Irin Joki
Дом злых ведьм с холма. Том I.
С трепетом и терзаниями,
твой Фелес Русаков».
4.
Все последующие выходные я с нетерпением ожидал весточки от Натаниэля о том, согласилась ли Консетта Эсмальт под риском своей репутации и девичьей чести на тайное свидание с Фелесом или нет.
Хотя и без того у меня было много забот – я старался как примерный домовладелец заниматься хозяйственными делами, силясь при этом не попадаться тетушке на глаза, ибо эта женщина в момент прознала бы о моем поцелуе с Рири, которая к слову вела себя как и прежде, не подавая никакого виду.
Я не имел ни малейшего понятия, каким волшебным образом Филиция применяла свою способность всезнания и всеизвестия, чтобы видеть меня насквозь, но мне вовсе не хотелось быть пойманным с поличным, да и еще на таком щекотливом деле. Поэтому за завтраком я напускал на себя непринужденный вид, как мне казалось ничем себя не выдающий. Но мне признаться не доставало силы воли, чтобы вовсе не глядеть на Рири, тем более что за всеми нашими обедами, она имела привычку сидеть по левую руку от меня.
В целом вся эта семейная вылазка оказала магическое свойство на наши отношения с кузинами. Каждая из них стала обращаться со мной более благосклонно, ибо то, что я защитил их честь и достоинство при всей знати пригорода, делало меня в их глазах настоящим рыцарем.
Особенно перемена коснулась Скарлетт. И хотя девушка всякий раз делала прежний грозный вид, так как стыдилась собственной слабости, что по неосторожности проявила прилюдно, в ее взгляде теперь проскальзывала некая мягкость и снисхождение по отношению к моей особе.
Это было уже что-то.
В понедельник утром ко мне зашел в гости Софиан, как и обещался, чтобы взять почитать мою рукопись. Мы мирно провели время за чашкой чая в саду, пока кузины были всецело заняты своими делами.
После его ухода, неожиданно для меня и моей безопасности, я был вызван тетушкой непосредственно в ее покои, что было крайне странным и еще более обжигающе подозрительным.
По настоянию Алессандры, но, все же немного мешкая, я поднялся на второй этаж, подошел к запертой двери, в которую обычно вход мне был строго запрещен, и постучал.
– Входи, – раздался властный голос.
Я повиновался, и передо мной предстала прекрасная большая комната, обитель самой госпожи Альдофин.
Комната делилась на два пространства – ванную комнату и непосредственно спальню. Огромная кровать с помпезным пологом сразу притягивала невольно взор, по краям от нее ютились прикроватные тумбы, в изножье расположился уютный диванчик. Напротив раскинулся длинный столик с множеством флакончиков и стекляшек, что переливаясь, отражались в зеркалах. Длинный и широкий шкаф для одежды грозно возвышался возле двери напротив окон. В противоположной стороне находились кресло для чтения с тонкой и изящной лампой, столик для писем и камин. Все было сделано со вкусом и блеском под стать характеру хозяйки комнаты.
Сама Филиция сидела с непоколебимой осанкой за столиком с косметикой и, смотрясь в зеркало, наносила на кожу какой-то крем.
– Что вам угодно от меня, госпожа? – искренне недоумевал я, застывший в дверях.
– Как идут твои дела, Милон? – спросила она, не отрываясь от своего занятия.
– Все довольно не плохо, благодарю, – тут же раскланялся я, как прилежный джентльмен.
Филиция обернулась ко мне, не поднимаясь со стула, и оглядев мою наружность, произнесла:
– Здесь никого нет, так что можно не утруждать себя ложными манерами. Что вы делаете на Совете, Милон?
– Ничего особенного, – занервничал я, – господа жуткие кутилы.
– Врешь мне и не краснеешь, – усмехнулась госпожа Альдофин, – а ведь обещался ради меня сделать что угодно.
– Так и есть, приказывайте, – тут же расплылся я в фальшивой улыбке.
– Плут, – окрестила меня тетушка и повернулась обратно к зеркалу.
– Простите? – все еще улыбался я.
