Ирина Моисеева
Спасите! Фриланс
Записки Ольги Ковалевой.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны.
Глава 1. Увольнение
Я вышла из дома, он ждал меня за углом. Андрей, коллега и по совместительству сосед, каждое утро заботливо подвозил меня на работу. Еще по одному совместительству Андрей мой друг. Именно друг, мы оба люди семейные, в браке счастливы, а еще объединены одной важной штукой – немножко ненавидим нашу работу.
– Ну, что поделать, Оль, – говорит Андрей, когда мы поворачиваем к красному кирпичному зданию. Это наш офис, типография. – Ты же знаешь, какая сейчас ситуация. А у меня сын в институт поступает через год. В наше время любая работа счастье, без денег никуда.
– Да, конечно, – вздыхаю я и оглядываю новую тачку Андрея. Вот молодец мужик, опять обновил стального коня. Каждый год новая. Не то что мы, как-то все из долгов и кредитов выбраться не можем.
– Не спорю, ты прав. Но сил больше нет. Ты же знаешь Парамонову, – говорю я.
Парамонова Инна Константиновна – моя начальница. Нет, она не самый главный начальник, она всего лишь возглавляет финансовую службу. Но порою мне кажется, что ее боится сам генеральный.
– Представляешь, в эти выходные снова работаем. И в следующие.
– Зато вам насчитают переработку. К новому году деньги не лишние.
– Да если бы, Андрей. Ничего нам не насчитают, мы неофициально выходим. Мы из любви к отечеству.
– Да уж. На, держи, – протягивает мне Андрей шоколадку. Он как все мужчины ужасно боится женского нытья, и, не дай боже, слез, поэтому с собой всегда имеет стратегический шокозапас.
С карамелью, мой любимый. Может жизнь не так уж и плоха.
Я бегом поднимаюсь на второй этаж по лестнице. На часах пять минут десятого. Опять опоздала, ну что ты будешь делать.
– Ольга Денисовна, – не поднимая глаз говорит мне Парамонова. Господи, какой у нее жуткий голос. – Вы на часы смотрели, Ольга Денисовна? По какому поводу опоздание?
– Инна Константиновна, возле детского сада пробка, – вздыхаю.
Блин, да как же так получается. Мы выходим работать в выходные без приказа и боимся сказать против хоть слово, чтобы только не потерять место. А за пять минут опоздания – получи, пожалуйста, выговор.
– Я не удивлюсь, если она мне приказ принесет, о лишении премии за сегодняшнее опоздание, – говорю я девочкам в пятиминутный перерыв. Один раз до обеда и один раз после нам разрешается всем кабинетом пить чай в «архиве». Тут как раз и пригождаются Андрюхины шоколадки.
– О-оль, – тянет экономист Шурочка, – вряд ли, это уж совсем будет. Ты у нас волочешь работу за три единицы. Я не думаю, что у нее хватит совести.
– Хватит, Шур, – вздыхаю я. Не часто ли я вздыхаю, как старушка, в свои-то тридцать шесть? – У нее хватит.
Сама Парамонова ходит пить чай к заместителю директора, мы для нее второй сорт. О нашей нелюбви к себе она прекрасно знает и ее это ни капельки не смущает. Мне бы такие нервы. У Парамоновой нет ни мужа, ни детей, зато вагон и тележка свободного времени. Поэтому она регулярно вызывает нас на работу по выходным, задерживает по вечерам и не слушает наши просьбы взять дополнительных людей на свободные ставки. У этих ставок совсем другое назначение – из них сложится годовая премия. Вот только я не уверена, что мы тоже попадем в заветный список.
Инна Константиновна – прирожденный начальник. Наглая, самоуверенная, человек без нервов. Именно такой характер нужен, чтобы идти по головам. Поэтому Инна пришла из дальнего провинциального филиала сюда, прямиком по головам и сразу в начальники. Она умеет дружить с кем надо и ставить на место кого надо. Мне такого таланта не отсыпали.
У меня другое. Я абсолютно не умею никому отказывать, и почему-то всегда так получается – на меня сваливают все, что только можно. И было так не только здесь, в типографии.
