Irin Joki
Страшные сказки ведьмы-воровки
Тут бледный, словно нетронутое полотно художника, из толпы собравшихся выплыл до смерти перепуганный призрачный дворецкий и в ужасе прошептал:
– Господин, точно собака не заколдована? А то я так слаб в последнее время, у меня нет иммунитета к колдовству, лишь к легким формам простуды…
– Боги, Мелвин! Никто не заколдован – иди уже, – в нетерпении бросил граф, явно проклиная про себя Ноэля и его длинный язык.
И хотя Беднам беспечно отмахивался от вмешательства какого-либо колдовства в этом происшествии, Мур своим цепким глазом зацепился за почерневшее пятно, что было на коже Мая ближе к сгибу руки. Детектив был уверен, что этого странного пятна раньше не было на руке паренька, а из того, с каким усердием наследник старался скрыть его под одеждой, всячески не давая Эрике рассмотреть рану, что находилась совсем рядом, Мур убеждался, что пятно появилось не сегодня.
Тем временем взгляд принца упал на Габриэль, которая участливо сидела возле него и внимала каждому его слову.
– Ты спасла меня, – проговорил Май серьезно, – я сделаю для тебя, что угодно! Можешь простить чего пожелаешь!
Элинор застыла с мокрым полотенцем в руках на полпути ко лбу наследника и с любопытством уставилась на Габриэль. Девушка же, словно только и выжидала этого момента, ухмыльнулась и кокетливо залепетала:
– Ах, ваше величество так добры к моей скромной особе! Благодарю вас, ваше величество, мне не хватит слов, чтобы выразить вам свою признательность! – она тут же трепетно поклонилась и, выпрямившись, прошлась с грацией кошки мимо слуг. – Я девушка самых скромных нравов, – заявила она во всеуслышание, чем вызвала изумленную улыбку у Беднама, – я так проста в своих желаниях. Все, чего мне хотелось бы, как и любой другой девушке, это иметь счастливую семью! Так что прошу вас, невзирая на мое положение, выдайте меня замуж за Кристофера Беднама.
Все замерли в безмолвном ошеломлении. Барбара гневно глотала ртом воздух, на лице Ноэля поползла медленная, но ядовитая ухмылка. Слуги, ошарашенные подобной дерзостью с притихшим видом, жадно выжидали ответа принца. Кристофер же, не выдержав, презренно рассмеялся, услышав такую глупость.
Май, моментально позабыв о случившимся с ним только что кошмаре, расплылся в своей ехидной улыбке и с упоением произнес:
– Да, почему бы и нет.
Слуги ахнули, Эрика раскрыла от удивления рот, Барбара в ужасе вскрикнула, Ноэль покатился по полу со смеха, а его брат Роджер на всякий случай принял самое что ни есть серьезное выражение лица.
– Что? – поморщился Кристофер, не в силах больше изумляться фарсу, что разыгрался на его глазах.
– А что такое, господин Беднам? – вошел в кураж Май, – вы сами вечно нудите, что мне надобно жениться, а сами до сих пор не подыскали себе невесту! Все знают, к Габриэль вы неравнодушны, тем более я пообещал заранее исполнить ее просьбу, так что слов обратно я не возьму.
– Нет, в самом деле? – нервно проговорил Кристофер в нерешительности, до конца не осознавая происходящее.
– Да, – издеваясь, закивал головой Май, – а не послушайтесь, я вас заморожу.
Кристофер Беднам терялся, что возразить – он все еще не верил в произошедшее. Реальность вокруг него расползалось, оцепенение и ужас закрадывались ему под кожу. Все загалдели, поднялся шум, и началась полная неразбериха. Руфус возмущался, Энн утешала Барбару, которой до того стало дурно, что она не могла стоять на ногах, Амнес причитал что-то в роде: «А я говорил, что печенкой чую» (и эти причитания никак не успокаивали Кристофера), Ноэля, как и Эрику, невероятно забавляла данная ситуация. И только Габриэль пребывая в крайнем спокойствии, пока все так были заняты собственным негодованием, оглянулась на своего новоиспеченного жениха, и во взгляде ее он прочитал неистовое дьявольское коварство. Она жутко ухмыльнулась, и зловещая тень коснулась ее лица. Кристофер поразился до глубины души, какое жуткое существо он держал подле себя все это время. Он все глядел на свою невесту, не смея пошевелиться и отвести взгляд, а дыхание его становилось все тяжелее.
