Ирина Канро
Жизнь фальшивой принцессы, соблазнившей пятерых мужчин
– Мы закончили, ваше высочество, – услышала она уважительный голос седовласого мужчины. Выглянула из под одеяла. Он и два парня, которые выглядели так, будто победили в схватке с чудовищем, стояли возле дверей. Седовласый мужчина глубоко поклонился.
– Отдыхайте, ваше высочество. Мы пришлем вам слуг, нужно будет еще принять лекарство через некоторое время…
– Хорошо, спасибо, – ответила из под одеяла Ева, чем вызвала новый приступ удивления у этого эмоционального милого дяди. Дверь закрылась. Наступила тишина. Настолько звенящая, что девушке стало не по себе. И главный повод для беспокойств по-прежнему сидел на полу, не двигаясь. Только теперь его левое запястье было обработано лекарствами и туго перемотано повязкой.
Ева не знала, что сказать, да и что, собственно, делать. Молодой мужчина же смотрел на нее, не двигаясь, и молчал. И Ева решила, что нужно сказать хоть что-то.
– Сильно болит?
Молодой мужчина удивленно моргнул, не ожидая такого вопроса.
– Рука, – уточнила девушка и пальцем указала на предмет обсуждения. Он с интересом посмотрел на свою руку, затем на лежащую в кровати девушку. Склонил голову, звякнув цепью.
– Все хорошо, хозяйка.
Ева удивилась: не ответил ни да, ни нет. Он ведь прекрасно понимает человеческую речь, да и выглядит вполне как человек – зачем же его было сажать на такую огромную цепь?
– Что произошло? Расскажи по-порядку.
Молодой мужчина еле заметно вздрогнул. Она чувствовала, как он заволновался, явно боясь говорить. Однако, она ждала ответа, так что он начал осторожно:
– Вы пришли с «личного представления». После вина решили выпить чашку чая. Задыхаться стали, и упали будто замертво. Никого не было вокруг. Я не знал, что делать. Цепь порвалась. Я стремился вам помочь. И появились люди. А потом вы проснулись…
Последние слова он уже произносил с явным облегчением, будто бы сам был на пороге смерти, но смог выбраться. По спине Евы пробежал холодок.Что, если этот человек-зверь поймет, что теперь его хозяйка фальшивая?
Дверь отворилась и вошло несколько испуганных девушек-служанок с новой одеждой.
– В-ваше высочество, нам приказано переодеть вас…
Ева уже и забыла, что лежала в сорочке с багровыми каплями крови. Правда, ей было бы намного комфортнее, если бы они просто дали ей одежду, и ушли. Однако сейчас она – «принцесса». Могла ли она поступить так? И правда, почему нет ни одной подсказки!.. Осталось только кивнуть, наблюдая, что будут делать эти перепуганные девушки. Ева опустила ноги с кровати и медленно поднялась. Служанка осторожно дрожащими руками стала развязывать шелковые банты на сорочке, до ужаса боясь дотронуться до её кожи. И до девушки только сейчас дошло, что на ней нет нижнего белья! И этот молодой мужчина продолжает сидеть рядом и смотреть на нее! Как неловко! Она быстро махнула рукой в сторону «своего питомца».
– В-выйди в другую комнату!
Цепи тут же ритмично звякнули, молодой мужчина послушно поднялся и исчез за соседней дверью. Ева не могла не отметить его грациозную походку, будто у кота. Да все его тело было одним визуальным удовольствием. Хотя смущение Евы быстро сменилось изумлением, стоило только увидеть его спину: вся покрыта тонкими шрамами, будто от плетки. Правда, он исчез раньше, чем девушка успела всё подробно рассмотреть.
Ее осторожно переодевали. Ева стояла, закрыв глаза, не решаясь смотреть на свое новое тело. Размышляла над тем, что ей теперь делать. Это другой мир? Она правда умерла? Или нет? Отсюда есть выход? И не задерет ли её раньше этот человек-зверь в соседней комнате, прежде чем она поймет что-либо? И вообще, если она должна играть какую-то принцессу, то неплохо было бы узнать, как ее зовут. Она посмотрела на курносую молодую девочку-служанку, которая осторожно поправляла на ней чистую шелковую сорочку, дрожа, как осиновый лист.
– Назови мое полное имя.
Служанка задрожала еще сильнее, заикаясь от волнения:
– П-п-принцесса Ла-лавиния Разия Хелми де Лабом…
«Лавиния», значит. И, кажется , красивый дворянин тоже называл ее этим именем. И Ева решила, что теперь станет называть себя также, чтобы как следует вжиться в роль. Мозг ее пытался найти хоть какое-то адекватное объяснение. Она ощущала все это как какой-то спектакль, в котором она внезапно стала актрисой. Что ж, пускай так. Лавиния помолчала, размышляя, задать следующий вопрос, или нет. Все-таки решилась.
– А как зовут моего питомца?
На служанке уже лица не было. Казалось, она вот-вот хлопнется в обморок. На помощь пришла другая:
– Я-я слышала, что ваше высочество называли его «Багет»! Да, так вы и говорили…
Девушка ошалела. «Багет»?! Как булку хлеба?! Как же настоящая принцесса относилась к нему? Вдруг вспомнилась шрамированная спина этого молодого мужчины, и Лавиния поежилась. Однако, надо успокоить этих взволнованных служанок. И странно, почему они так её боятся? Похоже, настоящая принцесса была одарена довольно своеобразным нравом…
– Да, вы правы. Хорошая работа. А теперь идите, я хочу спать.
