Irin Joki
Дом злых ведьм с холма. Том I.
– Чем ты мог ее расстроить? – удивился я.
– Я никогда ее не расстраиваю, – испуганно прошептал Руслан, – она боится из-за меня, боится, что из-за моей внешности меня будут обижать, поэтому я обучаюсь на дому и не хожу в школу. Она плачет, что совсем скоро я умру, ведь дампиры долго не живут.
– Ты дампир?! – выпалил я, не успев подумать. Эта новость просто обескуражила меня.
Дампиры – дети человека и вампира и, правда, были редким явлением. Они жили обычно мало, были слабы, крайне болезненны, с трудом приспосабливались к жизни и где-то к годам двадцати-двадцати пяти умирали. Мало того, сам Редьярд Больфис ненавидел дампиров, считая их убогими созданиями – стоило до него дойти вести, что где-то родился дампир, он в ту же секунду посылал за ним саму смерть. Укус дампира в свою очередь был смертелен для вампиров – в их клыках содержался яд.
– Да, я дампир, – спокойно ответил Руслан, поглядев весьма решительно перед собой, – но мамочка просит говорить всем, что я вампир.
– Твой отец выходит, был человеком… – как, богини – это не укладывалось в моей голове! Как вампирша родила от человека, обычно все было с точностью наоборот.
– Все верно, дядя Милон, – Русланчик поерзал на месте, доставая из-за пазухи золотистый локет на длинной цепочке, что висел у него на шее, – хотите поглядеть на моего папочку? Он был очень хорошим человеком.
Руслан открыл первое отделение локета, показывая две карточки, уменьшенные копии портретов. На первой с гордой осанкой и аристократической статью был нарисован мужчина с черными, как смоль, волосами и синими глазами. Он был облачен в красный мундир, который говорил о том, что он служил Высшим семи Советам, что правили в столице в противовес вампирской элите. На соседней карточке была изображена сама Мэри. Она была все также белокура и красива, вот только взгляд ее был чистый и ясный, словно летнее безмятежное небо. Она была так поразительно улыбчива, беспечна и весела – от этого мое сердце почему-то сжалось.
– Это мой папа – Дмитрий Орлов, он служил в восьмом отряде, – с ноткой искренней гордости в голосе пояснил Руслан, – он очень любил мою маму и женился на ней, хотя его родные были против этого. Он часто приходил к ней ночью с цветами и звал под окнами теперь уже нашей спальни. Он всегда приносил ей цветы полной луны, хотя их тяжело отыскать. Они поженились и стали жить в его поместье возле Дикого ручья.
– У вас есть свое поместье?
– Да, оно находится недалеко отсюда, но мама не может там жить, ей тоскливо, – пробормотал Руслан. Он говорил со мною, словно взрослый. Я впервые в жизни встретил столь серьезного и осмысленного ребенка.
– Что… – я запнулся, опасаясь задать вопрос, – что произошло с твоим отцом?
– Его убил вампир, – грустно проговорил Руслан, – я так слышал, мамочка мне не рассказывала и запрещает спрашивать об этом.
– Ох, малыш, – вздохнул я, погладив его по плечу. – Скажи, – решил я переменить тему и спросить то, что мучило меня с самого прибытия в особняк, – ты внук Холодного принца?
– Да, я внук Холодного принца, – без каких-либо замешательств признался малый, – поэтому мама боится, что за мной начнется охота и многие захотят моей смерти.
– Поэтому она никуда тебя не пускает?
– Я никогда не покидал окрестностей особняка, – поведал мне свою печальную участь племянник, – не знаю, что там за пределами владений Альдофин.
Вдруг мне стало жаль несчастного мальчугана, детство которого проходит в заточении. Манящая идея промелькнула в моей голове, уже не в силах остановить меня.
– А тебе бы не хотелось прогуляться в центр пригорода со мной? – предложил я, – я как раз следую туда по важному делу.
– Мне нельзя никуда выходить, – испуганно прошептал Русланчик, – я не хочу расстраивать мамочку. Все сразу поймут – кто я, ведь люди подозревают, что у Холодного принца есть внук. А вампиры сразу почувствуют во мне дампира.
