Ирина Лисовская
Испытание для мажора
Глава 1
Первые утренние лучи пробивались сквозь не зашторенное окно и нещадно били по глазам, вынуждая проснуться. А мне так не хотелось вставать, вот бы урвать еще парочку минут и досмотреть свой прекрасный сон с таинственным незнакомцем. Не могу толком разглядеть его внешность, хотя вот же он, стоит предо мной и манит пойти за ним, даже что-то говорит, вроде.
– Катя…
О, как это мило, даже знает мое имя, прелесть какая! Улыбнулась и шагнула ближе, но незнакомец стал отдаляться…
– Катька!
Даже сквозь сон ощутила подвох, меня кто-то, кажется, тряс за плечи и снова это раздражающее:
– Катька, Катька! Да проснись же ты!
Ну, все, сон в помойку, как обычно. Резко распахнув глаза, уставилась грозным взглядом на младшего брата. Убью гада, если разбудил из-за какой-то мелочи. Любит он выбесить меня по утрам из-за пустяка, хлебом не корми.
– Ну, Ка-а-а-ть, – протянул Вовка.
– Что опять стряслось? – раздраженно буркнула. – Пацаны на футбол позвали?
– Да, то есть, нет… То есть…
Вовка сконфузился, поняв, что проговорился. Так и знала! Говорила же ему, никакого футбола, пока не исправит все двойки. Где это видано, за неделю пять плохих оценок принес со школы. Ух, я ему сейчас задам такой футбол, что месяц еще сидеть не сможет на попе, паразит. Так, ладно. Раз-два-три… Нужно успокоиться. Отвесила мелкому подзатыльник и уже собралась запретить гульки, но он меня сумел поставить в тупик:
– У нас там мужик в капусте валяется.
Глянула на брата, моргнула несколько раз, даже глаза протерла, мало ли, все еще сплю?
– А ну дыхни, – я схватила брата за футболку и потянула на себя.
Не, ну… понимаю, четырнадцать лет, все такое, но рановато начинать превращаться в алкоголика. Да вроде и не пахнет от него.
– Что, серьезно? – уточнила, а брат кивнул. – И он не местный?
– Первый раз вижу, а еще он твои цветы в клумбах вырвал.
Детонатор внутри сработал моментально и перед глазами загорелась красная лампочка тревоги. Чувствуя, как начинаю постепенно закипать от гнева, попыталась хоть как-то себя успокоить. Спокойно, Катя… раз-два-три… Да какой, к черту, успокоиться?
– Цветы? – заорала и вмиг подорвалась с кровати. – Я ему сейчас устрою райскую жизнь.
Никто кроме меня не имеет право трогать цветы. Включая брата и всю живность на нашем участке. Да вокруг все соседи знают, что мои клумбы – это святое. Могу разрешить своровать с грядок огурцы или капусту. Яблоки с деревьев. Но за цветы глотку перегрызу! Никто из местных бы при своем уме точно не сунулся.
Я была в пижаме после сна, поэтому выставила брата за дверь и переоделась в шорты с рубашкой, подвернула ее и завязала концы на узел, оголив живот. Хоть и утро, но жара уже стоит изматывающая.
Вовка ждал меня во дворе, я вышла и схватила вилы, которые всегда оставляла на веранде, поспешила к брату. Внутри бушевал ураган эмоций, и я не собиралась его утихомиривать. Никто не смеет безнаказанно портить чужой труд, тем более таким варварским способом! Нажрался, небось, как скотина, а затем прилег отдохнуть в первых попавшихся кустиках. И надо же было этими кустиками оказаться моей несчастной капустой!
– Черт возьми, мои розы, – простонала, когда увидела, что клумбы были испорчены, словно по ним танком проехались.
Надеюсь, хотя бы один из шипов вонзился мужику прямо в пятую точку, чтобы впредь неповадно было. Цветы не сорваны, их просто смяли от падения или, даже не знаю, тащили, может, что-то. Или кого-то. Наш с Вовкой дом располагался вдали от других и в огород при желании мог проникнуть кто угодно, забор давно покосился, держался на честном слове. Но, клумбы то с другой стороны дома… Да как так? Вздохнула над розами и порадовалась, что испортили только три. Остальные еще можно спасти.