На этом месте я работаю всего восемь месяцев. Цель у меня одна – дотянуть до нового года, получить эту злосчастную годовую, а дальше… Дальше разберемся. Поэтому я мужественно терплю все нападки, невозможные графики и работу в выходные. Еще мы с девочками терпим посылки в магазин. Это когда Парамонова, как бы между прочим, заявляет: «Девочки, что-то хочется минералочки и киевский торт, сходите кто-нибудь в магазин.» Я не удивлюсь, если скоро она начнет нас просить убраться у нее дома.
Я терплю. Дело в том, что за последние два года это у меня третье место работы. На предыдущем было примерно то же самое. И до этого.
Я не знаю, почему так получается. То ли характер у меня безотказный. То ли не умею с людьми ладить. Но сценарий примерно один и тот же. На меня взваливают тонну работы, я ишачу, ишачу. А потом, в какой-то момент, не выдерживаю и увольняюсь. С каждым разом время работы все короче, а новое место я ищу все дольше.
Хорошо, что муж меня понимает. Его зарплаты нам хватает с натяжкой, пока я нахожусь в поисках, но он всегда меня поддерживает и говорит, что лучше бы я сидела дома. Тогда все спокойно, все сытые и меня иногда видят родные. Я бы и сама с большим удовольствием домохозяйничала, мне это совсем не приедается. Я обожаю заниматься простыми домашними делами, играть с детьми и готовить обед из пяти блюд. Но – кредиты, ипотека и бесконечные поборы то в сад, то в школу. А еще дети так быстро растут и происходит этот бесконечный круговорот одежды. Только купил – бамс, и малое.
– А еще, – говорил мне вчера вечером муж Семен, – еще у нас бесконечный круговорот твоих платьев и туфель. Мне кажется, если бы ты не работала, мы могли бы серьезно подправить наш семейный бюджет. Если бы перестали их покупать.
В чем-то он прав. Но я же не виновата, что работа в офисе превращается в соревнование «кто сегодня всех милее, всех румяней и белее». Как можно ходить в одном и том же платье, когда секретарша Людочка переодевается даже после того, как сходит пообедать. А Ирина сама умеет маникюр делать, через день хвастается новым дизайном. А Света опять шубу новую купила, или может любовник ей подарил. Неважно.
– Ты же не хочешь, чтобы я на фоне коллег была чувырлой, – ответила я Семену вчера вечером, листая в соцсетях страничку интернет-магазина модной одежды. – Смотри какое платье, и цена смешная, совсем недорого.
– Я хочу, чтобы ты приходила домой не поздно, и не нервничала, – отвечал Семен. – А красивая ты в любой одежде, и без каблуков, и не накрашенная.
Нет, Семен у меня не жадный. Он просто любит меня такую как есть. А еще ненавидит, если я возвращаюсь домой злая и уставшая.
– Бросай ты эту работу, ко всем чертям, – сказал он мне в воскресенье, когда я пришла в семь вечера, в выходной.
– Кредит, срок выплаты двадцать пятого, ты забыл? И новогодние утренники. И подарки я не купила. И стол на праздник собирать.
– Но я же получу зарплату и премию, нам хватит.
– Ну Семен, я хочу закрыть все долги. И летом поехать не в Геленджик, а в Турцию.
Примерно так выглядят наши диалоги в последний месяц. Он просит меня уволиться, видите ли компот ему вовремя не сварили. Я прикидываю бюджет и понимаю, что это не вариант. На следующий день возвращаюсь с работы злая, рассказываю про Парамонову и все повторяется снова.
– Ольга Денисовна, о чем задумались, – опять этот противный голос.
– Я не задумалась, я формирую акт сверки, – отвечаю я спокойно. Это ей не понравилось, что телефон лежит у меня на столе. Нам не разрешается использовать гаджеты в рабочее время в кабинете. А Андрей как раз скинул мне ржачный мем, про работу в выходные. Я не могу удержаться и пересылаю его девочкам в мессенджере. В кабинете начинается синхронное хихиканье.
Парамонова сменила цвет лица с розового на бордовый и заорала:
– Что такое? Что происходит? Чем вы занимаетесь в рабочее время? Ольга Денисовна, чему вы постоянно улыбаетесь?