Я улыбнулся и в свою очередь достал из-за пазухи амулет, который несколько дней назад обнаружил прозорливый взгляд моей дорогой тетушки Филиции.
– Мне это сделала самая могущественная ведьма. Он сможет защитить тебя от любой нечисти. Никто не узнает тебя.
– Зачем вы его носите, дядя? – робко спросил малыш.
– Ведьма, что сделала мне его, очень меня любит, поэтому не хочет, чтобы на меня напал вампир или демон, – я улыбнулся, – так ты хочешь пойти со мной? Твоя мама еще долго будет спать, а потом ей понадобится время, чтобы привести свой внешний вид в порядок. Мы быстро. Это будет наша с тобой тайна.
Искорка колебаний мелькнула в небесном взгляде – желание увидеть собственными глазами большой и такой интересный мир людей, о котором до этого только и приходилось, что читать в книжках, так и воспылало в душе Руслана. Все эти годы он лелеял мечту выбраться за пределы особняка, и сейчас представившееся возможность так и манила его. И он не в силах сопротивляться подобному шансу с трепетом и тревогой проговорил:
– Хочу, очень хочу.
– Тогда, побежали скорее, – оглядел я его, заметив, что парнишка уже был облачен в прогулочный костюм безупречного вида.
Надо отметить, что, несмотря на чрезмерную опеку его матери, Руслан был весьма самостоятельным ребенком.
– Только, мне нужно выпить крови, иначе я быстро ослабну, – предупредил он, – человеческую пищу я уже поел, подогрев на печи на кухне.
– Я куплю тебе все, что захочешь, – улыбнулся я. Проделка, предстоящая авантюра, приятно обжигала мою душу.
Мы условились, словно два подельника, и без зазрения совести отправились на главную улицу пригорода. Я поймал попутную телегу, что следовала с полей обратно в центр. Все то время пока мы были в пути, Руслан с жадным интересом оглядывался вокруг, не упуская из внимания ни один листочек и ни одну птичку. Восторг, что отражался сиянием на его лице, был ни с чем несравним. Мы выехали в центр – мимо нас замелькала вереница блестящих лавок с яркими вывесками и кричащими торговцами. Пекарни, магазинчики, шляпные мастерские, ателье, книжные лавочки – каждый уголок и островок ввергали моего юного попутчика в небывалое восхищение. Он только и успевал вертеть головой по сторонам, удивляясь всему на свете. При этом он совсем не доставлял каких-либо неудобств, переживая невероятную палитру чувств и эмоции внутри себя, ничего при этом не выражая вслух.
Мы добрались до жуткого, но надо отметить весьма уютного магазинчика с кровью на любой вампирский вкус. Оказался я в подобном месте впервые, поэтому, как только мы переступили порог, я невольно стал озираться по сторонам вместе с Русланом. Прозрачные стеклянные прилавки заполняли всю комнату снизу доверху. Внутри красовались симпатичные бутылочки с красноватой жидкостью, расположенные по группам и резусам. На каждой бутылочке висела этикетка, означающую марку клана Донниковых – они были первые в поставке человеческой крови вампирам.
За продолговатым прилавком нас любезно поприветствовал молодой вампир и тут же услужливо стал расспрашивать наши вкусы и предпочтения. Мы выяснили, что у Руслана отсутствуют какие-либо предпочтения и выбор как таковой, так как Мэри обычно давала ему третью положительную. Заказав небольшой стаканчик, я расплатился, и мы отправились дальше познавать и удивляться разнообразию этого мира.
Племянник продолжил любопытствовать, оглядывая все вокруг с предельной тщательностью. Он попивал кровь из стаканчика, смачно причмокивая, на нем торжественно красовался мой амулет. Я держал его за руку, пока он шел, беспрестанно вертя головой. В общем, прогулка приносила ему явное наслаждение.
В просыпающемся городе царила сонная суета. Лавки открывались, распахивая ставни новому дню, люди спешили поймать карету, чтобы поспеть на работу, ребятня нехотя тащилась в школу, беспрерывно болтая и смеясь.
