Ирина Черкашина
Нити перемен. Личная история через мои глаза
Мое детство прошло в трех городах
Папа был востребованным специалистом и руководителем, поэтому мое детство прошло в 3-х городах.
По этой причине в октябрята меня принимали 2 раза – сначала в одном городе, потом в другом.
Была даже небольшая история. Когда я пришла в школу, моих новых одноклассников еще не принимали в октябрята. А у меня на фартуке уже красовалась октябрятская звездочка.
Тут же подошли несколько ребят, окружили меня плотно и решительно потребовали: “Снимай звездочку! Нас еще не принимали в октябрята. Вот когда примут весь класс, тогда и будешь носить свою звездочку.”.
Пришлось постоять за себя, хотя раньше не приходилось никогда. “Вас не принимали, а меня уже приняли. Не буду снимать звездочку!”.
И когда весь класс принимали, я стала октябренком во второй раз. Звездочки были разные. Первая – металлическая, темно-красного цвета. А вторая – пластмассовая, красно-оранжевого цвета и меньшего размера.
После посвящения в октябрята всем подарили по 2 книжки. Одну из них помню до сих пор. Это была сказка “Как мужик гусей делил”.
Только сейчас у меня возник вопрос:”Какая связь между этой сказкой и октябрятами?”.
Книжки специально подбирали или купили то, что было на полках книжного магазина?
Загадка…
В конце 80-х наша семья жила в Казахстане, точнее в КазССР, в Павлодаре.
Это был третий город моего детства и там я закончила школу..
Я вернулась в Тюмень, где поступила в университет на экономиста-социолога. 5 лет жила между двумя городами и двумя республиками – РСФСР и КазССР. И в той и другой чувствовала себя как дома, для меня не было никакой разницы.
Каждое лето приезжаю к родителям. Сессию в университете, начиная со 2-го курса, мы с подругой всегда сдаём досрочно. Поэтому каникулы у нас с ней были на месяц больше, то есть все 3 месяца этого прекрасного времени года. Лето в Сибири и в Казахстане в те времена были несравнимы.
Примерно к 1988 году с продуктами становилось все хуже. Появились талоны. В Тюмени их выдавали на водку. А кто не употреблял водку, мог отоварить на них чай. Благо, что чай за эти талоны можно было купить отменный – настоящий индийский, да еще в большой 200-граммовой расфасовке.
Были еще талоны на моющие средства – стиральный порошок и хозяйственное мыло, на крупы – на каждый талон можно было купить по 1 кг риса, манки и т.п.
Каждый месяц я исправно закупала по талонам все, что положено. За пару лет у меня был мини-склад с индийским чаем, крупами и хозяйственным мылом. В таких количествах запасы не съедались, не выпивались и не вымыливались. На самом деле столько и не нужно было.
Не пропадать же талонам!
Интуиция подсказывала, что лучше сделать запасы. И она не подвела.
После 3-го курса я уже стала задумываться, где буду работать. Папа был руководителем и мы с ним видели перспективы в социологии. В Павлодаре не было ни одного социолога.
В университете в Тюмени мы были первым выпуском экономистов-социологов. Я представляла, как мы будем исследовать и делать важное дело.
Вместе с папой мы сходили в администрацию города и меня хотели взять на работу социологом после окончания университета.
Все шло своим чередом. И в то же время перемены в стране тоже шли.
Уже несколько лет была перестройка, гласность. По телевидению появлялись новые программы, новые ведущие, чувствовалась определенная свобода.
Очередное счастливое лето закончилось. Я вернулась на учебу. На старших курсах учиться было интереснее, пошли предметы, которые давали понимание, что и как делать: методика и техника социологических исследований, региональная экономика и социология, социологическое обеспечение управленческой деятельности, социальная психология, рыночная экономика, социально-экономическая статистика, организация деловых игр и т.п.
Одногруппницы по очереди выходили замуж. У некоторых уже родились дети. На толкучке стало появляться все больше импортной косметики из Польши – тушь, помада, наборы теней. Цены были соответственные,то есть в 2-3 раза дороже.
