Ирина Белых
Зал снов
Современная русская басня
В мировой культуре существует специальный жанр, который призван указывать дорогу к идеалам добра, красоты и мира – это жанр басни. Не случайно М. Л. Гаспаров считает, что «басня среди всех литературных жанров оказалась одним из наиболее долговечных и наименее изменчивых». Действительно, жанровые элементы структуры басни – рассказ и мораль – остаются без изменения. И в XXI веке, как и во времена Эзопа, басня остается востребованным литературным жанром.
Если в области поэтики автор связан с особенностями жанра, в области языка – нормами общенационального языка своего времени, то в области стиля баснописец может достаточно полно проявить свою индивидуальность.
Книга «Зал снов» состоит из трех частей (басни, истории-притчи, сказки), которые дополняют друг друга и позволяют глубже осмыслить идею воспитания души: от басен, которые включают открытый дидактизм, до философской притчи, поднимающей моральные и этические проблемы на экзистенциальный уровень. Третья часть содержит литературные сказки – как способ образного освоения проблем бытия.
Темы сюжетов Ирины Белых затрагивают сферы и общественной жизни, и семейной, и общечеловеческих понятий, проводят границу между честью и бесчестием, нормой и девиацией, милосердием и жестокостью, справедливостью и несправедливостью. В книге есть басни, написанные в классическом стиле, и басни, расширяющие рамки жанрового поля. Сближаясь с городским фольклором, литературной балладой, сказочными сюжетами и страшилками, они дают возможность вдумчивому читателю поразмыслить о жизни, о второстепенном и главном – о нашем будущем.
Каким оно будет – зависит от нас, нашего умения понимать, прощать и любить. Здесь и проявляется индивидуальность баснописца, оригинальный подход к раскрытию тем житейского и философского толка.
Читателю предлагается поразмыслить над такими понятиями, как совесть («Спящий Сеня»), любовь и ложь («Горький мёд»), любовь и всепрощение («Жестокий мир»), национальное самосознание («Перипетии порядка»), вера и безверие («Зал Снов»), задуматься над вечными вопросами жизни и смерти («Любовник и пустота»). Книга заставит подумать о моде в её опасных проявлениях («Спасти Героя»), о зависимости современного человека от алкоголя («Привидение в костюме») и честно посмотреть в зеркало, может быть, можно обойтись без пластического хирурга? («Зеркало времени»).
У Ирины есть постоянные поклонники таланта. Так П. В. Калитин, доктор философских наук, с интересом следит за творчеством поэта: «Её басни и по жанру, и по содержанию самодостаточны. И не только в силу обязательного резюме: моралите. Они самодостаточны прежде всего благодаря неимоверной объективации целого сонма общечеловеческого и особенно русского здравосмыслия… Поиск наших национальных «изъяснов» вполне закономерно и – не без Благодати: вдруг! – оборачивается у Ирины Белых победоносной крепостью русского духа…
О, русский дух! Ты – тень в жару,
Ты в холода – костёр горячий!
Горишь лучиной на миру,
Наивный дух, Великий зрячий!
Дух русский в памяти веков!
Себя вовеки не растратит!
Твердят, что Ваня бестолков…
Понять его – ума не хватит!..
(«Сказка воскресений»)
После такой сверхклассической: анфилады нашей русскости – остаётся только усугубиться: органично и – таинственно – в себя, сделав, баснословную «сказку воскресений» своей личной: внезапно – судьбой».
Мораль в баснях Белых читается легко, так как содержит скорее здравое мышление, чем назидание. Они сближаются по форме с пословицами или крылатыми выражениями, смысл которых прозрачен, а стихотворное оформление дает возможность запомнить и воспроизводить их даже вне текста:
Когда труды мужей дают плоды – то в этом есть всегда их жён труды.
Здоровый сон у Вали-паиньки, что не боялась нездоровой паники.
Басня «Спящий Сеня» имеет две морали: люби людей – проснётся совесть.
И основную:
Нам совести нравоученья
Порой шептали по ночам:
Свободу без ограниченья
Давать не стоит сволочам.
Важно отметить, что тексты басен Белых говорят больше, чем то, что заключено в моралях. Но без этого содержательного противоречия вместо басни с её тематикой был бы сочинён «совершенно не поэтический рассказ, который, как простейший житейский случай, совершенно исчерпывал бы это явление», как утверждает Выготский.
