Ирина Красовская
Соседка сверху
Глава 6 Здоровье
За свои сорок с небольшим, Амалия, можно сказать, никогда не сталкивалась с серьёзными заболеваниями. Небольшие стоматологические операции, несложные вывихи, сезонные простуды не доставляли особых физических страданий. Все её родственники и друзья входили в клан людей, ведущих здоровый образ жизни, не злоупотребляли ни алкоголем, ни курением. Да и Патрик до пятидесяти пяти лет находился в прекрасной форме, умеренно занимался спортом, ухаживал за своей внешностью. Он даже не знал, что такое кариес.
В Гавре, они часто любили прогуливаться, взявшись за руки, по берегу моря, разбрасывали куски хлеба голодно кричащим чайкам. При любой возможности, вместе с Алексисом или с подругой Элен совершали небольшие выездки на природу, путешествовали в ближайшие страны. Вообще, редко сидели дома в выходные дни.
Ещё до переезда в Шатийон, у него уже побаливала спина. Муж перестал ездить на велосипеде, говорил, что иногда не чувствует правую ногу и боится упасть. Порой ночами от просыпался от болезненных судорог и до утра не мог заснуть. Всё чаще уходил на больничный. Тогда то Патрик и пристрастился к курению. Сначала курил тайно. Когда Амалия возвращалась с работы, она ощущала запах сигарет. На вопрос “Кто курил?”, он всё сваливал на Алексиса, который, действительно, иногда покуривал.
Глядя на посеревшее лицо мужа, тусклые глаза, переживала, что так он ещё более усугубит своё состояние. Потом муж стал курить открыто, мотивируя тем, что даже сильнодействующие лекарства не помогают справиться с болью, а сигареты расслабляют и дают ощущение парения и комфорта. На предложения прооперироваться он постоянно отказывался, так как в его окружении были люди, ставшие полными инвалидами после неудачно проведённой операции. А занятия любовью становились всё более редкими и ограниченными в движениях.
Именно в этот момент он получил наследство от тётки. И уже с ослабленным здоровьем приехал в альпийский городок. На удивление, в первое время боли оставили его. Возможно, из-за более тёплого и сухого климата. В ветренном Гавре, на берегу Ла Манша часто шли дожди, лето наступало поздно и не было особенно жарким.
А здесь он с наслаждением прогуливался в парке. Теперь они бросали засохший хлеб не чайкам, а криволапым уткам, плавающим в пруду. В парке росло много величественных платанов, дающих прохладную тень в жаркий день. В хорошую погоду они организовывали пикники, благо парк был оборудован всем необходимым: крепкими деревянными столами и лавками, игровой площадкой, фонтанчиками с водой и туалетами.
Патрик даже запланировал ремонт в душевой. Ему хотелось обложить её плиткой. В выходные, так как Амалия тогда ещё работала в аэропорту, они ездили по строительным магазинам в выборе лучшего цвета и качества плитки, искали хороший клей и нужные инструменты. У Патрика горели глаза, он был воодушевлён и энергичен.
Наконец, приобретя всё необходимое, приступили к ремонту. Амалия повесила объявление рядом с почтовыми ящиками : “Заранее приносим свои извинения за шум в связи с ремонтом. Благодарим за понимание”. Не хотелось, чтобы соседи возмущались из-за строительных работ.
Патрик сутками проводил за работой, даже перестал курить. На террасе распиливал плитку под нужный размер, разводил клей. В квартире было полно строительного мусора, мешки с клеем и гипсом валялись в коридоре. Звучала японская электронная музыка 80-х – композиции Yellow Magic Orchestra и французский поп рок Indochine.
