Ирина Арина
Обернись!.. Часть первая

ГЛАВА 2 – Про Озеро, аборигенов и первые знакомства

Я заорала. Под водой. И обрела бесценный опыт: «Как тонуть правильно». Мне не понравилось. Куда только подевались вся ласка и нежность озера? Остатки воздуха вместе с опрометчивым воплем мгновенно покинули лёгкие, а дышать занявшей их место водой у меня почему-то совсем не получалось. Перед глазами замелькали непонятные круги с тупой рыбьей мордой во главе, я изо всех сил замолотила руками и ногами, запуталась в платье и уверенно пошла ко дну. Как и положено по всем законам физики. Или какой-нибудь другой науки. Промелькнувшее прощальным напутствием: «А может, так даже лучше?», – меня не устраивало. Настолько радикального решения собственных проблем я точно не планировала. Но, кажется, это никого не волновало, я продолжала тонуть, трепыхаясь уже только из собственного упрямства, помноженного на инстинкт самосохранения, присущий всем более-менее живым существам.

А потом меня пнули. Честное слово, не могу подобрать другого слова для описания этих ощущений. Да это, собственно, и не важно. Важно то, что этим самым пинком, пусть далеко не ласковым, зато очень действенным, меня вышвырнуло на берег.

Откашливалась, отплёвывалась и пыталась вернуть нормальное дыхание я долго. Намного дольше, чем тонула. А немного очухавшись, первым делом отползла подальше от воды. На всякий случай. Сильно подальше. Аж на самый бугорок, заросший высокой пахучей травой. Как же мне нравился этот запах! Как же мне, вообще, нравилось дышать! А то, что кружится голова и сил просто пошевелиться совсем не осталось, – это такая мелочь по сравнению с возможностью дышать. Лежать в этой высокой траве, вдыхать полной грудью такой вкусный воздух и видеть звёзды, а не всяких отвратительных рыб. Ой! Звёзды? Как, звёзды?

В Заповедник я пришла около полудня. Сейчас лето, темнеет поздно. Это я столько времени просидела со своими невесёлыми размышлениями? Нет, не складывается. Когда любовалась на себя в Озере, было довольно светло. Точно не ночь и даже не поздний вечер. Тогда выходит, что столько времени тонула? Да, мне эти минуты под водой показались вечностью. Но именно показались. Не может же человек активно тонуть несколько часов? Как-то не укладывались временные отрезки в логические рамки, а я лениво, но упорно пыталась их туда запихнуть. Всё равно двигаться мой организм пока наотрез отказывался, засыпать тоже, а просто бездумно валяться у меня никогда не получалось. Единственный вывод, к которому удалось прийти, был тот, что, выражаясь языком Зинкиного дедушки, имела место кратковременная потеря сознания. А то, что это совсем не отложилось у меня в памяти… Так какая же память без сознания?

Сойдясь сама с собой на этом компромиссе, я плавно съехала мыслями в сторону недорешённых проблем дня уже, видимо, сегодняшнего. Я осталась жива и у меня свадьба. И я должна… А никому я ничего не должна! Не хочу и не буду! Встреча с другой собой и попытка близко познакомиться со дном Озера окончательно вывели меня из туманного состояния последнего времени. Хотят свадьбу? Пожалуйста! Но без меня. Это моя жизнь, и всю её прелесть я только что оценила в полной мере. От принятого решения сразу стало легко и хорошо. Значит, откладывать ничего не будем. Сейчас домой, в душ (ой, нет, воды мне на сегодня хватит с избытком, я её сегодня боюсь), переодеться, выпить кофе и обрадовать всех торжественным заявлением – я в их балагане не участвую. Ночь? Пусть ночь, ничего страшного. Не каждую ночь принимаются судьбоносные решения.