И тут что-то произошло. Говоря точнее, именно все то, что происходило и ранее на предыдущих местах работы. Нервы мои сдали и, что называется, Остапа понесло.
Я даже не слышала свои слова. Возможно я кричала. Возможно матом.
Я объясняла Парамоновой, как она не права. Что мы можем смело пойти жаловаться в трудовую инспекцию. Что это не лезет ни в какие ворота. Что объем работ превышает все допустимые нормы. Что когда мы выходим на работу во внеурочное время, нам это не засчитывают. Зато обычные пустяки не прощают. Но говорила я это все конечно другими словами, эмоционально и с метафорами. Пыль столбом, документы летают по кабинету. Очнулась я, когда акт сверки плавно приземлился к моим ногам, прямо к моим туфелькам графитового цвета.
«У Людочки вчера были такого же цвета туфли» – почему-то подумалось мне. Никакую другую информацию мозг не захотел сейчас впускать, он цеплялся за эти туфли и надеялся проснуться. Но нет, это не сон, я снова сорвалась.
Парамонова несколько секунд молча открывала и закрывала рот, судорожно хватая воздух. На секунду мне показалось, что сейчас она грохнется в обморок. Интересно, если с ней случится сердечный приступ, я понесу наказание? Надо будет проконсультироваться у Андрюхи, он все-таки юрист.
Парамонова нахватала нужное количество воздуха и походкой разъяренного мамонта вышла из кабинета.
Я глянула на девчонок. У них были перекошенные от ужаса лица. Вчера Никитка смотрел мультик про Спанч Боба. Я ему не разрешаю, так он втихаря. Я зашла в комнату, он с перепугу поставил на паузу и у Спанч Боба получилось смешное перекошенное лицо. Примерно такие сейчас были у девочек из отдела.
– Ну ты даешь, – прошептала Шурочка.
– А как же ты теперь? – с ужасом произнесла Маша.
– А никак. Не могу я больше, – я спокойно складывала вещи в сумку. – Увольняюсь.
– Блин, но как же…
– Все нормально девочки.
– А кто за тебя теперь все будет доделывать?
– А пусть Парамонова и доделывает.
Глава 2. Привыкаю быть свободной
Семен воспринял новость хорошо, даже обрадовался.
– Это же здорово. Наконец-то ты дома, чувствую себя не бомжом, а семейным человеком, – говорил он, радостно закусывая борщ чесночной пампушкой.
Очень неожиданно именно сейчас появился насморк у сына Никиты. Пришлось не водить его в сад. Я представляла, как разрывалась бы между домом и работой, и словно в реальности видела перед собой недовольный взгляд Парамоновой.
Вечером я отправилась в торговый центр. Был еще не совсем вечер, часов пять – шесть, но люди уже возвращались с работы и заходили за покупками. Кругом предновогодняя суета. Покупатели снуют с пакетами, елками и мишурой, играет музыка.
На секунду мне показалось, будто я год где-то отбывала наказание, и вот теперь меня выпустили. За хорошее поведение. То есть, за плохое.
Дело в том, что из офиса мы раньше восьми давно не уходили. Да я уже и забыла, что вечером у людей еще бывает какая-то жизнь. Город у нас небольшой, поэтому то тут, то там мелькали знакомые лица. Неужели это со мной происходит?
– Оля, – радостно окликнул меня знакомый женский голос. – Оля, это ты?
Анжела, тоже коллега, только бывшая… Поза-поза-бывшая, или как это правильнее сказать. Ну это с той работы, которая была до, которая была до. Боже мой. Бедная моя трудовая. Сколько же в ней записей. И теперь прибавились еще.
– Привет, – ответила я.
– Ну как ты? Как дела? Ты с работы? Ты все там же, в типографии?
Я открыла рот и хотела сказать, что нет, теперь я свободный человек и у меня случились внеплановые каникулы. Но вместо этого мой рот промямлил «Да».
Мне вдруг совершенно не захотелось говорить, что я вот только что снова бомбанула калиткой. Я отчетливо ощутила, что это как-то неправильно. Что, наверное, это ненормально, если такая история происходит с тобой уже черт знает в какой раз за последнее время. И если я скажу о том, что опять свободна, как ветер в поле, меня тут же начнут жалеть. Передавать новости по знакомым, а те по своим знакомым. И, наверное, это здорово, когда сарафанное радио разносит вести, что ты в поисках. Чтобы быстрее найти. Но все же приятного мало. Особенно когда тебе тридцать шесть. Особенно перед Новым годом.
