Они вернулись в отдел полиции. Записали показания. Полковник поблагодарил Блинчика за помощь в раскрытии этого сложного дела. Юрий возвращался домой с двояким чувством. Его распирала гордость, что он сумел докопаться до истины, что ещё может логически думать. Но с другой стороны понимал, что звание за это не получит. Хоть бы премию дали. Опять жена будет над ним насмехаться. Ладно, это он переживёт. Главное, дело раскрыли. Старушку жалко. Такое пережила и умерла от рук мошенника. Сложная штука жизнь.
Ужинали молча. Марина видела, что Юрий не в духе и не трогала его. Захочет и сам расскажет. Дверь резко открылась. На пороге стояла тёща.
– Сидите тут, – крикнула она, – А там …
«А жизнь продолжается» – усмехнулся Блинчик.
Утро только начиналось. Петух взлетел на забор и радостным криком приветствовал восход солнца.
– Вот разорался! – возмутился Блинчик, открывая глаза, – Думал спокойно выспаться. Да, видно, не судьба.
Выглянул в открытое окно.
– Кыш, пошёл прочь, – крикнул наглому петуху. Тот скосил на него один глаз, ещё раз прокукарекал и спрыгнул с забора.
Блинчик снова лёг, накрылся с головой, пытаясь заснуть. Но сна не было. Крутился, крутился. Откинул одеяло. Из кухни пахло чем-то вкусным. В животе заурчало.
– Утро начинается, начинается. Город улыбается, улыбается, – вспомнил он детскую песенку. Вздохнул, потянулся, улыбаясь своим мыслям. Быстро встал и двинулся на кухню. Жена хлопотала около плиты. В сковороде жарилась яичница с кусочками сала и луком. На столе возвышалась стопка ароматных кислых блинов. Блинчик сглотнул слюну.
– По какому случаю банкет? – просил он, протягивая руку к блинам.
Жена хлопнула по руке.
– Чего так рано встал? Выходной ведь. Оденься, умойся и будем завтракать, – проворчала Марина.
– Поспишь тут. То петух орёт, то ты кастрюлями ляпаешь, – проворчал Юрий.
– Дети спят, и ничто им не мешает. А тебе всё не так, – шлепнула его полотенцем ниже спины. Блинчик не успел увернуться. Сгреб жену в охапку и крепко прижал к себе. Та обхватила его за шею и чмокнула в нос. Оба рассмеялись.
– Хоть бы детей постеснялись. Срамота, – раздался громкий голос.
В дверях стояла тёща с кривой улыбкой на губах.
– Доброе утро, мама, – смутилась Марина.
– Ну, вот все на запах слетаются. Здрасьте, – буркнул Блинчик и быстро скрылся в спальне.
– Что-то ты сегодня рано. Не спалось? – поинтересовалась дочка.
– Да, Глафира припёрлась с самого утра. Странная история с ней приключилась. Нечистая сила завелась. Ночью на чердаке что-то скребло, чавкало и топало. Утром залезла, а никого нет. Яичко отварила, остывать оставила. Глянула, а миска пустая. Чудеса, да и только. Вот пришла утром просить, чтоб твой полицмейстер дом проверил, – объяснила она.
– Я нечистой силой не занимаюсь. Это ей в церковь надо. К батюшке. Пусть дом осветит, – раздался голос Юрия.
– А ты не ехидничай, а проверь. Тебе государство власть дало, вот народ и защищай, – не унималась тёща, запихивая в рот очередной блин.
– Всё что надо, я делаю. Вам каждый раз что-то мерещится: то чупокабра, то нечистая сила. Небось, кот шкодит. А я котов не ловлю. Давайте лучше поедим, – произнёс Блинчик, заходя на кухню.
– Спасибо. Уже накормили. Вот случится беда, сам будешь виноват, – упрекнула Галина Матвеевна, тяжело вставая со стула, – Пошла. Дела у меня.
Ели молча. Говорить не хотелось. Настроение было окончательно испорчено. Проснулись дети и тоже сели за стол.
– Папа, ты обещал сходить с нами на рыбалку. Пойдем, пожалуйста? – с надеждой в голосе спросили мальчишки.
