Irin Joki
Дом злых ведьм с холма. Том I.
Сохраняя ложное спокойствие, я быстрым шагом направился к Рири, ловко минуя гостей, которые все еще толпились в холле, увлеченные беседой. Рыжая воровка, заметив мое приближение, также спешно стала удаляться от меня.
Я почти что достиг заветной цели, как на моем пути возникла Элисса Эсмальт, что к несчастью обронила свой веер прямо передо мной. И я, как истинный джентльмен, был вынужден помочь даме.
– Госпожа Эсмальт, вот ваш веер, – я поспешно протянул ей вещицу, все еще судорожно выглядывая в толпе исчезнувшую Рири.
– Вы столь учтивы, господин Альдофин, благодарю, – присела в легком реверансе Элисса, – как вам в пригороде?
– Замечательно, здесь столько прекрасных людей, – улыбнулся я, окончательно смирившись со своим положением.
Прекрасные не то слово – и все как один те еще лжецы.
– Думаю, здесь вам помогут быстрее справиться с вашей утратой, – сочувственно закивала она и, заметив вопрос в моих глазах, тут же пояснила, – я слышала о вашем отце. Мне очень жаль.
– А, благодарю, – растерянно вымолвил я, совсем позабыв об этом, – но моя потеря ничто по сравнению с вашей, ведь мы с отцом были не особо близки, к сожалению.
– Моя потеря? – переспросила госпожа Эсмальт, поглядев на меня недоуменно.
– Да, – засомневался я в собственных словах, – ваш сын, мне жаль, что я не застал его при жизни. Говорят, он играл очень важную роль в нашем Совете.
– А, Фонси, – протянула она, слегка улыбаясь, будто и вовсе запамятовала, что когда-то у нее был сын, – да, так говорят, – добавила она, и вмиг приняв скорбящий вид, произнесла, – нам с Конси его очень не хватает, но мы постараемся жить дальше несмотря ни на что.
– Это радует, – сдержанно ответил я, заподозрив неладное, – у вас замечательная дочь и ваша семья заслуживает счастья.
– Ох, спасибо вам, господин Милон, – на ее блестящих глазах выступили слезы, которые она поспешно смахнула, – не зря госпожа Филиция так гордиться вами, вы очень похожи на свою тетушку.
– Правда? – опешил я.
Госпожа Эсмальт кокетливо и загадочно улыбнулась и тихо произнесла:
– Конечно… кстати, – словно только что вспомнила она, – передайте мою благодарность госпоже Альдофин при случае.
– За что же, позвольте спросить? – совершенно насторожился я.
– Не позволяю, – был дан мне ответ, и, подарив на прощание хитрый взгляд, госпожа Эсмальт проследовала в столовую.
Я проводил ее тяжелым взглядом. Что она, что ее дочь Консетта – цвели и пахли, и лишь черные одеяния служили свидетельством их глубочайшего траура. Видимо мать с сестрой не особо расстроились смерти своего единственного наследника. Я жадно выискал глазами Консетту – она сидела в креслах в гостиной и вела непринужденную беседу с сестрами Иэна. Ледяное спокойствие исходило от нее… ха… кому как не мне знать о нерушимом хладнокровии и жестокости, которая отчасти присутствует в каждой умной женщине.
Не успел я сделать и шагу, как позади меня, словно из воздуха, появился Натаниэль Романов на пару с Даниэлем Беднамом:
– Хэй, Милон, – полицейский положил мне руку на плечо, – какое грандиозное пиршество в твою честь устроила госпожа Филиция! Не слабо, а?
– Да, я весьма благодарен ей за это, – поспешно соврал я.
Это пиршество лишь прикрытие для чего-то более серьезного. Ведь я знаю, что люди никогда ничего не делают просто так. У каждого есть свои мотивы и причины, а за ними следуют неотвратимые последствия.
– М, можно Совет расположиться где-нибудь наверху? – предложил он, делая свой тон как можно непринужденнее и легче, – или быть может кухня нам подойдет?
Ох, господин Натаниэль, я прекрасно осознаю, к чему вы клоните.
– Моя комната в вашем распоряжении, та, что находится справа от выхода на балкон, а вот что касается кухни, – мило улыбнулся я, – это целиком и полностью владения Алессандры, так что тут я не вправе распоряжаться.