Тут я услышала голоса, очень тихие и далёкие, слов не разобрать, но это точно были не птичий писк и не лягушечье кваканье. Мысль о маньяках и прочих нехороших личностях, подстерегающих одиноких девушек на каждом шагу, в мою просветлевшую голову даже не заглянула. А вот та, что меня могут искать, всё-таки настигла, хоть и с опозданием. А что? Это даже хорошо, что ищут. Сразу всё и скажу, и будить посреди ночи не придётся. Совесть в компании с неловкостью, что заставила волноваться за себя, ухмыльнулись и вцепились в меня невидимыми зубами, комплекс вины тут же замаячил на горизонте, но сейчас мне было не до этих непрошенных, пусть и вполне закономерных гостей. За собственную пропажу извинюсь, хоть и не очень в ней виновата, оно само получилось. Но всё остальное будет так, как решила.

Я резко… э… почти резко села. Голова ещё кружилась, но терпимо. Ничего себе, трава здесь вымахала – выше сидящей меня будет. Никогда раньше не замечала у Озера таких зарослей. Что выбросило меня не в Заповедник, я поняла, ещё когда от воды отползала. Нет в нём никаких бугорков и травы по пояс. Сейчас же медленно осознавала, что не узнаю это место, не была здесь ни разу, мимо не проходила и вообще не видела ничего подобного. Это показалось немного странным. Далеко отбросить не могло, а ближние берега Озера с детства примелькались во всех подробностях.

Голоса приближались, уже можно было точно определить направление, откуда они доносились. Вставать не спешила, сил было всё ещё мало, и я их старалась экономить. Сидела, пытаясь через траву разглядеть говорящих. Двое: мужчина и женщина. Точно мне не знакомые. В том, как эта пара передвигалась, была какая-то непонятность, неправильность. Они постоянно оглядывались, вжимали головы в плечи, останавливались, чего-то пережидая. Я бы подумала, что они прячутся, если бы при всём этом они не общались в полный голос. Смысл в их разговоре если и был, то понятный только им. Для меня это звучало каким-то набором слов. Словно они просто называли всё, что попадалось на пути:

– …камень, трава, камыш, камень, ветка, трава, коряга, дерево, дерево, дерево, дерево…

На деревьях их заклинило. Я продолжала рассматривать странную парочку. Определение «мужчина и женщина» подходило им не очень, «мужик и баба» было бы вернее. Такие классические, из деревни века примерно восемнадцатого. И одеты примерно по моде того времени. Какие-нибудь сумасшедшие? Что-то мне совершенно расхотелось с ними встречаться. Я пригнулась и затаила дыхание. Пережду, пока уйдут подальше, потом попробую сориентироваться, где нахожусь, и бегом домой.

И тут мне на руку шмякнулось что-то мокрое и холодное. После сегодняшнего приключения в голове сразу мелькнул жуткий образ рыбы. Я завопила и вскочила на ноги. «Рыба» с недовольным «ква» свалилась с моей руки и ушлёпала куда-то в траву, продолжая возмущаться некорректным обращением с её особой. Орать сразу прекратила, к лягушкам я отношусь вполне лояльно, и квакни она до того, как прыгнуть, так бы не среагировала. Но что случилось, то случилось. И перед чокнутыми крестьянами я себя проявила.

Реакция у них оказалась не слабее моей. Баба тоненько взвизгнула, всплеснула руками и свалилась на землю. Мужик взвизгнул басом, руками замахал, как хорошая мельница в ветреную погоду, развернулся и бегом припустил прочь от меня и своей сомлевшей спутницы.

Я всё понимаю: ночь, орущая дама не самого, подозреваю, презентабельного вида после экстремального купания… Но вот так бросить свою спутницу? Слов нет! За неё я, кстати, всерьёз забеспокоилась. Мало ли…

Не высохшее платье липло к таким же влажным джинсам, цеплялось за траву и мешало двигаться. Я кое-как стянула его и побрела оказывать первую помощь.

– Стой!

