Ирина (Игёша) Савина (Семёнова)
Судьбы фантазия шальная

– О чем задумалась, жена моя, мать моих детей? – услышала она над ухом его низкий насмешливый голос.

– Хочу домой, – сказала она просто и не смогла скрыть грустных ноток. Голос дрогнул. Как ей было неприятно терпеть его надменность и насмешки.

– Мы же только приехали? – Глеб поравнялся с ней на аллеи.

– Я имею в виду свой дом, который далеко отсюда, – Ирина низко опустила голову, чтобы не показывать этому чужому человеку всю горечь и тоску, копившуюся так долго в душе.

– Скучаешь? – с сочувствием произнес Глеб.

Ирина задержала на нем внимательный взгляд, чтобы понять, искренне ли то сочувствие, которое ей послышалось в его голосе или это всего лишь попытка быть вежливым. Но глаза Глеба были надежно спрятаны за черными стеклами очков.

А вот ему было прекрасно видно все. И он был счастлив, что на нем были солнцезащитные очки, потому, что встретив ее выразительный взгляд, он растерялся. Недоверие и в то же время желание поверить, – все отразилась в этих красивых карих глазах. Совесть пикнула, напомнив, что и у него она тоже есть, пусть и размеры ее очень малы.

Девчонка одна в этом чужом городе, а он ведет себя как последняя сволочь. Ведь можно же просто жить под одной крышей и общаться, как соседи. Она не лезет в его дела, не навязывается, почему бы просто не перестать ненавидеть ее. К тому же она сделала для него не меньше, чем он для нее.

Глеб, как-то сконфуженно растянул губы в улыбке.

В ответ Ирина смущенно закусила нижнюю губку, и гордо вздернув носик, поковыляла дальше.

Глеб сунул руки в карманы, и они, молча, продолжили свою прогулку.

Глава 11.

Офис давно уже опустел. Лишь в одном окне до сих пор горел свет. Глеб и его правая рука Дмитрий тоже уже закончили работу. День оказался тяжелый, партнер разорвал с ними сделку, а все потому, что Дмитрий решил закрутить роман с его дочерью.

– Дима, ну когда ты, наконец, остепенишься? Ты же женат, дочь растет. Сколько можно? Да и работе вредят твои шашни с барышнями, – Глеб раскладывал документы по папкам.

– Я и не подумал, что Свиридов окажется ее отцом, и она ему все о нас расскажет, – оправдывался Дмитрий.

Он был на три года моложе своего двоюродного брата и так как оба они росли у деда на фирме, то и работать стали рука об руку. Хотя Дмитрий никогда не скрывал, что ему не нравится, что дед все доверил Глебу. Но с другой стороны зарплата была довольно щедрая, да и отпуск Дмитрия был полноценный, никто его никогда не отзывал из него. В то время как у Глеба отпуска вообще никогда не было. Что сказать старший брат не обижал своего кузена.

– Больше, чтобы не было такого, а то мне придется проститься с тобой. Я не для того по пол года контакты налаживаю, чтобы ты за двое суток все угробил. Мы сегодня столько денег потеряли, что я готов был порвать тебя, – тон Глеба, как всегда был спокойный, но это только видимость, кулаки так и чесались помять смазливую физиономию младшего брата. Как же он устал от безответственности своего зама.

– Ну, прости, я уже в тысячный раз повторяю это, – Дмитрию тоже было не по себе из-за сорвавшейся сделки и уволь его сегодня Глеб, он не сказал бы ни единого слова против.

– Как твоя молодая супруга? Ковыляет? – осведомился он, переводя разговор на другую тему, пока Глеб совсем не рассвирепел.

Глеб устало потер глаза:

– Не знаю, я ее не вижу, только слышу. Она меня боится что ли, только я вхожу домой, как она тут же прячется в своей комнате.

– Надо как-то навестить родственницу. Она хоть симпатичная или авария ее основательно попортила? – Дмитрий встал, поправляя пиджак.

