Irin Joki
Дом злых ведьм с холма. Том I.
Я так и проворочался в страданиях и всепоглощающей полудреме, пока за окном не забрезжил рассвет, и ласковое солнце не коснулась игриво лучами моего лица, как рыжая ведьмочка провела пальчиками по моей щеке за той злополучной ширмой.
3.
Встав пораньше, я решил заняться важным делом – нужно было покормить осла, вывести его на утреннюю прогулку, предварительно удерживая его крепко за поводья, дабы избежать печально известного исхода событий. Я наслаждался свежим воздухом, прелестной погодой и тем, как пух от деревьев поднимается высоко в воздух, словно небожительницы манили и притягивали его к себе, созывая на совет.
Однако не стоит забывать, что этому дому было чуждо все романтическое и возвышенное, и как только я имел неосторожность отвлечься и раствориться в собственных мечтаниях, как тут же увидел сонное и рассерженное лицо тетушки Филиции, что стремительно направлялась ко мне, грозно вышагивая по теневой стороне двора.
– Ох, госпожа, вы уже проснулись, какой превосходный денек, согласитесь… – мне не довелось закончить предложение, так как любезная тетушка, которая явно не была склонна к излишним и обременяющим собственную особу церемониям, облила меня из ведра ледяной водой с ног до головы. Я вздрогнул – колкий холод вмиг поглотил все мое тело, которое явно было не готово к подобного рода провокациям. Вода также неминуемо попала на несчастного Оскара, который невозмутимо и безмятежно пожевывал рядом травинку. Животное возмущенно и обиженно завопило, выражая свое недовольство, а я лишь ошарашено глядел на виновницу данного происшествия не в силах подобрать с пола дар речи, что валялся там с первого дня моего пребывания в особняке.
– Помой осла, он воняет! – сердито высказала мне Филиция и, удовлетворенная своими указаниями, удалилась прочь.
Мне ничего не оставалось, как вытереть насухо беднягу Оскара, вернуть его в хлев и поспешить наверх, дабы сменить одежду.
В столовой за завтраком я решил почитать газету под стать тетушке, которая кажется сегодня была отчего-то не в духе. Удобство этого предмета заключалось в том, что газета не только являлась поставщиком большого количества информации, но также служила укрытием от проницательного взгляда Филиции. Мне вовсе не хотелось попадать под ее грозный взор, особенно после вчерашнего случая за ширмой в ателье. Клянусь, порой мне казалось, что госпожа Альдофин умеет читать мысли и от этого меня мороз пробирал по коже. К счастью, моя тяга к новостной колонке не показалась ей чем-то подозрительным и она меня не трогала.
Пока кузины обсуждали подробности вчерашнего дня, а Руслан одиноко жевал овощи из своей тарелки, потому что его матушка всю ночь собирала цветы полной луны и сейчас отдыхала в своих покоях, я наткнулся взглядом на заметку на первой полосе газеты:
«Пропал вампир, Третчер Линс, обращен в двадцать пять лет, приближенный Редьярда Больфис, входит в подчинение Кая Мора. Уехал в понедельник утром в пригород Кастонии графства Ром-Анов с заданием особой важности, остановился в местном трактире и не вернулся во вторник утром, 25 мая, оставив все вещи в комнате. Просим, если заметите данного вампира, сообщите в ближайший вампирский Совет».
Я нервно уставился на зарисовку, что была предоставлена рядом – портрет пропавшего вампира, и без труда узнал в нем незваного гостя, что мне посчастливилось хоронить позавчера с кузинами на нашем заднем дворе.
– Дорогие дамы… – произнес я дрожащим голосом, прерывая их возбужденные обсуждения. Они вмиг уставились на меня своими чистыми глазками, полными невинности. – Тут в газете сводка о пропавшем вампире… это не тот ли бедолага, что покоится на заднем дворе нашего дома?
Рири тут же изогнувшись, словно кошка, заглянула в газету и проговорила:
– Да что ты, это не он, кузен, это какой-то другой вампир – мало ли их пропадает.
– У позавчерашнего лицо было упрямее с таким высоким лбом, – дельно заметила Алессандра заглянув в газету с другой стороны. Вид у нее был до ужаса деловой, а с этим пудингом в руках, что она несла на стол, и вовсе вызывала у меня неподдельное доверие.