– Мы будем так счастливы, – прошептала она, прильнув к нему. Ее руки, словно путы ядовитого растения, обвили его шею. Габриэль сладко поцеловала его, и Кристофер, впервые загнанный в угол кем-то, почувствовал себя не хищником, а добычей.
5.
Вечером, когда страсти в поместье поутихли, а лишние гости отбыли, Мур решил навестить главную виновницу дневного переполоха – собаку Лапушку. К тому времени дворецкий Мелвин уже осмотрел ее, и она с миролюбивым и дружелюбным видом, повиливая хвостом, грелась возле камина в гостиной. Никого возле нее, к счастью, не оказалось, и детектив приступил к своей проверке.
Лапушка не проявляла никакой агрессии в его сторону, наоборот она была очень рада новому обществу. Собака полизала ему руки в знак приветствия, суетливо обнюхала его, и, убедившись, что Мур не прячет в своих закромах никакого лакомства, Лапушка равнодушно легла обратно к камину.
Детектив покрутился возле собаки еще какое-то время, пытаясь понять, есть ли в ней хоть капля колдовского вмешательства. Не могла же она просто так ни с того ни с сего накинуться на своего хозяина? Май, конечно, недавно взял ее к себе и толком не воспитывал, но Мур был уверен, что паренек не стал бы ее обижать. Да и Лапушка была не из тех собак, что озлобленно кидаются на любого.
В доме стояла гробовая тишина. Слуги в своих коморках с жаром обсуждали ошеломляющие новости, и им было больше не до чего. Каждая из горничных проклинала Габриэль, в озлобленном мечтании представляя, что любая из них могла оказаться на ее месте. Во время ужина все, кто присутствовал, молчали. Тягостная атмосфера давила на каждого участника за столом и всем от этого еще больше становилось неловко. Не спасли положение ни суп из базилика и телятины, ни овощное рагу с пылу с жару. Кристофер не говорил сам, и не отвечал на какие-либо вопросы, что пытался ему задать Май. Равнодушие графа, однако, ничуть не смутило юного принца и он, умолкнув, как ни в чем не бывало, продолжил трапезу, забивая рот едой, которая служила для него главным счастьем в жизни. Эрика деликатно молчала, Мур не решался нарушить депрессивную идиллию Беднама, поэтому он тоже провел весь ужин в тишине. Габриэль как ни странно все же не явилась, ей, возможно, не хватило наглости и духу прямо сразу усесться за стол вместе с господами. А может, она не посчитала нужным вести разговор с людьми ей чужими, когда ее жених был не в располагающем настроении.
Но вот к вечеру все успокоилось окончательно, поместье задышало привычной мрачностью и полудремой. Призрачный дворецкий Мелвин не спеша осмотрел каждый закуток дома, и, убедившись, что все прибывает в полном порядке, также медленно удалился в свою комнату. Все стихло, тьма поглотила коридоры, погружая обитателей дома в ночной ужас.
Мур к тому времени попрощался с Лапушкой, и уже находился в отведенной ему гостевой спальне, чтобы отойти ко сну. Только детектив и не думал ложиться спать – он еще мучительно долго прислушивался к шорохам, которые, как ему чудилось, доносились из каждого уголка поместья. Тени крались по потолку, за окном не спеша падал легкий пушистый снежок, озаряя небо фиолетовым дымчатым светом, через которое не было видать серебристых звезд.
Парню все мерещилось чье-то зловещее бормотание, словно все здешние духи и приведения собрались в кутеже на полночный шабаш. Припав ухом к двери и слыша только свое сбивчивое учащенное дыхание, Лисц, наконец, решил, что все стихло для тайной вылазки в покои Алисы Максималь. Все еще находясь во власти необоснованного страха, что любовно трепал нервы детектива, Мур отворил аккуратно дверь и выглянул в коридор, стараясь всмотреться в непроглядную тьму, в которой он тут же растворился.