Вечерами Амалия допоздна занималась уборкой. Но она не сердилась из-за грязи, пыли и “убитого” маникюра. Главное, что Патрику было хорошо, он с удовольствием работал и не чувствовал себя немощным. Они часто смеялись в это время, уставшие, засыпали как дети. И когда через месяц работа была закончена, супруги ощутили себя совершенно счастливыми. Вечером, после уборки, Амалия приготовила прекрасный ужин – морепродукты и артишок с горчичным соусом. Выпили своё любимое Шардоне и, как в первые годы знакомства, страстно занимались любовью. Амалия даже разложила лепестки роз на кровати, зажгла свечи и включила эротическую музыку из фильма "Эммануэль".
Но буквально через несколько часов Патрик проснулся от ужасной боли в спине. Спазмы были настолько сильными, что он даже плакал. Он говорил, что по ощущениям, как будто кто-то ожесточённо ковыряется в его позвоночнике, а правая нога хочет вывернуться в обратную сторону. Он даже не мог дойти самостоятельно до туалета. Ей пришлось тянуть мужа на себе.
Амалия умоляла его вызвать скорую помощь. Он отказывался, морщил лоб, и в бессилии стучал кулаком по краю кровати. Когда боль достигала пика, он начинал подвывать, как волк. После того, как ни сигареты, ни кофе, ни обезболивающие не помогли, он согласился. В четыре часа утра, приехал автомобиль скорой помощи и увёз Патрика в областную больницу.
Глава 7 Вина
─ Это ты виновата!
Топор обвинения приземлился на голову бедной Амалии, которая и так ужасно чувствовала себя после бессонной ночи. Утром она больше часа добиралась на рейсовом автобусе из Шатийона в больничный центр в пригороде Лиона. И потом ещё долго сидела в приёмной неврологического отделения, куда положили мужа после сильнейшего приступа люмбаго.
Патрик даже не повернул голову к жене и смотрел в потолок. Хмурый профиль. Он лежал на широкой кровати, увешанной различными проводками и приборами, измеряющими давление, температуру и сердечный ритм.
Амалия подошла к мужу и несмело взяла его за руку. Свет из окна проникал в просторную двухместную палату и неровными полосами ложился на белый пододеяльник. Вторая кровать была пуста. Рядом с каждой стояли большие тумбочки, на стене напротив висел телевизор и несколько копий репродукций Мане. Синее кожаное кресло для посетителей прижималось спинкой к широкому подоконнику.
Впалые щёки Патрика начали зарастать тёмной щетиной, что его всегда раздражало. Синева под серыми глазами, потрескавшиеся губы и влажные всклокоченные волосы старили его. Как будто это был не он, а его отец или чужой человек. Наконец, он взглянул прямо в глаза жены и снова чётко и раздельно произнёс:
─ Это твоя вина. Зачем было организовывать романтическую ночь любви? Ведь всё было так хорошо, спина не болела. Зачем эти игры в нашем возрасте?
Ком в горле мешал Амалии говорить, боль от вины и сожаления жгла в груди. Как загладить свою вину? Как исправить ситуацию?
─ Милый, может, всё ещё наладится? Здесь хорошие врачи, проведут лечение и скоро будем прогуливаться у пруда, путешествовать.
Амалия заискивающим взглядом смотрела на мужа, поглаживая и целуя его ладонь.
─ Наладится, наладится, ─ раздражённо спародировал жену Патрик, отбросив её руку в сторону. ─ Ты что врач? А вдруг я останусь парализованным на всю жизнь, буду в памперсах гулять? Ты об этом подумала?
Амалия не могла спокойно слушать его обвинения. Она надеялась, что он понимает, насколько они абсурдны. Ведь у него уже давно болела спина, и сидячий образ жизни и курение не способствовали выздоровлению. Но как сказать ему и не вызвать злость и новую критику. Слёзы текли из покрасневших глаз без остановки, оставляя влажные следы на больничном белье. Она понимала, что когда человек испытывает сильные боли, он становится сам не свой, может быть злым и ранящим. Но это лишь временно, из-за болезни.
─ То есть, тот факт, что я даже не могу сходить сам по нужде, а лежу как овощ в кровати с уткой может быть обнадёживающим фактом. Может нам даже посмеяться вместе? Ха-ха-ха!