– В таком случае, мы с Даниэлем пойдем осмотримся наверху, покурим на балконе, – радостно подхватил Романов, похлопав меня по плечу.
– Как вам угодно, господин Натаниэль, – понимающе улыбнулся я.
Глаза мои так и светились коварством, я проводил господ взглядом. Ах, господин Романов, можете сколько угодно искать клинок в доме – я очень хорошо позаботился о том, чтобы вы его не нашли. Вы все старше меня и от этого ощущаете некий вес в своих персонах, но вам, увы, меня не переиграть.
Словно незаметная тень, подобно проказнице Рири, я проскользнул на второй этаж, стараясь избегать навязчивых гостей. Даниэль с Натаниэлем вышли на балкон – дверь была настежь распахнута, и летний ветерок слегка тревожил занавеси, которые, то поднимались вверх, то опадали. Я прислонился спиной к стене своей спальни, чтобы меня не было видно и, затаив сбившееся от волнения дыхание, прислушался.
– Да я уверен, больше некому было его взять, – прошептал Натаниэль. Он стоял, облокотившись на балконный парапет, пребывая, как я заметил, в неблагоприятном расположении духа.
– Что она тебе говорит? – спросил Даниэль, закурив.
– Ха, она? – усмехнулся Романов. Его отчего-то весьма позабавили слова собеседника, – она уверенна, что клинок, как и все остальное барахло у Филиции. О чем речь? Она если бы могла, обвинила бы госпожу Альдофин во всех бедах мира.
– Боги, эти женщины, – тихо рассмеялся Даниэль, – лучше обходить их войны стороной.
– Еще лучше притвориться мертвым, – заключил Натаниэль, – но нам уже поздно.
– Клинок этот, еще и нападение на Габриэля, – вздохнул Беднам, глядя в черное ночное небо, – это все очень не вовремя.
– Не беспокойся, – заверил его полицейский, – все идет по плану, надо лишь раздобыть чертов клинок.
– Есть еще кое-что, – усмехнулся Даниэль, глядя на сигарету.
– Что ты опять придумал? – ухмыльнулся Романов, и глаза его загорелись озорным огоньком.
Даниэль мягко улыбнулся, поглядев на своего собеседника.
– Я слышал, Мелоди Донникова собирается явиться в пригород, потому что ее не устраивает ход расследования, – затянулся он, и, выдохнув едкий дым, добавил, – она хочет лично посмотреть в глаза убийце ее племянника Энджела.
– Что же, – засмеялся Романов, вздернув бровями, – в таком случае будет моим верным помощником. Но к чему это ты?
– Знаешь, – Даниэль зацепился руками за перила и стал покачиваться взад-вперед, – Энджел перед самой смертью сказал, что если с ним что-то случиться, то Мелоди обязательно приедет сюда и достанет убийцу из-под земли.
– Хм, – протянул Натаниэль, – я бы посмотрел на ее жалкие попытки. У нас ведь каждый второй любит поиграть в «детектива».
– Но дело вовсе не в этом, Нат, у меня есть предложение, – внезапно Беднам остановился, выпрямился и, потушив сигарету, наклонился к полицейскому.
– Я весь во внимании, – выжидающе прошептал Романов, тоже поддавшись вперед.
– Мелоди с недавних пор кувыркается с моим дядей, достопочтенным главой клана Дезмондом Беднамом, может ты уже слышал.
– Нет, не слышал, – прищурился Натаниэль.
– Так теперь знаешь, – выдохнул Даниэль – лицо его было бесстрастным, будто у самого безжалостного убийцы, – так вот, дело в том, что я хочу начать нашу игру пораньше. Я тут поразмыслил, почему бы мне не попробовать на вкус подружку моего дяди? Я даже представить не могу, – заворожено проговорил он на выдохе, – какая ярость обуяет моего славного опекуна, когда он узнает, что я посмел притронуться к его собственности. Ну как?
Натаниэль расплылся в одобрительной улыбке и тихо рассмеявшись, ответил:
– Что тебе сказать на это? Ты, братец, играешь с огнем, это было бы идеально! – Романов призадумался, его и без того хитрое лицо стало еще хитрее, – знаешь, как к ней подступиться? Это будет непростая задачка.