– Раз обещал, значит так и будет, – согласился Юрий. Ему и самому хотелось отвлечься. И порыбачить он любил. На компостной куче нарыли червей. Марина приготовила тесто, бутерброды, хлеб и термос с чаем. Отрезала кусок сала. Мужская компания отправилась на озеро. Маленькие, золотистые, пузатые карасики клевали один за другим. Дети были в восторге. Юрий на червяка поймал несколько крупных окуньков. Солнце пригревало всё сильнее. Пришло время обеда. Разожгли небольшой костерок. Ребята настрогали вербовых веточек. Нанизали сало и жарили на огне, собирая капающий жир кусочками хлеба. Болтали без умолку. Наконец-то папа был рядом с ними. Потом с наслаждение купались в тёплой воде и загорали на песчаном берегу. Пересчитали улов: пять окуньков и около пятидесяти карасиков. Они жареные такие вкусные! Сладкие, как семечки! Даже косточки вынимать не надо. Чтобы облегчить жене работу, тут же почистили всю рыбу. Присолили и довольные отправились домой. Блинчик чувствовал себя счастливым. Утренний инцидент вылетел из головы.
Был тёплый летний вечер. Дети уже спали. Юрий с Мариной сидели, обнявшись, на крылечке. Тихо беседовали. Лёгкий ветерок приносил запах свежести и цветов. Тихо и спокойно. Где-то далеко ухал филин. И вдруг эту идиллию прервал дикий женский вопль. Собаки подхватились, сопровождая его своим лаем. Поднялся страшный переполох. В домах загорелся свет. А женщина всё кричала и кричала. Звук приближался. Блинчик вскочил и бросился к калитке. По дороге бежала женщина в белом. Прямо живое привидение. Вдруг споткнулась, вскинула руки и рухнула на землю. Блинчик бросился к ней. Помог подняться. Спутанные длинные волосы прикрывали лицо. Юрий откинул их. Это была Глафира.
– Чёрт. Там черт. Это за мной, – с трудом прошептала она и потеряла сознание. Подскочила Марина. Они вдвоём попытались привести женщину в чувства. Ничего не получилось.
– Беги за фельдшером. И вызови скорую, – крикнул он жене.
Стали собираться соседи. Осторожно перенесли Глафиру на веранду и уложили на диванчик. Появилась тёща и сразу стала орать на зятя.
– А я что говорила. Тебе всё некогда людям помочь. Померещилось, померещилась. Как только такого дурака к власти допустили? – приговаривала она, гладя больную по голове.
Вбежала медсестра. Измерила давление, пульс. Ввела успокоительное. А тут и врачи приехали. Глафиру на носилках занесли в скорую. Увезли в больницу. Люди разошлись. Тёща так хлопнула дверью, аж стекла зазвенели.
– Завтра надо дом проверить. Пошли спать, – вздохнул Блинчик, обнимая жену.
Но сна не было. Перед глазами стояла бегущая женщина. Осторожно поднялся, боясь разбудить Марину. Вышел на крылечко, присел и закурил. Брезжил рассвет. Летние ночи короткие. Но и жена не спала. Примостилась рядом.
– Не спится? Я тоже глаз не сомкнула. Какого чёрта видела? – вздохнула она.
– Пойду прогуляюсь. Дом проверю. Может найду чего, пока народ улики не затоптал, – сказал Блинчик, вставая.
– Я с тобой. Всё равно не усну. Только одеться надо. Ты что в трусах пойдёшь? – хмыкнула жена.
Блинчик кивнул головой. Подошли к дому. Дверь распахнута. Внутри всё перевернуто. То ли драка была, то ли что-то искали. Юрий осторожно осматривал комнату, стараясь ничего не трогать. Свет не включил. Уже рассвело. Было хорошо видно. Только печь в дальнем углу стояла темным пятном. Кровать со смятым бельем. Одеяло на полу. Разбитый кувшин на столе и разлитое молоко. Марина осталась в дверях. Вдруг раздался странный звук, и шторка на печке зашевелилась. Показалась рогатая голова. Блинчик повернулся на шум и замер. Марина хотела закричать, но голоса не было. Она так и стояла с открытым ртом и глазами полными ужаса. Существо спрыгнуло на пол. Рога, хвост. В лапах кусок хлеба. Точно чёрт. Юрий стал отступать к стене. Нащупал выключатель. Щелкнул свет. Существо запрыгало и заверещало. Марина, наконец, закричала, зажмурив глаза. А Блинчик на ватных ногах опустился на пол и как-то истерично захихикал. Перед ним сидела маленькая мартышка в черных штанишках, красной безрукавке и черной шапочке с двумя рожками. На шее небольшой ошейник и поводок. Точно чёртик. Она бросила в него хлеб, и рванула к двери. Но там стояла Марина и орала не своим голосом, словно сирена. Блинчик вскочил, поймав её за хвост. Обезьянка цапнула его за руку, пытаясь увернуться. Но он наступил ногой на поводок.