– Ты плут и лжец, каких поискать, Милоша. Но ты Альдофин, истинный, – она нанесла пудру большой кисточкой на лицо, и россыпь пыльцы затанцевала пеленой в воздухе, – хорошо ли ты знал моего брата Оскара, своего отца?
– Настолько насколько он мне это позволял, – признался я.
– Тогда ты знаешь, что он был беспросветно глуп и бессовестен, – продолжила Филиция, – непутевый – это было ясно с самого начала.
– А я не такой? – вздернул я бровями.
– Нет, ты иной, как я, – улыбнулась тетушка, глядя на меня через зеркало, и я невольно заметил все тот же кулон на ее шее, – это я спасла твоего отца в этом доме от Кая Мора.
– Почему вы спасли именно его? – поинтересовался я, – он ведь мог выгнать вас из особняка.
– Я желала, чтобы он продолжил наш род, слава богам, хотя бы на это его хватило, – закатила глаза Филиция, – остальной части моего драгоценного семейства я позволила умереть. Эй, Милон, – она вновь повернулась ко мне, – ведь это я убила их руками Кая Мора.
Страх и ужас пронзили мое сердце острой иглой, и я онемел на короткий миг, продолжая стоять, как застывшая статуя.
– Зачем… почему вы это сделали, тетушка? – еле вымолвил я, в горле моем пересохло.
– Сам-то как считаешь? Моя мать с сестрами отправили меня в объятья самой смерти, заранее приготовив гроб, в который меня уложат после того, как Холодный принц коснется меня. Это было так любезно с их стороны – они же не думали, что я выживу. Забыть тот день сложно, милый.
– Ваш кулон… что вы носите, это подарок от Холодного принца? – решился я спросить, раз мимолетная минута откровения на то позволяла.
– Кулон? – она машинально дотронулась до него рукой и, поглядев на вещицу через зеркало, продолжила, – да, мой муж любил дарить мне всякие безделушки, которые бы еще больше могли сделать меня его собственностью. Это очень дорогой камень – такой оттенок в природе отыскать большая удача и редкость.
– Вы до сих пор любите своего мужа? – осмелился я задать вопрос столь деликатного свойства.
Филиция улыбнулась и, подойдя ко мне, произнесла, любовно поправляя мой воротничок:
– Ты еще многого не понимаешь, тебе сколькому придется научиться.
В ее глазах отражалась бездна – та притягательная ведьминская тьма, в которой так и хочется умереть, полностью растворившись.
Неожиданно у парадной двери особняка раздался резкий, нетерпеливый стук, который был столь оглушителен, что ясно слышался даже здесь.
– Кого черт принес? – устало вздохнула Филиция, и добавила, вконец меня изумив, – полезай в шкаф.
– Простите? – оторопел я, воображая, что мне послышалось.
– Милон, полезай в шкаф, – она провела рукой по моим волосам, прошептав какое-то заклинание.
– Может мне лучше проследовать в свои покои? – запаниковал я, опасаясь, что это за гость, который вызвал столь странную реакцию тетушки.
– В шкаф, – грозно повторила она.
– Слушаюсь, госпожа, – жалко повиновался я и в тот же миг был заперт в большом шкафу с одеждой.
Непривычная, я бы даже сказал чуждая, тишина наступила в доме. Я слышал собственное прерывистое дыхание, что с легкостью обнажало все мои страхи перед чарующей неизвестностью. Благо спасительная щелочка между дверей посланная не иначе как щедрыми богинями, могла прояснить для меня ситуацию.
Филиция продолжила заниматься своим туалетом, ничем не выдавая себя. Вдруг двери ее спальни распахнулись и на пороге – будь я проклят, предстал сам Редьярд Больфис! Эти зеленые глаза ни с кем нельзя было спутать! Что делает глава вампиров в нашем захудалом особняке?!
– Детка, твой муж вернулся, ты счастлива? – проговорил он рваным беспечным тоном.
Внутри у меня все упало – душа ушла в пятки, а сердце остановилось.
Редьярд Больфис муж Филиции?!
Глава VI «Воришки и лгуны попадают в плен».
1.
Стило отметить, что счастье так и отражалось на лице Филиции. Она приподняла брови в легком недоумении, некая брезгливость вперемешку с недовольством проскользнули в ее глазах, а с губ сорвался тяжелый вздох, словно ей предстояло нести непосильную ношу.