Обошла дом и сразу закатила глаза. Что ж, вот и картина маслом: пьяный вдрызг мужик, реально, валялся в капусте и тихо-мирно себе сопел, аки ангелочек. Я крепко сжала вилы в руке, ох, как велико было желание воткнуть их прямо в мягонькое местечко, коим пьянчуга повернулся к нам с братом.
– Как ты понял, что он не местный, по жопе, что ли? – хмыкнула.
– Он тогда иначе лежал, точно не местный. Что делать будем? Я его пытался разбудить, ни в какую. Может, его перевернуть?
– Ага, перевернуть, – возмутилась я и попыталась растормошить пьянь ногой. – Может ему еще кофейку и завтрак в постель? Тащи ведро с водой, устроим контрастный душ доходяге.
Смеясь, Вовка пулей метнулся к колодцу, а я оценила ущерб. Капец, пять грядок капусты испоганил, зараза. Да у меня медведка меньше вреда делает, чем этот гад за ночь устроил!
Да я бы его только за одни мои розы кастрировала на месте! Спасибо хоть до парника не добрался, а то ползти к нему оставалось всего ничего – пара шагов. Брат прибежал спустя пять минут, а наш горе-алкаш все так же безмятежно сопел. Ничего, сейчас мигом отрезвеет. Я хотела лично плеснуть водицу на мужика, но Вовка все сделал сам. Секунда и…
– А-а-а-а!
Бинго. Мужик не сумел подскочить, как ужаленный, а схватился за голову и что-то простонал. Отряхнулся от воды и снова застонал раненной птицей. Конечно, похмелье мучает, небось. Координация его подвела пять раз, на шестой с горем пополам мужик поднял голову и сощурился из-за яркого солнца, бьющего в глаза. А я хмыкнула, разглядев наглую рожу. Прекрасно, его еще и избили ко всему прочему. На мужика было больно смотреть: волосы испачканы, растрепаны, оба глаза заплыли синяками, нос распух и под ним засохла кровь. Одежда разорвана и обрызгана грязью, вперемешку с кровью. Но, самое удивительное – наручники! Они были застегнуты только на правой кисти, левая оказалась свободная.
– Где я? – прохрипел алкаш. – Кто вы?
Может, беглый зэк? Хотя, что-то не похож с виду, но, можно подумать, я их пачками вижу каждый день. Мужик сощурился и попытался встать, но, увы, все попытки закончились полным фиаско.
– Это ты кто и что здесь делаешь? – я ткнула вилами в его сторону и насупилась.
Пусть не думает, что раз перед ним хрупкая девушка и подросток, то мы совершенно беззащитны.
Не нравился мне его холодный взгляд, он остужал в жару до мурашек по коже. От такого мужлана скорее хочется убежать, нежели спорить или, тем более, угрожать ему. Да еще наручники позвякивали каждый раз, стоило мужику поднять руку. Они напоминали, что перед нами, вероятно, опасный человек.
– Ты охренела, что ли, тыкать в меня вилами?! – сорвался он на хриплый крик.
Единственное, что мог в данную минуту. А мне только на руку.
– А ты не охренел ли портить чужое имущество и труд?
Я и не думала даже убирать вилы, мужик сглотнул, когда направила острие прямо к горлу. Ты посмотри, оскорблять он меня вздумал, не на ту напал.
– Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Ответила быстро, где я? – мужик оглянулся и застонал, схватился в очередной раз за голову.
Мое терпение с каждым разом надувалось, как воздушный шарик и уже вот-вот могло лопнуть. Вовка в этот момент будто воды в рот набрал, даже не знал, что сказать. В общем-то, пусть молчит, ничего, мне не в первый раз общаться с таким вот: «да ты знаешь, кто мой папа?!». Наелась сполна богатенькими мажорчиками, пока училась в универе.
Этот хоть и не выглядел лощеным мажором, но словечки и амбиции прямо в точку.
– В капусте, вот где, – не сдержался братик и брякнул незнакомцу.
Я не спускала глаз с нашего «гостя» и держала вилы наготове, мало ли что. Мужик, наконец, медленно поднялся, ох и высокий, гад. Мне пришлось вскинуть голову и приподнять вверх вилы, чтобы доставать ими хотя бы до груди. Мужик оглянулся.