– Марина помоги. Дверь закрой, – закричал Юрий.
Женщина открыла глаза, ничего не понимая. Юрий схватил одеяло и накинул на мартышку. Намотал на руку поводок. Та больше не двигалась.
– Что это было? – прохрипела жена.
– Не что, а кто. Просто обезьянка. Придумали тоже. Чёрта нашли. Хотя, очень похоже, – хмыкнул Блинчик, – Откуда она взялась? Руку прокусила до крови. Зараза. Надо йодом залить. Вдруг бешеная.
Марина закрыла дверь и присела на стул. Руки и ноги дрожали, зубы стучали.
Юрий осторожно стянул одеяло. Мартышка с испугом смотрела на людей. Он взял со стола кусочек хлеба и протянул обезьянке. Та что-то пискнула, покрутила головой и осторожно приблизилась. Резко схватила хлеб и отскочила, запихивая кусок в рот. Съела. Шагнула ближе и протянула руку за новым кусочком.
– Кажется, диалог наладили. Ну, иди ко мне, – позвал её Блинчик.
Та недоверчиво посмотрел на Марину. Резко прыгнула Юрию на колени и обняла за шею.
– Нормально. Любовь проснулась или хитрость, – пробормотал мужчина, гладя обезьянку.
– Она, наверное, цыганская, – прошептала женщина.
– Откуда у нас цыгане? – удивился Блинчик.
– Мама говорила, что за соседней деревней табором стали, – пояснила жена.
– А я почему не в курсе? – возмутился он.
– Ты когда последний раз участок объезжал? Да и выходные были, – сказала Марина.
– Пошли домой. Надо обдумать, что дальше делать, – буркнул Юрий, вставая.
Уже совсем рассвело. Деревня проснулась. Кто-то возился в огороде, кто-то спешил по делам. Блинчик нёс мартышку на руках. Жена шла рядом. Люди останавливались, смотрели, но ничего не спрашивали. Из-за угла появилась тёща. Увидела дочь, зятя, «чёрта» и замерла.
– И вам утро доброе, мама, – поздоровался Юрий, – вот нечистую силу поймали. Довольно симпатичная, правда?
Тёща открыла рот, да так и осталась стоять. Обезьянка цыкнула и показала ей белые острые зубки. Женщина охнула и схватилась за сердце. Марина подскочила к ней.
– Мамочка, это просто мартышка, не чёрт. С тобой всё хорошо? – забеспокоилась она.
– Тьфу, гадость какая. Чуть Глафиру до смерти не довела. Ты дом, хоть, закрыла? – с трудом произнесла Галина Матвеевна, махнув рукой.
– Не волнуйся, всё закрыла. Обезьянка, наверное, из табора сбежала. Голодная была, вот и залезла к Глафире. Юра отвезёт её цыганам, – торопливо объяснила дочь.
Они двинулись дальше. А тёща так и стояла, качая головой.
Дети уже проснулись. Увидели обезьянку, и пришли в восторг.
– Папа, давай её оставим. Она такая классная, – просили они, скармливая ей очередное яблоко.
– Нам только мартышки не хватало, сами как мартышки, – рассмеялся Юрий.
После завтрака надел форму, завел мотоцикл. Старший сын сел в коляску и взял обезьянку на руки. Осторожно двинулись. Блинчик опасался, что мартышка испугается и убежит, но та сидела смирно, только дрожала всем телом. Доехали быстро. Юрий взял животное на руки и пошел к табору. Сын остался сидеть в коляске. На большой поляне за деревней полукругом стояли кибитки, несколько шатров и две машины. Паслись лошади, дети играли в футбол. В центре горел костер. Старая женщина что-то мешала в большом котле.
– Совсем, как ведьма зелье варит, – подумал Блинчик. Подошёл, представился. Цыганка подняла голову, пронзив его взглядом черных глаз.
– Что, на ведьму похожа? А когда-то от женихов отбоя не было, – вместо приветствия сказала она.
Блинчик вздрогнул.
– Я вот обезьянку нашел. Ваша? – внезапно осипшим голосом пробормотал он.
– Наша. Заза, иди ко мне, – позвала она зверька.