В ноябре я полетела на недельку к подруге в Киев. Мы с ней договорились об этом летом, когда были дома на каникулах. В ноябре в Киеве было еще тепло. Я не знала, насколько различается климат в это время года и поехала в зимнем пальто, о чем, конечно пожалела. Сняла шапку, шарф, перчатки и все время ходила в расстегнутом пальто. Мы много гуляли по городу. Жили в студгородке, в общежитии.
В один из дней мы поехали на электричке на толкучку. Там торговали польским товаром.
Чего только не было! Глаза разбегались после нашего тотального дефицита. Косметика, которую продавали на толкучке в Тюмени, здесь стоила в 3-3,5 раза дешевле.
Я купила себе две туши,тени и пару помад.
Вечером в общежитии сообразила, что нужно съездить еще и купить для перепродажи. Сейчас легко говорить – купить побольше. Когда ты студентка, денег хватает только на самое необходимое. Хотя по сравнению с сегодняшними стипендиями, наши были достаточно приличными.
Обычная стипендия составляла 40 рублей. Она выплачивалась в том случае, когда ты сдаешь сессию в срок и без троек. Если получаешь по предметам 4 и 5, то стипендия увеличивается до 50 рублей. А если все на отлично и нет ни одной четверки, то 60 рублей.
Я получала 60 рублей.
Для сравнения – у мамы зарплата была 120 рублей. То есть моя стипендия была как половина маминой зарплаты.
Билет до Киева на самолет стоил 45 рублей туда и столько же обратно. То есть 90 рублей нужно было на билеты. Это почти целая зарплата.
С детства я умела рационально распределять деньги и копить, поэтому у меня всегда были запасы. Я купила 5 штук туши по 4 рубля и 3 набора теней по 10 рублей.
По приезду в Тюмень я продала на толкучке тушь, 5 штук по 15 рублей и окупила билет в одну сторону. На этом моя коммерция закончилась.
Лето 90-го года прошло также беззаботно, как и предыдущие. В августе я познакомилась со Славой, своим будущим мужем и с сентября снова закрутилась студенческая жизнь. В университете мы появлялись реже – последний курс, больше времени было на самостоятельную работу. подготовку к госэкзаменам. Я пишу дипломную работу, провожу исследование, обрабатываю кучу анкет, анализирую результаты.
К началу 1991 года настроения в стране меняются. Мы поддерживаем новые идеи и участвуем со Славой на митинге в поддержку Ельцина. Для нас это важно.
Какое будущее впереди?
Не помню точно, январь или февраль 1991 года, мы участвуем в митинге в поддержку Ельцина и стоим несколько часов на площади у ДК Геолог. У меня сильно промерзли ноги, хотя я в зимних сапогах. На следующий день поднимается высокая температура. Таблетки пить нельзя, потому что я на первых месяцах беременности. Слава постоянно делает насыщенный клюквенный морс и в течение 3 дней я постепенно прихожу в норму.
В марте у нас, у 5-курсников, происходит распределение – выпускников 1991 года распределяют на разные предприятия, где нужно отработать как минимум 3 года. Как правило, это другие города, иногда очень далеко от дома.
Был в этом определенный плюс – гарантированная работа по специальности. Но и минусы тоже были. Например, меня распределили в небольшой город, в котором я не хотела бы жить и работать.
Я получаю распределение на машиностроительный завод. С гордостью заявляю комиссии, что не поеду по распределению. Члены комиссии с недоумением смотрят на меня. И я поясняю, что в ближайшее время буду в декрете. Взгляды их опускаются на мой живот, где под джинсовой юбкой еще ничего не заметно. На самом деле уже 4 месяца.
Спустя несколько лет я поняла, что это было последнее распределение в истории СССР.
А пока впереди защита диплома, возвращение в Павлодар, ласковое лето и ожидание рождения дочки. Мы полны сил и надежд. Кажется, что нас ждет прекрасное будущее.
Люблю Тюмень и поэтому после школы вернулась учиться в университет именно в этот город.
С самого первого дня я полюбила Павлодар. Он также стал для меня родным и после университета мы приехали сюда.