Произведения Белых насыщены просторечными словами: сволочь, балбес, дурак, враки, тарахтеть, матерщина и т. д. Одним из важных признаков текстов становится диалог. Автор вступает в разговор с читателем, герои беседуют между собой «на глазах» читателя. Герои басен используют лексику просторечную вплоть до грубой. В выводе – моральном законе, «скрижалях» – Ирина обращается к культурному читателю, знающему законы литературного языка, правила хорошего тона, универсальные нравственные законы.
Надо заметить, что когда В. В. Виноградов описывал язык басен Крылова, то основное внимание он уделил именно просторечным словам: «Парадная, литературно-условная форма как бы снята с русского языка в басне Крылова… Казалось, главным героем басен Крылова стал сам русский язык с заложенными в его системе своеобразиями национально-характеристического выражения, игрой экспрессивных красок, с его художественными возможностями и со свойственным ему складом мысли». Поддерживая эту традицию, автор пишет о недопустимости использования обсценной лексики:
С уст слетает матерщина —
Душу губит бесовщина
(«Русская сказка»).
По общепринятой версии слово «мат» произошло от слова «мать». Российский филолог Б. А. Успенский выявляет изначальные ассоциации, связанные с «основной формулой» русского мата (ё… твою мать), как связь с землёй и её осквернением, как связь с родителями, как представление об опускании и проваливании земли, её горении и трясении. Обсценная лексика испокон веков являлась формулой разрушения и агрессии! Став нормой настоящего времени, обсценная лексика, попирая понятие культуры общения, зачастую вызывает чувство вседозволенности, из-за которой случались потрясения и в личной, и в общественной жизни. Страшно представить будущее, где вседозволенность станет нормой…
Надо сказать, что жанр басни имеет некоторые модификации: от строго дидактической установки до иронического и гротескно-бурлескного типа повествования. Басни И. Белых имеют строго дидактическую установку – в этом смысле принадлежат к ядерным жанровым образованиям, восходящим к классическим басням Эзопа, хотя и написаны, в отличие от Эзопа, в стихотворной форме.
Язык басен Белых содержит игровое, активное начало, смягчает строжайшие запреты на инициативу. Ироничное отношение к предмету описания в басне передается с помощью окказиональных слов. Новые слова становятся экспрессивно-эмоциональными маркерами отдельных басен. Они строятся по моделям современного русского языка. Например, в одно слово включаются части слов, разных по значению:
пшикарный = пшик (разг. пустота, ничто) + шикарный (разг.): Дурак пшикарный (о бахвале)… Пшик твой шик и вид шикарный!
сорочно = сорока + срочно: – Сорочно я поговорить хотела, по существу! / Взялась трещать сорока та про лес, про ёлки, про иголки;
болтундра = болтун (разг.) + полундра (прост.) // болтун+тундра: Болтала всё утро болтундра!
нуждные = Нужный + нудный + нужда – люди и отношения, нужные из корыстных соображений – нужды: Бурлила щука с карасём… о том, о сём: что нужен ей карась мясистый для дружбы нуждной, чистой.
невынимательный(ная) = Невнимательный + вынимать – поверхностный(ная) особа оскоблённый = Оскорбление + оскоплённый – мнимый оскорблённый.
кукануть = Кукушка + кануть // кукушка + кинула – оставить без внимания, покинуть место события: (кукушка) вспорхнула и восвояси куканула.
Подкупают в баснях Ирины и приемы языковой игры. Белых использует прием паронимической аттракции, в результате которого близко звучные слова воспринимаются как родственные: банан не съешь банальный.
Некоторые общепринятые фразеологизмы видоизменяются, корректируются в связи с реальными задачами басни.
Другие фразеологизмы Белых создает сама, используя их как эвфемизмы для грубых выражений: дал по коже – дать по роже; пошло всё к счёту! (ср. пошло всё к чёрту!); кукушкин сын (ср. сукин сын). Предлагаются и отдельные слова-эвфемизмы: покойник – земляк; башмак – дурак; зашнуруйся – заткнись.
В текстах встречаются перифразы, в основе которых лежат устойчивые выражения: горе бутербродное (горе луковое); ветвями пораскинуть (мозгами пораскинуть). Такая вариативность – один из активных способов преобразования «классических» фразеологических сочетаний.
Фразеологизмы, синонимичные общеупотребительным: щука карасю не подруга (ср. общеупотребительное: гусь свинье не товарищ); устроить Сочи (ср. показать Кузькину мать); пить как насос (пить как лошадь).