Мартышка вдруг чмокнула Блинчика в щеку и прыгнула к цыганке.
– Ты где, проказница, была? А Лекса потеряла? Барон, Заза нашлась, – громко крикнула она.
Из-за кибиток появился статный цыган с трубкой в зубах. А за ним и другие.
– Здравствуйте. Я Алмаз. Где вы её нашли? – спросил он.
Блинчик пожал сильную мужскую руку.
– Она влезла в дом к нашей сельчанке. Напугала. Чуть до инфаркта не довела. Женщину в больницу забрали. Думала, что чёрт пришел, – объяснил Юрий.
– Это обезьянка Лекса. Только не его ни её мы уже два дня не видели. Заза нашлась. А где же Лекса? Он в сельмаг пошёл и не вернулся. Они ведь никогда не разлучались, – продолжил барон.
– Я карты раскинула. Плохие. Несчастье с ним случилось, – вмешалась в разговор старая женщина.
– Мы всю деревню обошли. Нигде нет, – подключились другие цыгане.
– Странно, у нас чужих не видели. А обезьянка появилась, – удивился Блинчик, – Пройдусь по деревне, поспрашиваю. Вы тут надолго? Документы в порядке?
– Всё у нас в порядке. К родне на Кубань едем. Свадьба намечается. У нас жених. У них невеста. Вот Лекса найдём и двинемся дальше. Спасибо, – поблагодарил Алмаз.
Попрощались, обменявшись номерами телефонов. Блинчик вернулся к мотоциклу.
– Забрали обезьянку? Это их? – спросил сын, явно расстроенный.
– Их. Заедем в магазин, а потом домой, – буркнул Блинчик, думая о своём.
Подъехали.
– Посиди. Я скоро.
– Шоколадку купи, пожалуйста, и колу. Пить хочется, – попросил мальчик.
– Куплю, куплю, – отмахнулся Юрий.
В магазине людей не было. Продавщица проверяла накладные.
– Здравствуй, Тамара. Разговор есть. Отвлекись на минуту, – обратился он к женщине.
– И тебе не хворать, господин участковый. Говори, что надо, – отложила она бумаги.
– Вечером к тебе цыган с обезьянкой заходил? – задал вопрос Блинчик.
– Ни с обезьянкой, ни с собачкой, ни с медведем. Никого не видела. И вообще, магазин был закрыт. Товар принимала. Вот разбираюсь. Что и по чём, – с улыбкой ответила Тамара, потягиваясь.
– Ну, и на том спасибо. Да, дай две шоколадки и колу. Сколько с меня? – вспомнил Юрий просьбу сына.
Расплатился и вышел. У магазина стояли две женщины, что-то бурно обсуждая. Участковый остановился, прислушиваясь.
– Видала, табор за деревней стал. Начнут, чего доброго, по домам лазить. Надо теперь смотреть в оба. И скотину надёжно закрывать, – говорила одна.
– Да уже ходят по деревне. Вот, давече, одного видела с обезьяной. Высматривал что-то, – поддержала разговор вторая.
– День добрый, бабоньки. Я случайно услышал, что вы цыгана видели. Не заметили, куда он потом пошёл? – спросил Блинчик.
– А что это полиция им заинтересовалась? Украл или побил кого? – в один голос воскликнули женщины.
– Всё хорошо. Просто в табор не вернулся. Только обезьянку нашли, – пояснил участковый.
– Может, заглянул к какой молодке. У нас незамужних много. А он парень видный, красавец, хоть и цыган, – захихикали они.
– В наш магазин не попал, так может в вашу деревню подался, – предположила одна.
Блинчик задумался.
– Расстояние небольшое. А через лес и того меньше. Может и в самом деле к кому-то у нас заглянул. Надо тёщу потревожить. Она всё обо всех знает.
Домой вернулись к обеду. Только сели за стол, как в дверях появилась Галина Матвеевна. Она знала, что Блинчик ездил в табор. Любопытство одержало верх. Сразу присела к столу. Марина быстро поставила ещё одну тарелку.
– Даже звать не пришлось, – хмыкнул Юрий.
Жена пнула его ногой под столом.
– Ну, как съездил? Забрали этого чёрта? Бабы говорили, что Глафира до сих пор в себя не пришла. Её давно дочка жить к себе звала, а та всё дом боялась оставить. Вдруг разграбят. А что там брать. Одно старьё. Качалась бы у дочки, как сыр в масле. Зять дом отстроил, целые хоромы. Уж матери бы угол нашёлся, – ворчала она, прихлёбывая суп.