– Я понял, где нахожусь, – он воскликнул и щелкнул пальцами, будто на него снизошло озарение.
Пока смотрела на него, заметила в глазах понимание ситуации. Вот бы и мне понять!
– Что думаешь, на тебя управы не найдется? Да ты хоть представляешь, кто я и что с тобой сделают за мое похищение?
Да вы посмотрите на него, принца эдакого! Похитили его, тьфу! Ох, как же меня порядком выбесили громкие слова, я пошла в наступление от ярости, что вскипела в жилах и проорала:
– Ну и кто же ты?
Бессознательно выставила руки вперед, совершенно забыв про вилы. Мужик попятился, защищаясь таким образом, Вовка в ту же секунду ойкнул и попытался предотвратить беду:
– Стой… там же…
– Парник, – договорила я со стоном.
Только было уже поздно, незнакомец оступился и упал прямо на шаткую конструкцию, руша в один миг все мои месячные старания. Огурцам крышка… Пришлось бросить вилы и подойти к пьяньчуге.
– Мы его убили… – Вовка шокировано указал пальцем на кровь, что сочилась из головы мужика.
– Сплюнь, – гаркнула на брата, чтобы не нагнетал обстановку. – Ну, чего глаза вылупил, беги за Степанычем, пока доходяга кровью не истек.
Не было печали, как говорится. Лишь когда Вовка умчался к нашему местному врачу, сразу проверила пульс у мужика. Есть, слава Богу. Вот только этого мне сейчас не хватало для полного счастья. Благо, крови сочилось не много, да и парник у нас не с металлическим каркасом, сильно удариться мужчина никак не мог, отделается шишкой, в худшем случае.
– Принесла же тебя нелегкая, – высказалась от обиды.
Вот что мне с ним делать? Не оставишь же так, истекать кровью, а когда еще Степаныч придет, не ясно. Но и тащить одной поджарого мужика, верх идиотизма. Я быстренько сбегала в дом за аптечкой, а вернувшись, обработала перекисью рану и прижала к ней марлю.
На мое счастье, Степаныч подъехал к дому на машине, видимо, Вовка его так напугал, что врач решил не медлить. Низкорослый мужичок за пятьдесят, с сединой в волосах, подошел ко мне и, оглядев пострадавшего, хмыкнул.
– Что ж, пациент скорее жив, чем мертв. Ох и Вовка, а шороху навел, будто тут уже труповозка нужна. Давайте его в дом заведем.
Совместными усилиями подняли мужика и, взяв под руки, потащили на веранду, еще чего не хватало, в дом непонятно кого пускать.
– Да что с ним будет, – я глянула на брата и пригрозила ему кулаком, потому что увидела просьбу в глазах. – Проспится и обо всем забудет.
– Кать, а Кать, – Вова канючил, явно хотел уже поскорее убежать к своим друзьям. – Можно я пойду…
– Да иди ты уж, – махнула на него рукой, – Но, чтобы дома был до пяти, тебе еще уроки делать и оценки исправлять.
– Ура, спасибо. Я буду, честно-пречестно.
Малого и след уже простыл, стоило мне только дать добро. Степаныч осмотрел голову мужика, обработал ее и перевязал.
– Залетный какой-то, ты видел, все цветы мне испортил, а еще капусту и парник с огурцами, – вздохнув, пожаловалась нашему старичку.
Конечно, до старичка ему еще жить и жить, но наши местные ласково всегда его так звали, а Степаныч не обижался никогда.
– Не похож он на алкаша, как ты говоришь, – засомневался врач.
Мы уложили доходягу на лавочку, так как тот все еще не пришел в сознание. Или снова решил поспать.
– Ты видел, что у него наручники?
До сих пор мурашки по коже от этого факта. Утро выдалось на редкость фееричным, как ни крути. У меня было стойкое ощущение, что просто не проснулась и мне снится сон. Да разве бывает такое в реальной жизни?
– На преступника он тоже не тянет, – вытянул из мыслей Степаныч, – уж я повидал на своем веку разных людей, знаю, о чем говорю. Видишь, – Степаныч распахнул рубашку и указал на огромные кровоподтеки, – его били и, скорее всего, ногами.
– Да за бутылку дрался, как пить дать, – не унималась я.