– Я знаю, что делать, доверься мне, – спокойно произнес Даниэль, – Энджел поможет мне в этом, – тут он с издевкой перекрестился, – упокойте боги его душу навечно.
Они оба рассмеялись.
– Что же, – протянул Натаниэль, – гении мыслят одинаково, но нам пора проверить этот дом на наличие в нем клинка.
– Ты считаешь, Милон что-то скрывает от нас? – все так же спокойно спросил Даниэль.
– М, не думаю, – призадумался Романов, – он славный малый, мне стал почти братом. Но он наивный и зеленый еще, так что он может скрыть лишь неумышленно.
– Да, тем более госпожа Филиция, – на этих словах Беднам судорожно вздохнул, – она императрица обмана и лжи.
– О, да, ты прав, но ей нас не подчинить, – усмехнулся Натаниэль в ответ.
Я услышал, как они засуетились, собираясь покинуть балкон, и поспешно скрылся.
– Как знать, – проговорил в задумчивости Даниэль, следуя за полицейским, и они оба вернулись в дом.
Я выбежал в сад с черного входа – свежий ночной воздух ударил в мое разгоряченное от волнения лицо. Порядком запыхавшись, я остановился перевести дух, как услышал неподалеку голос Скарлетт – он, грозный и требовательный, доносился из глубины ее чудесного садика, который сейчас покрывала ночная мгла.
– Отдай мне гребень, Габриэль, если не хочешь, чтобы на твою голову обрушилось страшное проклятье!
– Ха, отчего эта вещица так дорога тебе? – усмехнулся парень. Я подкрался ближе, и мне стало хорошо их видно. Пиджак Беднама был помят, вероятно, девушка притащила его в сад силой, – может она волшебная?
Он стоял посреди мрачных роз прямо напротив кузины, лицо которой было не на шутку разъяренным – казалось, она могла разорвать его на куски тот час.
– Тебя вовсе не касается, зачем мне гребень! – выпалила Скарлетт слова, словно яд, – эта вещь принадлежит мне, и ты должен ее вернуть!
– Хм, – протянул Беднам ухмыльнувшись, – ты лжешь… потому что… ах, с тех самых пор, как вы позволили мне узнать о вашей истинной сущности, я много читал о ведьмах и знаю, что такой серебристый гребень с позолотой по краям носили ведьмы, которые жили в проклятом лесу. Это был ковен «Черных ведьм», что отравлял жизнь всякому, кто посмел им перечить. По слухам, гребень содержал часть их силы, следовательно, я так понимаю, сейчас ты очень слаба, сладкая, и не сможешь мне оказывать ни малейшего сопротивления.
Выслушивая это, Скарлетт лишь становилась безумнее – глаза ее пугающе заблестели. Когда парень закончил говорить, она вдруг рассмеялась глубоким и жутким смехом – блеск в глазах сменился непостижимым отчаянием. Листва вокруг зашуршала, будто перешептываясь, бледный свет от луны, что падал тенью на траву, задрожал. Габриэль же, что секунду назад сиял с важным и уверенным видом, повалился наземь, словно нечто неведомое сбило его с ног! Он беспомощно выпучил глаза и в безмолвии глядел, как Скарлетт подступает к нему – волосы ее колыхались, а глаза сделались злыми и цепкими, как у истинной ведьмы.
– Я зеленая ведьма, рожденная в ковене «Зеленых ведьм» в долине Тихой гавани. – Она наклонилась к парню и, схватив его за воротник, добавила гробовым голосом, – мой отец был рожден в ковене «Черных ведьм» близ проклятого леса и передал мне этот гребень, как наследие и память о том, кто я есть, чья кровь течет в моих жилах, чье бремя я несу. Ты, жалкий червяк, запомни – ведьмы никогда не заключают свою силу во что-то, мы и есть сила – нескончаемый свет и поток энергии, что может исцелять и убивать. Мы – это начало и конец.
Она отшвырнула его, выхватив гребень из рук, но к ее же удивлению парень закашлялся, и изо рта его хлынула кровь. Габриэль от боли схватился за живот и стал отползать от девушки.