– Дядя Милон, мир такой интересный, – заключил Руслан, глядя на открывшуюся перед ним картину, – тут столько всего, что, кажется, каждому найдется занятие. Как человек мог столько всего придумать?
– Воображение и идея – очень опасные вещи, Руслан, стоит тебе что-то представить, и ты уже не сможешь жить дальше спокойно, пока это не воплотишь в жизнь, – ответил я, и тут же добавил, – хотя от скуки и не такое выдумаешь. Так, нам вот сюда.
Мы завернули за угол, сворачивая с главной улицы пригорода, направляясь к одной знаменитой ферме, что торговала редкого вида живностью.
– А зачем нам осел, дядя? – спросил Руслан, объединяя нас в своем предложении, будто мы уже стали одной семьей.
– Понимаешь, малыш, иногда ты просыпаешься и осознаешь, что тебе просто необходим осел, – тщетно попытался объяснить я, ведь мне и самому было до конца неизвестно зачем мне осел. – Такое случается на каждом шагу…эээ… вырастишь – поймешь.
– Надеюсь, я не захочу купить осла, когда вырасту, ведь они так страшно кричат! – признался племянник со всей искренностью.
Торговец весьма худощавого и плутливого вида, поторговавшись, все же продал мне одного осла по той цене, на которой я настоял. Упрямое животное дымчатого цвета с умными и недовольными глазами поначалу весьма охотно и покорно последовало за нами, чему я даже удивился.
По дороге обратно Руслан допил свой кровавый напиток и по его завидущим глазам я понял, что он очень хочет мятное мороженное политое фиалковым сиропом, которое продавали в ближайшей лавке. И поддавшись этому жалобному взгляду небесных глаз, я безвольно сдался и купил ему небольшую порцию, благодаря богинь, что нас сейчас не видит Мэри.
Солнце приятно освещало пригород, касаясь верхушек домиков, воздух теплел, ласково возвещая о приближении желанного лета. Ветерок чуть тревожил листочки на деревьях, заставляя их перешептываться. Руслан шагал, улыбаясь во весь рот и уплетая восхитительное лакомство – кажется, это было его первое мороженное в жизни, отчего момент приобретал особую значимость.
– Вивиан, я ничего не могу поделать, эта скотина так и сыплет угрозами, – раздался знакомый надменный голос.
Фигура в темном одеянии строго возвышалась у одного из ближайших прилавков с лечебными травами. Это была Клаудия Генриховна Пай, которую я имел удовольствие видеть на приеме в Тихом дворце, и перед которой Мэри закатила невероятный скандал. Рядом с ней стояла модно одетая старушка с сумкой для съестных продуктов. Она с предельным вниманием разглядывала травы в маленькую золотую лупу. Мне вот сейчас только свидетелей не хватало!
Я постарался ускорить шаг, сделав непроницаемое лицо. К счастью, Руслан был на редкость умным ребенком, поэтому почувствовав мой настрой, он под стать быстро стал перебирать своими маленькими ножками. Однако теперь нас в компании было трое – и этот третий, упрямый осел, внезапно встал посередине дороги, как вкопанный.
– Угрожай ему в ответ, – бойко ответила Вивиан, – а не то он тебя в могилу сведет.
– Чем я могу ему угрожать? – с раздражением бросила Клаудия, – мне только и остается надеется на скорое возвращение Берти и на его свадьбу с крошкой Изабель.
– Смотри, будешь, как Банни Иваницкая, всего на свете боятся! – предостерегла ее Вивиан.
Видя мои прискорбные мучения с ослом, Русланчик, как верный племянник, стал помогать тянуть за поводья, чтобы хоть на миллиметр сместить эту упертую животину с места.
– Почему он вдруг остановился? – недоумевал паренек.
– Пошли, Оскар, нам здесь делать нечего, – прошипел я, ощущая, как теряю оставшиеся силы.
Но чертов осел, будто замыслил коварную пакость, чтобы обе старухи обернувшись, наткнулись на меня взглядом.
– Оскар? – удивился племянник, – разве вашего отца не звали так?
– Звали, – прохрипел я, – поэтому и осла так зовут.