– Да, – ответила я, – с работы. – А ты как?
***
Вечером после ужина Семен по традиции расположился на диване. Я устроилась рядышком и рассказала, что видела Анжелу. А еще много елок и людей. И что мне немного страшно.
Семен не испугался.
Утром я проснулась уже без тревоги. На часах 10.15. Сыну не надо в сад, мне не надо на работу. Боже, какой кайф валяться в постели, когда приличные люди корпят над предновогодними отчетами.
Телефон подмигивает кучей пропущенных звонков и сообщений. Несколько от Андрея. Переживает, как я. Не впала ли в глубокую депрессию. Шлет мемы про котов и виртуальные шоколадки. «Доброе утро!» – вещает собачка с гифки, и это означает, что Андрей переживает, а возможно, даже жалеет меня. Ладно, разберемся потом. Что там еще?
Шурочка. Отдел кадров просил мне передать, что я могу забрать трудовую, они оформили все приказы. Отлично.
Девочки из отдела. Где у тебя файлы со сводками? Где у тебя акты? Да, разумеется, мою работу будет доделывать не Парамонова. Она взвалила это все на отдел. Наверное, я жуткая скотина, которая подставила коллег. Какой там у нас год по гороскопу, бычиный? Ну что же, очень даже в тему. Но нет, ни за что и ни за какие коврижки не позволю себе провалиться в депрессию. Не надо, я это уже проходила. В нее улетаешь очень-очень быстро, в одну секунду. А выбираешься год. Хорошо, если в одиночку выбираешься, без милых друзей по имени «невроз» «хроническая мигрень» и «пять лишних кг». Нет уж, в этот раз позитив. Все будет хорошо. Да, я, пожалуй, виновата, но что теперь поделать. Уже все случилось. Я не специально, чесслово.
Пока я бродила по комнате с телефоном в руках, под ногами по очереди терлись парочка моих котов, а еще Никиткины игрушки и носок Семена. А потом я споткнулась о мешки.
Это же вчера муж принес из подвала наше новогоднее богатство. Разобранную елку, которую мы третий год собираемся сменить на новую, а еще гирлянды и игрушки. Никита вчера два часа прыгал вокруг этих мешков диким зайцем и уговаривал меня начать украшательство прямо сейчас, в десять вечера.
Блин, Никита! Я же до сих пор не разбудила сына.
– Сынуля, вставай бегом! Пойдем наряжать елку!
Щелкнул замок, это Юля уже вернулась из школы, у них сегодня сокращенные уроки.
– Мам, вы что, еще не наряжали?
– Нет, тебя ждем, – на ходу придумала я.
Я еще без пяти минут служащий и мне стыдно дрыхнуть до обеда.
Через два часа квартиру было не узнать. На окнах красовались разноцветные снежинки, на потолке сияли гирлянды. Огни на елке мигают, как цветомузыка.
Новый год приближается, чувствуется, что уже вот-вот.
– Мама, а Дед Мороз мне подарит лего? – Никита оторвался от любимого елочного шара.
– Ты ведь написал письмо? Конечно! – я отворачиваюсь и прыскаю в ладошку. То самое письмо, которое я вытянула позавчера из морозилки (так мы отправляем письма деду морозу) – это просто шедевр. Никите шесть, он уже может писать печатными буквами. «Дарагой Дед Марос! Я хачу киндероф и лега дупло» – было написано в послании красным карандашом. Еще там было про то, какой он, Никита, славный малый, слушается взрослых и помогает, и что лет ему целых шесть. Подарки куплены и лежат на верхней полке в шкафу.
Остальные дни до Нового года пролетели как один. Каждое утро мне писал Андрей, присылал свое «Доброе утро» и спрашивал, как дела. Мне даже стало казаться, что он втайне завидует. Еще он писал днем, потом вечером. Иногда звонил и рассказывал байки про офис. Благодаря ему я оставалась в курсе текущих новостей и мне было не одиноко. Еще звонили девочки из отдела и спрашивали, как найти тот или другой документ, или как сделать какой-нибудь отчет. Изредка они вскользь упоминали про Парамонову сама я не спрашивала, не очень-то хотелось.