Симпатичная? Глеб задумался, уставившись в темное окно. Симпатичная? Он и не знал, как ответить брату. Тоже поднявшись с кресла и, надев пиджак, ответил:

– Славная, – растерянно признался Глеб, – шрамов я не видел, она всегда в спортивном костюме или длинном банном халате. Поэтому сказать ничего не могу, – Глеб взял со стола ключи от машины, обвел взглядом офис с целью, не забыл ли что и, выключив свет, вышел следом за братом, – но навещать ее не надо. Она здесь ненадолго.

Уже выйдя на улицу, Дмитрий спросил:

– Может по бутылочке пива? – ему видимо, нужна была разрядка после такого ужасного дня.

– Нет, спасибо. Мне надо домой, – просто ответил Глеб, сел в машину и завел мотор.

Глава 12.

Глеб, как всегда зашел в полнейшую темноту своей квартиры. Последнее время он стал чаще бывать вечерами дома, где его никогда никто не встречал, и осознание этого горечью оседало в самом потайном уголке души. Он сбросил обувь и бесшумно прошел в гостиную. От увиденного там, на его губах невольно заиграла улыбка.

На диване, свернувшись клубочком, мирно спала, закутавшись в свой длинный банный халат Ирина. На полу, около дивана стояла ее причудливой формы пузатая кружка из-под чая и вазочка с мармеладом. Ирина его очень любила, и Глеб последнее время регулярно напоминал Анне, чтобы она не забывала покупать эту сладость. Сейчас она уже привыкла, что в доме появился новый человек, со своими вкусами и привычками, поэтому старательно помогала Ирине чувствовать себя в этом доме комфортней.

Глеб окинул гостиную взглядом и усмехнулся, как за какие-то два месяца она приняла совсем другой вид. Портьеры совершенно по-другому висят на гардинах, словно их нежно, но небрежно откинули в стороны, напоминая о том, что в мире есть вещи и поважнее, чем симметрично раздвинутые шторы, например, жизнь, которую Ирина себе возвращала и к которой привыкала после двух лет отсутствия.

Каждый день Глеб замечал различные книги на журнальном столике возле кресла в гостиной. Он прошел, взяв, очередную из них в руки, «Мастер и Маргарита» прочитал он название.

Даже диван был, по просьбе его жены, отодвинут подальше от телевизора, как потом объяснила Анна, Ирина считает вредным для глаз смотреть его на таком близком расстоянии. Глеб вернул книгу на свое место и направился в спальню, по дороге снимая пиджак и развязывая надоедливый галстук.

Как приятно погрузить свое уставшее тело в теплую ванну. От удовольствия Глеб закрыл глаза, когда вновь их открыл, не смог не улыбнуться. Прямо напротив его глаз стояла пена для ванны «Лаванда». Сам Глеб этим средством никогда не пользовался и вот среди серой массы принадлежавших ему предметов, красуется яркий бутылёк, явно из косметички его жены. Даже Жанна, с которой он вместе уже два с лишним года, не оставляла после своего визита и намека, что была в его квартире. Ирина же тихими, невидимыми шажочками твердо обосновывалась не только в его доме, но и в его душе. И вечно недовольного Глеба это почему-то нисколько не раздражало.

– Возможно, мы даже станем друзьями, – сказал он сам себе, наливая в ванну жидкость, из яркого бутылька с названием «Лаванда».

Приняв ванну, и насквозь пропахнув лавандой, Глеб переоделся в спортивное трико и с полотенцем на плечах вышел в гостиную. Подняв чашку с вазочкой с пола, он заботливо отнес их на кухню.

Здесь тоже чувствовалось присутствие Ирины. Самое главное – это стол, который она передвинула, чтобы не мешал проходить с костылями подмышкой. На холодильнике появились разноцветные веселые магнитики. Под одним из них весела записка: «Я приготовила ужин, но так как, наверное, не дождусь Вашего прихода, убрала его в холодильник. Если голодны, подогрейте и … приятного аппетита». Этого Глеб никак не ожидал. Значит, сегодня его все-таки ждали дома. Сердце подозрительно радостно сделало резкий толчок в его грудь.