В этот момент в палату зашёл врач ─ высокий коренастый мужчина восточной внешности. Его карие выпуклые глаза словно сфотографировали Амалию, оценивая её жалкое состояние. Тем не менее он предпочёл позитивный тон общения с пациентом и его женой.
─ О, мосьё Тенье, как радостно слышать ваш задорный смех, вы оптимист, и это прекрасно. Мадам Тенье, берите пример с мужа. Он в худшем положении, чем вы и не плачет. Оставим слёзы и поговорим о состоянии больного и его лечении. Позвольте представиться, хирург Рашид Бенакли.
Доктор Бенакли нажал кнопку на панели вызова в изголовье кровати Патрика и тут же явилась миловидная медсестра с великолепными вьющимися волосами до пояса. Она привезла с собой мобильное устройство размером с тумбочку для измерения всех параметров и приготовилась записывать указания хирурга.
Потом доктор осмотрел Патрика, попросил его сесть и принялся стучать по нему молоточками. Муж молча, с поджатыми губами исполнял указания врача. Видно было, что ему не нравится больничная рубашка до колен с разрезами по бокам. Вся его одежда хранилась в шкафчике у входа в палату рядом, с санузлом. Амалия старательно помогала мужу. Но когда она случайно задела ногой утку под кроватью, то снова Патрик стрельнул в неё злобным взглядом.
После осмотра, доктор Бенакли сказал, что Патрик должен остаться в неврологическом отделении как минимум на неделю, возможно больше. Потом, с учётом всех снимков и анализов, они будут решать, что делать дальше. Его глаза уже не выражали оптимизм, скорее наоборот. Он склонил голову в элегантном поклоне и попрощался с Амалией. Ему необходимо продолжать осмотр других больных.
Амалии также нужно было уходить, решать вопрос с работой и добираться до Шатийона. Она тяжко вздохнула и поцеловала мужа в колючую щеку. Патрик пристально глянул и тихо спросил свистящим шёпотом:
─ Ну как тебе Бенакли? Хорош? Крепкий, ходячий, настоящий мужик, не то что я, да? Ты именно так думаешь?
Глава 8 Элен
─ Малышка моя, конечно же, выезжаю прямо сейчас, вечером буду у тебя. Не расстраивайся, всё порешаем. Я и так собиралась к Арнольду в Клермон-Ферран, так что чемоданы наготове. Але-оп, в дорогу.
Звонкий голос Элен успокоил Амалию. Ужасно уставшая, она возвращалась домой из больницы в рейсовом автобусе, в окружении шумных лицеистов. Невзирая на то, что стояли последние дни сентября, на улице было жарко, душно. Блузка намокла и неприятно приклеилась к телу, ноги в кроссовках вспотели. Хотелось скорее принять прохладный душ. За окном мелькали голые виноградники. Сбор винограда в Божоле закончился неделю назад. На переезде оглушительно свистнул скоростной поезд и помчался в сторону Макона. После моста Дориё еще минут десять до дома.
Амалия даже не хотела звонить Патрику и слышать его голос после злобного выпада, поэтому просто выслала смс-ку, предупредив о приезде Элен. Его ответ был немногословным: “Прекрасно”.
От Гавра до Шатийона 640 километров. Если Элен отправится сейчас и поедет по автомагистрали № 6, всё равно она приедет не ранее, чем в девять часов вечера. Подруги не виделись более пяти месяцев. Несмотря на ежедневное общение в соцсетях или по телефону, Амалии действительно не хватало присутствия её вечной, как они часто шутили, подружки Элен.
Они были знакомы с младенческого возраста и считали себя сёстрами. У Элен был старший брат Лоик, а Амалия была единственным ребёнком в неполной семье. Её папа ушёл из семьи, когда девочке исполнилось всего 3 года. Она с ним ни разу не встречалась с тех пор. Говорили, что он живёт в Алжире со своей очередной женой.