– Что тебе тут надо? – любезно осведомилась тетушка у своего супруга.
– Как это «что»? – скривился Редьярд и, занеся ногу, широким шагом переступил порог спальни. Без малейших приличий он, словно маленький ребенок, с разбегу плюхнулся на кровать, знатно измяв покрывало. Это бы вовсе не понравилось нашей Алессандре, которая только на днях выгладила его со всей присущей ей скрупулезностью.
Редьярд тем временем развалился поперек кровати, словно кот, подперев голову рукой. Неотрывно глядя на Филицию, он продолжил:
– Ты что же, детка, позабыла? У меня ведь сегодня день рождение.
– В таком случае сходи к тому, кто прибывает в экстазе от твоего рождения, – холодно бросила госпожа Альдофин, продолжая глядеть в зеркало и заниматься своим внешним видом, как ни в чем не бывало.
– Поэтому-то я тут, глупышка. Дома, – он расплылся в довольной улыбке и глаза его, дикие и устрашающие то вспыхивали красным, то поблескивали зеленым. Он провел рукой по покрывалу, продолжая полеживать на боку, – надеюсь, твой новоиспеченный племянник не занял мою комнату?
Так-так, вот и хозяин большой спальни, что все это время мрачно и загадочно пустовала, запертая на ключ.
– Нет, он слишком образцово воспитан для подобной наглости, – спокойно ответила Филиция, упорно не желая глядеть на мужа.
– Ах, не разочаровывай меня, детка! Неужели среди Альдофин нашелся один приличный экземпляр? А я-то надеялся подружиться с ним, – он растянулся на кровати, уставившись в потолок. – Откуда он вообще взялся этот Милон? Тебе не кажется это подозрительным и опасным?
– Все что касается Альдофин всегда опасно и подозрительно, – она обернулась, пристально поглядев на Редьярда, и глаза ее сделались бездонными. – Ты знаешь, от Оскара ничего хорошего ожидать не приходилось. Рано или поздно я знала, что он пришлет мне подарочек.
Ну, в который раз спасибо, милая тетушка, за столь прелестную характеристику и безграничное доверие!
– Наконец-то ты взглянула на меня, детка, – он вмиг со скоростью вампира опять улегся на бок, подперев голову рукой, – отчего ты так холодна со своим супругом? Я ведь еще ничего не сделал.
– Поэтому, дорогой супруг, – с нажимом проговорила Филиция, – я и холодна, ведь я жду от тебя подвоха. Зачем ты пришел, говори. Ты никогда не являешься сюда просто так.
– Может я соскучился по тебе? – вздернул бровями Редьярд, – может, я хочу наделать еще деток?
– С теми, которые есть, сначала разберись, – хмыкнула Филиция, закатывая глаза, отвернувшись обратно к своему столику.
– Хм, я как раз и разобрался, – ухмыльнулся Больфис, и мне стало от его улыбки совсем не по себе. Он вскочил со скоростью вампира и вмиг оказался подле столика с письмами, – по дороге в твои прелестные покои под ноги мне попался ваш мелкий… как его звать? А, Руслан! – театрально призадумался Редьярд, швыряясь в письмах тетушки, как в своих собственных.
– И что? – вздернула бровями Филиция, бросив на него взгляд через зеркало, – ты, как и всегда, проявляешь небывалую наблюдательность. Он живет тут уже почти пять лет, как родился.
– Ах, – засмеялся Редьярд, продолжая просматривать письма с неприличной тщательностью, – как ты остра на язычок, строптивица, но я же добрый и щедрый супруг – прощаю тебе любые проступки. Пропущу мимо ушей и сейчас, – он улыбнулся, – так вот, я хотел сказать, что проявил ангельское терпение и сделал неимоверное усилие над собой, поступившись со своими принципами, и не разодрал эту мелочь на куски. – Его мягкая улыбка, что расплывалась по его ужасающему лицу, пробирала меня до дрожи, сердце мое бешено и больно застучало в пустой груди, – я лишь пнул его возле лестницы, но он словно неживая кукла даже не заскулил. Как можно быть столь терпимым и жалким? Благо Мэри не было рядом – дочка, наверное, разревелась бы за своего ненаглядного сыночка.