Он открыл холодильник и нашел контейнер со своим ужином под розовой крышечкой, на которой лежал листочек с надписью «Две минуты в микроволновке». Глеб искренне улыбнулся и бросил теплый взгляд в гостиную, где мирно спала еще совсем недавно ненужная жена. Ему почему-то стало очень приятна такая забота. Он поставил ужин в микроволновую печь, включил ее и пошел снова в гостиную.

Телевизор тихим шорохом работал, картинки сменялись одна за другой, Глеб отключил его и взглянул на спящую жену.

«Симпатичная?» снова вспомнил он вопрос брата и присмотрелся в лицо Ирины. Изящные дуги аккуратных бровей, пушистые длинные ресницы, тень от которых отражается на ее щеках, маленький гордо вздернутый носик и сочные алые губы. Глеб предпочел больше не разглядывать, хотя вид спящей жены ему было куда приятнее созерцать, чем вид перепуганного до смерти кролика, шарахающегося от одного только его появления в этом доме.

Глеб тряхнул головой и наклонился, чтобы поднять Ирину и перенести ее в комнату. Наклонился и снова уставился на ее лицо, медленно опуская взгляд на очаровательные губки. Звуковой сигнал микроволновой печи, дал понять, что ужин готов, от чего Глеб вздрогнул и неожиданно резко подхватил Ирину на руки, так что она инстинктивно уперлась ладонями в его обнаженную грудь. Он смотрел на нее, так, если бы она разделась перед ним.

Не произошло ровным счетом ничего особенного, но ее теплые ладони на обнаженной коже его торса были таким приятным сюрпризом, что Глеб решил побыстрее отнести жену в ее спальню и удалиться от греха подальше. Ему хорошо с Жанной, она его вполне устраивает и таки шутки с собственной законной женой ему не нравились.

Бережно уложив на кровать, он взглянул на ее ноги, которые открылись его взору из-за того, что полы халата разошлись. Никаких видимых ужасных шрамов он не обнаружил, за исключением мелких рубцов. Красивые ножки, аккуратные ступни. «Без костылей она выглядит намного привлекательней. Хотя меня это не касается», – мелькнуло в его голове. Глеб выключил свет и удалился из спальни жены. Он уже начал привыкать, что мысленно постоянно называет ее женой.

Да уж вечер выдался не легче, чем день на работе, думал Глеб, поглощая свой ужин, который был ничем не хуже, чем еда в его любимом ресторане с русской кухней. Он налил чай в кружку Ирины и никак не мог понять, как можно пить из такого неудобного предмета. Кто она – его жена? Сколько в ней секретов? Сколько в ней еще таких неудобных привычек, как эта ужасная кружка? Глеб обвел взглядом кухню, она была везде. В том, как стояла посуда в шкафах, как висело кухонное полотенце, как были расставлены стулья около стола. А еще его собственное тело, как и кухня, ощущало на себе ее невидимое воздействие. Это Глебу не нравилось особенно. Она слишком никто для него, чтобы так надолго занимать его мысли.

Глава 13.

Выходной. Можно поваляться в кровати, сделка все равно сорвалась, значит можно спокойно заняться ничегонеделанием. Глеб вытянулся на своей огромной кровати, но, тут же, спрыгнул и начал разминать мышцы. Через некоторое время, выйдя из спальни, ему открылась новая картина присутствия еще одного жильца в его квартире.

На противоположной стороне в своей комнате Ирина в спортивных шортах и топе так же делала зарядку, правда все намного медленнее и с большим трудом, было видно, что каждый шаг отдавался болью, но губы упрямо сжаты в тонкую напряженную линию. Дверь была открыта, поэтому Глебу ничего не мешало наблюдать. Глаза его лениво пробежались по ее точеной фигурке, оценивая и любуясь.

Вот она убрала руки с поручней, сделала один шаг самостоятельно, другой и вдруг ноги подкосились, и Ирина с грохотом упала на пол. Глеб, не раздумывая, ворвался в ее комнату, помог подняться и присесть на кровать.

Сам сел на корточки напротив, его руки ощупывали ее тело в поисках видимых и невидимых ушибов, и только тут Глеб заметил на левом бедре огромный ужасный шрам. Не сознавая того, он аккуратно провел ладонью по шраму, он заканчивался практически у самого колена, потом еще раз его рука скользнула по жуткому отпечатку на ее ноге, сердце жалобно сжалось в груди при виде такой уродливой отметины прошлого. Глаза так и замерли на искалеченном участке ее молодого тела.