– Ох, Катерина, тебе везде только алкаши мерещатся, не пил он, нет запаха.
Я не успела вставить слово, наш доходяга застонал и, наконец, очнулся. Старичок помог ему усесться, мужик выглядел более растерянным и бледным, чем в первый раз: испуганно оглянулся, внимательно посмотрел на Степаныча, а потом и на меня.
– Где я? Кто вы и что со мной сделали?
Снова здорова… Я предпочла помолчать, иначе могла во взвинченном состоянии наговорить много отнюдь не лестных слов в адрес некоторых. А вот Степаныч оказался на редкость милым с незнакомцем:
– Молодой человек, как вас зовут?
– Я… я… – начал он, но осекся.
Вот тут-то наш доходяга и сконфузился. Надо же, а еще буквально десять минут назад уверенности у него было хоть отбавляй.
– Я не помню, – выдал и, судя по округлившимся глазам, офигел от собственных слов.
Ну, приплыли. Степаныч не сдавался:
– А как вы сюда попали, помните?
– Нет, ничего не помню, – замотал головой, – и, вообще, у меня дико раскалывается голова.
Мужик зажмурился, прикоснулся пальцами аккурат к ране, зашипел от боли. Степаныч отвел меня в сторону, а затем выдал совсем не то, что мне хотелось бы услышать.
– Плохо дело, нужно его в город вести, в нормальную больницу, не нравится мне его потеря памяти и еще те гематомы.
– Ну вот пусть и катится, я ему не нанималась в таксистки.
– Забрала бы ты его себе, глядишь, в хозяйстве сгодился бы.
– Ты шутишь? – я ошалела от такого «шикарного предложения», – Он что, кошка или собака, чтобы себе забирать? Пусть идет, первую помощь мы ему оказали, а все остальное не наши проблемы. Вон, Гоше позвони, он же участковый, пусть разбирается.
Я стояла на своем и не собиралась поддаваться на провокации старика. Ишь, чё удумал – в хозяйстве пригодится! Хотя… там же у нас и забор бы починить, и огород вскопать и… так, Катя, ты крейзи? Хватит фантазировать на эту тему, гнать его и чем дальше, тем лучше.
– Ох и злая ты, Катерина, вот мать твоя покойная…
– Не надо давить на меня мамой, – перебила Степаныча.
Знаю, что Гоша не будет любезничать с нашим доходягой, возможно, даже посадит на пару суток, но и мне в доме мужик, тем более незнакомый, не нужен!
– Эй, а ничего, что я все слышу? – внезапно возмутился капустный вредитель. – Отвезите меня, сейчас же, домой!
Какая прекрасная мысль, просто шикарная, я мигом повернулась к незнакомцу и, уперев руки в бока, поинтересовалась:
– Куда прикажете вас отвезти, барин, где ваш дом?
Да, я язвила, уж слишком мужик вел себя самоуверенно для того, кто потерял память. Подумать только, находится на чужой территории и еще хватает наглости командовать. Может он врет и на самом деле все прекрасно помнит?
– Не знаю, где мой дом, – гневно высказался, – но уж явно не в этой богом забытой глуши.
Глава 2
Он скривился, когда оглянулся по сторонам и принюхался. Резко повеяло навозом, вероятно, кто-то сейчас как раз чистил коровник.
– Фу, ну и мерзость, как вы здесь живете, этот запах невыносим!
– Надо же, какие мы нежные, деревенской жизни испугались, барин? Это вам не в офисе сидеть, да по кнопочкам клавиатуры стучать.
– Да уж получше, чем в говне копаться, – парировал он.
Я уже тяжело дышала и едва держала себя в руках. Тоже мне умник нашелся, да может он далеко не богатенький буратино, а корчит из себя невесть что. Тьфу.
– Вижу, общий язык вы нашли, пойду я, мне еще к бабе Зое идти, давление измерять. Всего хорошего.
Я растерялась на секунду, в смысле, как это, он уходит? Опомнилась лишь, когда старик уже оказался за пределами дома, там его и догнала.
– Подожди, а этот, – указала на веранду. – Ты его со мной оставишь?
– А почему бы и нет? – Степаныч развел руками. – Вы его нашли с братом, вот и решайте судьбу молодого человека.