– Если бы это был какой-то важный вампир, то мы бы обязательно о нем сообщили, – невинно подхватила Роберта.
– Правда! А про того, что нашли мы, вряд ли бы написали в газетах! – беспечно пожала плечами Франческа.
– Известно ли вам, что в лесах бродит полно незаконно обращенных вампиров, – загробным голосом произнесла Скарлетт, накладывая себе пудинг из тарелки, что подала ей Алессандра, – если сдать такого вампира вампирскому совету, то его семья по закону подвергнется казни. Мы не хотим лишних смертей.
– В лесах полно вампиров?! – опешил я, подскакивая на месте.
– Конечно, – пожала плечами Скарлетт, нисколько не обеспокоенная моими волнениями, – Руслан, хочешь пудинг, пока Мэри нет?
Ее голос, когда она обращалась к племяннику, звучал куда нежнее и любезнее, нежели когда она обращалась ко мне. Знают богини, не видать мне от нее снисхождения.
– Спасибо, тетя, – проговорил мальчик, опасливо покосившись на Филицию. Но та не выражала никаких признаков жизни, по обыкновению закрывшись газетой.
– Чем дальше от столицы – тем больше незаконно обращенных, – вступила в беседу Филиппа, – говорят, в горных частях материка от них проходу нет.
– Откуда тебе это только известно?! – в нетерпении воскликнула Франческа.
– В каком смысле? – приподняла невозмутимо бровь Филиппа.
– Ты в последнее время постоянно повторяешь – «говорят», «мне рассказали». Вот кто, кто тебе это рассказал?! Ведь ты только с нами общаешься!
Филиппа в ответ лишь хмыкнула и продолжила смаковать фужер со свежей кровью.
После завтрака Алессандра вручила мне письмо от Мариэль, которое я судорожно ожидал со дня на день. И мои прежние волнения относительно пропавшего вампира сменились новыми тревогами. Не отрывая взгляда от письма, я намеревался подняться в свои покои, дабы в полном одиночестве вкусить порцию новых душевных терзаний.
Мэри уже спустилась вниз, и каждая из кузин поспешила обратиться к своим повседневным заботам, как вдруг раздался угрожающий стук в дверь.
Мне не показалось – именно угрожающий.
Все девушки вздрогнув, замерли на своих местах, вселяя в меня еще больший ужас своей странной реакцией.
– Это он, – прошептала таинственно Скарлетт.
Мэри тут же зашептала весьма настойчивым тоном, какой ей был обычно не свойственен:
– Иди, сынок, поиграй в саду в тени.
Руслан безмолвно последовал приказу, а я, застыв с письмом в руках, силился принять правильное решение – то ли мне тоже спасаться бегством, или все же предпочесть любопытство жизни и остаться поглядеть на подозрительного гостя?
Я скрылся в тени под лестницей и стал выжидающе наблюдать. Девушки воинственно выстроились перед дверью, словно устраивая засаду для нежеланного посетителя, и лишь одна Алессандра, которая всегда была выше над любым жизненным обстоятельством, с неизменно независимым видом поспешила отворить двери. Зловещий скрип разнесся эхом по первому этажу, легкий ветерок тут же забежал внутрь, торопливо подгоняя вездесущий пух от тополей, и передо мной предстал молодой юноша примерно моего возраста.
Глаза его темно-карего, почти что черного цвета, блестели недобрым блеском, уголок губ был приподнят в ехидной ухмылке, передние пряди небрежно спадали ему на лицо. Его одежда выдавала в нем богатство и роскошь, коих были не удостоены остальные кланы. За спиной его виднелась карета помпезного вида с гербом рода Беднам.
О нет…
– Господин Габриэль Беднам, доброе утро! – радушно поприветствовала гостя Алессандра, не обращая никакого внимания на повисшую в холле напряженную атмосферу. Не говоря уже о том, что каждая из кузин стояла в позиции готовности к бою, и взглядом впивалась в юношу. Домоправительница продолжила, – как славно, что вы выкарабкались с того света, мы уже совершенно отчаялись. Надеюсь, дьявол не удерживал вас там насильно?
– Здравствуйте, – небрежно бросил парень – его голос пробирал до дрожи, – скорее меня удерживали боги, нежели сам черт.