– Отвратительно да? – тихо спросила Ирина.

Глеб не сразу пришел в себя, убрав руку, он пристально взглянул ей в глаза, словно пытался понять, какого ответа она от него ждет:

– Лучше уж шрам на ноге, чем крест на могиле, – и, круто развернувшись, вышел.

– И на том спасибо! – крикнула она вдогонку и с силой ударила кулаками по ногам, отказывающимся слушаться хозяйку.

Как же она устала ощущать себя беспомощным, униженным инвалидом. Как хотелось снова вернуться в нормальную жизнь и забыть это ужасное мучительное время.

Завтракали они молча. По квартире Ирина уже мало по малу начала передвигаться сама, конечно, боль не покидала, но, по крайней мере, не приходилось никого просить.

– Спасибо за ужин, – сухо сказал Глеб, убрав газету, которую читал на край стола.

– Спасибо, что транспортировали меня в кровать, – в тон ему ответила Ирина, направившись к раковине со своей кружкой.

– Это было не сложно, обращайся, я ухожу, буду в … не важно, – Глеб помыл за собой чашку и вышел.

Ирина устроилась на балконе, правда поближе к входу, так как с детства боялась высоты, с книгой в руках. Майское солнце теплыми лучами согревало, казалось, не только тело, но и душу. Так охота было спуститься на улицу и прогуляться или даже пробежаться, раньше эти действия были сами собой разумеющиеся, а теперь приходиться тратить огромное количество сил, чтобы просто сделать шаг. Раздумья прервал телефонный звонок, Ирина достала из кармана своего халата сотовый:

– Антон, как я рада, что ты позвонил! Куда ты пропал? Конечно, я хочу прогуляться. Жду.

Ирина снова взяла свои костыли и со скоростью улитки начала свой путь в комнату.

Глава 14.

Домой Ирина вернулась к девяти часам, ей все было мало и не хотелось возвращаться. С Антоном так легко, не то, что с его лучшим другом. Антон привез ее в парк, костыли, как обычно они оставили дома. Он помогал Ирине передвигаться, опираясь на него, или поднимал ее на руки, а люди, проходившие мимо, улыбались им в след, считая, что у этих двоих любовь. Антон и не возражал против этого.

– Мороженное на улице в сто раз вкуснее, как я могла такое забыть, – весело сказала Ирина, сидя рядом с Антоном на лавочке в тени дерева.

Он смотрел на ее лучезарное лицо и никак не мог себе простить, что своими руками отдал ее Глебу. Надо было продать все, что есть: квартиру, машину, дачу, взять ссуду, наконец, занять у Глеба или на крайней случай продать себя на органы, – безнадежно подумал Антон, только бы быть для нее единственным другом и спасителем.       Но теперь ничего не изменить, для нее существует еще и Глеб с его «щедрой душой». Антон знал, что друг тоже терзается. Он, безусловно, рад, что девушка выжила, но он не может простить себе, то свое желание быть вдовцом. Хоть и упорно из гордости не сознается в этом. И поэтому ее благодарность так его раздражает.

Еще долго Антон наслаждался компанией Ирины, десятки раз держал ее в своих объятьях, сотни раз ее лицо было рядом, а губы улыбались в его губы, но он так и не посмел дотронуться до них, лишь однажды пальцами, когда, пузырь из жвачки, который Ирина надула, лопнул и залепил ей пол лица, а она от смеха даже не пыталась его отлепить.

Антон занес Ирину в квартиру и поставил на пол, около спальни, поддерживая ее бережно за талию. В спальню он намеренно не прошел, слишком велик был соблазн, позволить себе чуточку больше.

Ирина аккуратно взяла его ладони в свои и негромко сказала:

– Завтра твои руки ужасно будут болеть, ты не сможешь держать скальпель.

Антон, высвободив одну руку, легким движением убрал упавшую прядь со лба Ирины.