– Что с тобой? Неужели я так сильно тебя швырнула, что ты теперь кровью истекаешь? – спросила она небрежно, не решаясь подойти. Однако во взгляде ее и в голосе промелькнуло скрытое беспокойство.
Парень ничего не ответил и, сплюнув кровь, постарался подняться на ноги, но боль в животе не дала ему этого сделать.
Почуяв неладное, Скарлетт замерла в нерешительности – с одной стороны ей очень прельщала мысль бросить Габриэля здесь одного умирать в страшных муках, не уточняя причины его состояния. С другой стороны она, как теперь уже выяснилось, была родом из ковена Зеленых ведьм, а это значило, что целительный инстинкт не позволял ей просто так уйти. Переборов себя, она через силу бросилась к парню и, задрав ему рубашку, оголила живот, на котором красовались свежие гематомы и синяки.
Скарлетт бросила тревожный взгляд на парня:
– Боги, кто тебя так избил? – ахнула она в ужасе.
– Отвали! – вырывался Габриэль, прикрывая рубашкой постыдные следы, – не твое дело, стерва!
Кровь вновь хлынула изо рта, и он повалился на землю.
– Габриэль, ты умрешь, если ничего не сделать! – воскликнула девушка и, уложив парня на траву, приказала ему, – не шевелись, я сейчас сбегаю за помощью!
– Нет! – Габриэль поймал ее за руку и, вцепившись, умоляюще произнес, – прошу, не говори никому. Не надо, уж лучше мне тут умереть.
Эта просьба на несколько секунд выбила из колеи Скарлетт, она замерла, всматриваясь в жалостливое лицо Беднама. Я же в тот миг решился выйти из укрытия, дабы помочь.
– Скарлетт, что стряслось? – выбежал я, сделав крайне озабоченный и участливый вид.
– Милон! – воскликнула она, цепляясь за меня, как за спасительную соломинку, – принеси мой сундучок с зельями, он спрятан в моей прикроватной тумбе! И позови Филиппу, срочно!
Со всех ног я помчался на второй этаж, на ходу шепнув Филиппе, что стояла одиноко с фужером в руке возле окна, немедленно идти в сад к сестре. Быстро отыскав сундучок, я вернулся обратно, где Филиппа уже вовсю осматривала Габриэля.
– У него внутренне кровотечение и сломано одно ребро, – с сосредоточенным видом заключила Филиппа, – его кто-то сильно избил. Смело могу предположить, что этот кто-то нарочно бил по тем местам, которые неминуемо будут скрыты под одеждой.
Габриэль отвел взгляд – не нужно было долго обдумывать, чтобы догадаться, чьей жертвой пал младший Беднам. К тому же уже давно ходили слухи, что его дядя Дезмонд не жалеет кулаков для племянника.
Скарлетт, что-то шепча, дала зелье Габриэлю. Филиппа любезно одолжила ему своей вампирской крови и поспешно вернулась обратно на прием.
Лицо Габриэля заметно изменилось – он внимательно следил за Скарлетт, за ее действиями и движениями. В его глазах отражалось удивление – он явно не ожидал с ее стороны какой-либо помощи.
– Все заживет в скором времени, но тебе придется полежать тут, – сказала девушка, стараясь не смотреть на парня. Она собралась уже уходить, приняв крайне независимый вид.
– Ты уходишь? – вновь схватил ее за руку Габриэль, в глазах его застыл детский испуг.
– Да, я помогла тебе, осталось подождать немного и ты будешь здоров, – резким тоном отрезала Скарлетт, тяжело дыша от волнения.
– Прошу, останься пока не заживет, – умоляюще проговорил он.
– В таком случае, – девушка посмотрела на меня, – вы можете идти, господин Милон. Я останусь.
– Если вам некомфортно находиться тут, госпожа Скарлетт, – вмешался я, – то я могу остаться вместо вас.
– Все в порядке, – заверила она меня, поглядев проникновенно, – благодарю, но я справлюсь.
– Хорошо, – лишь оставалось подчиниться мне, и я с чувством выполненного долга удалился вслед за Филиппой.