И служанки с уважением и с завидной быстротой выскользнули из комнаты. Выглядели они не лучше тех парней в белых одеждах, которые лечили Багета. Лавиния посмотрела в большое окно, прикрытое полупрозрачной занавеской. На горизонте светало. Сине-голубое небо с родными ей звездами и луной. Это даже в какой-то степени успокаивало. Будто она и правда недалеко от дома.
Её разбудил деликатный стук в дверь. Неуверенный голос робко поинтересовался:
– Ваше высочество, подавать ли вам завтрак?
Девушка заворочалась на кровати, потерев руками глаза. Она не сразу поняла смысл вопроса, но потом вдруг резко подскочила. В мыслях внезапно пролетели вчерашние события и девушка пришла в ужас: она по-прежнему тут! Это не сон, и не видение! Она действительно попаданка! И когда она успела заснуть?!
– С-секунду!
Она слезла с кровати, чувствуя утренние позывы тела. Как тут ходят в туалет? Вот смеху то будет, как слуги будут наблюдать за ней, не знающей, в какую дверь следует зайти. А в своей способности подождать, пока слуги накроют на стол, и уйдут, Лавиния не была так уверена. Она покрутила головой, ища заветную дверь. В комнате оказалось их три, не считая той, за которой ждали слуги. Лавиния сделала ставку на ту, которая ближе к кровати и широкому окну. Вбежала туда и – о, счастье – это и правда была комната для гигиенических процедур. Выглянула в свою огромную комнату и крикнула:
– Да, подавайте!
Быстро закрыла дверь и уселась на деревянный «трон», делая свои дела и рассматривая комнату. Нежные бирюзовые обои с розовыми цветами, деревянный лаковый пол. По центру – пушистый круглый ковер. Возле стены: столик с кувшином и небольшим тазом. Круглое зеркало в широкой раме с причудливыми узорами. Деревянный изящный столик со стеклянными баночками, рядом мягкий пуфик. Деревянная ширма, расписанная цветами, такого же стиля комод. Лавиния глядела на это все и думала, что попала в декорации какого-то исторического фильма.
Еще одно удивление подстерегало ее, когда она случайно опустила взгляд на свои ноги: их равномерно покрывали мелкие черные волосы. Девушка собрала складками сорочку, оголяя свой живот. Никогда в жизни она не видела настолько заросшего паха. Слишком привычная избавляться от волос везде, кроме головы, она смотрела на это с ошеломлением в глазах. Залезла рукой в длинный свободный рукав сорочки, и убедилась, что подмышки ее имеют также весьма естественный вид. Природная красота!
Закончив с туалетом, Лавиния с содроганием в сердце подошла к умывальному столику. Из зеркала на нее смотрела девушка восемнадцати-двадцати лет. Не писаная красавица, но и не уродка. Светлая кожа холодного оттенка, карие миндалевидные глаза. Лицо чуть круглое, небольшой нос, нежно-розовые губы. Еле заметные серые веснушки. Черные пушистые длинные волосы ниже лопаток – растрепанные ото сна. Лавиния хотела их пригладить, но поняла, что еще не мыла руки, и опустила их в таз. Теплая вода приятно согрела кожу. Видимо, слуги утром посещают эти комнаты, чтобы все подготовить для хозяйки. Умылась, и занялась своими волосами. Шевелюра оказалась довольно жидкой: Лавиния, пока руками причесывала пряди, оставила на ладони с десяток волосинок. Девушка покачала головой. Почему она не превратилась в прелестную деву без единого изъяна, которую бы все боготворили? Эх, сказки-сказки… Она засмеялась над собой – ей ведь крупно повезло! Проснись она в теле какой-нибудь крестьянки, то на третий день бы уже дала дубу! Так что и внешность её, и обстановка, были весьма хороши. Есть, чему завидовать!
В огромной комнате принцессы на резном круглом столике девушку ждал завтрак: пышный омлет, консоме, канапе, яйцо на серебряной подставке, нарезанные фрукты. Все красиво оформленное, на фарфоровых блюдах, ободок которых был затейливо изрисован. Был бы у Лавинии телефон, она бы с радостью сфотографировала этот вид – выглядело очень эстетично. Рядом стояла служанка, держащая горячий чайник над сервировочным столиком. Рядом была еще одна, более взрослая женщина-служанка. Обе они явно волновались, но старались скрыть свои чувства. Вежливо поклонились.
– Прошу, принцесса.
Лавинию не надо было уговаривать – все пахло так аппетитно! Она с радостью уселась на мягкий стул и принялась за пышный омлет. И поразилась вкусу – будто в высококлассном ресторане! Конечно, она была в растерянности. До сих пор не понимала, кто она и где находится, однако снова ощутила благодарность за то, что это неизвестное место столь щедро к ней. Служанки покорно ждали, склонив головы. Это напомнило ей кое-кого.
– Моего… питомца уже покормили?
Служанки недоуменно переглянулись. Поклонились с еще большим уважением:
– Мы слышали, что принцесса сама кормит своего питомца…
Лавиния ложкой мягко отломила кусочек омлета. Вот как. Значит, он ест обычную еду. Но на столе была довольно «лёгкая» пища, ни одного куска мяса – и это, судя по всему, обычный завтрак принцессы. Так чем же она кормила Багета? Сомнительно, что небольшой чашкой консоме и нарезкой фруктов. Девушка оглянулась по сторонам: а где он, собственно? Вспомнила вдруг, как еще ночью сказала ему уйти в другую комнату. Неужели до сих пор сидит там? Лавиния быстро поднялась и пошла к резным дверям, за которыми вчера скрылся «ее питомец». Уже открыв дверь вспомнила, что могла попросить об этом служанок, а не делать все сама. Да уж, не самая «правдивая» из нее принцесса.