– Не важно. Мне было хорошо и это главное. До свидания, моя будущая жена, – грустно улыбнулся Антон и наклонился, чтобы наконец-то ощутить тепло и нежность ее алых губ. Ирина, повернула в сторону голову, опередив его намерение, и губы лишь вскользь прикоснулись к ее губам, запечатав поцелуй на ее щеке.

Антон сдержанно поджал губы. Противоречивые чувства разрывали душу, но он лишь обнял Ирину. А потом все же не сдержавшись, оставил нежный поцелуй на ее шее. Руки уверенно забрались под ее спортивную мастерку.

– Антон, не надо. Глеб Сергеевич может в любую минуту вернуться, – умоляя, сказала Ирина. Ее ладони протестующее уперлись в его широкую грудь.

– Ну и что, – его шепот показался Ирине громче крика.

– Нет, – твердо произнесла она, словно окатив холодной водой.

Антон, тяжело отстранившись, немного помедлил и, повернувшись, молча, ушел. Громкий стук закрывающейся входной двери, оповестил об его уходе.

Какой же он красивый, добрый. Ирина так и стояла, глядя на вечернее небо в окне. Она понимала, что нравится ему. Но вместе с этим она понимала, что на большее рассчитывать не придется, кому нужна жена-инвалид. Да и самой ей не хотелось сейчас любить, у нее столько еще дел, надо сначала себя на ноги поставить. И перед Глебом неудобно, надо поскорее окончить курс лечения и уезжать домой, к родителям, по которым она ужасно скучает, и освободить мужа от своего присутствия, а там и от брака.

Глава 15

Глеб сидел все это время в кресле в темной гостиной, он прекрасно видел, происходящее около спальни, но ничем не выдал своего присутствия. Такой бури чувств он никогда не испытывал ни к своему другу, ни к одной из женщин, ни к какой бы то ни было ситуации вообще. Потому он и не обнаружил себя, ведь он даже не смог бы ничего связанно произнести. Он не знал, что сказать, мысли вертелись, как волчок и поймать хотя бы одну было не реально.

Он наблюдал, как Ирина уже принявшая душ и, переодевшаяся, в этот изрядно надоевший ему халат, проковыляла в кухню и через некоторое время направилась в гостиную, где и восседал Глеб в своем кресле. Увидеть мужа, развалившегося в кресле, для нее было неожиданностью:

– Ддобрый ввечер, – заикаясь, произнесла она.

Глеб лишь мрачно кивнул головой в знак приветствия. Не изменяя себе, он был одет в спортивное трико и все, разве что еще цепочка с крестиком завершали его неотразимый наряд.

– Я посмотрю фильм? – осведомилась Ирина, в свободной руке она держала свою любимую ужасного вида кружку с чаем, а в той, которой она опиралась на костыль, был зажат пакетик с мармеладом.

– Пожалуйста, – неожиданно глухим голосом произнес Глеб, – какой тебе канал? – он навел пульт на телевизор.

– Первый, там старая комедия, – словно в чем-то виновна, тихо произнесла Ирина и уселась на пол, положив рядом мармелад и поставив кружку.

Почему она села на пол, ведь есть мягкий, удобный диван? Или это еще одна неудобная привычка? Влажные волосы ее зачесаны назад, видимо о существовании фена эта девушка не догадывается.

Жанна никогда не выйдет из ванны без легкого макияжа, она даже спит, словно в любую минуту ночи начнется фотосессия. Ирина же свернется клубком, как котенок и волосы по всей подушке. С Жанной даже спать легко, ляжет по стойке смирно и не шелохнется всю ночь, чтобы ненароком не проснуться с торчащими волосами или отлежавшей на подушке щекой, а остальное пространство предоставлено Глебу. В общем, все так, как он любит. А с этой девчонкой такое не пройдет, обязательно развалится на пол кровати, сводя с ума нечаянными прикосновениями и жарким дыханием. Глеб слегка заерзал на кресле при этой мысли. «Господи, о чем я думаю, как я вообще дошел до того, что буду спать со своей женой».