Медленно и мучительно Мур Лисц стал пробираться по темному коридору – не зная куда он идет, и дойдет ли вообще. Сердце его билось, судорожно отстукивая нечеткий ритм, кровь леденела в жилах при малейшем шуршании ветра за окном. Парень прекрасно понимал, что покои Алисы, вероятно, находились неподалеку от спальни самого Кристофера, а ее местонахождение он примерно знал. Но все равно эти сведения не особо помогали ему в кромешной тьме, в поместье, где и днем заблудиться обычное дело.
Плутая без фонаря или какой-нибудь плохенькой лампы по непроглядной тьме, Мур то и дело цепенел от страха – ему все время чудились то чьи-то непрошенные шаги, то чьи-то жалобные завывания. От этих иллюзий у детектива сдавали нервы, и временами холодная испарина проступала на его лбу. Аунтемпское поместье казалось ему до боли одиноким и устрашающим, его не оставляло чувство, что здесь собралась самая неблагодарная и глумливая нечисть на свете.
Тишина начинала давить своей бесконечностью, тягучие минуты истощающих блужданий по коридорам, наконец, подошли к концу – Мур набрел на желанный огонек, полоску света, что падала из чьих-то покоев. Парень несказанно был рад, ведь он теперь так заблудился, что даже потерял обратный путь, который мог бы вернуть его в теплую и уютную гостевую спальню.
Крыло, к которому привели его ноги, было чуть освещено лампами, что здесь не были погашены. Мур постарался ступать тише, ведь теперь тьма не служила ему надежным прикрытием, и он в любую минуту мог оказаться обнаруженным.
– Ах, эта глупышка Барбара так заработает себе астму – как она задыхалась сегодня. Это ее не красит, конечно, как и нарисованные брови. – Донесся голос Габриэль из комнаты. Мур подошел ближе и заглянул в щель, спрятавшись за стеной, ибо двери были открыты нараспашку.
Внутри комнаты полыхал камин, лампы очень хорошо освещали все вокруг. Кристофер сидел за столом, стараясь отвлечь себя работой, но по нему было видно, что никакие занятия не выбросят из его головы дневное происшествие. Габриэль крутилась возле овального зеркала во весь рост, пребывая в невероятно приподнятом настроении. Она кокетливо примеряла свадебную подвязку, поставив одну ножку на пуф. Из-за того, что двери были распахнуты, пройти мимо не представлялось возможным. Мур оказался в ловушке, от желанных покоев его отделяли лишь какие-то несколько метров, которые теперь были подобны пропасти.
– Ах, боги, как ты насупился просто жалко смотреть! – упивалась девушка, продолжая любоваться собой в зеркало.
Хотя Мур боялся попасть в отражение зеркала, все же подчиняясь любопытству, он придвинулся чуть ближе, чтобы хорошенько разглядеть Кристофера. Граф жутко хмурясь, старался изо всей мочи обуздать свой гнев, но не в силах этого сделать он еще сильнее швырялся бумагами.
– Какой ужас! Кто мог наслать на тебя такое проклятие – прожить всю жизнь с одной женщиной! Что за наказание такое и кто его выдумал?! – издевательски распалялась она, еле сдерживая смех. Габриэль познала вкус победы, триумфа, что заставлял ее упиваться этими чувствами всласть. Ее душа переполнялась от возбуждения, которое так и проступало на ее лице.
– Я вовсе не насупился, и даже не расстроен, сладенькая Габриэль, – посмотрел на нее Беднам, едва сдерживая полыхавшую злость, – просто я тебя недооценил, и от этого промаха мне, признаться, неприятно.
– Нет, что ты, Крис, я слишком хорошо тебя знаю – ты очень зол и раздосадован. Отчаяние накрыло тебя волной и безысходно придавило, – девушка приложила палец к губам, и вмиг подкралась к нему, словно кошка. – А еще тебе несказанно страшно за свою свободу, – она обошла стол и положила руки на его плечи, – на твою драгоценную свободу покусилась какая-то служанка! – она ласково гладила его, при этом насмехаясь, – вот же позор! Сам Кристофер Беднам женится на горничной самого низкого происхождения! Это же просто уму непостижимо.