– Не боишься, что стоит Берти вернуться, то его тут же потянет к небезызвестной особе? – хитренько прищурившись, спросила Вивиан, словно нарочно подначивая Клаудию.
– Нет, не боюсь, – холодно ответила старуха, игнорируя провокацию, – мы надежно запечатали его память. Он ничего не вспомнит.
И тут предательство невыносимо ранило меня – Оскар, что есть сил заорал на всю улицу, привлекая тем самым внимание не только здешних обитателей, но и, наверное, всей столицы в целом. Обе старухи, выдернутые наглым образом из разговора, невольно обратили свои строгие взоры в нашу сторону. Я так и застыл с поводьями в руках, глядя на них, Руслан с опаской выглядывал из-за меня.
– Доброе утро, – только и оставалось проговорить мне, утопая по уши в неловкости, – Клаудия Генриховна, вы прекрасно сегодня выглядите.
Они молча оглядели меня с ног до головы оценивающим взглядом, будто узрели нечто весьма неприятное.
– Что это вы делаете, господин Альдофин? – поджав недовольно губы, спросила Клаудия таким тоном, будто всегда заставала меня за неприличными занятиями.
– Это вы господин Альдофин? – оживилась тут же Вивиан, – а я госпожа Русакова! Мой внук Фелес говорил мне на днях, что у клана Альдофин появился наследник.
– Очень рад знакомству, – многострадально выдавил я из себя улыбку, продолжая незаметно тянуть поводья, – ваш внук замечательный джентльмен.
– Вы опять позорите свой клан под стать кузинам? – с некой брезгливостью в голосе установила сей факт госпожа Пай.
– Что ты опять ворчишь, Клаудия? – перебила ее Вивиан, радостно подбегая ко мне поближе, – какой хороший молодой человек, занимается хозяйством! Молодец!
А?
– Благодарю покорно… – растерявшись вконец, промямлил я.
– С ослами лучше не церемониться, – радостно воскликнула Вивиан и, поддав хорошенького пинка Оскару, отчего он вмиг перестал упрямиться и побежал по дороге, как миленький, продолжила, – увидимся, господин Альдофин!
– Спасибо вам большое! – крикнул я напоследок, поспешив за Оскаром.
– Обращайтесь! – воскликнула она, маша рукой нам вслед, чем вызвала явное недовольство госпожи Пай.
Лишь оказавшись на дороге, ведущей к особняку, я перевел дыхание. Вот же дьявол – надо было наткнуться на этих старух! Кто бы мог подумать, что у Фелеса Русакова такая приветливая бабушка – в кого только он, нахал такой!
– Что-то я утомился, – признался я, еле волоча ногами.
– Может, поедем на осле, дядя Милон? – предложил Руслан, вид у него тоже был крайне уставший.
– Почему бы и нет? В конце концов, ради чего я его купил?
Мы, преисполненные предвкушениями от предстоящей поездки, сделали неудачную попытку взгромоздиться на Оскара, однако ослу это напрочь не пришлось по вкусу, и он, издав отчаянный вопль протеста, бросился прочь!
– Ты куда, Оскар?! – завопил я, как умалишенный и помчался в погоню.
Руслан не зная как ему быть, побежал следом. К моему изумлению, осел бегал слишком быстро, не давая и шанса настигнуть его. Чертыхаясь и окончательно выбившись из сил, я все же остановился, и Оскар беспрепятственно скрылся в зарослях орешника.
– Я выплатил за него все свои деньги! – в отчаянии бросил я в пустоту, ловя ртом воздух.
– Дядя, что же теперь делать? – растерянно воскликнул племянник, подбежав ко мне, – мы что, зря мучились с ним?
– Чертов осел! – завопил я в беспросветной безнадежности, – катись в ад, что б тебя!
Руслан виновато поджал губы и, поглядев на меня своим пронзительным взглядом, прошептал:
– Это я виноват, простите. Не нужно было на него садиться.
– Нет, дружочек, – похлопал я его по плечу, – ты вовсе не виноват! Это все Оскар! Свободолюбивая скотина! Он был куплен, чтобы на нем ездить!
– Филиция говорит, что я во всем виноват, – пожал плечами паренек.