– Врут бабы. Я звонил в больницу. Привели в чувство вашу Глафиру. Полежит ещё недельку и выпишут, – успокоил её Блинчик.
– Вот и ладненько! Надо навестить. Так что цыгане сказали? – не отставала тёща.
– Обезьянка нашлась, а вот парень пропал. Что ваши бабы про это говорят? – поинтересовался Юрий, откусывая котлету.
– Интересно. У нас сегодня в клубе посиделки. Надо поспрашивать, – сразу загорелась тёща.
– Это хорошо. Я тоже зайду на ваш сабантуй. Вместе чайку попьем, – кивнул зять.
– Ещё чего удумал. Всех женщин распугаешь своими допросами. Я сама разберусь и доложу, – возмутилась Галина Матвеевна.
На улице послышался шум подъехавших машин. Кто-то громко постучал в калитку. Блинчик встал и вышел на крыльцо. За забором стояли цыгане.
– День добрый. Мы к вам за помощью. Наш парень шёл в вашу деревню. И обезьянку тут нашли. Значит и он здесь пропал. Хотели бы лесок прочесать. Вдруг что-то найдем, – покашливая в кулак, проговорил Алмаз.
– Отчего ж не помочь, – согласился Блинчик, – Сейчас позвоню председателю. Он мужиков пришлёт. Может и правда в лесу заплутал. Места там болотистые. Бывало, что и скотина попадала в трясину. Вы ждите нас на окраине.
Цыгане шумной компанией двинулись к лесу. Юрий обзвонил соседей и друзей. Быстро решил вопрос с председателем.
– Ты бы хоть доел. Пойдёшь голодный, – посетовала жена.
– Теперь цыгане будут шастать по всей деревне. Только этого нам и не хватало, – возмутилась тёща.
– Какие вы бестолковые. Человек пропал, а вы всё за свои тряпки трясётесь. Тьфу на вас, – в сердцах плюнул Блинчик, громко хлопнув дверью.
– А я что. Уже и сказать ничего нельзя. Спасибо, дочка. Накормили, – проворчала Галина Матвеевна и тоже ушла.
Марина, тяжело вздыхая, стала убирать со стола.
Цыгане сидели на траве, дожидаясь участкового. Через полчаса на опушке собралось мужиков десять. Все выстроились в одну линию и двинулись в лес. Шли медленно, стараясь внимательно осматривать местность. Время от времени выкрикивали имя парня. Вдруг Блинчик заметил на ветке ярко желтый лоскуток. А недалеко валялась старая шапка. Позвал Алмаза. Тот взял в руки ткань.
– Это от рубашки Лекса, – подтвердил цыган, – Здесь он.
Цыгане бережно передавали этот кусочек из рук в руки, словно частичку самого парня. Охали и ахали.
– Пока светло, нужно двигаться дальше, – прервал их вздохи Юрий. Все снова построились. Шли до самого вечера. Но больше ничего не нашли. Уставшие и расстроенные вернулись в деревню. Договорись продолжить завтра. Обойти болото с другой стороны. И там прочесать лес. Алмаз, молча, пожал руку Блинчику, поблагодарил остальных. И цыгане вернулись в табор. А участковый отправился на посиделки. Женщин в клубе было немного, человек восемь. На составленных вместе столиках стояли два чайника. На тарелочках лежали печенье и конфеты. Заведующая клубом играла на баяне. Женщины подпевали. Веселье в самом разгаре. Блинчик поздоровался и присел за столик. Ему тут же принесли чашку и налили чай.
– Вот и мужички к нам подтягиваются, – обрадовались женщины.
Только тёща скривила такую гримасу, словно съела лимон.
– А что? Почему бы не спеть с такими красотками, – пошутил Юрий, затягивая «Ой, мороз, мороз…»
Завклубом тут же ему подыграла. Вместе спели ещё несколько песен. Приступили к чаю. Завязалась непринуждённая беседа. Блинчик умело перевёл разговор в нужное русло. А женщины, словно этого и ждали. Стали выдвигать свои версии. Одна страшнее другой. И звери дикие растерзали, и в болоте утоп, и бандиты украли. Юрий только, молча, улыбался. Потом вспоминали молодость. Кто кого любил, и кто с кем встречался. Участковый уже хотел потихоньку уйти, но тут вдруг Тихоновна выдала.