– Но… но… – я никак не могла подобрать правильные аргументы, уж слишком сильно была сбита с толку. – А если он преступник, почему-то же кто-то надел на него наручники. Степаныч, миленький, забери его от меня, прошу. Вывези на трассу и оставь там, мужик все равно не наша забота.
Старик тепло улыбнулся мне и положил ладонь на плечо:
– Кать, ты руки его видела? Чистые, ухоженные, даже грязи под ногтями нет, ну какой преступник? Не выдумывай того, чего нет на самом деле. Я не могу сознательно оставить бедолагу один на один со своими проблемами, а ты решай сама, выгонять или помогать.
Степаныч ушел, мне не было смысла с ним пререкаться, уж если что решил, то его уже не переубедить. Но что получается, мне мужику этому доверять только потому, что у него руки ухоженные? М-да.
Я вернулась на веранду и поняла, что мужик, зараза, зашел в дом. Без приглашения, весь мокрый, грязный, а у меня же там чистота и порядок. Конечно же, нашла его на кухне, он стоял у открытой двери холодильника и доставал оттуда продукты. Это наглость или самоуверенность, понять не могу?
– Слушай, мужик, а ты берега не попутал?
Он словно не видел и не слышал меня, взял нож, доску, сделал себе бутерброд и только потом, жуя, соизволил ответить:
– А фто такофа? – потом прожевал и добавил: – Я есть хочу, а ты совсем не гостеприимная. М-да, колбаса отстой, как ты такое можешь есть?
Это был край моего, прямо-таки, железного терпения. Не гостеприимная, значит, колбаса отстой? Да я сейчас из него сделаю колбасу кровянку и отошлю его родственникам, чтобы оценили, вкусная она или нет. Схватила сковородку с плиты и угрожающе надвигалась на наглющего мужика.
– Э-э-э, ты что удумала, сумасшедшая!
Он выбежал из-за стола, я гнала его прямиком на улицу, постоянно замахиваясь чугунной сковородой. Не мои проблемы, если случайно попаду по темечку. Глядишь, и память вернется, сразу вспомнит, кто он и где его дом.
– А ну пошел отсюда, гад ползучий, – прокричала, когда мужик отбежал на приличное расстояние, но он все еще находился у меня во дворе. – Еще раз увижу рядом со своим домом, пеняй на себя.
– Сумасшедшая истеричка! – крикнул он в ответ и выбросил недоеденный бутерброд. – И еда у тебя отвратительная, не удивительно, что все еще никто замуж не позвал.
– Да ты… да я тебя… Да, чтоб ты знал, я сама не больно то стремлюсь замуж. Пошел отсюда, пока участкового не вызвала.
Последнее уже мужик не слышал, он, к моему счастью, свалил. А я во взвинченном состоянии вернулась в дом и застонала, увидев на ковре грязные разводы от ног. Блин! И свалился же на мою голову, паршивец. Можно подумать, я ту колбасу сама делала, это же магазинная, какая была, такую и купила. Да и готовлю я нормально, никто не жаловался. И, вообще, с какой радости я сейчас мысленно оправдываюсь, не все ли равно? Однако мужчина задел меня за живое, как знал, куда колоть наверняка, чтобы было больнее.
Я только взяла ведро с тряпкой, как вдруг услышала стук в окно. Что за новости? Выглянула и едва не швырнула в окно цветочным горшком, увидев там доходягу. Да, блин, до него с первого раза туго доходит? Вновь схватила сковородку и пулей вылетела из дома, пока один упертый баран снова не запачкал мне ковер.
– Я что-то не ясно сказала в первый раз или тебе доходчивее объяснить?
– Могла бы ради приличия объяснить мне, куда идти, я же понятия не имею, где нахожусь.
– Может тебе еще денег дать? – съязвила, а он воспринял за чистую монету:
– Желательно на такси до города. Или позволь переночевать, а завтра, возможно, я хоть что-то вспомню. Куда я пойду в таком виде, да еще и с раскалывающейся головной болью?
Нет, это точно дурной сон. У меня на лбу, что ли, написано: помогаю убогим деньгами и ночлежкой?
– Единственное, что я могу тебе дать, так это сковородкой по морде или пинка под зад. Шагай отсюда, пока не огрела до звёзд перед глазами. Скажи спасибо, что не выставила счет за испорченный парник и цветы, поэтому если не хочешь проблем, вали, наконец-то.