В гостиной я постарался улизнуть от Дориана Беднама, что бросился ко мне с распростертыми объятьями, едва завидев издалека. Я заметил на его шее пузырек с лавандовым настоем, который носит лишь элита, чтобы вампиры при случае не выпили из владельца всю кровь. Данный пузырек очень дорогое удовольствие и немногие избранные могут себе его позволить. Что примечательно, на Габриэле с Даниэлем подобного украшения я не наблюдал.
– Господин Милон! – воскликнул Дориан, – как я вам рад! Как я вам рад! Пройдем?
Он указал на диван, и я, не имевший надежды на побег, обречено согласился.
– Вам тут нравится проводить время? – спросил меня Дориан, закуривая сигарету, – вы курите?
– Нет, я не курю, благодарю вас, – учтиво отказался я от предложенной сигареты, – мне здесь более чем приятно находиться, думаю остаться в пригороде навсегда.
– Правда? – изумился Дориан, – а мне тут как-то не по себе. Пригород еще то ненасытное местечко!
– Ненасытное? – нахмурился я, не понимая о чем речь, – мне казалось, здесь, как и везде.
– Да что вы, господин Милон! – ахнул Дориан и, приблизившись ко мне, зашептал, – в пригороде вечно что-нибудь случается! Нечисть, вампиры, демоны постоянно ошиваются тут. А Совет?! Один Совет чего стоит! У меня от него мурашки по коже!
– Совет? – похолодел я, – а что не так с Советом?
– Вы же в нем состоите, разве не заметили, что членов Совета убивают вампиры?
– Заметил, – сглотнул я, нервно облизываясь, – но ваши братья состоят там, в таком случае, почему вы им это позволяете?
– Я ничего не решаю в нашей семье, а дяде все равно, – отмахнулся Дориан с беспечным видом.
Он затянулся, параллельно подмигивая Иви Бетси, что глупо улыбалась парню в ответ. Видя беззаботность и бездумную словоохотливость собеседника, я решился спросить, поддавшись вперед:
– Скажите, господин Дориан, господин Натаниэль и, правда, не ладил с господином Эмилем Кельским?
– Конечно, не ладил! Господин Кельский ведь имел неограниченную власть благодаря Холодному принцу и злоупотреблял ею при каждом удобном случае! – с жаром воскликнул Дориан, мотая ногой, словно дитя. Его глаза так и отражали пустоту и легкость сознания.
Мне бы его беспечность.
– Как же мог господин Кельский иметь власть благодаря Холодному принцу, если он был так молод? – не мог я понять.
– А, вы, наверное, не знаете, ха! Его возраст был запечатан самим Холодным принцем двадцать пять лет назад, так что его тело с тех пор не старело. Хоть он и выглядел молодо, на самом деле ему уже было где-то пятьдесят лет! Они с Холодным принцем были знакомы еще до того, как захватили власть! Ой, – Дориан поджал губы в глупой улыбке, – это же был секрет! Ха-ха, – засмеялся он, собственная оплошность нисколько не расстроила его, – вот я болтун!
– Вот выходит как… – оторопел я, тяжелый груз упал мне на сердце, – получается, господин Кельский знал лично предыдущий состав Совета, прошлых глав кланов?
– Ну конечно! – радостно подтвердил Дориан, – что вас так удивляет? Плут Кель со всех собирал плату, и вообще изводил Совет со страшной силой! Ух, жуть, как хорошо, что я там не состою! Вы знаете, – он хитро улыбнулся, подобно ребенку, – я встречаюсь с Миланой, подружкой Кая Мора. Ну, та самая, что творит что хочет. Она мне много чего рассказала про Плута Келя! Кошмарный тип, хорошо, что его убили, а то неизвестно, сколько бы он мучил несчастный Совет! Ой, – вновь удивившись сам себе, засмеялся он, – Милана же запретила мне распространяться об этом! Ну и ладно!
– Он и на ваших братьев имел какое-то влияние? – прямо спросил я.
– Безусловно – все в Совете ему подчинялись! Хотя Натаниэль и считается председателем как глава графства, – разбалтывал без зазрения совести, Дориан, – кстати! В свое время Плут Кель помог вашей тете! Хоть что-то хорошее сделал.
А вот это уже интересно.
– Чем помог? – прищурился я, ухмыльнувшись.