Назовем окказиональные сочетания, потенциал которых может дорасти до «крылатых выражений»:
Бывают типы меж веток липы (ирон. бывают люди недобрые);
Выходит лов, но не выходит Love (умение находить любимую (любимого) при неумении сохранить любовные отношения);
Претензий, как в подушке перьев (очень много претензий);
Без любви и щи не сваришь;
Работай, как танцуй, но как танцуешь – лучше не работай;
Похвалы слаще пахлавы;
Где только ряд красивых слов – там зубы в несколько рядов (о дружбе на словах, а не на деле);
Царём не стать, одни клыки имея!
Многие потенциальные «прецедентные тексты» построены на основе закона паронимической аттракции. Слова, сходные по звучанию, обмениваются семантическими признаками:
Сидеть горькой горкой – быть угрюмым;
Сесть на долговязый вяз – болтать без умолку;
Драма в раме – о надуманной драме;
Он дал пеньку пинка, но пень с пинком стоял пеньком (похоже на скороговорку).
Потенциальные авторские тексты:
Встать на шнурки или стоять на шнурках – бездельничать, отлынивать от работы.
Ботинок остался без пары, радовался: «Позабуду о работе, вовсе встану на шнурки!» Ботинку пришлось больше работать: ногу человек сломал. Он ботинок надел, всей тяжестью на него навалился и ботинок пожалел, что остался без жены: у него порвались прошвы без второй помощницы-подошвы!
Мораль: Муж с женой ботинок вроде… разделяют жизни ношу,
Дружные, как две подошвы.
Дружные, как две подошвы – не разлей вода друзья.
Отбросить лучше гордость, чем копыта…
Бык ящерице наступил на хвост, но та уцелела: отбросила хвост, хотя он был её гордостью. Ящерица предлагает быку оставить плуг. Бык еле дышит от усталости, но говорит: «Я гордый: не оставлю плуг на пашне!» Не допахал бык огромное поле: копыта отбросил. Ящерица новый хвост отрастила. Хорошо бы и нам уметь управлять своей гордостью!
Мораль: Порой нам страх – не враг, что шепчет деловито: отбросить лучше гордость, чем копыта.
Опыт хорош до первого пенька…
Митя вёз в магазин бутылочное пиво. Он опаздывал и решил съехать с холма на своём пикапе, чтобы «путь срезать вдвое». Но на холме был пенёк, пикап на него наехал колесом, подпрыгнул, бутылки «к небу взвились, упали в кузов и разбились». Митя возмущается: «Ни одного пенька тут нет – по опыту! Ведь бегал по холму я смолоду…» Итог: пива в магазине не дождались.
Мораль: Наш опыт до первого пенька хорош: проблемы из-за пустяка, что там всегда торчала, где не ждёшь.
Дальше птички щебетали… – ирон. ответ рассказчика на вопрос: что дальше? Но рассказчик всё предельно ясно рассказал и дальше нужно думать слушателю.
В глухом лесу ёжик беса встретил. Бес предложил ёжику стать его другом. Испугался ёжик зла и его рожек. Но хитрый бес превратился в очень доброго ежа. Сбежал ёжик от ежа, думая: «Ага! Видел я твои рога!» Абсолютно понятно желание ёжика убежать от беса в лесу. Дальше что? Да ничего. Дальше птички щебетали.
Мораль: Делать выводы пора – птички всё не замолчат… В нашей жизни из добра иногда рога торчат.
Когда попросят – научи, но не учи, когда не просят.
В басне «Кот учёный» кот решил научить льва мяукать, чтобы лев за «мяу» мог получить пищу от людей. Кот льву даёт понять, что он умнее его, так как кот не охотится, но ест за «мяу». Плачевно заканчивается для кота его учительство.
Сидеть на абажуре – ирон. быть обожаемым человеком или группой лиц.
Слететь с абажура – ирон. лишиться обожания людей или группы лиц.
Сидеть на гардине – ирон. гордыню свою показывать.
Комар сел на абажур, от света тень его на стене стала большой. Удивился комар своей значимости. Комару сказали комарики – его соратники, что большим он стал из-за света, исходящего от абажура, но, если он слетит с абажура, – станет, как все комарики. Комар обиделся и сел на гардину, и стал, как все на той материи. Сидеть на гардине всем вредно: из-за гордыни проблем много.
Мораль: Неплохо сесть на абажур начальства: от обожания такого большая должность у любого бывает часто.
Волк, что убит овцой, скорей найдётся, чем… – скорее небо упадёт на землю, чем… случится то, о чём идёт речь.
Овечка волка убила случайно «в лесу густом часу в шестом». Удивилась овечка этому чуду и рассказала о нём пастуху и стаду. В рассказ овечки не поверили. Но и искать волка не пошли: овечка не смогла объяснить толково место нахождения чуда – убитого ею волка.