Внутри у меня все похолодело из-за упоминания о племяннике – не знаю отчего-то я испугался за его и без того хрупкую жизнь, хотя раньше никогда не испытывал подобных чувств к детям.
Филиция глядела на Редьярда спокойным холодным взглядом, отчего мое сердце еще больше сжалось от боли.
– Ох, Редьярд, солнце, – вздохнула, наконец, она, – ты доиграешься когда-нибудь.
– Угрожаешь своему союзнику? – тут же выпалил он, будто только и ждал этих слов, – помни, детка, ты сама сделала выбор – никто тебя не заставлял. Это мелкое ничтожество, – Больфис тяжело и медленно вздохнул, словно его грудную клетку обжигало неистовое пламя, – отродье Холодного принца. Почему бы ему просто не сдохнуть, не мучиться? Ты же знаешь, какие страдания его ждут в будущем? И исход один – это смерть.
– Ты недооцениваешь его, напрасно, – с ледяным спокойствием заговорила Филиция, в который раз демонстрируя непоколебимую выдержку, – никогда точно не знаешь, что может вырасти из ребенка. Сейчас он тихий и скромный малыш, что с робким смирением терпит твои гнусные нападки, однако кто знает, что из него получиться в итоге. Ведь его личность еще не сформировалась, а ты можешь на это повлиять, оставив на его душе нехороший след, который он может тебе запросто припомнить. Возьмем, к примеру, Мэри – она была самой развеселой крошкой и тут, ах – она самое удрученное создание на свете.
Больфис как-то таинственно скривил улыбку и вздернул бровями, а затем невинно произнес с явным намеком на что-то:
– А я разве виноват в этом? Детка, – протянул он, – ты и сама не особо жалуешь своего дорогого внука.
Бледная тень страха коснулась лица Филиции, отчего мое дыхание замедлилось в полной растерянности.
– Это лишь мое с ним дело, Редьярд, – вмиг совладав с собой, ответила тетушка.
– Конечно, конечно, – поспешно заговорил Больфис, – я лишь так… болтаю с тобой, как и всегда.
– Раз уж ты сюда притащился, мне нужно от тебя кое-что, – Филиция сверкнула глазами.
– Только за особую плату, – усмехнулся он.
– Это в твоих интересах, дорогой, – госпожа Альдофин в одно мгновение приобрела ту чарующую обворожительность, которая могла обезоружить любого, – Дезмонд Беднам окончательно распустился, видишь ли – посягает на то, что принадлежит тебе.
– Чего? – скривился Редьярд, и, отшвырнув очередное письмо, что он просматривал, тут же оказался позади своей жены и поглядел на нее через зеркало, – только скажи, – жутко оскалился он, обнажая проступающие клыки. Его глаза заполыхали кровавым оттенком, и он потянулся к шее Филиции, – и я его прикончу. Одно твое слово и его глотка будет вскрыта.
Он впился клыками в ее шею – кровавая струйка потекла по шее Филиции, и меня затошнило. Как я не хотел находиться здесь, быть свидетелем столь интимной сцены, однако тетушка упорно против моей воли втягивала меня в свою игру. Зачем? Мне оставалось лишь гадать.
– Не горячись, – ласково погладила она мужа по голове. Такая перемена в поведении не предвещала ничего хорошего – я мог лишь ужасаться от того, что госпожа Альдофин в каждый миг своего существования была способна примерить любую личину, с помощью которой у нее получалось манипулировать своей жертвой с таким изяществом и элегантностью. Редьярд отпрянул от шеи, облизываясь. Нет ничего отвратительней и притягательней вампира, что только что испил крови. Филиция продолжила, – совершенно не обязательно прибегать к таким крайним мерам. Дезмонд еще пригодиться мне, поэтому лишь хорошо припугни его, чтобы знал свое место.
– Как скажешь, – прошептал Редьярд на придыхании, – как я могу тебе в чем-либо отказать, когда ты так просишь… но признаться, детка, мне так не хватает того времени, когда мы перерезали кучу вампиров с тобой… на пару… ах, если бы еще удалось добыть душу или на худой конец тело Холодного принца… нам бы не было по силе равных.