Нахмурившись, я даже разозлился в глубине души на тетушку за такое обращение с ребенком.
– Не слушай то, что говорит Филиция! И вообще, даже если ты в чем-то провинился, делай вид, что это не так! – приободрил я его, – можешь тому, кого обидел сказать с издевкой «ой, прошу прощения» и наплюй!
– Хорошо, дядя, – послушно кивнул племянник, – мне с вами сегодня было очень весело. Со мной так играет только тетя Скарлетт и мамочка.
– Скарлетт? – изумился я.
– Да, она следит за моим питанием и здоровьем, если мама вынуждена уехать на прием.
– А ты не знаешь, что случилось между Скарлетт и Габриэлем Беднамом? – решил я попытать удачу.
– Нет, а кто такой Габриэль Беднам? – полюбопытствовал он в ответ.
– Да так… никто, – я взял его на руки и посадил на плечо, – ладно пошли скорее, а то если Мэри обнаружит твою пропажу, нам обоим не поздоровиться.
Слава богиням мы успели вернуться еще до того, как Мэри покинула свои покои. В особняке было по-прежнему тихо, лишь Роберта сидела в гостиной и раскладывала атласные ленты из своей шкатулки.
– Где вы были? – осведомилась она деловым тоном.
– Гуляли в окрестностях, – отмахнулся я. Мне было не до объяснений – я все еще горевал по-своему утерянному ослу, и смотреть на эту строптивицу в столь тяжелый момент мне совершенно не хотелось.
Руслан, у которого я предварительно забрал амулет, дабы скрыть улики вылазки, радостно ускакал наверх по лестнице, прибывая в приподнятом настроении. Так он больше походил на обычного ребенка.
– Вы завтракали? – все же поинтересовался я у Роберты.
– Нет, мне не спалось, и я решила встать пораньше, чтобы разобрать ленты, – пояснила она, даже не удостоив меня взглядом.
– Будешь шить новое платье? – спросил я и тут же добавил, – не утруждайся, мы же собрались в ателье в следующую среду, сможешь заказать какое душе угодно.
Роберта положила ленты на колени и, глядя на меня, серьезно произнесла:
– Я шью не ради платьев, а для души.
В этот момент в холле раздался увесистый стук – в парадные двери кто-то стучал, возвещая обитателей дома на холме, что к ним пожаловали гости, что было здесь редкостью. Вмиг из кухни вылетела Алессандра, спеша отворить двери.
– Кто пожаловал в столь ранний час? – недовольно нахмурилась Роберта.
– Господин Романов! – послышался радушный возглас Алессандры, – прошу, прошу.
Мельком я заметил, как легкая бледная тень проскользнула по лицу кузины, но быстро совладав с собой, она приняла вид непоколебимой невозмутимости.
Не собираясь ни на секунду задерживаться, я под предлогом, что мне нужно срочно наверх, быстро скрылся в недрах бильярдной, не позабыв прикрыть за собой двери. Я все еще лелеял надежду, что у этих двоих получится найти общий язык, и пусть господин Натаниэль останется наедине с Робертой, даже против собственной воли. Нарочно оставив узкую щелку, я с обжигающим любопытством, начал низко и постыдно подглядывать.
– Господин Романов, – с торжественным видом объявила Алессандра, и Натаниэль вошел в гостиную с неизменным огоньком в глазах и самодовольной ухмылкой.
Роберта присела в изящном реверансе, а домоправительница, посчитав себя лишней, учтиво удалилась.
– Прошу, присаживайтесь, – предложила Роберта, как гостеприимная хозяйка, и Натаниэль, не долго рассуждая, плюхнулся прямо рядом с ней.
Кузина вполне оценив данный выпад, аккуратно опустилась на свое прежнее место и продолжила раскладывать ленты с присущим ей самозабвением.
– Как ваши дела, господин полицейский? – завела привычную беседу кузина, – говорят, Габриэль Беднам пришел в себя?
– Да, очухался, врачи уже и не надеялись, – бросил Романов, неотрывно глядя на сестрицу.
– Что же он вам рассказал? – ловко перебирая ленты, продолжила Роберта.