Девочки посещали одни ясли. Их мамы не были равными в прямом значении этого слова из-за разного социального статуса. Хронически занятая Мадам Бенеттон владела многими квартирами в округе, а Розалия – мама Амалии трудилась простой лаборанткой в химической лаборатории Гавра. В шесть лет именно Элен выбрала себе “сестричку” Амалию – ласковую девочку с карамельными вьющимися волосами и глазами цвета молочного шоколада. Она защищала её от опасностей, объясняла откуда берутся дети и зачем взрослые придумали деда Мороза. Сословные различия их никогда не тревожили и не создавали особых проблем для их семей.
В школе девочки были неразлучны. Амалии нравилось приходить в гости к Элен, и играть в прятки, прячась в громоздких старинных шкафах, пахнущих лавандой. Они вместе готовили домашнее задание за секретерами 18 века под строгим взглядом знаменитых родственников на картинах. А летом делились секретами в загородном доме – замке в нормандском стиле на берегу Ла Манша.
После окончания школы подруги виделись реже, но поддерживали тесную связь. Элен поступила на юридический факультет в Сорбонну, чтобы впоследствие возглавить отцовский процветающий бизнес – юридическую консультацию. А Амалия училась недалеко от дома – в Руанской транспортной академии. На выходные девушки регулярно встречались в Гавре или в Париже у Элен, в прекрасной трёхкомнатной квартире в буржуазном пятнадцатом округе, которую родители купили специально для учёбы в столице.
У подруги не было детей. Сейчас, в сорок пять, она уже отчаялась родить ребёнка. Смирилась, приняла факт как данность и даже подшучивала над своим бесплодием. Её брат Лоик был счастливым отцом троих дочерей. Алексиса – единственного сына Амалии, она считала своим приёмным.
Элен руководила двумя юридическими консультациями, много путешествовала. Со своим гражданским мужем Арнольдом они жили гостевым браком. Она в своём шикарном пентхаусе в квартале Сен-Венсан с видом на гаврский пляж. Пятидесятилетний Арнольд, известный бизнесмен в области недвижимости, проживал в основном, в гостиницах. Он скупал заброшенные замки по всей Франции, реставрировал их и продавал с очень хорошей маржей.
Амалия готовила их любимые с детства виноградные улитки с укропно-чесночным соусом, когда раздался звонок в домофоне. Её любимая подружка умудрилась проехать 640 километров за пять с половиной часов! Она выбежала в холл встречать дорогую гостью, которая, нагруженная пакетами из известного ресторана готового питания, нетерпеливо топала ногами в изысканных туфлях на шпильке. Перед стеклянной дверью холла два пузатых чемодана Виттона недоуменно рассматривали непривычный дешёвый антураж.
Глава 9 Белая дама
Стройная и высокая, на голову выше Амалии, Элен заключила в пахнущие Герленом объятия свою “сестричку” и поцеловала ту в макушку.
–Малышка моя, привет! Ну наконец-то свиделись! – Улыбающаяся Элен отстранилась от подруги и сканировала её любопытным ласковым взглядом. – Не похудела, не поправилась, уже хорошо. Но, какие грустные глазки! Ты что, плакала? Твой муженёк же не умер, лишь заболел, ой-ёй, какие мы не-е-е-жные…
Амалия услышала как скрипнула дверь на втором этаже. Кто-то из соседей подслушивал их разговор.
–Элен, милая, приглашаю в квартиру. Я беру твои чемоданы, а ты – бургеры и фри. Не надо было покупать фастфуд, я улитки приготовила.
Гостья вошла в длинную и тёмную прихожую и ахнула:
–Ого, так вы в 19 веке живёте! Хотя, следует признаться, такие бордовые обои с королевским узором начинают входить в моду в адвокатских бюро. Вау, какая мебель!
Элен выглядела как всегда элегантно, дорого и молодо. Квадратная чёлка и длинные чёрные волосы, обрамляющие узкое капризное лицо, блестели, как дорогой мех. Пальцы, унизанные дорогими перстнями, венчал футуристический маникюр. Искусно подкрашенные, озорные карие глаза блестели в ожидании новостей. Несмотря на долгую дорогу, подруга выглядела свежо, даже светло-фиолетовый льняной брючный костюм не был смят. “Я – идеальна”. Светилось на её оживлённом лице.