Они глядели друг на друга сквозь зеркало таким понимающим взглядом, который их объединял. Сложно было поверить, что пару минут назад тетушка метала ледяные искры в сторону своего драгоценного супруга.
– Не беспокойся и обожди, – Филиция провела по щеке Редьярда, – когда-нибудь Холодный принц вернется, и мы сможем оторваться с тобой на нем и его последователях.
– Ох, если бы я нашел его первый! – в отчаянии выпалил Больфис и в бессилии упал на кровать. Он недовольно уставился в потолок, положив ногу на колено.
– Я так понимаю, твое посещение Эльфляндии не увенчалось успехом? – поинтересовалась тетушка, протирая шею влажным полотенцем, дабы убрать следы кровавого преступления.
Вы знаете, когда-то у вампиров считалось кусать друг друга сверх неприличия и бесстыдства.
– Ай, эта эльфлянская знать, эти гэссы, чтоб их! Ни черта они не смыслят и не понимают! – заворчал в порыве негодования Редьярд. – Они знают о нем еще меньше, чем я!
– Неужели ни одной зацепки? – вздернула бровями Филиция, явно не ожидая подобных новостей, – как же так? След вел прямо в Рахатск.
– Не знаю, куда он вел, но привел он меня точно не туда! – нахмурился Больфис, и немного подумав, тут же резко вскочил, оказавшись на краю кровати. – Детка, может, ты все-таки чувствуешь его присутствие?
– Милый, – Филиция повернулась к нему лицом и вновь любовно провела по его щеке, – я тебе уже говорила, что он не мертв. Я не смогла вызвать его духа – думаешь, я так стала слаба, что не справилась бы с элементарным обрядом?
– Нет, что ты, в твоих силах я уверен, – Редьярд, словно ребенок потянул ее за юбку, призывая сесть подле него, и она тут же подчинилась. Он положил на колени ей голову и в бессилии выдохнул, – что же нам делать? Я с ума схожу. Как спрашивается мне объявить о создании Великой Вампирской империи, если я до сих пор нахожусь в полной неизвестности относительно нахождения Холодного принца?!
– Тише, – Филиция нежно гладила его по голове, любовно перебирая волосы, – не нужно впадать в отчаяние. Продолжай свое дело, глядишь он сам явиться к нам, когда увидит, во что ты превратил его царство.
– Ладно, – сдался Редьярд, – ты позволишь мне остаться на ночь в твоих покоях?
– Это зависит от того, что ты задумал.
– Вот как? Ты не находишь это слишком жестоким условием? – Редьярд, все еще лежа у тетушки на коленях, поглядел ей в глаза.
– По-моему это очень справедливое предложение, – хитро прищурилась Филиция.
– А где Роберта? – неожиданно спросил он, – говорят, она очень похорошела с нашей последней встречи.
– Неужто ты помнишь имена своих детей? На тебя это не похоже, – с сарказмом произнесла госпожа Альдофин, слегка улыбаясь.
– Ох, я всегда помнил, как зовут Роберту! Это Филиппа с Франческой меня вводили в заблуждение! – возмущенно запротестовал Больфис, – я говорил тебе, что нельзя называть созвучными именами одинаковых детей!
– Филиппа с Франческой вовсе не одинаковые, они совсем разные, – вздохнула Филиция, словно несла непосильную ношу. – Так зачем тебе понадобилась моя Роберта?
– Я планирую выдать ее замуж, – произнес Редьярд тщетно силясь изобразить непоколебимую уверенность в свих словах – в его взгляде промелькивал едва различимый страх. Он явно выжидал с опаской реакции жены на данное решение.
– С чего же ты решил, глупенький, что Роберта согласиться? – подавляя смех, поинтересовалась Филиция. Улыбка не сходила с ее лица.
– А что, невесту кто-нибудь нынче спрашивает? – невинно пролепетал он, – вот твоим мнением много интересовались, прежде чем уложили в постель к жениху, что был ледянее трупа?