Мужик оскорбился и, тыча в меня пальцем, проорал:
– Да пошла ты со своими цветами, пожалеешь еще.
– А ты меня не пугай, пуганная!
Ты смотри, еще хватает нахальства угрожать. К счастью, мужик ушел, а я специально осталась на улице, вдруг снова вздумал бы вернуться. Уж тогда точно всыпала бы по первое число. В итоге, простояв полчаса, удовлетворенно выдохнула и вернулась к уборке.
***
– Ну что, наша проблема решена?
В кабинете и без того царила удушливая атмосфера, а уж после вопроса сразу в лоб от босса у мужчины затряслись поджилки.
Он замялся, не торопился с ответом. Опустил голову, но кивнул на вопрос. Не мог смотреть боссу в глаза, боялся его злости, как огня. Переживал, что из-за двух отморозков, не умеющих держать себя в руках, огребет сейчас по первое число. Но, в то же время, ему нечего было опасаться. Нет человека, нет проблемы, не так ли? А все остальное мелочи, с ними можно разобраться позже.
– Почти, – все же нехотя признался. – Понимаете, так уж вышло…
– Хватит мямлить! – босс разозлился и стукнул кулаком по столу.
Мужчина в ту же секунду ощутил, как от первобытного страха скрутило желудок, тяжело сглотнул. Ему нужно быть смелым, дерзким и не переживать из-за мелких недоразумений.
Как стимул, он сразу вспомнил, что его цинично кинул лучший друг, это придало уверенности, мужчина вкинул голову и мужественно объяснился с боссом:
– Я решил нашу с вами проблему. Возможно даже, что навсегда. Теперь дело за вами.
Он пока не мог знать наверняка, что с Петровским и где он сейчас. Но зачем огорчать босса? Пусть лучше думает, что теперь открыты все двери.
Как и ему самому. Сколько перспектив сразу нарисуется!
– Даже так? – хмыкнул босс, вероятно, не веря до конца. – Что ж, теперь мне и карты в руки, как только папаша забьет тревогу, начнем действовать. Первым же делом соберу совет директоров на собрании они тебя выберут новым управляющим.
Да он и сам уже ждет не дождется, когда займет кресло руководителя. А ведь все могло быть иначе, но… Что посеешь, то и пожнешь.
Но для начала, в идеале, нужно найти неоспоримые доказательства, чтобы потом самому не сесть в лужу. Чтобы кинуть наглому старику в морду факты и смотреть, как он убивается горем по любимому сыночку.
Где же сейчас Петровский? Как его отыскать, неужто придется обзванивать морги и больницы? Ну, где-то же он должен обязательно всплыть!
Мужчина до поздней ночи висел на телефоне, но Петровского и след простыл. Он раздосадовано зарычал и с ненавистью стукнул кулаком по столу, чтобы снять напряжение с мышц.
Долбанные идиоты! Кого он нанял? Не смогли справиться даже с плевым делом! А всего-то надо было избить и оставить в определенной точке, где мужчина бы позже и отыскал Петровского. Героически бы спас! Но эти олени, похоже, страдали топографическим кретинизмом. Мало того, что кинули непойми где, так еще и не ясно, прибили Петровского или нет.
– Ладно, Стас. Не мои проблемы, что ты пропал. Гуляй и дальше, развлекайся. За компанию и невесту не волнуйся. О них я лично позабочусь.
На его лице расплылась по истине дьявольская ухмылка. Он бросил поиски и расслабился на кресле, считая, что проблема на данный момент решена.
***
До вчера меня грызла совесть. Я никак не могла найти себе места, все думала, переживала, правильно ли поступила с мужиком. Один, без документов, в порванной одежде и наручниками на руке. Гремучая смесь, надо сказать, учитывая еще и потерю памяти. А еще я думала над словами Степаныча. Доходягу избили, это факт. Но, кто и зачем? Неужели во что-то вляпался? Блин, а вдруг у него повреждены внутренние органы, а я его из дома выставила…
Порой меня брала злость: почему я должна переживать непонятно о ком? Мужик меня оскорбил, испортил цветы, сломал парник, с какой радости мне должно быть его жаль? Все я правильно сделала, а он, если такой умный, найдет способ помочь себе самостоятельно и отыщет путь в город. Да и к тому же, ходил ведь без болезненных стонов, даже бегал! Значит, нет у него серьезных повреждений.