– Ой, а помните лет тридцать назад табор за нашей деревней стоял. Так жена Василя с цыганом сбежала. А он с ружьём по деревне рыскал. Перестрелять их всех грозился.
– Что ты выдумала. Она в город уехала. За длинным рублём погналась. Видная была, жить хорошо хотела. А Василь зеньки с утра зальёт и валяется под сараем. От такого и я б сбежала, – возразила одна из женщин.
– А это какой Василий? Сытов? Тот, что сторожем на ферме работает? – спросил Блинчик.
– Да он. Горе, а не сторож. Пьяный каждый день. Сюда шла, так его и встретила. Уже готов. Непонятно кто кого вёл. Он велосипед или велосипед его. Даже треух свой потерял. Лысиной светит. А то уже лет десять с головы не снимал, – подхватила другая.
Женщины дружно рассмеялись. Разговоры продолжились. Блинчик попрощался и вышел. Чем-то эта история ему не понравилась. Сам, не заметил как, свернул к ферме. Интуиция, что ли? Вдруг в свете одиночного фонаря мелькнула чья-то тень. Притаился за забором. Мимо прошёл человек, что-то бормоча. От него за версту несло самогоном, но на ногах держался крепко. Блинчик осторожно последовал за ним. Петляя как заяц, тот двинулся к заброшенной ферме. Уже давно выстроили новое здание. А вот старое так и не снесли. Сельчане потихоньку возили оттуда перегнивший навоз на свои огороды. Забор и деревянные сараи разобрали на дрова. А кирпичные развалины стояли как памятник бесхозяйственности. Василь скрылся за зданием. Послышался тихий стон. Юрий пролез в пролом в стене и включил фонарик на телефоне. Перед ним открылась жуткая картина. Василь тянул за ноги связанного человека. Тот сопротивлялся, цепляясь пальцами за кирпичи. Мужик пинал его, ругался и медленно приближался к выгребной яме. От яркого света вздрогнул, матюкнулся и бросил свою ношу. Нелепо отрыгнул в темноту и с криком ухнул в яму. Оттуда донеслись отборные маты. Связанный только мычал и стонал. Блинчик подскочил. Посветил. Василь барахтался по шею в грязи и навозе, стараясь ухватиться за край. Но силы не хватало. Да алкоголь и возраст не помогали. Юрий положил телефон на кирпич, чтобы хоть что-то видеть. Нашел какую-то железяку и протянул сторожу. Тот ухватился. С большим трудом его удалось вытянуть. Вонь стояла невыносимая.
– Лежи и не двигайся, а то пристрелю на месте, – пригрозил участковый.
Но Василь и так лежал как мертвый. Блинчик переключился на связанного человека. По яркой желтой рубашке, перепачканной грязью и кровью, он уже понял, кто перед ним.
– Ну вот, и пропажа нашлась. Слава богу, что живой, – обрадовался Юрий.
Осторожно развязал веревки. Тот открыл глаза и застонал. Голова разбита. Лицо в запекшейся крови. Руки и тело в синяках.
– Идти сможешь? – спросил Блинчик.
Лекса только кивнул голой. С трудом Юрий взвалил ослабленное тело на спину. Парень обхватил его за шею.
– А ты чего разлёгся? Вставай и топай на ферму. Сторож. И не вздумай куда-нибудь скрыться. Из-под земли достану и посажу. Понял? – прикрикнул участковый, морща нос от жуткого запаха.
Василь крутил головой, ничего не понимая. Но встал и исчез в темноте.
– Ну и нам пора. Держись крепче, – вздохнул Блинчик.
До дома шли минут сорок, останавливаясь и отдыхая.
Марина вскрикнула, увидев их на пороге.
– Чего замерла? Помоги. Вот мы и дома, – проговорил Юрий.
Аккуратно положили парня на диван. Блинчик плюхнулся без сил на стул.
– Ему нужен врач. Позвони фельдшеру. Вымыть и переодеть тоже надо. Весь в грязи и навозе. И мне не помешает, – дал распоряжение жене.
Умылся и переоделся. Помог жене привести в порядок парня. Тот только стонал и просил пить.
– Три дня без еды и воды. Хорошо ещё, что вчера ночью дождик прошёл. А то мог умереть от обезвоживания, – пояснил Марине.
Приехала на велосипеде Наталья, местный фельдшер. Осмотрела раны на голове, промыла и забинтовала. Сделала нужные уколы.