Беднам тяжело дыша, едва сохранял внешнее спокойствие. Он нервно перебирал пальцами, а глаза его судорожно бегали по столу. Картина его беспросветного будущего, что рисовала ему его невеста, вгоняла его в пучину отчаяния.
– Ты ошибаешься, дорогая, это всего лишь полдела. Еще ничего до конца не решено, посмотрим, как отреагируют на это остальные правящие семьи.
– А что мне остальные? Что они смогут сделать против воли его величества? Разве они справятся с его силой? – беспечно произнесла она, – твоя злость греет мне душу.
– Не знал, что у тебя имеется душа, – фальшиво улыбнулся Кристофер.
– Что, Барбара уже не кажется тебе таким нежелательным вариантом? – засмеялась Габриэль.
– Уж не знаю, кто из вас хуже. И да, – стал более серьезным Беднам, – прекрати вести себя так, будто хорошо меня знаешь. Ты никогда не сможешь понять моих истинных мотивов. Ты лишь видишь во мне то, что я позволю тебе видеть.
– Ох, конечно, – театрально согласилась Габриэль, – душа господина Беднама так сложна, так загадочна, просто непостижима! – она наклонилась к нему совсем близко и угрожающе прошептала, – я тебя знаю очень хорошо, Кристофер, поверь мне.
Беднаму стало не по себе от этих слов, он внезапно почувствовал себя крайне беспомощным и уязвимым. Габриэль, сохраняя ледяное спокойствие, направилась в спальню.
– Завтра предстоит сложный день, тебе придется отбиваться от этих навязчивых господ. Так что ложись спать, Крис, прекрати дуться на бумаги – они ничего плохого тебе не сделали.
Она остановилась возле входа в спальню и, облокотившись на дверной косяк, поглядела на графа. Нотка неприязни мелькнула в ее взгляде, но тут же сменилась прежним спокойствием и беспристрастностью.
– С чего ты решила, дорогая, что я хочу сегодня разделить с тобой постель? Возвращайся в свою комнату, – бросил привычным приказным тоном Беднам.
– Ах, Кристофер, не веди себя, как кокетливая девица, я никуда не уйду. Я тебе не Алиса, и терпеть твоих выходок не буду, так что будь добор приходи в спальню, я буду тебя ждать.
– Ведьма, – пробубнил зло Беднам, вновь насупившись пуще прежнего.
– Твои бессмысленные комплименты не изменят сути дела, – усмехнулась Габриэль и тут же скрылась.
Граф ругаясь себе под нос, недовольно погасил лампы и захлопнул двери, освобождая, тем самым Мура из заточения. Детектив так стремительно помчался прочь, что не успел вовремя затормозить и попался на глаза надоедливому лакею Билли, который что-то тут как назло забыл. Вид у него был, как всегда, чересчур расслабленный, в руках он держал подсвечник.
– Господин Лисц? Чего вы тут ошиваетесь? Опять подслушивали? – он лукаво вздернул бровями, стараясь обличить заметавшегося на месте детектива.
– А ты что тут ошиваешься? А? – с напором осведомился Мур, стараясь скрыть свою оплошность.
– Мелвин сказал кому-нибудь из лакеев потушить лампы около покоев хозяина, ведь он ложится гораздо позже остальных, – спокойно объяснился Билли.
– Ну конечно, и ты тут как тут! – язвительно подметил детектив.
– Мы бросили монетку, кто пойдет, и я проиграл, – приуныл лакей, – поэтому мне и пришлось тащиться. А вы случайно не покои госпожи Максималь ищите?
– Нет, вовсе нет, – занервничал Мур, – а что, ты знаешь, как их найти?
– Конечно, – закатил глаза парень, – пошлите, я вас провожу.
Лисц бросил на наглого лакея недовольный взгляд.
– Да ладно вам, я же говорил, что я вам не враг, – нетерпеливо заверил его Билли.
– Так и быть, – вздохнул Мур, чувствуя, что ничего путного из этой затей не выйдет.