Время перевалило за шесть вечера, а брат до сих пор не вернулся. Ну, Вовка… Выпорю, только переступи порог дома!
Неспокойно как-то на душе, вот чувствую, этот день не может закончиться на позитивной ноте. Раз сто уже набирала номер брата и, в итоге, услышала механический голос.
– Ну что ж такое… – простонала, пристально смотря в окно.
Устав сидеть и ждать у моря погоды, выбежала во двор. Знаю же, где наши местные шалопаи играют в футбол, вот туда мне и надо. Я, конечно, не хотела ставить Вовку в неудобное положение перед друзьями, но, блин! Почему-то сердце не на месте. Чувство поганое грудь раздирает, будто что-то точно произошло нехорошее.
Я даже со двора не успела уйти, брат как раз открыл калитку и вошел черт, побери, ведя за собой доходягу. Уже собралась ругаться, но, когда Вовка подошел ко мне поближе, захлопнула рот и тяжело вздохнула.
Не подвело меня чутье – подрался. Нос и губа разбиты, под глазом фингал, красавец, что тут еще скажешь.
– Ты цел? Ну-ка, посмотри на меня.
Аккуратно осмотрела лицо брата, затем подняла футболку, выдохнула, не обнаружив там синяков. Да и с лицом не все так плачевно, завтра-послезавтра уже и следа не останется. Прижала мелкого к себе и крепко обняла со вздохом. На глаза наворачивались слезы, но вовремя взяла себя в руки, мне нужно быть сильной, некогда раскисать.
– Как же тебя угораздило?
– Ты только не ругайся… – начал издалека, когда отстранялся от меня, – я в порядке, честно. Он помог мне, представляешь, раскидал всех, как Рембо! – восхищенно рассказывал Вовка, не говоря мне ничего конкретного. – Кать, давай поможем ему, пусть переночует хотя бы, ну куда он пойдет. А? Ну, пожалуйста!
Да уж, брат поставил меня в тупик. С одной стороны, гнать мужика, пока еще чего не натворил, но, с другой – он спас брата, хотя мне все еще не ясно, с кем тот подрался и почему. Похоже выбор невелик:
– Ладно, оставайся, но! – я решила сразу обозначить свои условия, а то уж слишком мужик обрадовался, вон лыбу какую растянул. – Спать будешь в сарае, это не обсуждается.
– В сарае? – усомнился доходяга, – как скотина?
– Да забей, Димыч, с Катькой легче согласиться, чем спорить. В сарае нормально, хочешь, я с тобой лягу, чтоб не скучно было.
Я открывала и закрывала рот, мне просто нечего было сказать. И когда успели спеться? И еще кое-что напрягло, решила уточнить:
– Димыч? Серьезно? Ты же не помнишь, как тебя зовут.
– Не помню, – подтвердил мужик, а потом за него договорил Вовка:
– Это я ему имя дал, круто, правда? Мы перепробовали кучу имен, в итоге сошлись на Диме. Ну, знаешь, екнуло у него что-то в груди, вдруг угадали? И наручники сняли, они бутафорские оказались, не настоящие.
Хоть так, но все равно не легче от этого всего. Детский сад какой-то. Неужели я только что добровольно согласилась оставить Диму, или как его там, у нас в доме? Да, Катя, ты явно что-то делаешь не так, если идешь у брата на поводу. Но, если мужчина и, правда, ему помог, то уж так и быть, я в долгу не останусь.
– В общем, на сегодняшнюю ночь останешься у нас, а завтра я позвоню участковому, и дальше будешь решать вопросы с ним. Должен же тебя хоть кто-то искать.
– Кать, ты супер, – Вовка обрадованно хлопнул в ладоши: – Пойдем, я тебе все тут покажу, заодно искупаешься. Я ща к соседу метнусь, вещи тебе подберем.
– Ты сначала уроки сделай, герой, а потом уже все остальное.
Вова вздохнул с трагическим выражением на лице, что-то прошептал на ухо мужчине и сразу скрылся в доме.
– Хоть ты мне объяснишь, что стряслось? – уточнила у Димы.