– А! Вы не знаете! Филиция с самого своего прибытия во дворец не ладила с Каем Мором! – с упоением вещал Беднам, – потому что он прикладывал все силы, дабы настроить Холодного принца против жены. А Филиция с поддержкой Плута Келя обернула все в свою сторону – Холодный принц взял да и обратил Кая Мора в охотника, а вместе с ним еще двенадцать лордов! Хотя до этого Кай Мор был вампиром! Я, конечно, не знаю подробностей, как они это провернули… но с тех пор Кай Мор воспылал ненавистью к Холодному принцу, которого обожал и любил, как самый верный слуга!
– Неужели? – похолодел я, – какой ужас…
Так вот почему Кай Мор ненавидит госпожу Альдофин.
– Ой, вы не знаете столько всего? Ха! Обращайтесь ко мне – поболтаем! Я вам все расскажу, – заверил меня Дориан без какой-либо задней мысли.
– Разве ваш дядя не будет против того, что вы выкладываете мне все, как на духу? – усмехнулся я.
– А я не думал об этом, – растерянно произнес парень, словно слабый проблеск осознания посетил его не особо светлую головушку.
– Позвольте нескромный вопрос, а Кай Мор как относиться к тому, что вы ухаживаете за его фавориткой?
– Хм, он вроде не против… мне кажется, ему все равно, – призадумался Дориан, – любит-то она меня! – со всей искренностью выпалил он, – так вышло, что моя кровь ей слаще других! Это же определенно судьба!
– Но Милана ведь вампирша, дядя вам не позволит быть с нею всю жизнь, – пожал я плечами, нисколько не щадя его чувств.
– Ой… – серьезно призадумался Дориан, – я не думал об этом! Надо будет все объяснить дяде – это же не просто так, это любовь! Понимаете?
– Более чем, – улыбнулся я, в который раз поражаясь наивности этого человека. И как только у Дезмонда хватает на него терпения.
Внезапно между нами на диван плюхнулся демон Диего Ферхайв с подносом доверху забитым сладостями. С невероятным самозабвением и бесцеремонностью, что свойственна большинству демонов, он без доли смущения начал уничтожать вкусности с невероятной быстротой.
– Вы едите человеческую пищу?! – изумился Дориан, сделав неудачную попытку взять с подноса пирожное, дабы угоститься, но Диего шлепнул его по руке, чем ввел несчастного господина Беднама в небывалое удивление.
– Демоны обожают сладкое к вашему сведению, – с важным видом пояснил господин Ферхайв, уплетая суфле с розмарином, – немного тренировок и мы можем это есть. При желании можно натренировать организм для чего угодно, но только не на острое. Острое не переносит любая нечисть, и тут уж ничего не поделаешь.
Ха, но тот демон Зиги ел острое так, будто лакомился душой.
– О! – доверчиво протянул Дориан, – интересно… А правда, что демоны выбирают пару на всю жизнь?
– Кончено, – с болью в голосе подтвердил Диего и добавил не менее прискорбным тоном, – когда демон и демоница влюбляются друг в друга и решают стать парой, чтобы создать семью, они скрепляют друг друга «Черной розой».
– Что это такое? – все любопытствовал Дориан.
– В каждом демоне и демонице есть так называемая «Черная роза», что находится у них в крови. Эта черная нить, стоит лишь сделать надрез в нужном месте, выползает, и мы ею обмениваемся друг с другом, – Диего передернуло, он брезгливо поморщился, – процесс этот… очень болезненный и мучительный.
– Какой кошмар! – в ужасе проговорил Беднам, но тут же повеселев, добавил, – но это так романтично!
– Безумно романтично, – передразнил демон, – поэтому мы с братом Антонио поклялись друг другу никогда не вступать в брак! Еще чего, демона конечно можно убить, но если такой возможности не представиться, то ты будешь жить вечно со своей демоницей! Это же врагу не пожелаешь!
– А как же измена? Супружеская неверность это же неотъемлемая часть любого брака, – вздернул я бровями, покосившись на демона.
– Ха-ха-ха! – залился Диего, и боль вперемешку с отчаянием проскользнула в его голосе, – если изменишь, демоница вырвет тебе пару-тройку внутренних органов!
– О, боги! – воскликнул Дориан, изменившись в лице, – это уже совсем не романтично!