Пока Элен переодевалась в шикарный шёлковый халат гейши, Амалия накрывала на стол. Подруга привезла с собой несколько бутылок Бордо, птифуры “Будуар” и байонскую ветчину. Бургеры они решили выбросить. Дверь на террасу была приоткрыта, пропуская тёплый воздух, насыщенный стрекотом цикад. Наконец, подруги присели за великолепно накрытый стол.
– Нам нужно расслабиться, напьёмся сегодня. Ну, рассказывай!
Амалия подробно описывала события, произошедшие с ней и Патриком за последнее время. Элен внимательно слушала рассказ подружки, раскрывая новые пакетики с орешками или чипсами. Она постепенно подливала Бордо в хрустальные бокалы. Странно, но с повышением градуса, трагичность ситуации постепенно снижалась и не казалась такой критичной.
В итоге, когда Амалия рассказала о романтической ночи с Патриком, закончившейся в неврологическом отделении, они уже почти хохотали над приключившейся историей. С Элен всегда было легко, проблемы превращались в интересные задачи, и выход был очевидным.
– Дорогая моя, как я рада, что ты приехала. – Умилительно улыбаясь, Амалия потянулась с бокалом к подружке. – С тобой так классно.
В этот момент за стеной стали слышны странные звуки. Элен насторожилась.
– Кто у тебя там за стенкой живёт? Кто так воет? Собака, что ли?
Амалия улыбнулась. Она уже привыкла к вечерним вокальным экзерсисам соседей и не обращала на них внимания.
– Да это соседи, интеллигентные алкоголики. Пьют вечерами вино из пакета, 3 литра на двоих, между прочим, потом поют.
– Этот вой ты называешь пением? А? Ты только послушай!! Да я бы их связала и вывела на рыночную площадь! И казнила! Как можно издеваться над людьми!
– Иногда, когда они воют слишком громко, соседка сверху вызывает жандармов, кстати, они в 100 метрах отсюда расположены, и те успокаиваются как минимум на неделю.
Элен потянулась всем своим длинным узким телом в кресле Патрика, как пантера и, пьяно улыбаясь, предложила подруге:
– А хочешь, они больше не будут тебя тревожить?
Амалия даже не знала, что ответить. Она чувствовала себя великолепно, напряжение дня оставило её, хотелось озорства и лёгкости.
– А что ты предлагаешь?
Элен ушла в гостевую спальню, и через пару минут вышла со старым белым покрывалом и фломастерами. Хихикая, как школьницы, они нарисовали огромные глаза на покрывале и надели наряд “Белой дамы” на Элен. Так они часто развлекались на летних каникулах, чтобы напугать садовника или прохожих.
Её высокий, немного неустойчивый силуэт, вышел на веранду и, через редкую заграду из декоративной хвои, двинулся к окну соседей. Белый фантом приблизился к окну. Элен под белым покрывалом постучала в окно соседей и завыла диким голосом.
Глава 10 Белочка
Амалия проснулась поздно с больной головой. Насколько вечер был приятным и весёлым, настолько ночь утомила её последствиями глупой шутки сыграть в привидение. Соседи так перепугались, увидев белый силуэт за окном, что вызвали жандармов, скорую помощь и местных журналистов одновременно.
Первым явился заспанный капрал Антуан, их служебное жильё было совсем недалеко. Он внимательно осмотрел “место преступления”, естественно, не нашёл ничего подозрительного и сдал пьяную парочку прибывшим сразу после него фельдшерам. Диагноз был очевиден – белая горячка.
