Ирина Мухина
Беретик
Татьяна Ивановна успела на последний поезд, ехала домой и ломала голову, как выполнить задание. Ничего необычного изобрести не получалось. Позвонила подружкам, чтобы посоветоваться, те только посмеялись. Брось, сказали, ты их глупые задания, расслабься, живи красиво. Подружкам легко говорить, а Татьяна Ивановна такая – бросать начатое не в ее правилах.
Проехали еще одну станцию. Если сейчас она ничего не придумает, то дома ей точно ничего необычного сделать не удастся. Разве что оставить посуду немытой на ночь или постель утром не заправить. Она представила, как завтра на тренинге расскажет о посуде, и покачала головой. Может стенгазету нарисовать? Нет, это ей приходилось делать. Татьяна Ивановна окинула растерянным взглядом рекламные плакаты и пустые лавки вагона. Идей не было, хоть плачь. На остановке заскочил паренек с гитарой, ударил по струнам, но быстро сообразив, что эти двое ему не подадут, перебежал в следующий вагон. Состав резко дернулся, заскрипел, набирая ход. Мужичок провел растопыренными пальцами по волосам, то ли причесался, то ли руки вытер.
И тут Татьяна Ивановна решилась. Вскочила, стянула с головы беретик, пробежала по вагону, и плюхнулась рядом с мужичком. Сердце застучало часто-часто, дыхание сбилось, даже ладошки вспотели. К ее удивлению ничем противным от мужичка не пахло. Хотя она сама видела, как он подобрал то-то с пола и спрятал в дальний кармашек. Наверняка, бомж. И бутылки опять же. Борясь с желанием сбежать, Татьяна Ивановна сжала кулаки и выпалила:
– Я Вам стихи сейчас почитаю! – и придвинулась ближе.
Мужичок отпрянул и спросил озадаченно:
– Пьяная что ли?
Татьяна Ивановна прижала смятый беретик к груди и зачастила любимое стихотворение. В середине запнулась «была ты со мной всем презрением юным, чуть заметным дрожаньем руки…». Покосилась на мужичка. Тот втянул голову в плечи и затравленно поглядывал по сторонам.