– Да! – самодовольно заявил Диего, поглядев на Беднама с важным видом, – думаешь, демоницы церемонятся? У нас жестокие порядки!
– Перестань, Диего, – приподнял я одну бровь и произнес в совершенном бесстрастии, – демоны те еще мазохисты, эта кровавая баня их всегда весьма прельщает и приносит в свою очередь немалое удовольствие.
– Вам-то откуда знать, господин? – замахал руками Ферхайв в возмущении, – вот Черный демон тоже относится к этим вещам легкомысленно. А почему? Потому что не встретил еще свою демоницу, что будет пить его кровь и закусывать им на завтрак, обед и ужин. Ах, поскорее бы это произошло, хоть она бы его присмирила!
– Да что такого ужасного делает ваш Черный демон?! – не выдержал я, – у вас он с языка не сходит, а конкретных примеров злодеяний я так и не услышал!
– Ах, лучше бы вам не знать, господин, – таинственно зашептал Диего, совсем позабыв о сладостях, – но раз уж вы так жаждите узнать… вот вам наглядный пример. Однажды Микаэла поручила ему проучить одну шайку вампиров, что заигралась и прибила одного из наших демонят.
– Ну? – в нетерпении произнес я, раздражаясь, что он ходит вокруг да около.
– Терпение, господин. Так вот, – погрозил указательным пальцем Диего, ощущая, как Дориан смотрит на него, широко распахнув глаза, – он явился к вампирам под видом жертвы – ведь из-за того, что он полукровка, пахнет он, как человек. Как вы помните у Черного демона уйма обличий, и каждый раз он предстает в новом, не повторяясь.
– Не очень удобно для его будущей жены, – не удержался я от язвительного комментария.
– Так вот, вампиры набросились на него, а он силой мысли взял и залез им в головы, чтобы раз за разом проигрывать в их сознании кровавую расправу над каждым из них… И эта расправа была поистине чудовищна, ведь для каждого вампира она представлялась тем, чего он более всего боится. И это повторялось бесчисленное количество раз.
– Он убил их? – спросил я.
– Нет, они сами умерли, оттого что не выдержали боли и пыток, настолько они были правдоподобны в их голове, представляете? – Диего в страхе забегал глазами, – хотя сама Микаэла не просила его так изощряться. Достаточно было просто их убить. Но нет… наш Черный демон не такой… ему доставляет удовольствие приносить мучения. – Диего на минуту замолчал, уставившись в пустоту, затем заговорил вновь, – вот вам еще пример, если же этого мало. Моему напарнику он частенько отрывает голову, а ведь голова это самое болезненное место для регенерации. И если демоницы с демонами проникают друг в друга Черной розой ради заключения союза, то Черный демон запускает свою розу в остальных забавы ради. Ведь если ты с кем-то связан Черной розой, этот кто-то будет знать твое местоположение, чувствовать тебя на расстоянии. При обоюдном скреплении, в случае смерти одного из пары, умрет и второй.
– Какой ужас, – задрожал Дориан, принимая слова Диего близко к сердцу.
– И вы хотите с Антонио поднять против него восстание? – нахмурился я, – каким образом? Вам не кажется эта идея несколько сомнительной? Не лучше ль сбежать от него куда подальше?
– От него не сбежишь, и хотя во мне с братом нет его Черной розы, от него все равно не скрыться, – замогильным голосом проговорил Ферхайв.
– Быстро он регенерирует?
– Очень быстро – в долю секунды, и какая бы не была рана иль увечье, все заживает… хотя он наполовину человек… тут что-то не так… – покачал головой Диего.
– В каком смысле? – не до конца понял я.
– Понимаете, господин, полукровки не могут быть настолько сильны. Это невозможно.
– Но он же сын Микаэлы, так почему бы нет? – пожал я плечами.
– Нет, все ее остальные дети, что были рождены от людей, умирали в раннем возрасте, – покачал головой демон, – вероятно, госпожа со своей верной свитой демониц прибегали к страшному колдовству, чтобы он стал таким.
– Хм, не знал, что демоницы умеют колдовать, – улыбнулся я.
Диего прикусил губу, поняв, что наболтал лишнего.