Немолодая жена с всклокоченными волосами в длинной кружевной сорочке и её муж в пижамных шортах – сорокапятилетний мужчина с красивым спившимся лицом были загружены в карету скорой помощи и увезены в Лион. Фредерик – журналист местной газеты – лысоватый толстячок с глуповатой улыбкой опрашивал Бернадетт, которая свесившись с балкона рассказывала все глупости, какие только могли осуществить её пьянствующие соседи снизу.
Элен предпочла не участвовать в разбирательствах. Амалия закрыла жалюзи и повернулась к подруге, которая аккуратно складывала разрисованную простынь.
– Какой ужас, что мы натворили!
– Да ничего страшного малышка, мы сотворили благо для них. Может, пить перестанут и самое главное – петь невообразимо ужасным голосом посреди ночи. С юридической точки зрения наш поступок может быть рассмотрен как обоснованная защита, ведь своими действиями соседи нарушали устав кондоминиума – не нарушать ночной режим. Вуаля. Пошли спать, я ужасно устала.
Амалия смотрела на светящийся будильник и размышляла, остаться ли в кровати ещё на полчасика. Но нет. Надо будить подружку, готовить завтрак. Она поспешно оделась и вышла в коридор. Но в другой спальне было пусто. Оказывается, Элен уже сходила в булочную за круассанами и приготовила им молотый кофе. Она сидела в кресле Патрика и кривлялась там перед экраном телефона. Амалию мучили угрызения совести, но Элен лишь посмеялась над ней:
– Да забудь ты. Какая ерунда. Мы не хотели ничего дурного, это шутка. Да, согласна, глупая, дурацкая шутка. Но трезвый человек просто рассмеялся бы, а пьяный… сами виноваты. Амалия, ты слишком всё принимаешь близко к сердцу, малышка моя. Давай позавтракаем и определимся с твоей работой и прочими делами.
Амалия с удовольствием взяла чашку с вкусно пахнущим кофе и облегчённо выдохнула. Как ей здесь не хватает вечной подруги Элен, которая поймёт, подскажет и поможет в сложной ситуации.
–Элен, спасибо, милая моя, я так рада, что ты приехала. Знаешь, я осознала, что мне никогда не готовили кофе, не приносили круассаны, всё сама. Спасибо! А, кстати, почему ты только что кривлялась перед телефоном?
Элен уже жевала свежую сдобу и сквозь надутые щёки промычала:
– Это фасциальная гимнастика для лица. Суперская! Есть такая японочка Ими, она публикует в свободном доступе упражнения для тела и лица. Очень рекомендую!
Амалия улыбнулась. Элен в своём репертуаре – занятия спортом, йогой, африканскими танцами, и где она только свободное время берёт.
В прихожей раздался звонок. Амалия снова заволновалась.
– Это точно за нами! Кто-то тебя видел в покрывале и нас теперь будут допрашивать жандармы.
Элен громко расхохоталась.
– Ну ты и выдумщица! Хочешь, я дверь открою, мой пугливый зайчик?
Но Амалия пошла в коридор сама. Она заглянула в глазок и с недоумением узнала Матильду, свою соседку сверху. Пришлось открывать дверь. Матильда – невысокая с рыхлым телом и вытянутым лицом, покрытым оспинами, с подобострастной улыбкой смотрела на Амалию.
–Здравствуйте, извините за беспокойство, – немного пришепётывая прошептала Матильда, – Вы не знаете, что случилось вчера ночью? К нам Фредерик приходил,ну этот, “местное радио” из газеты “Новости Шатийона”. Сказал, что якобы ваша соседка справа мадам Бэльмазон позвонила ему в полночь и сказала, что на них напали инопланетяне и попросила присутствовать на их поимке. Мы с Андре рано ложимся спать, я ничего не слышала. Вы не в курсе? – глаза Матильды светились зелёным светом в темноте коридора как у голодной кошки.
Амалия даже не знала, что ей ответить. Она не умела врать. Хорошо, что к этому времени Элен подошла к входной двери и пригласила Матильду пройти в гостиную. И предложила любопытной соседке выпить кофе и полакомиться птифурами. Та с удовольствием согласилась.