Голос, скомандовавший это, казался вполне приятным. И его владелец никуда бежать, похоже, не торопился. Я послушно остановилась. Если окажется вменяемым, выясню, где нахожусь, а лучше попрошу проводить, что-то устала я от приключений. Вот только пострадавшую от меня личность в чувство приведём и всё, хватит на сегодня. А то мне ведь ещё с семейством переговоры вести и с женихом несостоявшимся.

– Ты кто?

– Мария. А Вы?

– Ты человек?

Этот вопрос меня поверг в ступор. И в отчаяние заодно. Сегодня мне определённо не везло на адекватных собеседников.

– А есть варианты?

– Варианты всегда есть.

Ну, в общем-то, резон в его словах был. А умные книги утверждают, что с людьми с явными отклонениями в психике лучше не спорить.

– Да, я – человек.

– Повернись.

– В смысле?

– В прямом. Неудобно со спиной разговаривать.

Он стоял так близко, что я даже отшатнулась от неожиданности. Снова непонятность какая-то… Ощущения, что он говорил прямо мне в ухо, не складывалось, напротив, казалось, что между нами наличествовало некоторое расстояние. Худощавый, чуть выше меня – вот, пожалуй, и всё, что удалось рассмотреть. Огромная луна, так хорошо освещавшая окрестности всего минуту назад, весьма не вовремя скрылась за каким-то шальным облаком, а света звёзд для детального изучения незнакомца катастрофически не хватало. Мне не хватало. Его такая мелочь не волновала. То, что меня пристально рассматривают, я чувствовала всеми частями тела по очереди. В порядке их рассмотрения. Странно, но ни капли смущения этот осмотр у меня не вызывал. Думаю, каждой женщине доводилось сталкиваться с мужскими взглядами различной степени отвратности: оценивающими, раздевающими, липкими, после которых хочется немедленно вымыться. Этот был другим. Не было в нём ничего неприличного. А что было, понять не успела. Он заглянул мне в глаза и… И в ушах зашумело, голова закружилась с удвоенной, нет, утроенной силой, и очень захотелось присесть, а лучше прилечь, куда угодно. Да хоть на эту самую травку, мы с ней уже почти сроднились. Что я и проделала. Он присел рядом.

– Всё нормально?

Я кивнула и немедленно пожалела об этом. Круговращение окружающей действительности в разы ускорилось. Он скептически хмыкнул, забрал у меня из рук скомканное платье, пристроил его на земле и вполне заботливо посоветовал:

– Полежи немного, сейчас пройдёт. И… извини, это было необходимо.

Насчёт извинений я ничего не поняла, но прилечь не отказалась. Стало немного легче. Звёзды вверху уже не мчались диким галопом, а плавно исполняли «Берёзку». Или что там положено танцевать небесным светилам? Луна, упорно прячущаяся под вуалью облака, с честью солировала в этом звёздном хороводе.

В самый разгар моих астрономических наблюдений нагрянула смутная тревога. Что-то было не так. В попытках докопаться до её истоков, я вдруг вспомнила о перепуганной мной парочке. Сумасшедшие они или нет – не так важно, а вот то, что одна из них валяется где-то поблизости, хорошо, если просто в обмороке…

– Тут это, ба… женщина какая-то. Она испугалась и упала. Где-то близко, – ну да, кружащаяся голова – не лучший помощник связно излагать мысли, но суть-то донести смогла?

– Видел. И что? – видимо, не смогла.

– Помочь надо бы.

– Помочь? Возможно.

– Возможно?!! – от негодования у меня аж дыхание перехватило. – Тут человеку плохо…

– Судя по тому, как человек кричит, уже не очень.

– А? – я прислушалась: никаких криков. Потом дошло. – Я не о себе. Там… – хотела для надёжности указать пальцем, даже села, ради такого благого намерения, но засомневалась в точности выбранного направления и быстро выкрутилась. – Вы сами видели где, лежит жен…

– Да понял я, понял, не дёргайся. Ничего с ней не случится, полежит и домой пойдёт.