– Вы так лестно о себе думаете, это похвально, – улыбаясь, продолжила свою изящную издевку Алессандра, – впрочем, к кому вы пожаловали?
– К госпоже Альдофин, – он улыбнулся, обнажая клыки, и добавил, – к Скарлетт Альдофин.
– Что ж, в таком случае, не смею препятствовать – прошу, проходите, – уступчиво посторонилась Алессандра, пропуская парня вперед.
– Благодарю вас, – пролепетал он, при этом лицо его было жутко вымученным, будто произносить вежливые слова являлось для него пыткой.
Кузины хитренько переглянулись – Роберта, Мэри, Франческа и Филиппа испарились, спеша оказаться в гостиной. Скарлетт и Ребекка проследовали за гостем.
Я же, не имея права быть приглашенным на ведьмин шабаш, прокрался через библиотеку в бильярдную и стал вновь заниматься уже привычным делом – подглядывать.
Габриэль молча уселся на один из диванов, рядом с ним по обе стороны, словно отгораживая пути отступления, расположилась Филиппа с фужером и Рири, которую весьма забавляла сложившийся ситуация. Франческа, закипающая от нескончаемого возмущения, плюхнулась в кресло и скрестила воинственно руки на груди, всем своим существом выражая отвращение к посетителю.
На диван напротив, сохраняя молчаливое достоинство, села Роберта и Мэри, взгляд которой стал более ясным, нежели обычно. Между ними прямо напротив самого Габриэля опустилась Скарлетт, с которой парень не сводил пристального взгляда, будто силясь прожечь девушку насквозь.
– Чай, кофе? – разрезая жуткую тишину, вмешалась Алессандра. Я знал, что для этой женщины совершенно не было важным, что здесь происходит – распри, свары, убийства, прочий произвол, она в любом случае продолжит выполнять свои обязанности, пребывая во власти гордого спокойствия.
– Чай, прошу вас, будьте добры, – вновь почтительно, но будто сквозь зубы выдавил из себя Габриэль.
Только он собирался опять обратить свой колючий взор на Скарлетт, как Алессандра поинтересовалась:
– Чай – черный, зеленый, с ягодами, с шалфеем, с лесными травами, с бергамотом, с душицей, с мятой, с медом, с лимоном, с молоком, господин?
Тяжело дыша, будто все его нервы внутри кипели и дымились, парень прошипел:
– Черный чай, без трав, благодарю вас, что так заботитесь обо мне.
– Ах, что вы, что вы! Это моя святая обязанность! – улыбнулась домоправительница, – должна заметить после возвращения с того света вы стали столь обходительны, господин Беднам. Не могла помыслить, что подобная профилактика будет полезна юношам с бунтарским характером.
– Мне это только в радость, – едва сдерживая бушующую злость, процедил Габриэль, и стоило только Алессандре удалиться, он вновь уставился на Скарлетт, при этом недовольно поджав губы.
– Господин Беднам, – выдохнула Роберта, слегка улыбнувшись, – мы очень рады, что с вами все в порядке. Боги услышали наши молитвы.
И хотя ее тон был по обыкновению светским, вся ее наружность говорила о том, что она явно насмехается над гостем.
– О да, – подхватила Франческа, все еще скрестив руки на груди, – сложно представить поток слез сестричек Бетси, если бы вы все же решились испустить дух.
– Однозначно, что их скорбь была бы просто огромной, по сравнению со скорбью ваших братьев и дяди, – ехидно добавила Филиппа, делая глоток из фужера.
– Ох, покорно благодарю вас за столь лестные речи обо мне, – издевательским тоном бросил Габриэль, – неужели вы считаете, что я все позабыл? Я все прекрасно помню, вы, чертовы стервы! Ай!
На последних словах он закусил губу и прищурился, будто что-то сильно обожгло ему рот.
– Ай, дьявол, как жжется! Где чертов чай?! – он прикрыл рукой рот, изнемогая от боли.
– Мне кажется, вам не следует так выражаться, – ласковым голоском пролепетала Мэри, при этом, не забывая мило улыбаться, – иначе может обжечь еще больнее.
– Остренько, правда? – лукаво щурясь, спросила Рири. Она облокотилась локтем о спинку дивана, подперев голову рукой. – Я знаю, что вы терпеть не можете острые блюда.