– Что-то я засиделся с вами, мне пора! – воскликнул он, напускно заторопившись, – хорошего вам вечера, господа!
Пока мы вели столь славную беседу, Розмари Астраль вызвалась, как она это делала обычно, исполнить одну композицию из своего репертуара. Однако к всеобщему удивлению значительная перемена произошла в ее голосе – фальшь и неверные ноты проскальзывали в нем. Он был совсем непохож на тот чистый и глубокий голос, которым все мы наслаждались во дворце Оли Тихого. Сама девушка, лишь услышав неприкрытую фальшь, испугалось пуще окружающих, и убежала с позором прочь. Иэн последовал за ней, словно верный рыцарь, а я быстро смекнув, что к чему, бросил сердитый взгляд в сторону Рири, которая стояла возле стены, как ни в чем не бывало. Заметив на себе мой неодобрительный взор, она невинно вздернула бровями и вмиг приняла ложно-прилежный вид.
Я перехватил бокал вина у официанта, у сегодняшнего алкоголя был странный привкус. Образовавшаяся заминка была быстро заполнена благодаря моим проворным кузинам. Словно кошка, Ребекка подошла к Роберте, шепнула ей что-то на ухо и аккуратно прокралась к музыкантам, заняв то место, где только что была опозорена несчастная Розмари. Роберта проследовала за сестрой, важно опустившись за рояль, она подала команду музыкантам и они тут же заиграли. Кузина виртуозно перебирала по клавишам рояля своими длинными и прекрасными пальцами, полностью погрузившись в музыку. Рири же, до сегодняшнего вечера не имевшая даже малейших склонностей к вокалу, запела прекрасным, сильным и глубоким голосом.
Ах, она – воровка таланта, что подворовывает так некстати.
Каждый в гостиной тут же обратил на нее свое внимание, а те, кто в этот миг находились в холле или столовой заворожено стали подходить ближе. Она же, ощущая любопытство и заинтересованность гостей, улыбалась хитрее обычного, купаясь во всеобщем восхищении и внимании, продолжая напевать песню, слова которой поначалу не вызвали во мне никаких чувств, ведь я в них не вслушивался. И напрасно.
«Глупенький мальчик забрел в особняк,
Решив отогреться, не ожидал он никак
Повстречать злых ведьм на свою беду
И оказался глупец в настоящем аду!
Они окружили его со всех сторон,
Хотели устроить с ним аукцион,
Иль припасти, как закуску, для ручных демонят?
Что давно уж в котле черном кипят!»
Рыжая чертовка не сводила с меня глаз, то и дело хитро прищуриваясь и лукаво подмигивая. Несложно было догадаться, к кому обращена эта дивная песня.
«Мы злые ведьмы – живем на холме,
Растворяясь и подчиняясь чарующей тьме
Позволь нам поглумиться слегка над тобой
Ты точно не вернешься целым домой!»
Я поднялся с дивана и замер среди гостей – меня преследовало навязчивое чувство, будто меня обнаружили или застукали на месте преступления. Я не слышал своего сердца, не ощущал дыхания. Лишь этот озорной взгляд темных глаз, что закрадывался и проникал в самые потаенные уголки моей черной души. И это было лишь начало.
Начало конца.
Моего конца.
«Ты явился сюда ведь не просто так,
Станет тюрьмой тебе наш особняк
Уверен, что исполнишь то, чего от тебя ждут?
Ох, милый малыш, ты коварный плут!
Зря самонадеянность подчинила тебя,
Упадешь на колени о пощаде моля
Матушка будет плакать, что сын сдался в плен,
Ей-то казалось, что он образцовый джентльмен»
Я обернулся, чувствуя на себе чей-то взгляд – это без сомнения была моя любезная тетушка Филиция, которая стояла неподалеку от меня с бокалом вина в руке. Увидев, что я смотрю на нее, она ухмыльнулась и подняла фужер. Не в силах с ней тягаться, я поспешил отвести взгляд.
«Чем же закончиться столь сладкий обман?
Чары подействуют, и разольется дурман
Малыш будет раскрыт и как дальше быть?
Придется ему остаться и вместе жить
С злыми ведьмами, что живут на холме,
Раствориться и подчиниться чарующей тьме
Позволять глумиться слегка над собой