Я помню, как папа первый раз рассказал нам об этом городе. Он был там в длительной командировке. Полагаю, он тоже полюбил его сразу. Из его рассказа я представляла себе южный город с пляжем и фруктами. Через пару месяцев после его возвращения мы переехали.
Теперь я понимаю, почему уже через месяц знакомства со Славой я повезла его в Павлодар – показать город, где живет моя семья.
Тогда все было спонтанно и неосознанно – захотели и поехали на несколько дней. Начало учебного года, теплый сентябрь. Он не ожидал увидеть такой город – чистый, солнечный, с широкими улицами. На нашей любимой даче всего было в изобилии.
Итак, через год, в июле 1991-го мы в Павлодаре, вся семья. Мою любимую бабушку мы тоже привезли из Тюмени сюда. Слава с папой достраивают на даче сауну. Лето, солнце, ожидание рождения дочки, которая по сроку должна родиться в начале сентября.
К рождению все уже приготовлено.
Многие считают, что заранее готовить вещи до рождения ребенка это плохая примета. Но во времена советского дефицита это почти единственный работающий способ. В магазинах, конечно, были детские вещи. Но не все – не в нужном качестве и ассортименте.
Нам повезло, потому что годом раньше в Ленинграде у Славы родился племянник и его сестра отдала нам кучу красивых и качественных вещей, в том числе почти новую детскую коляску производства ГДР (Германская Демократическая Республика).
Детскую кроватку Слава купил и привез из Ленинграда, когда перевозил сестру в Тюмень. Очень тяжело было с продуктами в начале 90-х в Ленинграде и ей пришлось приехать на какое-то время с маленьким ребенком к родителям. Правда это затянулось на несколько лет…
Помню первое повышение цен на товары в марте 1991 года.
Вообще в мою бытность цены в СССР не росли. Более того, были единые розничные цены на некоторые виды товаров для всех регионов и городов. За некоторым исключением – было 3 ценовых пояса для розничных цен на ряд товаров. В первом поясе продукты были самыми дешевыми, а в третьем, напротив, самыми дорогими. Первый пояс – Москва и Ленинград, а также столицы союзных республик, второй – все остальные города, а третий – районы Крайнего Севера. Помню, как на некоторых банках с консервированными овощами или фруктами указывались 3 разных цены по этим поясам.
Так вот, про первое повышение цены в марте 1991 года. Мама с папой поехали в командировку. В тот период папа уже ушел с руководящей должности, открыл свое предприятие. Мама тоже уволилась с работы и перешла работать к нему. Они заехали на несколько дней к своим родителям. Диплом был почти готов и я нашла повод поехать с ними, чтобы повидаться с бабушкой и дедушкой. Во время поездки мы с мамой зашли в детский мир и я накупила несколько пар детской обуви, начиная с самого маленького размера. В основном это были кожаные сандалии и текстильные туфельки. Дедушка увидел такое количество детской обуви и, как всегда, остро пошутил. На все случаи жизни у него были интересные фразы и слова, которые употребляли в его молодости.
Сандалии стоили 2 рубля. Детское ватное одеяло – 6 рублей.
На следующий день мы с мамой снова зашли в детский мир, потому что я решила купить детское одеяло. Цены были уже в 2 раза выше. У нас был шок, такое это было впервые. Мы в принципе не были знакомы с тем, что цена может увеличиться хоть на какую-то часть, а тем более, сразу в 2 раза. После шока было сожаление, что вчера не купили одеяло, которое теперь стоило 12 рублей вместо 6-ти. И потом мы порадовались, что купили несколько пар обуви и кое-что из детской одежды.
Где-то ближе ко второй половине августа меня направляют в стационар, чтобы быть под наблюдением. Роддом по месту жительства, который находится у нас во дворе, закрыт на ремонт. И меня направляют в другой роддом на улице Короленко. В отделении строгий режим, все стерильно, посещений родственников нет, можно было только гулять по коридору.