Вмиг Филиция скинула своего драгоценного супруга с колен прямо на пол и проговорила, возвращаясь обратно к столику:
– Пошел вон.
– Ну, детка, не злись, – Редьярд закружился возле нее, как самый низменный слуга, – конечно, насильно я заставлять Роберту не стану…
На этом моменте тетушка рассмеялась в голос, уже не скрывая своего истинного отношения к происходящему.
– Заставлять? Ах, как плохо ты знаешь свою дочь! – она продолжала смеяться, – заставить Роберту выйти замуж посложнее, чем отыскать Холодного принца! Иногда мне кажется, что она еще более строга к мужскому полу, нежели я! Ох, Редьярд, как ты умудряешься злить и смешить меня одновременно! – она немного успокоилась от смеха и спросила, – кто же этот несчастный, кого ты пророчишь ей в мужья?
– Это один из моих приближенных вампиров, – вздохнул Больфис, хмуря брови, – он аристократ по происхождению, очень богат и красив. Что еще нужно девушке?
– Да, видно ты ничего не понимаешь в женщинах, раз делаешь такие выводы, – окончательно успокоилась Филиция, – к твоему сведению за ней ухаживает господин Натаниэль Романов и дело идет к свадьбе.
– Кто? – скривился Редьярд, – да кто такой этот Романов? Лишь мелкая сошка. Плут Кель прикажет ему оставить в покое мою дочь и подберет пару взамен на свое усмотрение.
Плут Кель?!
Эмиль Кельский то есть?
– Господин Кельский мертв, к твоему сведению, если ты позабыл, – вздохнула Филиция, и во взгляде ее промелькнуло раздражение вперемежку с надменностью.
– А? Серьезно? – изумился Редьярд, но потом словно вспышка озарения промелькнула в его голове, – а, да, точно. Черт, эти людишки мрут, как мухи – я не успеваю привыкнуть к одним, как их сменяют другие! – он взял Филицию за подбородок, слегка наклонившись, – в общем, детка, твои условия таковы – если Роберта согласиться, тогда и ты будешь не против?
– Ты понял все верно с первого раза, что удивительно, – мило улыбнувшись, язвительно проговорила тетушка. – Вперед, Редьярд, ступай и докажи мне, что ты прирожденный мастер убеждений.
Он хитро ухмыльнулся, в его зеленых глазах промелькнул зловещий огонек и его губы припали к губам Филиции. Она ему ответила, и он удовлетворенно удалился, наконец-то из покоев, а это в свою очередь означало конец моему несправедливому заточению в шкафу.
– Тетушка… – вымолвил я, нелепо вылезая из гардероба.
– Да? – откликнулась Филиция, прибывая в совершенно спокойном состоянии духа. Она все также продолжала занятие за своим столиком, будто ничего особенного не произошло.
– А… что это только что было? – тяжело дыша, промямлил я.
– Это? Ничего особенного – просто мой муж, – беспечно ответила она.
– Да? – нервно пролепетал я, – может моя память меня подводит, однако мне кажется, вы не упоминали, что ваш муж Редьярд Больфис – глава Высшего Вампирского совета и причина пропажи Холодного принца.
– Ох, поверь мне, солнышко – он не стоит чьего-либо внимания, – бросила она, сосредоточено подводя правый глаз.
Ее отношение к собственному супругу, от которого она родила трех дочерей, ставило меня в полнейший тупик. Женщины жуткие существа, и чем дольше я прибываю здесь, тем больше в этом убеждаюсь.
– Прошу прощения, но я все же ваш племянник и… – начал я, силясь собрать остатки терпения со дна своей черной души, однако Филиция перебила меня:
– Милон, – властно позвала она, и я вмиг присмирел.
– Да, госпожа?
– На минувшем пикнике я кое-что решила.
– И что же? – опасливо поинтересовался я, заранее ощущая, что все это не к добру.
– Это касается тебя, – продолжала играть на моих нервах тетушка, явно получая от этого немалое удовольствие.
– Меня? – изумился я.
О, богини, я надеюсь, этот разговор никак не касается Рири? Иначе я просто не выдержу и упаду замертво прямо на этом самом месте.