– Прямо, как нечисть, – заметила Роберта, но тут же напускно спохватившись, приложила ладонь к своим губам, – ой, прошу прощения, как грубо.
– Что это за дрянь?! Что вы сделали со мной?! – взревел Габриэль, который явно не привык к каким-либо неудобствам в жизни, ведь все его капризы исполнялись вмиг армией слуг и подчиненных. – С тех пор как я очнулся, стоит мне только заговорить, как мой рот тут же накрывает обжигающей волной, будто я до отвала наелся острого перца!
– Неверно, – возразила Филиппа, – скорее, стоит вам только начать употреблять в речи недопустимые слова для джентльмена, и ваш ротик сразу же жжет.
– Видишь, все очень просто, сладкий, – расплылась в пугающей улыбке Рири, – тебе надобно впредь вести себя прилично, вот и все.
– Верните все, как было! Или же…ха… я помню до мельчайших деталей ту ночь, как вы гнали меня по лесу, а я бежал почти что испустив дух! Вы гнали меня, как какого-то зверя!
– Ты хуже зверя! – прошипела Франческа.
– Я все помню, и не забуду никогда, – дрожащим голосом прошептал Габриэль, при этом судорожно облизывая губы, – госпожа Роберта наступила на меня! А вы, обе, – он сверкнул глазами на Рири со Скарлетт, – вы, призвали какую-то нечисть и измывались надо мной! Чертовы ведьмы!
– Ах, Ребекка! – вскочила, свирепея Франческа, не обращая внимания на то, что Габриэль опять стал ныть от острой боли, – ты клялась, что наложила печать на его память! Почему, скажи на милость этот нахал все помнит?!
На этих словах Габриэлю угрожало то, что обычно угрожает мне – Франческа чуть было не зарядила своей рукой ему прямо по лицу. Однако господин Беднам так страдал и маялся от своего проклятия, что ему кажется, было все равно.
– Не спеши с выводами, Франи, – спокойно проговорила Рири, – дьявольская уловка заключается в незначительной детали, ускользающем условии. Я решила оставить его воспоминания нетронутыми, – она ухмыльнулась, глядя на гостя, хотя тот и выражал явную враждебность, – только вот рассказать о том, что с ним произошло, он никому не сможет.
– Поэтому он и не поведает нам, кто на него напал после нашего ухода? – холодно осведомилась Роберта.
– Хотелось бы знать, кто посмел выпить всю кровь нашей жертвы на нашей же территории, – приподняла бровь Филиппа.
– Злой рок судьбы, – тяжело вздохнула Рири, – когда я ставила печать, я же не знала, что кто-то захочет на него напасть после нас в том же лесу. Ирония, не правда ли?
– Ирония? – невинно улыбнулась Мэри, – или чей-то коварный замысел?
Напряженная тишина повисла в гостиной.
– Дядя Милон? – раздался за моей спиной детский шепот, в котором проскальзывали нотки беспокойства.
– Что? – прошептал я, не оборачиваясь к племяннику – мне не хотелось упустить ни единой детали в этой занимательной беседе.
– Ваше письмо горит, – прошептал Руслан, указывая на милый конвертик, что хранил долгожданный ответ Мариэль, который оказавшись в опасной близости с камином, по моей неосторожности заполыхал синим пламенем.
– Вот черт! – шепотом взревел я, предпринимая явно бесполезные попытки потушить огонь.
Глубоко в душе я понимал, что содержимое послания пришло в негодность и что у меня едва ли получится что-либо прочитать. Пламя настолько объяло конверт, что мне ничего не оставалось, как покориться судьбе и выкинуть его в камин, дабы не обжечься.
И вот так письмо от моей невесты благополучно сгорело.
Сгорело.
Как и моя жизнь.
– И ты не знаешь, кто мог напасть на тебя после нашего ухода? – допытывалась Франческа в гостиной, все еще нависая над Габриэлем.
– Откуда мне знать?! И вообще мне на это наплевать! – выпалил парень и тут же пожалел об этом, – чертовы ведьмы! Снимите с меня проклятие!
– Ох, сладкий, вынуждена тебя расстроить, но я вычитала весьма действенное заклятие, – проговорила Рири, вытаскивая что-то из своего кармана, – благодаря этому ты теперь навеки обязан вести себя вежливо и галантно, иначе твой ротик так и будет обжигать.