– Да как Вы… Откуда Вам знать…

– Знаю. Если сказал, значит, знаю. Но в чём-то ты права. Незачем ей лишнего видеть, если очнётся не вовремя. Сиди здесь, никуда не рыпайся и головой поменьше крути. Ясно?

Ясно мне не было. Зато стало страшно. Что значат эти «не вовремя» и «головой не крути»? Это, в смысле, не подглядывай? Что задумал этот непонятный тип? Непонятный тип верно истолковал моё неуверенное молчание и поспешил успокоить:

– Не надо бояться. Не причиню я ей вреда.

– Ей? А мне? – честно говоря, этот вопрос меня волновал больше. Эгоистка, что поделать.

– А вот сейчас не понял. Ты меня видишь?

Связь между моим вопросом и тем, что я его вижу, никак не улавливалась, но от ответа уходить не стала.

– Плохо.

– В смысле, плохо?

– Темно.

– А. Да, есть такое. Ладно, главное, что видишь. Что это значит?

– Что?

– Вот теперь совсем не понял. Я тебе показался. Сам. О чём это говорит?

Мне это говорило только об одном: у парня, как минимум, мания величия. Ну вот почему мне так не везёт? Нужно уносить отсюда ноги, а пока, помня об умных книжках, во всём соглашаться с ним.

– О чём? – знать бы ещё: переспрашивать и соглашаться – это одно и то же?

– Так… Слушай, красавица, а ты, вообще, откуда здесь взялась?

– Из города. То есть сначала из Озера, но, вообще, из города, – интересно, с чего вдруг мне понадобилось уточнять про Озеро, почему одним городом не ограничилась?

– Из Озера?!! – его это не просто заинтересовало, он сразу как-то заволновался, одним движением вскочил сам, вздёрнул меня на ноги и снова заглянул в глаза.

Мир словно только и ждал этого, чтобы опять пуститься в свой бешеный танец. Я обессиленно сползла вниз.

– Не понимаю, – уже традиционно пробормотал он. – Извини.

Я флегматично угукнула в ответ и прикрыла глаза. Чувствовала себя настолько отвратительно, что даже страх уполз куда-то в глубины подсознания. Он вновь подоткнул моё несчастное платье мне под голову и легонько похлопал по плечу, а через пару мгновений я перестала чувствовать его присутствие. Потом услышала всплеск воды, какую-то возню, женское кряхтенье и оханье и быстро удаляющиеся шаги.

Ещё один всплеск дотянулся до меня мелкими брызгами. Или, может, это дождь пошёл? Я с трудом разлепила веки. Мир, как ни странно, спокойно стоял на месте и ничего не отплясывал. Луна отпустила, наконец, свою облачную занавеску и приступила к выполнению прямых обязанностей, теперь её света хватало, чтобы рассмотреть незнакомца.

Он сидел рядышком, покусывал травинку и внимательно наблюдал за мной. Я тоже села. И с не меньшим вниманием уставилась на него. Примерно мой ровесник или чуть младше. Симпатичный. Очень симпатичный, но не смазливый, а такой… мужской, вот. Стройный, почти хрупкий. Волосы… В лунном свете казалось, что они отливают синевой. Странный эффект. А может и не эффект. Сейчас в какие только цвета не красятся, мало ли, кто как самовыражается. Глаза… А в глаза посмотреть я боялась. Слишком хорошо запомнились недавние ощущения. Одет прилично, в светлые свободные брюки и светлую рубашку, из нашего века, не позапрошлого.

Он терпеливо ждал окончания осмотра, заметив, что пошла по второму кругу, предложил:

– Может, уже познакомимся поближе? Эй, да не шарахайся ты. Я про имена. Я – Ваади.

– А я – Маша.

– Ты говорила Мария. Нет?

Надо же, запомнил. Только, стоп. Он, что, не знает, что это одно имя? И Ваади – это Вадим, или он иностранец? А зачем, собственно, гадать, если можно спросить. Я и спросила:

– А Ваади – это Вадим?