За неделю я устала от бездействия и нашла способ вернуться домой. От кого-то я услышала, что ремонт в нашем роддоме заканчивается и придумала историю, что меня там ждут. Я подошла к своему врачу и сказала, что мне приготовили место в моем роддоме. Меня отпустили и 19 августа я приехала домой.
В этот день происходит путч.
Мы все сидим у телевизора, слушаем официальные новости и пока еще непонятно, чем все это закончится. Очень тревожно на душе. Какое-то ощущение безвременья.
Несколько дней мы не отходим от телевизора, следим за новостями.
Папа кажется не спит даже, понимает, что идут крутые перемены. Он прекрасно разбирается в политике, истории и в том, что происходило в стране в последние десятилетия.
Через пару дней меня разыскивают из обоих роддомов. Ведь я практически сбежала из одного и не пришла в другой. Я снова ложусь под наблюдение врачей и через неделю после путча у меня родилась Катюшенька.
Теперь Россия и Казахстан две разные страны и больше не будет как прежде
После рождения дочки я немного выпала из контекста глобальных перемен.
Катя родилась в понедельник, поэтому до выходных нас не выписали. После рождения ребенка в те годы в роддоме находились дольше, чем сейчас. Домой мы вернулись уже 2 сентября.
Отдельного внимания заслуживает питание в роддоме. Кормили нас хорошо и качественно. Кроме завтрака, обеда, полдника и ужина, в столовой в течение всего дня стояли графины с молоком и персиковым соком с мякотью. Все это было без ограничений. Сколько хочешь, столько и пей. Такого я больше нигде не видела ни в одном стационаре или роддоме в течение следующих 30 лет.
А вот с продуктами дома уже было хуже. В магазинах постепенно исчезло сливочное масло, мясо и другие продукты. Очень выручала дача с огромными урожаями и заготовками, которые мама делала в больших количествах.
Погода была чудесная, впрочем как и всегда. В Павлодаре сентябрь – солнечный, теплый, красивый, и очень комфортный. Каждый день я гуляла с коляской по набережной или в парке возле площади Конституции.
В середине сентября у мамы юбилей – 50 лет.
Я начала покупать подарки к юбилею еще в мае, когда жила в Тюмени. К сентябрю наших подарков было уже много. Оставалось организовать праздничный стол и пригласить близких друзей.
И вот здесь начинались трудности – нужных продуктов в магазине не было.
Была надежда на специальный магазин для юбиляров. В каждом городе были такие магазины, где “отоваривали” к юбилеям и свадьбам. По документам, по которым подтверждалась дата свадьбы или юбилея, можно было выкупить дефицитные продукты. Это выручало в советское время.
Нас ждало разочарование. В этом магазине ассортимент был предельно скудный. Такие продукты не то чтобы на праздничный стол не возьмешь, а и в обычный день не захочешь. Нам предложили 2 килограмма конфет “Школьные”, 1 килограмм развесного грузинского чая в большом целлофановом пакете и ящик водки . Мы посоветовались друг с другом и решили все-таки выкупить то, что положено.
Чай был ужасным, с неприятным затхлым запахом. Конфеты “Школьные” это самые дешевые конфеты, которые в советское время мало кто покупал. Мы их прибрали в шкаф на всякий случай, как говорила бабушка “на черный день”.
Пришлось как-то изворачиваться, искать на рынке и в кооперативных магазинах мясо и что-то из копченых и колбасных изделий. В кооперативных магазинах можно было купить хорошее мясо или колбасу, которые стоили в 2-2,5 раза дороже, чем в обычных магазинах. Но в этот период в кооперативных магазинах стали все быстро разбирать.
Папа где-то купил хорошую рыбу, из которой сделал для гостей свое фирменное блюдо “Хе по-корейски”. Общими усилиями и талантами мамы, которая была отличной хозяйкой, стол был отменный.
Она блистала в этот день. Представьте себе миниатюрную. загорелую женщину с тонкой талией. Никакие 50 лет сюда не вписывались. Она выглядела лет на 35.