– Помниться, Милон, ты поклялся мне в верности после приема в Тихом дворце и обещался сделать, что угодно ради клана Альдофин. Так вот, – она повернулась ко мне, – настал твой черед.
– Я, как и прежде, к вашим услугам, тетушка, – дыхание мое потяжелело, я нервно прикусил губу.
Неизвестность порой изводит твое нутро гораздо искуснее любой пытки.
– Мне нужно, чтобы Розмари Астраль стала законной женой Иэна Иваницкого, главы клана Иваницких, – серьезно произнесла она, глядя на меня в упор.
– Э… прошу прощения, как я это устрою? – впал я в полнейшую растерянность, – неужели вы полагаете, что в моих силах заставить двух смертных полюбить друг друга?!
– Когда дело касается брака, там нет места любви, – бессердечно изрекла Филиция, повернувшись обратно к зеркалу.
– А можно полюбопытствовать и узнать, зачем вам это? – искренне недоумевал я. Я слышал, конечно, много жутких слухов об интригах, которые плела Филиция Альдофин, но о подобном никогда.
Тетушка поглядела на меня через зеркало – взгляд ее всегда был острее ножа, что оставляет после себя самые глубокие порезы.
– Лишь Розмари Астраль может сдерживать свирепость Иэна. Она единственная, кто способна оказывать на него успокоительный эффект. Она, Милон, – Филиция ухмыльнулась, – единственный рычаг управления.
– М, – протянул я, постепенно осознавая то, что лучше бы мне никогда не узнать. – Хорошо, тетушка, я понял вас. Я, как истинный джентльмен, держу обещания, которые когда-либо давал. А это значит, что я положу все силы, дабы исполнить вашу просьбу.
– Ох, солнышко, – улыбнулась Филиция, вновь оборачиваясь ко мне и беря меня за руку, – я не сомневаюсь, что ты справишься блестяще.
После я был отпущен из логова ведьмы, и на обратном пути в свои покои я силился принять все то, что мне так любезно поведали и позволили узреть. Кажется, теперь осталось лишь не сойти с ума.
Вот же я вляпался сам того не ожидая.
Уже в коридоре между моей спальней и спальней Алессандры возле выхода на балкон я заметил Руслана. Он сидел, свернувшись клубочком и вжавшись в угол, будто старался вовсе слиться со стеной. Балконная дверь была отворена настежь, и взгляд его небесных глаз такой печальный и не по годам осознанный глядел куда-то вдаль.
На его правом колене красовалась свежая ссадина.
– Руслан? Почему ты тут сидишь? – обеспокоенно спросил я. Аккуратно, словно боясь спугнуть, я подошел к племяннику.
– Дядя Милон? – удивился малыш, резко вырванный из своих тяжелых размышлений, – я сижу здесь и жду, когда рана на ноге затянется. Не хочу, чтобы мамочка увидела, что я поранился.
– Как это произошло? – прекрасно зная ответ, все же спросил я.
– Господин Больфис не любит меня, – Руслан поглядел своим проникновенным взглядом, от которого внутри у меня все падало и сжималось от боли, – я часто попадаюсь ему под горячую руку. Он считает меня слабаком. Наверное, он прав.
– Нет, он совершенно не прав, – нахмурился я – внезапная злость к Редьярду опалила мою грудь.
Не успел я продолжить, как племянник опередил меня:
– Мне нет места в этом мире, господин Милон. Я человек и вампир, но в тоже время – ни то и ни другое, люди ненавидят таких, как я, а вампиры боятся. И даже если мне посчастливиться дожить до того дня, когда мне разрешат покинуть эти стены, что служат мне верным заточением, то за их пределами высока вероятность моей погибели от зубов какого-нибудь вампира.
Пока он говорил столь проникновенную и прискорбную речь, которая была абсолютно не свойственна ребенку его лет, глаза его казались потухшими и отстраненными, словно у его несчастной матери.
– Руслан, – я взял его за руку, и он печально поглядел на меня, – знаешь, если тебе и, правда, нет места в этом мире, то ты всегда можешь создать свой. – Я достал из внутреннего кармана пиджака пузырек с вампирской кровью, который я носил с собой ради таких вот случаев и накапал ее на ссадину, что мучила моего племянника. – В этом мире очень мало тех, кто примет тебя и позаботиться о тебе. То, что ты должен сделать – позаботиться о себе сам и доверить себя себе, как никому другому. Понимаешь?