– Ваади – это Ваади.

– Вы иностранец?

– Забавно. Ты первая, кому такое пришло в голову.

– Почему?

– Не знаю. Это твоя голова.

– Почему забавно?

– Потому что обо мне здесь знают все.

– А я первый раз слышу, – он почему-то больше не казался мне сумасшедшим. Почти не казался. И соглашаться со всем, что он скажет, не хотелось.

– Это я уже понял, ещё бы понять почему. Давай попробуем?

– Давай, только скажите, та ба… женщина…

– Нормально. Домой побежала.

– Надеюсь, она этому своему… – у меня опять не находились слова для описания того, кто мог вот так бросить даму (мало ей это слово подходит, но ладно) в беде.

– Вряд ли. Это же селяне, что с них взять. Тем более, такое увидеть.

– Ты… Вы… считаешь…

– Давай уже на «ты»? Здесь «Вы» не очень принято.

– Давай. Ты считаешь, что это нормально? И… и… Какие селяне? Здесь поблизости никаких сёл нет. И деревень тоже.

– По порядку: я это нормальным не считаю, а для селян это в порядке вещей. Сёл и деревень здесь нет, а селенья есть. Два больших и десять маленьких, если считать только ближние. А дальних…

– Подожди! – мне требовалась передышка. Если допустить то, что не быть знакома с какой-то знаменитостью я вполне могла, то наличие дюжины «селений» определённо ставило меня в тупик. Ну, нет их здесь! Город наш есть. И всё. До следующего – больше двух часов на автобусе. Глухая провинция. И вообще, такое ощущение, что мы с ним о разных местах говорим. – Ничего не понимаю. Как это может быть?

– Что может быть? Селенья? Или селяне?

– Всё! Ваади, а где мы, по-твоему, находимся?

– А по-твоему?

– По-моему, на берегу Озера.

– Согласен.

– Рядом с городом. Да его видно отовсюду!

– Правда? Давай посмотрим.

Он помог мне встать, и мы огляделись. Лунного света вполне хватало для обзора, а с нашего бугорка все окрестности как на ладони лежали. Озеро, лес, поляны. Вот только города не было. И пляжа. И вообще ничего, созданного человеческими руками. Такого просто не могло быть. Кажется, если кто-то и сошёл с ума, то с большой долей вероятности, этот кто-то – я. Наверное, кислородное голодание сказалось на мозге, или головой ударилась, или ещё лежу без сознания и это всё мне лишь мерещится. Я растеряно посмотрела на Ваади. Он понимающе вздохнул. Легче мне от его вздоха не стало.

– Ваади, а ты настоящий? Живой?

Он не стал смеяться. Серьёзно кивнул, протянул руку и предложил:

– Проверь.

Я потрогала, запоздало сообразив, что всего минуту назад держалась за эту же самую руку, когда он помогал мне подняться. И раньше он меня касался, когда подушку из платья сооружал, и когда в глаза смотрел. Все касания были совершенно материальны. И руки у него нормальные, тёплые. Хотя, откуда мне знать, как ощущаются галлюцинации, если я с ними раньше не сталкивалась? Откуда-то из далёких воспоминаний выплыл надёжный способ проверки.

– Ваади, ущипни меня, пожалуйста.

– Зачем? – поразился он.

– Надо.

Столь вразумительное объяснение его вряд ли удовлетворило, но ущипнул. Хорошо так ущипнул, со знанием дела. Я даже ойкнуть успела, прежде чем довспомнила, что так проверяют, не спит ли человек. По крайней мере, выяснилось, что не сплю. Остальные версии это не отметало, но хоть что-то.

– Помогло? – он не ехидничал, всё так же серьёзно спрашивал.

– Не очень, – честно призналась я и горестно вздохнула.

– Давай теперь по-другому разбираться, без телесных повреждений. Для начала: как называется твой город?