Зря сыщик приготовился к долгим прогулкам по поместью – уже за ближайшим поворотом Билли остановился как вкопанный.
– Это все? Вся экскурсия? – возмутился Мур.
– Да, а вы что хотели? Ее покои рядом с покоями графа, иначе это было бы странно! – раздраженно бросил Билли. Ему до смерти надоело, что детектив задает такие глупые вопросы.
– Открывай, чего ты ждешь?
– Тут заперто вообще-то.
– А ключей у тебя что, нет?! – теряя всякое терпение, прошипел Мур, стараясь не шуметь.
– Конечно, нет, я что, по-вашему, похож на дворецкого или экономку?
– Ладно, я и без тебя справлюсь! – Лисц в нетерпении достал свои отмычки и начал возиться с замком. Билли, словно прилипчивая тень, светил ему не туда, куда следовало бы, протянув подсвечник в другую сторону, будто специально издеваясь над детективом.
– Разве тебе не нужно погасить лампы? – в попытке избавится от назойливого лакея, спросил Мур.
– Неа, потом погашу. Мне тоже любопытно поглядеть на комнату покойной леди.
– Черт, – выругался сыщик и в эту минуту замок щелкнув, поддался, и дверь отворилась.
В кромешной темноте ничего не было видно и нужно было быть особенно осторожным, чтобы ненароком не наткнуться на какую-нибудь мебель. Все здесь дышало затхлостью и грустью, будто эту комнату намеренно отгородили от остального дома, чтобы поскорее забыть о ее хозяйке. Шкафы были полны нарядов, в комоде лежали какие-то пузырьки из-под косметики, книжные полки ломились под тяжестью романов. Ни дневника, ни примитивного блокнота с заметками к своему сожалению, Мур не обнаружил. Билли с интересом слонялся вдоль мебели, пытаясь видимо уличить какую-нибудь компрометирующую вещь, что навела бы тень на Алису, но ничего такого он не нашел. Детектив в предвкушении открыл ящик комода, о котором ему рассказывал слуга, но там ничего не оказалось. Мур судорожно стал проверять все ящики, открывая их один за другим, но все они оказались предательски пусты.
– Чего вы роетесь? Совсем спятили? Весь дом перебудите! – яростно зашипел Билли, прикладывая палец к губам, тем самым призывая детектива к порядку.
– Где же лунные камни? – проговорил Лисц сам себе в задумчивости, не обращая внимания на лакея.
– Лунные камни? – сделал недоуменное лицо паренек.
– Да, здесь лежали лунные камни, ты их видел?
– Вы в бреду? Меня только две недели назад сюда перевели со всеми слугами его величества, – скривившись, недовольно ответил лакей.
– Кто-то подчищает за собой… – покачал головой Мур.
– Господин Лисц! – ахнул Билли, – глядите…!
Детектив подскочив, как ошпаренный, бросился к своему сообщнику, споткнувшись на ходу об стул. В раскрытом серванте на верхней полке битком стояли пузатые пузырьки с темной жидкостью. На каждой была наклейка, подписанная от руки.
– Что это такое? – сначала не понял Мур, пытаясь рассмотреть в тусклом свете подсвечника надписи.
– Это же имена всех господ! – воскликнул Билли в ужасе, – как зловеще… «Кристофер», «Амнес», «Барбара», «Марта», «Руфус», «Энн»… что бы это могло значить?!
Мур в нетерпении выхватил подсвечник у нерадивого слуги и, посветив на бутылки, внимательно всмотрелся в темную жидкость.
– Похоже, это кровь, – произнес Мур, все еще вглядываясь, – подержи.
Билли побелевший от ужаса, взял подсвечник трясущейся рукой. Детектив аккуратно открыл один пузырек и понюхал его. Резкий едкий запах врезался ему в нос, впитываясь навсегда в его подсознание.
– Да, это определенно кровь.
– Но как можно было собрать такое количество крови у человека незаметно…? А главное… зачем? – в страхе прошептал лакей, еле стоя на ногах.
– Не знаю, – нахмурился Мур. Все это ему начинало еще больше не нравиться.
– Женщины такие маньячки, кошмар! – сделал для себя поразительное открытие Билли, не смея оторвать взгляда от зловещих пузырьков.