Ирина то смеялась над фильмом, то вдруг ей становилось не по себе, от того, что Глеб сидит, как надзиратель, не сводя с нее угрюмого взгляда. Она мельком взглянула на него, да уж взгляд трудно назвать дружелюбным, да еще в комплекте с его крепким телосложением, вид зловещий.

Чтобы не испытывать судьбу, Ирина решила удалиться в комнату. Неловко, встав, и не забыв прихватить мармелад с кружкой, она направилась в кухню.

– Что у тебя с Антоном? – наконец решил спросить Глеб, сверля ее своими черными глазами.

Ирина ответила не сразу. Сначала отнесла вещи на кухню, потом вернулась обратно в гостиную и встала метрах в пяти от Глеба. Ближе она просто боялась подойти, такой у него был мрачный вид.

– А что у меня может с ним быть? Он добрый человек, он замечательный человек, он, как и вы помогает мне в этой жизни.

Глеб на несколько секунд задумался, глядя на нее в упор, словно подыскивая слова. А потом холодно произнес:

– Добрый и замечательный человек, который хочет помочь, не лапает чужих жен!

Ирина потрясенная такими грубыми словами растерялась, не зная, что ответить. Да и что она могла сказать: «Не лезь не в свое дело», но нет, это его дело, она его жена, пусть и не совсем настоящая. Она лечилась благодаря его щедрым денежным переводам, которые, кстати сказать, приходили всегда вовремя. Она живет за его счет. Все, что у нее сейчас есть – это все его, и он имеет право задавать ей вопросы.

– Вы любовники? – наконец Глеб сухо задал свой главный вопрос.

От шока Ирина сначала опешила, но потом огромная буря негодования накрыла ее с головой. Она резко откинула костыль, который стукнувшись о стенку, с шумом упал на пол, развязала на халате пояс и, распахнув полы, повернулась к Глебу искалеченным бедром и, указав на шрам, зло спросила:

– Такое можно любить или желать?

Глеб не был готов к такой реакции, поэтому, когда Ирина, распахнув халат, предстала перед ним в нижнем белье, он никакого внимания не обратил на шрам, который уже видел однажды. Под ужасным халатом скрывалось то, на что ему было куда интереснее и приятней смотреть. Вид красивого, молодого тела прямо-таки вынуждал воображение в купе с фантазией не на шутку разыграться, подкидывая молодому мужчине соблазнительные картинки. Глеб посильнее ухватился за подлокотники кресла, чтобы не протянуть руку и не попытаться освободить гордую жену от остальных предметов гардероба.

– А это можно любить? – Ирина прервала поток восхитительных картинок и, повернувшись к нему спиной, спустила халат до талии.

Теперь Глеб был вынужден смотреть на огромный шрам, проходивший, практически, через всю спину Ирины. На мгновение он закрыл глаза. Какую боль надо было вынести, чтобы осталась такая страшная отметка на нежном женском теле. Когда он открыл глаза, Ирина уже стояла к нему лицом и слегка, приподняв волосы, спросила:

– Вы бы хотели такую женщину? – под волосами на шее с правой стороны было еще одно клеймо ужасной аварии, – и это только самые крупные. Мое тело усыпано рубцами, как грядка семенами. Я не могу ходить, я калека, – горько усмехнулась Ирина.

– Какой мужчина в своем уме захочет такое себе в постель, – она холодно смотрела на Глеба в упор, в ее глазах не было ни слез, ни жалости к себе, только огонь.

Резко повернувшись, она собралась было уже уйти, но ноги от напряжения совершенно не хотели слушаться, а костыль лежал слишком далеко. И только тут неожиданно для Ирины отчаяние и беспомощность, пробив брешь в ее несгибаемой воле, покатились по щекам крупными горькими слезами. Забыв запахнуть халат и опустившись на пол, больше уже не сдерживаясь, Ирина заплакала, закрыв лицо руками. Глеб тут же оказался рядом, он обнял девушку и прижал к своей груди. Как же он был зол на себя. Зачем нужны были эти вопросы? Он добился только того, что в очередной раз унизил Ирину. Судьба и так била ее нещадно, а тут еще он со своей ревностью….