В руках она демонстрировала короткую косичку, цвет волос которой был идентичен оттенку волос господина Беднама.
Юноша вытаращил глаза и, задыхаясь от злости, наконец, прошипел:
– Так вот кто срезал мне косичку! Как это понимать?! Ты что не могла для своего обряда выдернуть пару волос?! Обязательно было все прибирать к своим грязным рукам?! Ай! Вот черт!
Он вновь схватился за рот и покатился по дивану, как умалишенный.
Ребекка лишь засмеялась и, склонив голову, проговорила:
– Милый, советую тебе все же обучиться этикету и манерам, а эта косичка, хм, – дьявольская ухмылка расползлась по ее губам и она стала по истине устрашающей. Чем больше проступала ее ведьминская личина, тем прекраснее она мне казалась. Рири продолжила, – с ней мне будет куда легче контролировать заклятие.
Поджав губы, Габриэль кипел от злости и обжигал взглядом каждого, кто находился в комнате. Но особенно доставалось Скарлетт, сразу становилось ясно к кому из присутствующих юный Беднам испытывает наибольшую ненависть. Девушка не оставалась в долгу – она глядела на гостя так, словно силилась проклясть его и весь его род на несколько поколений вперед. И от этой опаляющей неприязни у меня пробегали мурашки по коже.
Габриэль собирался что-то возразить на выпад Рири, но тут стремительно переступая порог, вмешалась Алессандра.
– Прошу прощения, я принесла вам чай.
– Спасибо вам, – с нажимом поблагодарил парень и, сделав глоток, тут же выплюнул чай в сторону.
– Ах, господин Беднам, я положила в чай имбиря, это полезно для здоровья, – у домоправительницы был совершенно непричастный вид, который в то же время так и кричал о том, что она откровенно издевается над несчастным, но доказать это было крайне сложно.
Неожиданно во входную дверь постучали, и я сразу узнал этот стук. Быстро сменив положение, я бросился из бильярдной в библиотеку, Руслан, что все это время стоял позади меня и наблюдал драму в гостиной, последовал за мной.
– Кто это? – спросил племянник, опасливо выглядывая из-за меня – его глаза блестели любопытством.
– Господин Романов! – воскликнула как можно громче Алессандра, намеренно предупреждая тем самым кузин.
Мы мигом сменили положение обратно.
– В шкаф его! – командным тоном распорядилась Роберта, указывая на Габриэля, который только и успел пропищать «Что?», явно не ожидая подобного обращения со своей неприкасаемой особой.
– Трета, – прошептала Рири какое-то заклинание и дунула на макушку парня, которого уже схватили Филиппа с Франческой с обеих сторон и потащили к одному из шкафов.
– Я приму весь удар на себя, – вздохнула Роберта, поправляя на ходу прическу с таким видом, будто собиралась идти не к наследнику графства, а к Черному демону.
Девушка покинула гостиную, несчастный Габриэль, лишенный права выбора, проводил ее силуэт глазами полными страха, Мэри небрежно закинула чайную чашку, из которой он имел удовольствие только что пить, следом, и двойняшки закрыли дверь. Рири с помощью колдовства запечатала шкаф, чтобы пленник не помышлял о побеге, и все кузины, прибывая во власти женского любопытства, отправились за Робертой.
Отправились и мы с племянником. Алессандра тем временем учтиво удалилась на кухню.
– Госпожа Альдофин, – поддался вперед, но вовремя остановил себя Натаниэль, заметив, что остальные сестрицы – непрошеные свидетели, топчутся позади объекта его пылкой страсти, – почему карета Беднамов стоит возле вашего особняка?
– Доброе утро, господин Романов, – спешно присела Роберта в знак приветствия, – господин Беднам любезно одолжил нам экипаж.
– Вы куда-то собираетесь? – слегка усмехнулся Натаниэль, сразу заподозрив здесь что-то неладное.
– Мне нужно посетить одно светское мероприятие, – проговорила Роберта – надо было отдать ей должное, врала она изумительно.
– Ладно, – игриво вздернул бровями Натаниэль, – если вам понадобится что-то в этом роде, можете обращаться ко мне.