Я ответила. Потом ответила про страну и календарный год. Про другие страны и их население. Про родителей, жениха, Зинку, платье и Заповедник он не спрашивал, сама выложила. Просто говорила и никак не могла остановиться. Платье и Заповедник его заинтересовали.

– Говоришь, кроме тебя и твоей подружки там никто не бывал? И вас в нём никто не видел?

– Никто и никогда.

– Платье тебе сшила именно она? А напутствие дала её учительница?

– Какое напутствие?

– Что сама поймёшь, когда надевать.

– А, это да. И ещё про двенадцать лет…

– Сколько из них прошло?

– Одиннадцать. Чуть больше. А что?

– Ещё не знаю, – видимо, это незнание ему не нравилось и требовало немедленного устранения, потому что смотрел Ваади очень задумчиво и не очень довольно, и говорил так же. – Пока просто отвечай. Почему ты решила надеть платье?

– Я же говорю: последний раз посмотреть хотела, чтобы потом в Озеро выбросить.

– Ты в этом Озере раньше плавала?

– Нет.

– Почему?

– Я плавать не умею. И вообще воду не люблю. Зинка…

– Забудь пока про Зинку, с ней потом разберёмся. А в этот раз ты в воду зачем полезла?

– Не знаю. Оно само получилось.

– И сразу начала тонуть?

– Да, почти. Ой, нет. Если подумать… Тонуть начала сразу, а поняла это не сразу.

Ваади на меня посмотрел, как… Ну да, я бы сама на себя так же посмотрела после подобного объяснения, идиотически прозвучало. Если он так и скажет, возразить будет нечего. Он не сказал, продолжил расспрашивать:

– А потом?

– Оно меня выкинуло.

– Как выкинуло?

– Как, как, – я неожиданно разозлилась. – Пинком. Что-то меня пнуло и выбросило на берег. Почему мне кажется, что ты мне не веришь?

– Я тебе верю, – он осторожно погладил меня по руке. – Просто из этого озера уже давно никто не выныривал живым.

– Ой! – такого услышать я точно не ожидала. – Но как… Но я же живая… Ваади, я живая?

– Спокойно, не вопи. Ты живая, ты – человек, и говоришь правду. Я дважды проверил. Поэтому ничего не понимаю.

– Но… Люди… Ладно я не… – как-то не укладывалось сказанное им у меня в голове. – Но люди же в нём постоянно купаются. Весь город и приезжие. Они все…

– Вряд ли. Думаю, в твоём мире это обычное озеро. Кроме, может быть, Заповедника. А здесь…

– Где «здесь», Ваади? – я уже почти плакала. – И что не так с Заповедником? Он – лучшее место на Земле…

– Я думаю, он – окно, портал. А «здесь» – это в Аршансе. Ты когда-нибудь про множественные миры слышала?

Конечно, слышала. Как всякую порядочную современную девушку, волна всевозможного фэнтези не могла обойти меня стороной. Так что в этом отношении меня можно считать вполне подкованным товарищем. Вся теория пройдена в самых различных вариантах. И сейчас, если я не двинулась умом…

– Я похожа на чокнутую?

– Пока не очень.

– Хорошо.

Итак, я попала в другой мир. Обалдеть! Может ли это быть правдой? Или всё же валяюсь где-то в бреду? Первый вариант мне более симпатичен, но второй выглядит правдоподобней. А выяснить истину удастся только если очнусь или вернусь домой. Или не очнусь и не вернусь. В любом случае стоило познакомиться с новым миром. Даже если он всего лишь плод моего больного воображения. Начать я решила с глобальных вопросов:

– Ваади, а тут есть эльфы, магия и единороги?

– Почему именно эльфы? – он как-то подозрительно напрягся.

– Не знаю. Всегда хотела увидеть, ещё с детства. У нас про них много книжек всяких. Интересно.

– И всё? Просто интересно?

– Ну да. Нет. Не просто интересно. Очень интересно! Ну… Мечта у меня такая, несбыточная.