Ревность! Ревность? Глеба, как молнией ударило, причем много раз и в одно и то же место надежно запрятанное в глубине его сердца. Откуда она взялась и когда появилась? Нет, скорее это чувство собственности, успокоил себя Глеб. Он еще крепче прижал хрупкое тело к себе. А слезы все жгли его грудь. Она плакала тихо-тихо, словно боялась разозлить его своими непрошеными слезами.

Пока он осыпал себя всеми ругательными словами, какие только мог придумать, даже не заметил, как тихие всхлипы превратились в хихиканья, плечи Ирины тряслись уже не от слез, а от смеха. Глеб аккуратно отстранил ее от себя и, в недоумении спросил:

– Что? – улыбка Ирины передалась и ему, – Что такое? – повторил Глеб, помогая вытирать следы слез, с ее раскрасневшихся щек.

– Просто на Вашей груди очень неудобно плакать, – пояснила Ирина, хлюпая носом.

– И чем же тебя не устраивает моя грудь? – Глеб небрежно провел ладонью по своему рельефному торсу, словно смахивая невидимые следы слез, оставленные женой.

– Во-первых, на ней никогда нет одежды, так можно захлебнуться своими же собственными слезами, они ж никуда не впитываются, – Ирина ткнула в него пальцем.

– Во-вторых, находясь в такой опасной близости около Вашего мускулистого торса, как-то совершенно забываешь, что тебя расстроило, – Глеб искренне улыбался, сверкая своими ровными белыми зубами, глядя на заплаканное смеющееся лицо жены и слушая такую простую и честную речь, лишенной всякого кокетства. Хотя не мог не признаться, что ему был приятен комплимент Ирины.

– А в-третьих? – он аккуратно, как маленького ребенка, закутал Ирину в халат и повязал поясок вокруг тонкой талии.

– А в-третьих, – Ирина сделала серьезное лицо, – в-третьих, немного обидно, что грудь моего мужа больше, чем моя.

Глеб сначала, непонимающе, уставился на Ирину. Но, когда до него дошел смысл сказанных ею слов, откинул голову назад и захохотал так громко и заразительно, привлекая Ирину в свои объятья, что ей ничего не оставалась, как присоединиться к нему в этом веселом смехе. Она впервые слышала его бархатный глубокий смех и ей он очень понравился.

– Боже, теперь я понимаю, почему невзгоды не взяли над тобой верх, – он нежно отстранил Ирину и, пригладив ее взлохмаченные волосы, добавил:

– И почему мой друг так тобой очарован.

Улыбка исчезла с его губ. Ирина не могла больше выдержать этот пристальный взгляд и опустила голову. Она бы с радостью ушла в комнату, чтобы не ощущать на себе изучающий взгляд этого чужого мужчины и своего мужа одновременно, но ноги совсем не слушались. Кто он ей? Она не знала. Ни друг и ни враг, ни брат и ни муж, ни посторонний человек и ни добрый приятель, быть может, просто спаситель, а может быть вечный должник…. Скорей бы все закончилось. Как она мечтала вернуться в свой родной городок, к своим любящим родителям и зажить нормальной жизнью, где все просто и понятно, не вспоминая это ужасное время и этого мужчину.

Глава 16.

На следующий день у Глеба была насыщенная программа. После и без того сложного рабочего дня, ему пришлось тащиться с Жанной на открытие какого-то ночного клуба, он хотел было увильнуть от гламурной вечеринки, ссылаясь на то, что Ирине может понадобиться помощь, но Жанна уже все решила без него. Она позвонила Ирине и предупредила, что Глеба не будет сегодня дома, о чем и сообщила ему по телефону. Несколько раз ему удавалось прикрыться больной женой, чтобы избежать встреч с нудными подружками Жанны, но сегодня видимо не его день.

Глеб вошел в клуб, название которого он даже не запомнил, в точно назначенное время. В помещении было темно, как и в любом другом клубе, пространство переливалось всеми цветами радуги, женщины в откровенных нарядах, фотографы, слепившие своими вспышками фотоаппаратов, журналисты, официанты с шампанским на подносах. Глеб тяжело вздохнул, распрямил плечи и направился искать обожаемую Жанну и ее недалеких подружек.