– Скажи, ты и, правда, не подменял бутылку вина на балу принца? И ты точно не связан с Жаклин? – с вызовом спросил Мур, внимательно всматриваясь в лицо слуги.
– Я не менял никакую бутылку! – воскликнул Билли, тем самым нарушая свой же призыв о тишине, – сколько можно? Меня же освободили от подозрений! И почему я должен быть заодно с Жаклин?! Кто такая Жаклин?! Вы имеете в виду госпожу Эйприл?!
– Что ж, хорошо блефуешь, – ухмыльнулся Мур, вытерев свои отпечатки с пузырька и поставив его обратно в сервант. – Ладно, пошли отсюда, а то как-то неприятно здесь находиться.
Избавившись, наконец, от пронырливого лакея, Мур добрел до своего крыла и в бессилии упал на манящую подушку, погрузившись в сладкий сон.
6.
Тихое и уютное утро было нарушено самым бестактным и бесцеремонным образом – не успел Мур разлепить глаза и вылезти из-под теплого одеяла, как услышал разгневанные и громкие крики Деласи Максималь, которая, невзирая на приличия, решила нанести Кристоферу самый ранний визит. Щурясь от сонной неги, что все еще окутывала детектива, он с ноткой любопытства выглянул из своей комнаты, чтобы лично убедиться, что незваная гостья ему не привиделась. По коридору и правда с невероятно решительным и свирепым видом вышагивала спешной походкой Деласи Максималь. Подол ее платья грозно трепыхался, весь ее вид кричал о негодовании, которое она испытывала. За ней суетливо семенил Мелвин, еле поспевая за госпожой. Он робел и трусил перед этой дамой, которая наводила на него, куда больший страх, чем любая нечисть.
– Господин Лисц! Вы здесь! – заметила детектива Деласи, прежде чем он успел спрятаться в своем укрытии. – Выглядите ужасно! Нельзя так выходить к дамам, вы так никогда не женитесь!
Мур хотел было что-нибудь возразить в свое оправдание, но госпожи с дворецким и след простыл. Парень, нахмурившись, вернулся в свою комнату, привел себя в порядок, дабы больше не смущать дам своим вопиюще неподобающим видом, и направился поскорее лицезреть, как Габриэль будет оказывать сопротивление Деласи.
Поместье все еще не проснулось – холодный воздух томного утра обволакивал все пространство, придавая каждой вещи нотку таинственности и сказочности. Долго вести свои поиски детективу не пришлось – разгневанный голос госпожи Максималь было слышно даже в самом дальнем уголке дома.
– Где Кристофер?! – донеслось из кабинета графа. Мур, сгорая от любопытства, жадно припал ухом к двери.
– Он на работе, уехал прямо перед вашим визитом, – спокойно отвечала Габриэль. Детектив не в силах бороться со здравым смыслом, приоткрыл дверь и заглянул в тоненькую щелку. Габриэль прибывала в полной уверенности и гармонии с собой. Она оглядела Деласи каким-то снисходительным взглядом с головы до пят, и спросила, – вы хотели меня видеть, госпожа Максималь?
– Какая ты догадливая девица! – снимая перчатки, со злостью отвечала Деласи.
– Что же вам могло понадобиться от меня, ума не приложу? – лукаво улыбаясь, осведомилась девушка.
– Ты еще спрашиваешь, нахалка?! – госпожа села в кресло за стол, вальяжно положив руки на подлокотники. – Вот что, деточка, я не знаю, чего ты там себе возомнила, но ты должна усвоить, что замуж за Кристофера ты не выйдешь ни при каких обстоятельствах.
– Но это воля его величества… – начала было оправдываться Габриэль, но Деласи тут же прервала ее жестом руки.
– Хоть воля богов, мне наплевать. Твое положение и ты сама не позволяют тебе надеяться на расположение таких господ, как мы. Мне казалось это слишком очевидно, чтобы это объяснять. Твои действия это просто неслыханная наглость. Ты покинешь поместье сейчас же и больше никогда не вернешься сюда. Даю тебе двадцать минут на сборы.