– Непременно, благодарю, – с достоинством ответила Роберта, пропуская мимо ушей бесконечные перешептывания и хихиканья за своей спиной. – Я надеюсь, вы не проделали такой долгий путь, только для того, чтобы поинтересоваться насчет кареты господ Беднам?
В этот момент я понял, насколько на самом деле может быть опасна кузина Роберта – она лгала с такой грациозностью и ловкостью, что сложно было ее в этом уличить. В ее изумительном вранье не находилось изъяна, но лишь господин Романов был способен распознать ее чарующую ложь. Как? Мне оставалось вовсе не ясным.
– Что вы, госпожа Альдофин, я не настолько еще обезумел от любви к вам, – озорные огоньки загорелись в глазах парня, – чтобы преследовать вас по каждому пустячному поводу.
Глаза Роберты распахнулись от подобной дерзости, а ее любезные сестрички, что так и продолжали стоять подле них, засмеялись еще громче вопреки всяким приличиям и стеснениям.
– Брысь! – строго шикнула на них Роберта, слегка повернув голову, и каждую из них в тот же миг, как ветром сдуло. Затем девушка обратилась к своему собеседнику, – полагаю, это признание, господин Романов?
Натаниэль, который ждал такой реакции, удовлетворенно произнес:
– Конечно, а как иначе? Разве могу я ухаживать за той леди, которую не люблю всем сердцем и душой?
– Вы ведете себя неприлично и легкомысленно, – надменно отрезала Роберта, тем самым растерзывая сердце парня на куски, – я не верю ни единому вашему слову.
– Погодите сердиться, прошу, – перебил ее Натаниэль, нисколько не упавший духом, – я лишь привез вам ленты.
– Ленты? – удивилась девушка, явно не ожидая такого исхода событий.
– Да, в прошлый раз я заметил, как вы перебирали ленты и вспомнил, что у меня в поместье простаивает почем зря целый сундук матушкиных лент. Вот я и подумал, быть может, они вам пригодятся.
Он подозвал слугу, который поспешно занес в холл старинный сундук ручной работы из медного серебра. Натаниэль откинул крышку, и внутри оказалось огромное количество ярких атласных и кружевных лент превосходного качества.
Впервые за все время я увидел, что Роберта была выбита из колеи – ее маска истинного достоинства, которой она так любила прикрывать свои чувства и эмоции, грозилась вот-вот дать трещину.
– Это… это очень… – проговорила она, зачарованно глядя на ленты, – вы очень любезны, но я не могу принять такой щедрый подарок, тем более от мужчины.
– О нет, вы обязаны принять его, – сокрушенно проговорил Натаниэль, внутри явно наслаждаясь, какое воздействие он оказал на девушку, – это ведь ленты моей покойной матушки… вы бы сделали мне большое одолжение, применив эти ленты в своем творчестве. Прошу вас… обидно, когда такая красота простаивает на пыльном чердаке почем зря.
Тяжелое дыхание вздымало грудь Роберты, она терзалась муками выбора, лихорадочно обдумывая, как поступить будет правильнее. И все же, облизнув нервно губы, она, приосанившись, уверенно проговорила:
– Хорошо, в память о вашей доброй матушке, я приму этот подарок. Раз уж он никому более не пригодиться.
– Вы доставите мне этим несказанное удовольствие, – улыбнулся Натаниэль, неотрывно глядя на Роберту, которая беспричинно краснела от волнения.
– Не хотите чаю, господин Романов? – вспомнила о приличиях девушка, и о том, что она все еще держит гостя в холле.
– Нет, благодарю вас, но у меня дела. К тому же, – он расплылся в дьявольской улыбке, – разве у вас не намечается светское мероприятие?
– Да… вы правы, – почти что позволила себе потерять хватку Роберта, – заходите на чай, господин Натаниэль.
– И вы, госпожа Роберта, разделите со мной чаепитие? – вздернул бровями парень.
– Непременно, обычно мы устраиваем чай в нашей беседке в саду, – быстро проговорила девушка, стараясь не смотреть на своего собеседника.
– И мы проведем это чудесное время наедине? – с надеждой в голосе поинтересовался Натаниэль.
– Я благодарна вам, но не настолько, – серьезно произнесла Роберта, поглядев прямо в глаза парня.
– Хорошо, – улыбнулся он, – до встречи.
– До свидания.
И на этом господин Романов весьма довольный собой удалился.