– Акулов! – услышал Глеб голос Жанны. Она всегда его называла по фамилии, если рядом появлялся, хоть один посторонний человек.

Глеб обернулся, убирая солнцезащитные очки в карман пиджака, он даже не потрудился переодеться, в чем был на работе, в том и приехал, Жанне это, конечно не понравится, но тут она виновата сама, надо было предупреждать заранее.

Глеб удивился, увидев на Жанне черное мини-платье с длинными рукавами, которое обтягивало, как вторая кожа ее стройную фигуру. Слишком простое для Жанны, подумал он, но сидит отлично, этого нельзя было не заметить. Из украшений только серьги в ушах в виде колец, которые достают до плеч. Светлые волосы были аккуратно подняты вверх и уложены в довольно скромную прическу.

– Здравствуй, дорогой! – они обнялись, и Глеб почувствовал под своими ладонями обнаженную кожу спины Жанны. Он провел рукой ниже и все понял, у платья отсутствовала спина, вырез был настолько глубокой, что еще чуть-чуть и будет совсем неприлично. Жанна себе никогда не изменяла, она знала, что выглядит потрясающе и всегда этим умело пользовалась.

Они прошли к столику. Глеб сначала помог сесть Жанне, а потом и сам сел напротив нее.

– Я сегодня заходила к тебе домой и пообщалась с Ириной, – начала Жанна, сделав маленький глоток шампанского.

– Зачем? –Глеб кивнул кому-то головой в знак приветствия.

– Да так.

– Ты же говорила, что разговаривала с ней по телефону?

– Ладно, лучше скажу правду сама, чем она потом все переврет, – Жанна сделала еще один глоток шампанского.

– Ну? – поторопил Глеб, ему это начинало не нравиться и без того ужасный вечер обещал стать еще хуже.

– Я попросила ее не мешать нашим отношением, не прикрываться своей беспомощностью, чтобы привязать тебя к себе жалостью. Сказала, что я люблю тебя, а ты меня. Что она здесь лишняя и явление временное, – с каждым сказанным словом губы Глеба превращались в тонкую линию, он слушал ее, не поднимая головы.

– Я пыталась ей вежливо объяснить, то она тебе не ровня, что тебе нужна более достойная супруга, супруга твоего круга. Все это я говорила, чтобы она не питала никаких иллюзий в отношении тебя, – Жанна сделала передышку, изящно откинула со лба прядь и продолжила:

– Она, конечно, осведомилась, уж не я ли та достойная, я не стала лукавить и сказала, что как только будет получен развод, мы тут же сыграем свадьбу, и больше ее никогда не будет ни в этой квартире, ни в твоей жизни, что она исчезнет как дурной сон, как пшик.

Глеб мог себе представить, что чувствовала девушка, слушая такую речь. Конечно, все что говорила Жанна правда, жестокая, но правда. Ирина никогда не сможет стать своей в этом ужасном обществе, который Жанна с благоговением называет «Миром сильных и успешных». Да, если смотреть правде в глаза, она и не пытается, она знает свое место и не на что не претендует.

– И знаешь, что она мне ответила? – возмущенно пискнула Жанна.

Глеб впервые за весь рассказ поднял глаза на спутницу, удивленно вскинув брови. Ирина осмелилась ответить Жанне? Брови Глеба изумленно выгнулись дугой. И, судя по раздраженной интонации голоса и выражению недовольного лица Жанны, ответа Ирины она явно не ожидала, так же, как и Глеб. Вечер, уже начинал ему нравиться.

– Нет, – просто сказал Глеб.

– И это я щадила ее чувства, старалась выбирать выражения. Мало того, что она весь разговор простояла ко мне спиной, пялясь в окно. Так еще эта девка заявила, что пока еще ОНА и в этой квартире и в твоей жизни жена, а я просто любовница и попросила меня исчезнуть с ее глаз, как пшик, как дурной сон, – Жанна чуть не подскочила со стула, настолько велико было ее возмущение.

– И даже тогда она не повернулась ко мне лицом, – уже спокойно добавила Жанна, – Глеб, с кем ты живешь, это может быть заразно.