Госпожа Максималь умолкла, выжидая незамедлительного исполнения ее приказаний. Габриэль, не сдвинувшись с места, слегка ухмыльнулась и произнесла:
– Где же госпожа Марта Беднам? Мне казалось, этот разговор должен был состояться именно с ней, а не с вами. А тут вы, и это заставляет меня право растеряться.
– Кристофер дорог мне, словно собственный сын. – Надменно заявила Деласи, не понимая, почему девчонка ее не слушается, – моя дочь должна была стать ему женой, если ты еще этого не забыла.
– Ах, да, я об этом прекрасно осведомлена, даже слишком. – Габриэль заложила руки за спину и стала расхаживать по кабинету, прогуливаясь, как ни в чем не бывало. – Я слышала от слуг, что вы очень дорожите Кристофером, так сильно любите его, даже больше чем непутевого Амнеса, который, увы, пошел умом не в вас. А Кристофер для вас просто отдушина, ведь он так похож на своего отца.
Она дьявольски сверкнула глазами, выжидая реакции, и Деласи побледнев от неожиданного удара под дых, вытаращила глаза.
– Закрой свой рот немедленно, если не хочешь прозябать остаток дней на улице! – угрожающе процедила госпожа Максималь, невероятно пораженная, что с ней говорят в подобном тоне.
– Вас удивляет моя осведомленность? Ну что вы, что тут такого? – мило улыбалась Габриэль, – я же горничная, а слугам известны все личные тайны господ. И хотя я начала работать уже после того, как ваша дочь повесилась, я все же довольно хорошо знакома с ситуацией вокруг вашей семьи. Вы полагаете, что ваши угрозы и серьезное выражение лица тут же возымеют надо мной силу, как это было с вашей дочерью Алисой? Думаете, сможете развить во мне, например, чувство вины, как это было с ней? Не нужно пучить глаза, я знаю, что вы упрекали ее в изменах Кристофера, якобы это она недостаточно делала, чтобы его заинтересовать! Какой вздор! Я как услышала это от слуг, чуть ли не лишилась души от негодования! И такие ужасные слова говорит не мужчина, а женщина, и тем более ее мать! Вот все так винят несчастного Криса в ее смерти, хотя может им стоит посмотреть на ситуацию под другим углом и обратить свои взоры в вашу сторону?
– Прекрати немедленно! – задыхаясь, выкрикнула Деласи, бледнея все больше. Кажется, она была очень близка к обмороку.
– А что, я попала в самую точку? – Габриэль посмеиваясь, продолжала, словно самый красноречивый бес, – ах, в смерти Алисы больше толку, чем в ее жизни – как бы она была с ним несчастна! Ведь ее наверняка так ранили его выходки, что же касается меня, то мне наплевать на Кристофера. Мне нужно лишь богатство и статус, а он может послужить хорошим бонусом ко всему этому. Так что, – она подошла совсем близко к обескураженной Деласи, наклонилась над столом, и угрожающе прошептала, – надеюсь видеть ваши слезы на свадьбе. Так и быть, разрешаю вам надеть все черное, будто у вас траур по вашему названному сыночку.
Мур искренне поразился, какую уверенность источала из себя Габриэль, у которой не было никаких преимуществ перед Деласи Максималь, кроме пустых обещаний наследника, настроения которого менялись в считанные минуты. Он, погруженный в раздумья, направился в столовую подкрепиться, оставив женщин наедине в своем противостоянии.
В пустой столовой детектив застал одного Мая, который томно скучал в собственном обществе. Паренек сидел во главе стола, подперев голову руками, и отчего-то был погружен в тревожные и тяжелые мысли. Это очень хорошо читалось на его лице – он наморщил лоб так сильно, как не делал этого ранее. Его корона, что была ему теперь верным спутником, как и всегда, сползла немного на бок и волосы из-под нее торчали во все стороны.
– Ваше величество, вы уже проснулись, – заговорил Мур, выдергивая паренька из его мрачных мыслей. – Где же Эрика?
– Где же Эрика, – повторил Май, насупливаясь. Он явно прибывал с утра пораньше в дурном расположении духа. – Только о ней и печешься, а как же я? И вообще, сколько можно мне «выкать»? Говори со мной, как и раньше.