Рана на коленке тут же затянулась, словно ее и не было на крошечном и бледном тельце, что казалось мне в данный момент как никогда хрупким и уязвимым.
– Если ты найдешь в себе опору, – я указал на его сердце, – вот тут, то ты станешь самым сильным и непобедимым в мире, и никто уже более не сможет тебя обидеть.
Во время моего монолога, Руслан слушал меня с предельным вниманием, широко распахнув глаза, внимая каждому слову. Затем, когда я закончил, он серьезно ответил:
– Я постараюсь, дядя. Я постараюсь найти.
– Ты молодец, – потрепал я его по голове, в который раз удивляясь покорности этого ребенка. – Конечно, скоро обед, но если хочешь, пока Мэри не видит, я приготовлю тебе вкусный банановый перекус?
– Хочу! – радостно закивал Руслан, тут же повеселев.
Я заметил, что любая авантюра, что носила характер непослушания, приходилась по душе моему племяннику. Я взял его за руку, и мы отправились на кухню, где было проведено тайное приготовление банановой вкусности.
2.
– Такие собрания проходят примерно раз в два-три месяца в зависимости от занятости дворецких, экономок и домоправительниц, – поведала мне Алессандра, рассказывая о местной традиции элитной прислуги собираться в клубе на чаепитие за обсуждением важных новостей.
– Должен заметить очень интересная традиция, – поддерживал я разговор с любезной Алессандрой, которая частенько делилась со мной различными историями из жизни, а также подобными известиями. Что поделать – ведь я был ее любимчиком.
– Я очень рада! – выпалила она с весьма довольным видом в тот самый момент, когда в столовую вошел господин Больфис, где мы собственно и вели беседу, пока домоправительница накрывала на стол, а я ей преданно помогал.
Редьярд растеряно улыбнулся Алессандре, видимо посчитав, что она обращается непосредственно к нему. Домоправительница поспешила объясниться:
– Это я не вам рада, господин Больфис! – и толи это было сказано случайно, толи намерено – мне оставалось лишь гадать.
Редьярд же недовольно приподнял брови и вмиг удалился из столовой.
К слову, меня уже успели представить господину Больфис, и он не выразил по моему поводу никаких эмоций, видимо подобно Дезмонду Беднаму, приняв меня за пустое место. Но это до поры до времени.
Мы сели отобедать, и что оставалось крайне необычным для меня – что ни одна из кузин никоим образом не отреагировала на приезд своего дорогого родителя, будто их отец и вовсе не отлучался на столь долгий срок из дома.
Это было странно и подозрительно одновременно.
– Роберта, – заговорил мягко Редьярд, который теперь сидел прямо напротив меня вместо Филиции, что столь любезно уступила ему свое место во главе стола. – Ты не подумываешь о замужестве?
Я заметил, как Скарлетт украдкой закатила глаза, ведь для нее данная тема изжила себя заведомо до.
– Как я могу это делать, отец? – спокойно ответила Роберта, сохраняя безупречный светский тон, – ведь дабы выйти замуж, нужно чтобы тебя туда позвали.
– Разумное замечание, – усмехнулся Редьярд, – как твой родитель, я полагаю, что уже пора позаботиться об этом.
– Вы имеете на это полное право, – не дрогнув, согласилась Роберта, однако сложно было не заметить мимолетный страх в ее заблестевших глазах.
– Видишь ли, – Больфис расплылся в ядовитой улыбке, косясь при этом на Филицию, которая в свою очередь игнорировала его. Но и в газету она более не глядела. – У меня есть для тебя подходящая партия. Твоя дорогая матушка выразила нейтралитет по данному вопросу, переложив принятие решения на твои хрупкие плечи. – Тут Роберта напряглась еще пуще, дыхание ее потяжелело, хотя она старалась это скрыть, – так вот, дочка, милая, выбирай – ты послушаешься отца или захочешь самовольничать, угрожая безопасности нашей власти?