– Да? Ладно, пусть пока так, – про эльфов он не ответил и тему сменил, на меня перевёл. – А ты быстро согласилась на другой мир. Веришь, нет, но это удивляет.

– Верю, – в этом я с ним была солидарна. – Потом сама буду удивляться, когда думать смогу, сейчас я через раз соображаю. Смотри: с утра я собиралась замуж, потом прощалась с платьем и свободой, потом тонула, потом решила всё отменить и почти придумала, что кому скажу, потом от моего вида падали в обморок и бежали, потом знакомилась с тобой и думала, что ты сума… не совсем… такой, как все, потом мы выяснили всё это. Как считаешь, для одного человека и одного дня достаточно, чтобы уже на всё соглашаться? – не знаю, как Ваади, но сама к себе жалостью я прониклась на сто процентов. – А книгами про попаданцев у нас завалено всё. Ваади, а есть вариант, что их не придумали? Что их авторы на самом деле были в других мирах?

– Не знаю, я же их не читал.

Эта совершенно невинная фраза сработала катализатором взрыва. Весь длинный сегодняшний день слился в обиженно-невразумительное:

– Вот видишь… – и поток слёз в заботливо подставленное плечо.

Вдоволь наревевшись, вспомнила, что я взрослая, самодостаточная и практичная женщина. О чём тут же сообщила единственному своему знакомцу и немедленно его же вопросила:

– Ваади, что мне теперь делать?

Он невесело усмехнулся и ответил:

– Самому интересно. А ты что думаешь?

– Ничего, – буркнула я, прощаясь с надеждой на быстрое разрешение всех проблем. – Я замёрзла и кофе хочу, с сигаретой.

– А есть хочешь?

– Нет, но это нормально. У меня от стресса всегда аппетит пропадает.

– А домой?

Прислушалась к себе. Странно, домой, вообще, не хотелось. Попробовала сама себя убедить в обратном. Нет, всё равно не хотелось. Хотелось согреться, выпить кофе и лежать здесь, глядя на звёзды. Как в моём Заповеднике. Точно. Успокоившись, я начала чувствовать, как меня окутывает атмосфера Заповедника. И совсем расслабилась, Заповедник не обидит.

– Мария, ау! Как насчёт дома? – я отрицательно помотала головой, он согласно кивнул. – Почему-то я так и думал. Ладно. Ты не против, если я сюда позову ещё одного… человека?

Я была не против. После всех переживаний и рыданий мой организм решил отгородиться от всех миров пассивно-заторможенным состоянием. Но как он собирается звать, всё-таки заинтересовалась. Одежда современная, значит, и техника должна быть. Теоретически. Вот на неё и хотелось глянуть. Он обошёлся без всяких девайсов. Просто сказал:

– Фаарр, ко мне зайди. Да, срочно, – и пояснил мне: – Вслух – для тебя, чтобы не испугалась. Сейчас придёт.

***

– Знаешь, никак не могу понять… Твой мир, он идеальный?

– В смысле?

– В прямом. У вас там нет преступности? Все поголовно играют на скрипках и собирают цветочки на лужайках?

– Да нет. Обычный мир, со своими тараканами. Ну, то есть, всякой гадости в нём хватает.

– Тогда вдвойне не понимаю.

– Чего?

– Того. Ночь, незнакомое место, незнакомый мужчина, который собирается позвать другого незнакомого мужчину…

– Но это же был Ваади. И Фаарр. Ты же их знаешь…

– Я их знаю. Но ты-то тогда их не знала! Совсем. Сама изначально считала Ваади сумасшедшим. И вот так легко поверить всему…

– Но…

– Какие тут «но»? Тебе повезло, что это были они, очень повезло. А могло не повезти. Представь, что было бы, нарвись ты на хозяйствующих или… ладно, этих у Озера быть не могло, но, а вдруг? Нельзя же быть такой д… доверчивой.

– Скажи прямо – дурой.

– Говорю прямо: нельзя быть такой доверчивой дурой.