Легкое платье серо-голубого цвета с вырезом на спине, который выгодно подчеркивал ее серо-голубые глаза и красивую спинку. Светлые туфли-лодочки. В качестве украшения она надела набор, который подарила ее сестра – серьги, колье и браслет ручной работы из кости мамонта. Этот набор сделали на Тобольской косторезной фабрике.
Юбилей отпраздновали хорошо, были самые близкие друзья и знакомые. Катя, которой было всего 3 недели, спокойно спала на большой двухспальной кровати в родительской спальне. Уходя, некоторый гости с удивлением узнали, что все это время в соседней комнате спал новорожденный ребенок
После праздника наступили будни. Зарплату стали задерживать по всему городу. Наступал кризис наличности. Это был тяжелый период, который затянулся на несколько лет.
Деньги на счетах у предприятий и организаций были. Но в банках не было наличности, чтобы выдать зарплату. Каждый день бухгалтеры ходили в банк и выпрашивали у операционистов банка деньги, которые нужно было снять по чеку и привезти для выплаты зарплаты сотрудникам. Операционисты чувствовали себя повелителями. Ведь от них фактически зависели жизни других людей. Они могли дать и не дать деньги, посодействовать как-то, пообещать.
Мама каждый день ходила в банк и стояла в очереди по несколько часов, ожидая, дадут или не дадут в этот раз. Я несколько раз ходила с мамой в банк и видела, как это происходит. Спящую маленькую Катю оставляли в это время с моей бабушкой на пару часов.
Предприятие папы обслуживалось в Туран банке. Нашу операционистку звали Ольга. За считанные месяцы у нее на голове выросла корона, как сказали бы сейчас . Каждый день ее упрашивали главные бухгалтеры, руководители компаний. Она вела себя так, как будто это был ее личный банк
Абсурд был в том, что на счетах компаний были хорошие обороты. Но банк не мог выдать деньги тем, кому они принадлежали. Часто бывало так, что ходишь каждый день в течение всего месяца, ждешь по нескольку часов и уходишь ни с чем.
Пришлось научиться выживать без денег. Подолгу.
Нас выручала бабушкина пенсия. Мы занимали у нее, потом отдавали и снова занимали.
Через несколько месяцев после рождения дочки, я случайно узнала, что по справке из роддома я могла получить 1 килограмм сливочного масла в магазине детского питания. Я побежала туда, но оказалось, что срок действия справки для покупки масла уже вышел. Я так расстроилась и несколько месяцев корила себя, представляя, что этого масла нам всем хватило бы на целый месяц.
Зарплату задерживали повсеместно. Слава устроился на другую работу, где платили. Но через какое-то время и там стали задерживать.
В обиход вошло новое слово – бартер. На многих предприятиях зарплату стали выдавать бартером – в одних местах частично отоваривать продуктами, в других местах – разными промышленными товарами, на крупных заводах – алюминиевом и тракторном – бытовой техникой. Чтобы получить наличные деньги люди стали выходить на рынок и продавать. На некоторых улицах у магазинов появились небольшие ряды, где стоя, разложив перед собой товар, люди пытались продать вещи. Кому повезло продать, тут же шли в магазин за продуктами.
Папа в своем новом предприятии занимался коммерцией. Он поставлял двигатели, какие-то приборы, иногда был посредником в поставке сахара вагонами. Один раз кто-то из покупателей частично рассчитался промышленными товарами – женские болоневые пальто, детские комбинезоны и т.п. Мне пришлось тоже помогать их реализовывать.
Часть товара мы иногда продавали знакомым, а часть приходилось продавать на улице. В выходные мы со Славой ехали на толкучку и, стоя полдня с товаром, пытались что-то продать.
Часто возвращались ни с чем.
В рабочие дни я выходила на улицу Дзержинского, где перед гастрономом выстраивались люди со своим товаром. Мама оставалась с Катей, которой было всего несколько месяцев.
Во многих магазинах стали появляться коммерческие отделы. Арендаторы брали в аренду у магазина определенную площадь и продавали свой товар. Они также брали под реализацию товар от всех желающих под хороший процент. Конечно, что попало не брали. Принимали в основном импортные или очень качественные отечественные вещи.