Юлька писала контрольные за четверть, мы таскались с Никитой по утренникам. Впервые за два года мы спокойно обошли все, что было в городе. Я выкладывала в соцсетях фото. Вот сын возле большой елки. Вот мы катаемся на оленях. Вот мы в резиденции Деда мороза. Вот то. Вот се.
Мои фото всегда были первыми в новостной ленте друзей, ведь остальные были завалены предновогодними рабочими авралами.
Мужу дали хорошую премию, впереди праздники и новогодние каникулы. На душе было легко и спокойно.
– Вот отдохну, а после каникул начну искать работу, – успокаивала я то ли мужа, то ли себя. – Вот увидишь, я быстро найду.
– Конечно найдешь, – Семен совсем не переживал. Ему нравилось приходить в уютную прибранную квартиру и наслаждаться свежим ужином.
Никита тоже был рад. К елке в саду все сопли прошли, мы сходили с ним на утренник в саду, и он даже не побоялся прочитать Морозу заранее приготовленный стих.
Жизнь прекрасна.
Мой настрой на позитив работал отлично. Казалось, что с нового года, наконец-то у меня начнется новая жизнь. Новая работа, новый коллектив и все обязательно будет хорошо.
На выставке под названием «Резиденция елки» глаза разбегались от множества развлечений для детей. Вот, например, город мастеров. Девушка в синей форме выдала ребенку совсем настоящую трудовую книжку и объяснила, что он может попробовать поработать хоть поваром, хоть почтальоном. Я наблюдала, как важно исполняет мой ребенок свои трудовые обязанности и мне стало чуть грустно.
Что со мной то не так? Почему все происходит по одному и тому же сценарию?
Я не глупая, не ленивая. В школе была отличницей. Неужели это и есть та суровая правда жизни, которая гласит, что следует обязательно быть пятерочником только лишь для того, чтобы в будущем троечник-одноклассник взял тебя на работу? Может это из-за того, что в моем детстве не было вот таких детских городков с униформой на любой вкус и цвет?
– Мама, смотри, – гордо протянул мне сын трудовую книжку
– Ну, и кем же тебе понравилось работать больше всего?
– Продавцом!
Глава 3. Ищу работу
Оказывается, спать до обеда привыкаешь очень быстро.
В каникулы с Андреем мы почти не переписывались. У него в семье всегда шумная программа: они ездят по друзьям, вечно какие-то бани-шашлыки, а еще зимняя рыбалка, лыжи и прочие новогодние радости.
Но 10 января мне пришла очередная гифка.
Доброе утро – мерцают на экране розовые буковки. Чашечка кофе и круассан.
Круассан. Да я реально буржуйка какая-то. Не хватает только ананасов. Пока шли каникулы, чувствовала я себя превосходно. Все отдыхают, и я отдыхаю. Но когда наступил рабочий день, снова вернулась тревога. Они все там, а я дома, с трудовой в обнимку. И с круассаном в телефоне.
Я налила себе в кружку кофе и открыла ноутбук. Так, где у нас там сайты с объявлениями о вакансиях?
Все эти сайты мне давно знакомы. Я уже находилась в поисках, буквально девять месяцев назад. Какой символичный цикл. Я их хорошо помню, и они меня, наверное, тоже, сразу узнают по отпечатку пальцев на клавишах.
Я нажала нужные кнопочки и на меня вывалился список объявлений. Расклейщик афиш, курьер, доставщик пиццы. Это не совсем мое. Я же по образованию кто? Финансист. Стаж у меня какой? Финансовый. Открываем.
Заместитель главного бухгалтера. Экономист по закупкам. Требуется вести учет ООО.
Объявлений много. Но я человек опытный, я знаю, что мне нужно и что точно никак не подойдет.
Вот, например, закупки – можно даже не смотреть. Это ведь надо иметь удостоверение, а я не прошла в свое время учебу, без корочек не возьмут. Заместитель главного бухгалтера – да нет, я не смогу. Я не умею строить даже собственных кошек в доме, а организовать работу в отделе, да куда мне. ООО – после определенных обстоятельств я зареклась работать в коммерческих структурах.