– Он ничего не помнит, как я того и ожидал, – парень усмехнулся и приблизившись к Роберте, добавил, – только вот сдается мне, что он врет.
– С чего же вы сделали такие выводы? – оставалась невозмутимой девушка – ее выдержке можно было только позавидовать.
– Это моя работа – ловить людей на лжи, – полицейский самодовольно развел руками, откинувшись на спинку дивана.
– Неужели? – наконец обратила свой взор на Натаниэля Роберта, – а я-то думала, что полицейские защищают покой мирных граждан, а не занимаются такими глупостями, как ловля лжецов. Ведь если так подумать, то все люди лжецы.
Они пристально поглядели друг другу в глаза, но тут внезапно послышался виноватый голос Алессандры, которая говорила прямо на ходу, стремительно переступая порог гостиной:
– Я прошу прощения, но прибыла ваша почта, госпожа Роберта, – она протянула серебряный поднос, на котором лежал аккуратный конвертик.
– Благодарю, – промолвила кузина, вмиг приняв прежний облик.
Стоило Алессандре оставить их, а Роберте лишь улыбнуться конверту, как Натаниэль, не долго думая, выхватил нераспечатанное послание и быстрым движением руки швырнул его прямо в пылающий камин!
Роберта никак не ожидала подобного поведения, она настолько опешила, что даже терялась, что на это возразить. Натаниэль бросил:
– Настоящий мужчина объясняется лично, а не пишет лживые письма, будто какой-то глупый мальчишка. Я только что избавил вас от недостойного ухажера, не благодарите.
Девушка усмехнулась, все еще прибывая в крайнем потрясении.
– Это был счет из ателье Мадам Батье, – с укоризной в голосе произнесла она, но при этом ей явно приносило немалое удовольствие от положения, в которое господин Романов поставил сам себя.
Может быть, внутри Натаниэль и испытывал толику неловкости, однако виду он подать не посмел.
– Что же, в таком случае я его оплачу, – ответил он, как ни в чем не бывало.
– Не стоит, я и сама в состоянии оплатить собственный счет, – тут же парировала Роберта, – к тому же кузен поведет нас в ателье на следующей неделе, тогда и запрошу у них счет заново.
– Но, – начал было Натаниэль, как Роберта поспешила его перебить.
– Вы видно пришли с визитом к госпоже Альдофин? Матушке нездоровиться, вряд ли она выйдет к вам.
– В одном вы правы – пришел я к госпоже Альдофин, но не к Филиции, а к Роберте, – лукавые искорки заплясали в глазах парня.
– И что же вам от меня нужно? – спокойно поинтересовалась Роберта, вернувшись к лентам.
– А вы как думаете? – вздернув бровями, спросил Романов, силясь заглянуть в глаза девушке.
– Вы вновь намеренны использовать на мне свои приемы по завоеванию сердца дамы? – Роберта дерзко повернулась и их лица стали неприлично близки, отчего я чуть не получил сердечный приступ.
– А что, вы настолько категорично настроены? – прошептал Натаниэль, не думая отдаляться.
– Да что с вами? – в бессилии спросила Роберта, – с чего вы проявляете ко мне такой интерес? На вас так ночь Белтейна повлияла?
– Конечно, повлияла, – облизнулся парень, – как такое можно забыть?
– Это же было не по-настоящему, всего лишь обряд, – пожала плечами Роберта, все еще не отдаляясь от собеседника, – театральное действо – только и всего. Вы же исполняли роль бога и богини в прошлом году на пару с Розмари Астраль. Однако не заметила, чтобы после поцелуя с ней, вы воспылали подобной страстью к ее особе.
Что?! Они целовались в ночь Белтейна?! Почему я не знал об этом?!
– При всем уважении, но наш поцелуй был вовсе не похож на «ненастоящий», – дьявольски улыбнулся Натаниэль.
– Правда? – хитренько улыбнулась Роберта, – ох, какая я должно быть хорошая актриса, в таком случае.
Лицо Романова вмиг помрачнело.
– Как вы сами себе объясняете мою неожиданную привязанность к вашей особе? – вдруг спросил он, став несколько серьезнее, чем прежде.
