самокатчиков, мамочек с детьми, да и просто слишком увлекшихся прохожих.
А увлечься есть чем! Атмосфера потрясающая. По одну сторону располагается переполненный шумный пляж с сотней развлечений, по другую – вереница гостиничных комплексов, самых разных мастей и стилей.
Мне прямиком в один из них.
Территория под наш отель отведена колоссальная, потому что сами здания невысокие, зато растягиваются паровозиком не на одну сотню метров вдоль берега, бликуя солнечным светом в панорамных окнах.
На ресепшене меня встречает привычно приветливая Анна. Коротко обмениваемся с ней парочкой фраз, после чего поднимаюсь прямиком на самый верхний этаж, отведенный под жилую зону для руководства: родительские апартаменты, мини-кухню и мою спальню с индивидуальной ванной.
Папа – владелец сети отелей в городе, и несмотря на то, что у него нет острой необходимости находиться в одном из своих филиалов круглосуточно, на семейном собрании несколько лет назад было единогласно решено перебраться из области сюда. На постоянку.
Поначалу, конечно, было непривычно от излишней многолюдности, однако в итоге обвыкнуться оказалось куда проще, чем я думала. Можно считать, что отпуск у меня теперь круглый год.
Захотела – пошла в бассейн. Захотела – на пляж. Салоны красоты на территории, спа-центры, ночные клубы, развлекательные вечерние программы, напитки в лобби, шведский стол – all inclusive. Как и вежливый флирт подвыпивших отдыхающих. Это тоже не редкость.
Опять же, убираться нет необходимости. Бросил впопыхах с утра постель, придешь – а уборщица уже все приберет и вычистит до блеска. Еще и свежих цветочков в вазочку поставит для уюта да шоколадками снабдит.
– Эй, ты меня сейчас с ног собьешь, – ласково взлохмачиваю кинувшуюся ко мне Чару – добродушного пса, в холке доходящего до пояса. Такая снесет и не заметит. – Привет, привет. Фу, не слюнявься. – Стандартный ритуал: уходишь на пять минут или на весь день – встречают тебя так, будто не видели целую вечность. Не то что некоторые. – Учись, Бегемот, – укоряюще взираю на вальяжно растянувшегося на кровати дымчатого окраса кота.
Не кота, котище. Котяру. Толстого, вечно недовольного и взирающего на всех как на кусок… того самого.
Обычная дворняга и уличный угрюмый кот, чье появление – отдельная эпопея. Несколько дней пришлось скакать вокруг папы зайчиком, умоляя разрешить их оставить. Животные ведь в отелях не приветствуются, не всякий посетитель оценит.
Не сразу и с боем, но родитель сдался. Правда, наказал – дальше моей комнаты те не выходят и сами по себе не слоняются по коридорам без дела.
Тю! Да ради бога!
У меня спальня размером со стандартную однокомнатную квартиру, им обоим тут раздолье. Кормят, поят, играют. И даже почти не получают за подранные тапки – рай для тех, кто до того мерз и голодал зимой на улице.
Закончив с объятиями, с облегчением снимаю с себя пиджак, который приходилось носить остаток уроков. Не сильно он помог, конечно, но хоть частично спрятал испорченную одежду. Безвозвратно или нет, не знаю. Попробую отстирать самостоятельно, а если не получится, отдам в прачечную.
Почти уже снимаю с себя блузку, когда на телефон приходит очередное уведомление о новых комментариях – реакция на недавно залитое в сеть видео с потасовкой в кафетерии.
У нас для таких сенсаций даже есть свой неофициальный школьный канал. Я туда еще не залезала, но надо, наверное, глянуть приличия ради, что все-таки творилось за моей спиной.
Заваливаюсь на кровать рядом с недовольно сощурившимся Бегемотом, включая запись. И хоть та начинается не с самого начала, суть уловить несложно.
Если вкратце: тот пацан из параллели нагрубил тете Норе. Даже не нагрубил, а брезгливо швырнул ей поднос с запеканкой, пожелав самой давиться своей дрянью. После чего и подключился Сорокин, требуя извинений.
Странно.
Помочь англичанке он сподобился лишь после того, как его эго кольнули, а тут сам подорвался. С чего такая прыть? Но не могу не отрицать: зачинщика окунули в несчастную запеканку эпично.
Ой, там даже я засветилась на заднем плане!
Ужас. Моя спина и правда такой сгорбленной смотрится со стороны?! А вот волосы ничего. Но пора уже подкрасить темные корни. Все-таки блондинка – это не цвет. Блондинка – это стиль жизни.
Плюс, объективно, мне идет. Хотя «белобрысая», как меня столь нелюбезно обласкали, все же режет слух. Джентльмен вшивый. Откуда он вообще взялся?
Попробуем проверить. Открываю приложение всем известной соцсети, вбивая его имя в поисковике и… Ничего.
«Виктор Сорокин» не ищется. Вернее, ищется, да не тот.
Ладно, а если иначе? Пробую забить только фамилию, ограничив параметры: по приблизительному возрасту и месту рождения.
Снова пустота.
Блин. Кто ж ты такой, Виктор Сорокин?