Мораль: Волк, что убит овцой, скорей найдётся, чем человек поверит в чудеса, и где искать их, разберётся.
Поймала рыба рыбака – ирон. об удачливом хитреце, на уловки которого попался легко человек, который гораздо умнее его.
Окунь обманул рыбака, который хотел поймать его на блесну. Разжалобил окунь рыбака: «От голода я умираю! Поэтому блесну я не глотаю!» Повесь, мол, червяка на крючок, дай мне сытым умереть. Пожалел рыбак окуня, червя повесил, но окунь сорвал его с крючка и уплыл. Смеялись рыбаки, услышав эту историю. Поймала рыба рыбака! Мораль: Жизнь, как река: и всю не выучишь, и ничего без хитрости не выудишь.
Рюмки плачут о серванте у кого-то – пить надо меньше кому-то…
Рюмки хотели попасть на курорт – в сервант, но не попали: люди пили, веселились, не могли остановиться. Плакали рюмки о серванте долго, но их разбили случайно. Пить надо меньше.
Без слёз не вспомнишь о морали: раз рюмки плачут о серванте, то зря туда их не убрали.
Мозги штукатурить – врать.
Маляр обманул владельца дачи: пообещал отштукатурить и покрасить фасад дачи, но только покрасил. Закрасив трещину на фасаде, маляр смеялся из-за того, что он мозги штукатурит, а не фасады. Обманывать он умел. В результате трещина, не заштукатуренная, проступила со временем, возмущая владельца дачи.
Мораль: Нам нужно время, чтобы ложь узнать… ложь будет проступать то в слове, то в решении, то во взгляде, как трещина на том фасаде.
Шашкины замашки – чрезмерное, не всегда уместное желание жены командовать мужем.
Шашка пытается командовать игроком, который играет в шашки. Желание командовать её – шашкины замашки – каждый ход сопровождают, что неуместно. Чрезмерно много команд. Игрок не слушает её, так как хочет победить в игре вместе с шашкой, что и происходит.
Мораль: Часто жён командный тон для мужей был не закон… Жизнь сложнее, чем игра. Муж всегда жене желал добра.
Ты совсем не куд-кудах – ирон. ты совсем ничего не понимаешь, никуда это не годится!
Иностранная курочка попадает в русский курятник и сообщает русским курам, что они яйца не несут. Жаль иностранке бабу Шуру, которая, по её мнению, яичницу ни разу в жизни не ела. Наши куры отвечают: «Яйца мы несём десятками, ты нас путаешь с цыплятками? Ты совсем не куд-кудах?»
Мораль: Русь отсталою считали, забывая про понятное: даже куры бабы Шуры могут доказать обратное.
С утра не понятый – скандалист, который часто скандалит.
Бобика с утра не поняли: «вместо мяса накормили гречкой». Бобик, с утра не понятый, тявкал, выл, рычал: дают мяса мало! Сервелатом угостили – мало! Приласкали мало! Скандалил он (мораль): чтоб все знали при любом скандале: Бобику все мало, что б ни дали!
Что это за до-ре-ми? – что это за пустой разговор (разговор ни о чём)?
Барабан вступает в спор с оркестром, доказывая, что он «Бах» – гений, главный в оркестре, может бахать один за весь оркестр. Предлагает барабан замолчать инструментам: «Тихо, скрипки, флейта не шуми! Что это за до-ре-ми?» Заглушает барабан пение инструментов и вызывает скуку у публики.
Мораль: Спорь, но слушать проявляй умение: смысл теряет спор, где звучит одно лишь мнение.
Стоять тихой липой – стоять и помалкивать.
Дятел-врач не вылечивает деревья: дырявит кору, но жучков и червячков не достаёт из-за привычки «порхать и торопиться». Видя плохую работу врача, липа решила тихо стоять: врач он «нестарательный, невынимательный: болезни изнутри не вынимает». Стоит липа тихо, чтобы избежать общения с горе-врачом.
Мораль: Когда врачу стараться некогда – так лечит он, что хуже некуда. Его увидев кабинет, стой тихой липой, пациент!
Книга Ирины Белых, безусловно, будет способствовать активизации языкового сознания читателя. Воспринимается книга легко, так как структура текста скрепляется яркой рифмой. Основные идеи текста, как мне кажется, обязательно найдут отклик в душах читателей. Хочется добавить, что нужно обладать смелостью, чтобы в век морального релятивизма не бояться напоминать читателям о таких понятиях, как совесть и честь, добро и всепрощение. Но без этих «консервативных» понятий не может быть счастливым наше будущее.
Анна Владимировна Гик,кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН.