Ирина Алексеева
Анатомия сердца
Ночь прижимала бёдра к простыням,
И мрамор становился мелом.
Нас выгнали из рая, мой Адам.
Однажды летом…
* * *
Заноси меня теперь в свои списки —
У меня туман во рту, сладкий виски.
Под ногами горит земля —
Ни одна ещё не ушла от тебя сама.
Ни одна ещё не ушла от тебя сама.
* * *
Господи,
Дай мне сердце стальное,
Бронь калёную,
Мышцу железную,
Окаймлённую нежным рисунком,
Бицепс,
Сильный баркас —
Вместо этого месива.
Чтобы жила
И могла подниматься,
Падая каждый раз.
* * *
Он придёт —
И залихорадит.
Приступ порывистый, бурный —
Ни с чем не спутаешь.
Побежишь босая,
Прикрывшись лишь полнолунием…
Себя не обманешь —
Волосы поднимая с плеч,
Ляжешь к нему на алтарь сама.
«Одержимая ведьма, —
Скажешь, —
Сжечь её. Сжечь».
* * *
Быть с тобой —
Как садиться дракону на спину.
Обхватив ногами —
Не удержаться.
Я любила в тебе
Бесконечную силу.
Но под нами земля
Отказалась вращаться.
* * *
Я примеряю на себя твой город —
В нём есть огонь и лёд,
Гранитный холод,
И боль. Святая боль.
И каждый, кто в нём был,
Уносит соль
В разорванных глазах.
Я примеряю на себя твою любовь —
И ухожу в слезах.
* * *
Дорога меня уводит.
Дорога всегда права.
Наша нежность была слишком хрупкой,
Близость – стремительной.
Тишина между нами – невыносима.
Твоя сила осталась во мне.
Как красива она,
Как красива.
* * *
Всё свершилось, как предназначено, —
Умножай любовь мою на глаза.
Все стихи о тебе – роса, что приходит утром.
Знай, любимый:
Там, где солнце взойдёт, как храм,
Где слеза оставляет шрам,
Ничего со мной уже не случится.
* * *
Наполняй меня звуками,
Как разлуку зимнее небо – муками,
Хлопьями снежными,
Пальцами ледяными.
Не гадай по книгам —
Они своё пережили.
Вывернули, опрокинули тебе в душу.
Ты стоишь один посреди земли —
Никому не нужен.
* * *
Журавли, синицы, голуби —
Уходите.
Прилетайте ко мне, вOроны, —
Тоже птицы.
Не поются лебединые песни ваши.
Чёрно-синим окрылю тебя —
Дважды.
Криком смелым разорву цепи,
Только страшно без тебя —
В небе.
* * *
Пусть будет так, как ты решил.
Просить тебя не буду.
И ждать тебя нет больше сил —
Мы все прошли по кругу.
И мысли о тебе подобны дулу,
Что мне направлено в висок.
Заходит солнце на восток
И рассыпается повсюду,
И сердце превращается в песок —
Я собирать его не буду.
Пусть здесь лежит.
Оно тебе принадлежит.
* * *
И отхлынули все стихи о тебе —
Отлегли. Отпели.
Разлетелись чайками.
Белыми, голубыми…
Сколько воды утекло,
Сколько мы ни любили —
Всё было мало. Всё не так. Всё не о том.
Посмотри, сколько ран ты оставил —
Камнем, словом, ножом.
Ангелам не спасти нас
От этой войны уже.
Вот он идёт за мной —
В белом своём плаще…
* * *
Дай мне силы, Господи,
Не искать, а веровать в то, что
Данное мне Тобой
Всё дано сполна.
Что рука щедра Твоя и добра,
И всего подарено мне с лихвой,
Что я заслужил покой.
И любовь Твоя в каждом взгляде,
В каждом воздушном глотке —
Зря я глотку рву,
Призывая её к ноге.
Пытаясь ей потакать, командовать,
Властвовать, лебезить.
Видишь, Господи, я пришёл.
Я пришёл спросить —
Как мне выменять это дно,
Что колодец воды стоячей,
На горный чистый родник?
Я – как тот сундук, Господи,
Который давно забит
Разным хламом —
Трещит по швам,
Выгибается по бокам,
Болит.
А Ты смотришь и думаешь:
«Вот же разносит её,
А ещё Поэт, говорит…»
* * *
Вот она, моя боль, —
Близко не подходи,
Руками не трогай.
Всё простить тебе —
Абсолютно всё.
Талый лёд в груди
Потихоньку сходит.
Здесь теперь вырастет новый сад.
А пока что земля живая,
И я ей рад —
Так вода твоя из меня уходит…
И снова май.
Только в этот раз я знаю, что он другой, —
В этот раз я чувствую,
Что свободен.
* * *
И было сказано
Как на духу —
В тысячелетнем прибыло полку.
Ты воин солнечного света,
Держи свой пост —
В тебе любовь воспета,
И слёзы выткали тебе броню.
Свой непокой,
Метания, обиду —
Смывай с лица.
Ты нужен здесь живой —
Ты дышишь пламенем,
Ты гладишь птиц по спинам,
Лелеешь слово,
Как пшеничное зерно.
В тебе всё создано во славу и хвалу —
Ты на китах стоишь неколебимых,
Как чудо, что случилось наяву.
И этот свет не победить той тьме,
Что в каждой прячется живой душе.
* * *
Не отвертеться —
Сколько ни крути,
Живой тебе по-прежнему идти
И выгребаться из любой обиды.
Учись у счастья,
У хрустальных ваз,
У роз, в которых августовский спас
Алеет даже мёрзлым ноябрём.
Учись у листьев —
Холодом, огнём,
Они беду твою перележали.
И стыдно быть теперь
Ни капли нe собой.
Я вижу новый день за розовой тоской,
За безразличием.
Как воздух взаперти,
Которому сказали «не лети»
И тем самим его не удержали.
Не отвертеться —
Сколько ни крути,
Придётся вслух до сердца доползти.
* * *
Будем прожигать зиму
В человеческих телах – синих.
В разноцветных неземных – платьях.
Будем танцевать – вальсы.
И в зрачках огромных дельфиньих
Будем узнавать – сильных.
Будем вслух читать – сказки
Про родных, далёких, прекрасных.
Будем обнажать – зубы,
Прижимая бёдра и губы.
И чужих, красивых, опасных,
Будем целовать – разных.
Будем проживать осень
В человеческих руках —
Порознь.
* * *
Что в снах твоих?
Звенящие ручьи,
Одним рывком пересекающие горы —
А люди в поисках своей свободы
Не отпускают ни одной руки.
И поклоняются вершины морю,
Где мы находим сердце для любви.
За поздней осенью пришла коптить свеча —
Что в снах твоих?
Какая, хохоча, твоим сегодня властвует огнём?
Ночь ко всему причастна,
К ней одной мы носим всю свою беду.
И сердце покоряется огню,
И пламя ровное покоится в глазах.
Я в снах твоих.
Сегодня – только в снах.
* * *
Пожалей себя хоть сейчас —
Твои метания в палатах больничных
Напоминают углекислый газ,
Что наполняет так цинично густую кровь.
И места больше нет
Для чистого листа,
Для нового пути.
А ты попробуй и себя прости —
Попробуй выдохнуть весь яд
И продышаться.
За то, что всё в тебе не по любви
(Пожалуй, самое большое наказание),
Хотя бы вот сейчас себя прости.
Казнить нельзя —
Помиловать и сдаться.
И, может быть,
Твоих коснётся глаз
Тот первый свет, что светом сделал нас.
* * *
Темнеет небо —
Так перед грозой
Прольётся летний дождь,
Одной слезой опустошая грудь.
Что стало тяжело нести – забудь.
Смотри,
Как ясен воздух после первого дождя,
Как виден путь.
Скорей освобождай слова из немоты,
Из слепоты – глаза,
Светло-светло за тучей грозовой.
Ещё чуть-чуть, и вот твоя рука
На лоб ложится мне.
И всё —
Метаний больше нет.
Я лёгкий пух,
И я лечу на свет.
* * *
Октябрь, ноябрь, декабрь —
Пора бы сдаться.
Горят леса,
Оранжевое братство
Идёт войной
На каждый город наш.
Где солнечный раскинут был шалаш,
Теперь обнимет только непогода —
Немного музыки,
И нас совсем немного,
И вот почти дописан мой рассказ.
Я не ропщу —
В осенней тишине
Убогой кажется моя любовь к тебе.
* * *
В небе что-то перепелиное —
То ли свет упал,
То ли тень.
Промелькнуло, шепнуло, вскрикнуло —
То ли ночь ещё,
То ли день,
То ли сердце моё разбилось…
Так неслышно пришёл апрель —
Ничего больше не случилось,
Только что-то непостижимое,
Голубиная – синева.
То ли слишком любовь дождливая,
То ли просто она – прошла.
* * *
А ты пиши о главном —
О всяком не пиши.
Не обижай красивые листы,
Не раздражай тетради.
Мы ничего друг другу не должны,
Но всё-таки…
Ты всё равно —
Предатель.
* * *
Струны, руны,
Мои руины —
От любви остались одни картины.
А на них – палачи-трубачи да трибуны,
Лунная девочка, трасса, фуры…
Стены, стены —
Постельные сцены.
Ты меня бросил —
В прошлом апреле.
* * *
Дура. Какая дура —
Люди,
Пометьте меня крестиком,
Чтобы видно было издалека:
Не женщина – бестия.
Чтобы повадно не было
Жаться со мной
По тёмным углам да лестницам.
У меня эпиграфом на красивом лбу —
Грешница.
Милый мой,
Я хочу умереть в Венеции —
Утопите меня в вине
Или сожгите заживо.
И что-то красивое о любви потом
Напишите,
Пожалуйста.
* * *
Вы слышали, как плачут поезда,
Оплакивая тех, кто навсегда
Останется стоять с перроном?
Так в памяти твоей любовь вагоном
Промчится, не оставив и следа…
И лица пассажиров, и дома
Сольются в стук бессмысленных сезонов,
Нечаянных разлук и долгих лет…
С кем ты тоскуешь,
Мой любимый человек?
* * *
От края до края —
Прозрачной волной
Всё то, что болело, —
Уходит с водой.
Ни много ни мало,
Ни дать, ни забрать —
Бежит, спотыкаясь,
Осенняя рать.
На выцветшем поле
Засохшей листвой —
Грачи прилетели
Обратно домой.
Так пахнут каштаны,
Так губы горьки —
Осталось, осталось
Чуть-чуть до весны…
* * *
Алмазный свет и солнечный покой —
Так дымкой розовой и голубой
Мы отражаемся в Его картине.
Как крылья чаек, поднимающих навес, —
Мы тоже были жители небес
И тоже рисовать любили.
Теперь я глина у прибрежных скал —
Пусть будет всё, как Ты нарисовал.
* * *
Господи,
Без Твоей любви я немощен,
Как труха.
Надо мной Твоя стая птиц – белые облака.
Подо мной Твоя ось земли —
Тёплый каменный сплав.
Я один среди красоты —
Не прав.
* * *
А в Санторини сейчас
Накрахмаленный город
Белым камнем встречает своих прихожан.
Только я никому не рад —
И никто мне не храм, не дом, не пристань,
Не тихий вечер.
Солнце целует плечи,
Божественный образ —
Огненный шар.
Я бы себя собрал по осколкам заново,
Если бы можно было.
Давай —
Притворяйся теперь,
Что ты его не любила.
Я бы себя собрал самой ценной —
На этот раз.
Только густая сеть
Возле красивых глаз.
* * *
И вопреки тому, о чём кричали вOроны,
За то, что были так обречены,
Мы – чернокнижники,
Любили, словно голуби, —
За то, что были песни сочтены.
За музыкой, за голосом, за вечностью,
Кипящая, кричащая свеча —
Нас обжигала с бесконечной нежностью
За то, что неожиданно – жива.
За то, что не прошу,
За то, что солоно,
За то, что так непрочно и моё,
Мы, чернокнижники, —
Теряли к чёрту головы
За то, что было нам не суждено.
И вопреки всему, что пели вОроны,
И чёрным рисовали по дождю,
За то, что хрупкое, такое хрупкое —
Ты обещал не задувать свечу.
* * *
Было так, наверное, решено,
Установлено,
Прописано кем-то там наверху:
Предавать меня —
Твоё главное предназначение.
Даже если я не хочу,
Я пишу о тебе.
Преступление – прославлять болезнь.
Ты убил меня,
А я почему-то есть.
И стихи мои нам выносят
Свой приговор —
Им не нужен ни доктор, ни прокурор.
Они наполняют комнату запахами,
Сны похожи на явь.
В них любовь —
Как хмельная сладость, прогорклость,
Голодная, жадная пасть.
Масть проигрышная,
Конечно.
Я сама отдала ферзя —
Я любила тебя до абсурда,
Ведь меня полюбить нельзя.
И стихи мои ухмыляются,
Иногда напиваются в хлам,
Егозят.
Успокойтесь, ложитесь спать —
Я вас больше ему не отдам.
* * *
Он сказал тогда:
«Милая, будешь всегда моей».
Опустилась в живот её
Тысяча смелых чертей.
По плечам заструилась
Тягучая сладкая смесь.
Помни, милая, он тебя хочет —
Съесть.
Волосы, волосы, голосом —
Тишина.
Шёпотом, шёпотом
Падала в руки —
Луна.
Белая-белая за спиной стена,
Впереди – стена,
Словно окаменела.
Вот ты лежишь среди них,
Недолюбленная —
Одна,
Голая-голая —
Не до сна.
Всё внутри тебя онемело.
Жаркие ночи сменяют холодные дни —
Ты никому о нём, милая,
Не говори.
* * *
Когда любовь моих коснулась бёдер
И развернула сердце вспять,
Я знала, что мне ей не прекословить,
Не обладать.
Дышать, дышать —
Пока прощальных песен
Не собрано сполна,
Я об одном молилась —
Чтобы время осталось у меня.
И ночь курила долго сигарету —
Стояла тишина.
Я приходила голая к рассвету —
Узнать, что я жива.
* * *
Мир мой замер
И задрожал.
Ты сказал —
Это как пожар,
Взгляд твой —
Острый кинжал,
Что вскрывает сердце.
Я не думал, не знал, не ждал,
Лишь взрывался и не дышал.
Спотыкался, падал, бежал —
От тебя? К тебе?
Неизвестно.
Пояса часовые мешают спать,
Ты мне снился ночью прошлой —
Опять.
Та кровать,
Где взломал мне сердце…
У меня с тех пор всё без четверти —
Восемь, двенадцать, пять.
Целовать тебя —
Будто бы летать.
Маяться мне в твоих руках —
Никуда не деться.
* * *
Пульс теряется в руслах рек —
Ты был дорог мне, человек.
Век наш был слишком краток.
Новый город и чистый снег.
Много лет прошло,
Много лет —
А с тобой всё равно рассвет
Кажется первым самым…
* * *
Были твои руки нужны,
Чтобы защитить от дождя.
Поджигать леса сентябрём —
Три огня во мне,
Три огня.
Были мои песни – гроши,
Что легли однажды в ладонь,
Три воды во мне —
Три воды,
Дышит корень влажной землёй.
Отчего болит, отчего?
Сколько было званых гостей —
Мне бы только слово одно —
Три души во мне
Трёх морей.
За окном завяли цветы,
Ветки гнутся —
Яблочный Спас.
Были твои руки важны.
Три любви во мне —
Не о нас.
* * *
Где моя рябина ветки опускала,
Было сердцу больно
Оттого, что знало:
Отпускает лето
С самого начала —
Всё, о чём мечтали,
Всё, чего не стало.
Было света мало,
Было света мало —
Оттого, что ветки
Падали устало…
* * *
Ночью не спишь,
Вздыхаешь,
Думаешь: Бога ради,
Ради чего все чувства
Вышиты на кровати?
Росписью на подушках —
Видели мы. Видали.
Будет седое утро
В окна стучать из дали.
Снимешь рубашку молча,
Музыке станет грустно.
Что ещё взять с меня вам?
В небе сегодня пусто.
* * *
И я пишу тебе,
Что голос мой поутих,
Что не пишется новый стих,
Что фантомные боли осточертели.
Словно в детстве на карусели
Жизнь проносится, будто миг,
А я до сих пор ни во что не вник,
Ничего не сделал.
В лёгких пыль позабытых книг,
Я иду на берег один
Соль морскую класть под язык —
Вот и всё,
В небе чаек крик,
Всё, как мы хотели.
* * *
Асимметрия – два лица,
Спесь упрямится,
Но из сердца уходит.
Провожаю ночь твою до конца —
Предрассветное небо,
Серое с розовым —
Снова во власти солнца.
Принимает меня,
В чём есть.
Улица умывается —
Я живой. Я есть.
* * *
Отпустила что-то тяжёлое —
Словно скинула тонну с плеч.
Окунуться в траву высокую —
Просто лечь.
Отгоняя мысли тревожные,
Забывать твои имена —
Потому что земля холодная,
Потому что любовь – была.
Закружились слова, как вOроны,
Туч квадратных не перечесть,
Я лежу, и трава душистая —
Просто есть.
* * *
Этим запястьям не прекословь —
Всё во мне гордость,
Всё во мне боль,
Абсолютный страх —
Что лелею я в этих стихах,
Голая – пыль и прах,
Я лежала с тобой в простынях,
Я дала себя уничтожить.
Чтоб полжизни потом не спать…
Оставляй же на мне печать,
Я сдаюсь —
Я не воин.
* * *
Выходило солнце
Из чужих ворот.
Я лечила сердце —
Целовала рот.
Алый и горячий,
Жадный и пустой.
Всё случилось точно,
Но наоборот.
* * *
Сбудется обязательно:
Шёлковой нитью свяжет, сплетёт, опояшет —
Только выбраться бы живой…
Нужно ли оно тебе, милая?
Помнишь, как больно жжёт,
Поедает ревность, что та змея…
Как земля пустая любовь его —
Ничего не вырастет из зерна.
Зря не жди да не мучайся.
Значит, нужно так:
Догорев в огне,
Разглядеть сполна —
Как измучена. Как измучена.
* * *
А город словно вылит из свинца,
И два конца его, как два лица,
Что смотрят на меня сердито.
Ещё не время, говорят,
Забыто ещё не все.
Надолго ли зима? Придёт ли снег,
Как будто бы впервые?
Убита холодом зелёная трава,
Избита рифма,
Кольца золотые не берегут, как амулет, от ран —
Любить тебя за то, что ты мне дан.
* * *
Я не дом, не лес, не жена, не бес —
Мне живой сойти с нежилых небес,
И ступить на землю, как с корабля —
Вот она я.
Оторвать себя от твоей руки,
Чтобы лечь и спать до конца зимы,
И рывком в стихи,
Чтобы не пропасть —
Страсть.
Вот она в руке, как стальной эфес —
Всем наперекор, всем наперевес.
Что любовь есть путь и благая весть —
И до слёз весь мой.
И мой – весь.
* * *
Не коптила свеча, не шипела,
Ничего от тебя не хотела.
Ни о чём у меня не просила —
Пламя ровное боготворила.
Рисовала фигурки-сердечки,
Отражались в окне человечки,
Разрезала ночные картинки —
Силуэты, монеты, открытки.
Искры смотрят на нас с укоризной —
Мы проходим сквозь жизнь слишком быстро…
* * *
Зажигайте свечи по утрам —
Тьма сгущается, когда глазам запрещают
Радоваться чуду.
И душа работает повсюду,
Собирая жемчуг тут и там.
Семь ночей, семь лет, семь нот богам
Говорили, что они лишь люди,
И в сосуде, золотом сосуде
Собирался из осколков храм —
Зажигайте свечи по утрам.
* * *
Город архангелов,
Что тебе до меня?!
Я брожу уже триста лет
По твоим мостовым и набережным,
Без пяти минут потерянный навсегда,
Скованный белым мрамором,
Заточенный в холодный гранит —
Вода,
И нет у меня начала,
И нет у меня конца,
Ослеплённый торжественной красотой,
Каждый шаг мой —
Это ступенька к или дорога на,
И сердце не знает,
Куда приведёт меня завтра.
Триста лет жестокий северный ветер
Стирает в камень меня.
Но Нева однажды
Выйдет из берегов,
И гордый северный сфинкс
Ляжет к её ногам.
Город мечтателей,
Город загадочного дождя,
Что тебе до архангелов,
Что тебе до меня?!
* * *
Опечатала зима города,
Я иду —
Считаю до ста.
В Петербурге лёд,
Как вода.
Снова будет ветер.
Посмотри, как город твой чист,
Молчалив, как старый таксист.
«Что же, – говорю, – ты молчишь,
Не включаешь песен?»
Говорит:
«Я теперь устал,
Развозил людей по домам,
Каждый где-то да задолжал,
Пьяный, да не весел».
Развели мосты-рукава.
Вот она – большая река,
Только ей ведь не до тебя —
Здесь свободный север.
Опечатала зима города,
Я не сплю —
Читаю слова.
Сколько было таких, как я —
Кто в любовь поверил?
* * *
Огонь приходил расставить
Все на свои места.
Осень меня учила —
Не спеши. Досчитай до ста.
Где туман и вода,
Закрывай глаза,
У дождя есть живая сила.
Огонь приходил избавить —
С чистого листа новые цвета,
Сердце тобой лечила.
Ночевала река,
Набегая на берега, —
Ничего у нас не просила.
Огонь приходил прославить —
Крылья, что два костра.
Осень меня учила:
«Не спеши. Досчитай до ста».
* * *
Сто сорок шесть ударов в минуту —
Я спокойна,
Я больше не буду.
Пережить нелюбовь твою
В этот раз оказалось
Ещё сложнее.