– Вероятно, вы пришли к выводу, что ваша жизнь дошла до той стадии, когда приличным господам стоит подумать о достойной партии, – Роберта любовно убрала белые ленты в свою шкатулку, – а так как вы, безусловно, высокого мнения о своей персоне, решили выбрать в кандидатуру на собственное сердце девушку под стать себе. Однако вы не учли, что кандидатура не кинется вам в объятия по вашему первому зову. Вы, – она повернулась к нему с невинным лицом, – можете оставить свои жалкие попытки, ведь едва ли из этого что-то выйдет.
Натаниэль чуть улыбнулся и, наклонившись к девушке, спокойно произнес:
– Ну, это мы еще посмотрим, сладкая, – он чуть коснулся ее подбородка, чем ввел Роберту в неподвижное потрясение, которая она силилась скрыть. Он продолжил, – мне, увы, пора – лжецы меня ждут. Иначе бы я с удовольствием послушал бы твои горячие речи о том, как я тебе якобы неприятен. – Парень уже направился к выходу, но демонстративно обернулся, будто что-то вспомнил, – чуть не забыл, вот, приглашение на охоту. Будь так мила, передай господину Милону, а то у меня уже совсем нет времени остаться.
Он вложил конверт в ее руку, напоследок дерзко подмигнув, и удалился в холл, где Алессандра тут как тут проводила его со всеми присущими ей любезностями.
Вопли отчаяния бесновались в моей несчастной груди подобно крикам осла. Я безмолвно прокричался в бильярдной и не в силах больше этого стерпеть вылетел прочь во двор. Решительным и злостным шагом я направился к лавке – зеленая листва сливалась перед моим взором с ближайшими кустами орешника. Я с негодованием плюхнулся на скамью, что одиноко стояла под огромным дубом – гнев так и грозился вот-вот вырваться наружу.
– Вот дьявол! – прошипел я, тяжело дыша, – дьявол! – крикнул я в пустоту, погрозившись кулаком в никуда, – какой позор! Какой кошмар! За что? За что спрашиваю, на мою голову сыплются одни неприятности?! Кто посмел наслать на меня проклятие?!
Я в отчаянии схватился за голову, ярость обуяла меня пламенем, что вспыхнуло и быстро потухло, оставляя после себя лишь бессилие и обреченность.
– Проблемы? – послышался приятный бархатный голос.
Я вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, увидел на другом конце скамьи кузину Филиппу. Она сидела величественно и степенно, попивая вино из фужера, ее элегантное платье облегало ее стройную талию.
– Филиппа? Ты следишь за мной?
– Это ты пришел сюда, Милон, я заняла данное место раньше тебя, – спокойно ответила девушка, делая глоток вина и при этом смотря далеко вдаль.
– Извини, выходит я тебя даже не заметил, – вздохнул я поглощенный собственной безнадежностью.
– Что произошло? – спросила она, приподняв одну бровь.
Вся ее стать и облик выражали небывалое спокойствие, которое действовало на меня лучше любого ромашкового чая. Неожиданно для себя я нашел в ней доброго друга, которому можно излить все свои обиды и горести, от нее так и веяло способностью к сочувствию и состраданию.
Хотя может тогда мне лишь так показалось ввиду нестабильного психического состояния.
– Этот осел! – выпалил я со всем презрением, на которое только был способен, – чертов осел сбежал, я потратил на него все отложенные деньги, а он просто решил стать свободным животным и бегать по полянке видите ли! – я вновь погрозил кулаком в пустоту с криком, – не всем в этой жизни дозволенно делать, что вздумается, чертов Оскар! Я живу в крохотной комнатке, будучи единственным наследником рода, меня окружает посредственная и тесная обстановка, а тетушка Филиция унижает меня постыдными подозрениями, ведет себя крайне неприлично, называя меня «солнышко» и просит «быть душечкой»! Какая я ей к черту душечка?! А на совете она меня вообще по заднице шлепнула, нормально?! Все относятся ко мне, ни во что не ставя, будто я не глава клана, а мальчик на побегушках! А я, между прочим, закончил высшую Академию восьмого Совета в Рахатске и мне пророчили блестящее будущее! Эта Роберта подставляет меня перед господином Натаниэлем, воротя от него нос, хотя я вполне себе мог просто поставить ее перед фактом, что она должна выйти за него замуж! Ведь я имею на это все права! А моя невеста… богини, моя Мариэль, я точно попаду в ад, ведь мне пришлось наврать с три короба ее отцу, и теперь я вру ей в письмах, и я даже не представляю, что буду делать, когда она приедет сюда. Как ради всего святого я объясню ей все это?! И, Филиппа, сколько можно пить?! Сейчас только одиннадцать утра, ну, в конце-то концов!