– Боюсь, так не выйдет, ведь вы теперь принц, и это накладывает определенные обязательства, которым я, простой смертный, не смею противоречить, – Мур радостно уселся за стол. Аромат кофе вселил в него чувство покоя, придавая при этом сил.
– Надоело! Все так говорят со мной, все это мне тоже не нравится! – заворчал Май, недовольно хрустя поджаренной гренкой.
– Что так? Вам больше не по нраву быть принцем? Вы так стремились к этому, даже не пожалели принести в жертву вашего предшественника, – детектив поглядел на Мая с вопрошающим упреком, и паренек тут же отвел взгляд в сторону. – А теперь вам, видите ли, не нравится все это! Вы очень капризны! В этом мире подобному поведению едва ли найдется место.
Май еще более помрачнел при упоминании Бельти. Он виновато поджал губы, и на мгновение Муру даже показалось, что паренек сожалеет о своих действиях.
– Бывает, что ты чего-то очень хочешь, полагая, что если заполучишь это, то станешь самым счастливым человеком на свете. Но счастье оборачивается совсем не тем, чем ты предполагал, – проговорил Май серьезно, уткнувшись в тарелку, – и твоя сказка оборачивается для тебя ночным кошмаром. Ведь, куда бы ты ни сбегал – от себя не скроешься.
– Май, – аккуратно начал обеспокоенный Мур, – тебя что-то угнетает? Ты что-то утаиваешь от меня?
– Сегодня была прелестная луна! – тут же напускно повеселел паренек, увиливая от вопроса, – она светила, прорываясь сквозь дымчатые облака. Я все ждал Лунного зайца, не смыкая глаз.
– Лунного зайца? – окончательно запутался Лисц.
– Да, говорят, он спускается с небес в лунную ночь, покидая свой лунный домик. Если поймать его, то он исполнит любое твое желание. Он воплощение надежды и счастья.
– Впервые слышу об этом поверье. Мне лишь известно, что карта Лунного зайца имеется в колоде «Прилс». – Повел плечами Мур, стараясь понять странные слова паренька. Детектив был уверен, что в них таится скрытый смысл.
Меланхолия, что внезапно одолела принца, столь ему несвойственная, подкрепила подозрения детектива в склонности Мая к самоуничтожению и смерти. Тяжело стало на его душе от этого, ведь Мур до сих пор не представлял себе, как спасти несчастного и глупого наследника от неминуемой гибели. Если бездействовать, то он, в конце концов, будет ничем не лучше самого Мая, который также позволил умереть Бельти, хоть и знал об его участи заранее.
Снег вновь засуетился за окном, нервный ветер гонял его по безлюдным полям и дорогам. Мур так и не добившись ничего от скрытного принца, решил не дожидаться выхода Эрики, которая явно избегала детектива, и, раскланявшись, покинул поместье.
Глядя в окно поезда, который своим шумом и постукиванием колес успокаивал его сердце, Лисц все гадал, заколдована ли была собака Лапушка, и зачем Алисе понадобилась столько крови родных и близких? Не похоже, что с ее помощью она совершала какие-то обряды. Тревожность Мая передавалась и Муру, и он все не мог перестать думать о подавленном настроении наследника и его почерневшей руке. Эта чернота была схожа с тем ранением, каким одарил паренек его самого в начале расследования, но не мог же он ранить сам себя. И к тому же, его повреждения должны были тут же залечиться благодаря его способностям. Что-то тут было нечисто.
Все тяжелее и тяжелее становилось пробираться по дебрям непроходимого расследования, которые вырастали на пути детектива с несказанной скоростью. Мур чувствовал, как паучья сеть опутывает его, душит, не давая сделать и шагу. И чем рьянее он пытается освободиться, чем стремительнее старается найти желанный ответ, тем сильнее путы сдавливают ему горло и обвивают конечности, завязываясь в крепкие и надежные узлы. Парень прекрасно знал, он был убежден и мог поклясться чем угодно, что нечто очевидное, но значительное он упускает во всей этой цепочке, что могло бы связать недостающие и лишние детали в единое целое.