Мне-то думалось —
Вот теперь я точно мудрее,
Теперь – сильнее.
А «теперь» этот лопнул,
Как детский розовый мяч, —
Только теперь не плачь.
* * *
Солнце заходит, сгорает, дымится —
Мы были песней
Крылатой, как птица.
Мне до сих пор это снится —
Как моё сердце бьётся в руках твоих.
Нежность заходит робко, трепетно,
(Нежность не повторится).
Как я тебе доверяла —
безропотно,
Каждой клеточкой своего тела.
Потому что я – целая,
И всё во мне было – цело.
* * *
Всё в тебе золото —
Всё горит.
Солнечный храм опускается над Невой.
Город, в котором сердце моё болит.
Город мой опоясанный, золотой.
Будто домой, меня тянет к твоим рукам.
Говори со мной долго,
Утро не торопи.
Остановится время водой у гранитных скал.
Обязательно сбудется —
Ветром в моей груди.
Меряй шагами жизнь,
Разводи мосты —
Серое небо камнем yйдёт на дно.
Бредит Нева,
Потому что не вместе мы.
Может быть, чайки помнят моё лицо?
* * *
Полдуши исписано —
Пол-листа.
Руки не разводятся – два моста.
Ты стоишь, не каявшись,
Не простив.
Буквы замыкаются – у чернил.
И вода тяжелая – глубока.
Полдуши исписано – про тебя.
Тонешь в лютом холоде
У реки.
Ничего не пишется —
Без любви.
Золотом возносятся купола —
И душа чернильная,
И Нева.
* * *
И пришёл твой дым ко мне —
Так горели костры и вскипали реки.
Мы всё чаще не о любви,
А о том, как почти калеки —
Прикрываем телом свою беду.
Словно горим в аду.
Врёшь всё больше,
Зайдя в тупик.
Пыль стираешь с любимых книг,
Ночью прячешься в воротник —
Что-то пишешь порой в дневник,
Не о том, правда,
Но в этом деле
Главное – сохранять лицо.
Пусть симптомы все налицо —
Разве беглеца в себе остановишь?
Ведь на самом деле
Ты, собственно, свой палач.
Сам себя казнил —
Хоть теперь поплачь.
Только мертвеца в себе ты не успокоишь.
Вот твой дым коснулся моих колен —
Мы легли в постель среди белых стен.
Мы легли, как осколки в пропасть.
* * *
Чай в сентябре заваришь —
Станет немного грустно.
Розы твои завяли,
В городе снова пусто.
Воздух, как невесомый,
Дымкой от папиросы —
Нет у Него ответов
На все твои вопросы.
Это Его рукою,
Это в Его объятиях —
Мир говорит с тобою,
С сердца снимая платье…
Так оголяешь душу,
Словно все не напрасно.
Чай в сентябре заваришь —
Сразу все станет ясно.
Оледенеет осень,
Сбросив с лица румянец,
Будет ли он последним,
Этот красивый танец?
Был ли всего достоин?
Воин тьмы или света?
Агнец ли, самозванец —
Нет у Него ответа.
Чай в сентябре заваришь —
Окна прикроешь туже,
Голуби расплескали
Небо в обычной луже.
Чай в сентябре заваришь
Наедине с закатом —
Розы твои завяли,
Розы – не виноваты.
* * *
Всё, что сентябрь принёс,
Всё, что сложил к ногам, —
Город, в котором ты
Снова идёшь не там.
Город, в котором я вижу себя такой, —
Листья наискосок,
Солнце ловлю рукой.
В первый из первых раз,
Я принимаю – нас.
Я до сих пор в крови,
Я без тебя – погас.
Это обрывки фраз,
Ими не передать
Как я тебя люблю,
Как ты меня – не спас.
* * *
Уходи, как прощальный блик, —
Видимо, все здесь заходят в тупик,
Я повергнутый город,
Который не смог забыть
Как твоё в нём стучится сердце.
Здесь тонули огромные корабли,
Разбиваясь о чувства в моей груди,
За волны цепляясь боками.
Страсть накрывала обоих,
Отдавая себя взаймы —
Ни одного протеста.
Говори со мной о любви —
Как глаза твои обжигают,
Как руки твои нужны,
Как в теле бывает тесно…
Но горячее остывает —
Одиночество догоняет вновь.
Кровь свернётся клубочком,
Какая глупая кровь —
Не найти и живого места.
* * *
Смотри, как небо отпускает день,