Я с неистовым возмущением уставился на кузину, которая на протяжении всей моей речи сохраняла невозмутимость и спокойствие.
– Это не вино, это кровь, – произнесла она, не поведя и бровью.
Мои глаза округлились, и я замешкался, не ведая, что ответить на данное заявление.
– Хочешь? – предложила мне со всей серьезностью кузина, протягивая бокал с алеющей жидкостью.
От данного предложения я потерял дар речи, и наконец, с трудом подобрав слова, выпалил:
– Нет! Богини, что… да… как! К черту!
И на данном монологе я подскочил со скамьи и тем же злостным шагом, которым добрался сюда, направился прочь.
Еще долго не утихала буря негодования в моей груди, однако к вечеру я совсем успокоился, пришел в себя и вернулся к решению воплотить свой план в жизнь любой ценой. Весьма кстати Роберта отдала мне конверт от господина Романова с приглашением на охоту, а это значило, что там я познакомлюсь с полным набором господ, которые могут оказаться очень полезны для преддверия моего плана в жизнь.
«Дорогой господин Альдофин!
Мы, как почтенные члены Совета пригорода Кастонии, рады сообщить Вам о своем намерении пригласить Вас на охоту, которая состоится 24 мая в понедельник. Просим Вас отнестись к данному мероприятию со всей ответственностью и серьезностью, и прибыть в поместье господина Романова в полдень.
С уважением и почтением, Совет пригорода Кастонии».
3.
Ранним утром понедельника Рири по новой привычке прокралась в мою комнату, дабы оставить там свежий букет душистых трав. Резко открыв глаза и тем самым застав нарушительницу порядка врасплох, я тут же бросил:
– Ты опять принесла травы?
– Ты проснулся столь рано, – залепетала кокетливо Ребекка, пойманная на месте преступления. Она, как ни в чем не бывало забрала завядший букетик, заменив его новым, и собиралась уже удалиться, так и, оставив мой вопрос без ответа, но я быстро вскочив с кровати, схватил ее за руку и потянул к себе.
– Почему ты так упорно приносишь их каждое утро? – пристально глядя в глаза Рири, вновь спросил я.
Девушка без тени смущения прильнула ко мне, обвив мою шею руками.
– Я лишь хочу порадовать братика, – сладко проговорила она, привставая на носочки.
– По моим скромным наблюдениям – ты вовсе не любительница ранних подъемов, – с подозрением произнес я, сделавшись несколько серьезней. Ее лицо было прямо против моего, отчего мне все сложнее было сохранять непоколебимость.
– Что только не сделаешь ради родного человека, – все изворачивалась она, то и дело, стреляя глазками, – а что, ты подозреваешь меня, дорогой кузен?
– Нет, вовсе нет, дорогая кузина, – с намеком произнес я, но не успел продолжить – она поспешно перебила меня.
– Как твоя Мариэль? Не прислала желанный ответ на такое страстное письмо, что ты ей отправил? – наслаждаясь собственной язвительностью, она отошла к столу и, усевшись на него, пристально уставилась на меня. – Надеюсь, она не забеспокоится, что ее драгоценный жених тратит деньги из семейного бюджета на платья для своих кузин, которых знает без году неделя.
– Это деньги моей матушки, и лишь мне решать, на что их тратить, – возразил я, сохраняя хладнокровие, – а ты, вместо того, чтобы заботиться о моей невесте, лучше бы выразила благодарность брату за подарок.
– Когда получу подарок, – усмехнулась она, слезая со стола, – тогда будет и благодарность. Я это платье не сниму никогда-никогда.