Так, стоп. Что происходит? Я отметаю одно объявление за другим. Но ведь мне нужна работа, чего же я ковыряюсь? Разве сейчас у меня та ситуация, чтобы я выбирала? Можно подумать, они меня все сидят и ждут.
Но ведь и я не девочка, просто пойти на самую рядовую должность с копеечной оплатой я тоже не могу. Вдруг вспомнилось, как я спросила у Никиты кем ему понравилось работать, и он ответил: «Продавцом».
Между прочим, я бы с удовольствием поработала продавцом. Я бы прекрасно себя чувствовала и на месте администратора в детском центре. Или принимать заказы в доставке еды – а почему бы и нет? Просто, похоже, я вообще не люблю профессию финансиста.
После школы надо было куда-то поступать. Я не очень понимала кем хочу быть. Меня привлекала психология, могла я представить себя и на должности учителя в школе. Но учителя тогда получали мало, и я пошла куда все. Все в экономический? Ну и я туда. После разберемся.
Вот и разбираюсь, 15 лет уж как разбираюсь.
Ну хорошо, а что, администратором в детский центр тебя не возьмут? Ты думаешь им не фиолетово, какое у тебя образование и стаж?
Им то может и фиолетово. Мне не фиолетово. Точнее не мне, а моим знакомым.
Город у нас маленький. Я так и вижу, как одноклассник Иванов приводит в этот центр свою дочку Машу. И тут я. Оля Ковалева. Отличница из 10-го Б. Ну уж нет. Работа должна быть достойной.
Но… Разве работа не должна быть в радость? Может быть ты потому и бегаешь с места на место, что профессия не твоя? Хотя, стоп, милочка, а может ты вообще не хочешь работать? Может ты этот самый чертов тунеядец?
Эта мысль так возмутила меня, что я даже поперхнулась горячим кофе. Все, докатилась. Разговариваю сама с собой и выношу себе необоснованные обвинения.
Нет, а что я скажу Андрею? Андрей, я устроилась продавцом в Копеечку. Да я в глаза ему смотреть не смогу. А бывшие коллеги? А Парамонова?
Нет, нет и нет. Итак, поехали, вакансии из категории «Бухгалтерский учет и аудит».
– Дорогой, я отправила резюме в пятнадцать компаний, – сказала я мужу вечером, когда он пришел с работы.
***
Через неделю отправленных резюме было примерно раз в шесть больше. Мне никто не перезванивал. Я начинала волноваться. На Андрюхины гифки старалась не отвечать, изображая, что очень занята.
Еще через неделю я сказала ему, что нашла работу, но просто надо подождать. Внутри было неприятное чувство. Дружили мы года три, и я не помню, чтобы раньше мне приходилось его обманывать.
Еще через неделю меня охватила жуткая паника. На звонки с бывшей работы я старалась не отвечать (девчонки до сих пор сдавали годовой отчет), ведь мне надо было им каждый раз рассказывать, как дела и что у меня с поисками новой работы. Сил изображать, что ничего не происходит и все хорошо становилось все меньше.
Как-то пришла смс-ка от Шурочки, ей нужен был пароль от старой программы. Пришлось ответить.
– Знаешь, почему-то мне не перезванивают, – сказала я ей. – Только ты не говори там нашим ничего.
– Так и не перезвонят, – невозмутимо ответила Шурочка. – Парамонова на весь офис раздудела, что тебя больше не возьмут ни на одну приличную работу. Она постаралась, приложила к этому руку.
Теперь мне стало все ясно. Как я могла забыть, что у нашей царицы есть такие связи в государевых структурах, что сам мэр позавидует. Постаралась значит, не поленилась.
– Да ты не расстраивайся, – утешала Шурочка. – Знаешь, вот я слышала, на почту точно кто-то требовался.
Не расстраивайся. Вот оно началось, жалеют. Ну уж нет, так просто я не сдамся!
Я открыла контакты организаций и стала звонить сама в отделы кадров. После трех часов телефонных разговоров мне было назначено собеседование в одном из департаментов нефтяной компании.
***
– Архип Сергеевич вот-вот освободится, присаживайтесь пока, – сказала стильная длинноногая девушка в строгом костюме.
Архип Сергеевич, надо же. Архип осип, Осип охрип – вспомнилась смешная скороговорка. В своей жизни мне только один раз доводилось быть знакомой с человеком по имени Архип. И этот человек, он не то чтобы… Мне бы не хотелось с ним встречаться даже темной ночью в маскарадном костюме, а уж тем более при сегодняшних обстоятельствах.
Тут я наконец-то догадалась посмотреть на табличку, которая висела на дверях. Не может быть. Шиманов А.С. Так и есть. Это тот самый, с которым «не».
«Генеральный директор» – гласила надпись на табличке. Какой молодец, как вырос. Шиманов А.С. был моей первой любовью и первой ошибкой. Я, конечно, в молодости тоже была не подарок, но и он тогда мог бы по-другому себя вести.
– Подскажите, а что, собеседование проводит сам директор? – уточнила я у секретаря.
– Да, – ответила девушка.
Интересно. Должность, на которую я претендую, не руководящая. Наверняка, здесь есть и кадровая служба, и начальник финансового отдела. Почему меня собирается собеседовать лично сам Шиманов А.С.?
Боже, какая я дурочка. Тут я закрыла глаза и прикрыла лицо руками.
– Вам плохо? – забеспокоилась девушка. Да уж, вкус у Шиманова отменный. Я даже в молодости не стоила и одной ноги такой красавицы. – У нас душно, а прямо по коридору налево есть кулер с водой.
– Нет, спасибо.
Мне все стало понятно. Расстались мы с Архипом не так чтобы очень. Со злости я наговорила ему кучу обидных слов тогда, как бывает только в девятнадцать лет. И даже, вроде, хлопнула дверями.
А в резюме, которое я составляла очень тщательно, была моя фотография. И хотя лет мне давно не двадцать, выгляжу я еще ничего и даже не очень-то и изменилась.
Конечно, он увидел мое фото и ему захотелось меня увидеть. Ну приятно же, когда к тебе приходит устраиваться на работу та, которая когда-то тебя посылала на три буквы.
– А может я в другой раз? Архип Сергеевич, наверное, очень занят.
Тут дверь открылась и меня пригласили войти. Архип сидел во главе огромного овального стола, как на троне. Рядом с ним сидела строгая женщина в очках. Надо же, еще и свидетелей пригласил.
– Проходите, – деловым голосом сказал Архип. – Ну что Ольга Денисовна. Расскажите, почему уволились из типографии?
– Видите ли, там такая ситуация…
– МБУ «Туризм Экспо», всего три месяца проработали, – бесцеремонно перебил он.
– Но я…
Он опять не дал мне договорить. Ходит по кабинету взад-вперед, руки за спиной и будто приколачивает меня каждым словом в кресло, будто хочет чтобы я стала меньше его самого за этим огромным столом. Мстит мне, наверное, счастлив до одури, как у него получилось меня унизить. Фу, как же это мерзко.
– Я навел справки. Вы не уживаетесь ни в одном коллективе. Нам нужен человек стрессоустойчивый, коммуникабельный…
Какие-то еще слова неслись вслед, когда я схватила шубу с вешалки и поцокала вниз по лестнице.
Господи, какая я дура, надо было сразу уходить. Такое унижение.
Через час я сидела дома. Никитка еще в саду, Юля на занятиях по живописи. За окном темнело. Я мешала ложкой чай и думала, что мне теперь делать.
На самом деле таких типов, как этот противный Архип, в городе полно. Бывшие одноклассники, сокурсники. Они почти все уже давно работают на руководящих должностях. А мне с моим характером идти к кому-то в подчинение? Не вариант.
И продавцом не вариант. И на госслужбу меня не возьмут. Парамонова подсуетилась.
Как будто читая мои мысли дзынькнул чат в телефоне. Сообщение в родительском чате: «Начинаем готовиться к восьмому марта и заранее к выпускному. Давайте обсуждать, какие альбомы заказываем, и какие подарки воспитателям. Предварительно общая сумма составит восемь тысяч рублей».
На моей карточке денег почти не оставалось. Зарплаты Семена хватает на еду, коммуналку и кредиты. Надо было срочно что-то придумывать