После этой дивной сцены, что несказанно согрела мое сердце, последовала сцена еще более приятная. Габриэль Беднам был выдворен из заточения шкафа самым бессовестным способом – схваченный за шкирку госпожой Франческой он был оттаскан прямиком в холл. Алессандра торжественно отворила входные двери ради такого случая и несчастный Габриэль Беднам, заложник колдовского безмолвия, был вышвырнут из особняка клана Альдофин, словно какой-то проходимец. Напоследок девушки одарили его самыми уничижительными взглядами, на которые только были способны. Мэри с размаху швырнула ему его пиджак, что он оставил в холле, Рири помахала ему вслед его же косичкой.
Мне было неизвестно, остался ли господин Габриэль Беднам немым человеком на всю жизнь, или же со временем чары заклятия рассеются, и он сможет обрести желанный голос.
Тем временем терпение мое подошло к концу, любопытство не обжигало меня более, а бездыханно валялось там, где я по обыкновению искал свой дар речи.
– Кузины! – выпалил я, вылетая из укрытия, словно ошпаренный. Племянник мой, будучи разумным ребенком, решил моему примеру не следовать и тихо скрылся с глаз долой.
– Что с вами, Милон? – нахмурилась Роберта, слегка оторопев от моего неожиданного появления.
– Мне нужно в срочном порядке обсудить с вами кое-что, и я решительно не принимаю никаких отговорок и отказов! – стараясь придать голосу строгости, проговорил я.
– Хорошо… – вовсе растерялась Роберта.
– Со всеми одновременно, что ли? – скривилась Франческа, на которую, по-видимому, нисколько не повлиял мой решительный тон.
– Да! Ступайте немедленно все в гостиную! – угрожающе произнес я, испытывая при этом крайнюю неловкость. Их лица были столь устрашающими, что я поспешил добавить, – пожалуйста.
Когда я был одарен, подобно Габриэлю Беднаму, презрительными взглядами (кроме Рири, все мы знаем, как она на меня глядела, в целях ее безопасности я даже вспоминать это не хочу), мы все расположились в гостиной, будто собрались на важный семейный совет, в коих я никогда не участвовал.
Предусмотрительно я прикрыл двери, дабы тетушка Филиция не прознала, о чем мы здесь толкуем, хотя для чуткого вампирского слуха это вряд ли станет преградой.
– Так, – судорожно выдохнул я, начиная нелегкий разговор. И начал я его издалека, – как вам известно, я ваш единственный родственник, к тому же я глава клана Альдофин.
Роберта приподняла бровь, явно выражая несогласие.
– Не нужно здесь строить глазки, Роберта! – рассердился я, – понятное дело, что все мы беспрекословно слушаемся госпожу Филицию, однако это не отменяет того, что я единственный мужчина в семье. Руслан не в счет, Мэри, – поспешно бросил я, видя ее лицо, что наполнилось возмущением, – и я несу за вас ответственность, хотите вы этого или нет. Если вы порочите ваше собственное имя постыдными выходками, это бросает тень не только на ваших сестер, но и на весь клан в целом.
– К чему этот разговор? – недовольно пробурчала Скарлетт, сидя дальше всех от меня в кресле.
– Не перебивайте брата! – возмутился я, – мне приходится мириться с вашими манерами, упрямством и прочим бесстыдством, которое не должно присутствовать в арсенале приличной юной леди! И я готов закрыть на подобные выходки глаза, но! – я перевел дух, собираясь с мыслями, – я не могу и дальше делать вид, будто ничего не происходит, и я ничего не знаю.
– Относительно чего? – спокойно спросила Филиппа.
– Относительно того, что только что происходило в этой комнате, когда вы таскали за шиворот по всему первому этажу не представленного мне юношу! Я, как и всегда, не был посвящен ни во что, поэтому мне оставалось лишь догадываться, что это никто иной, как Габриэль Беднам.
– Как это вы узнали, что это именно Габриэль Беднам?! – вновь воинственно сложив руки на груди, осведомилась Франческа. – Подслушивали, да? Еще на нас что-то говорите…
– Франи! – усмирила Роберта сестру. Та лишь фыркнула, демонстрируя всем и вся свое недовольство.
– Как я понял? Как я понял! – нервно посмеиваясь, воскликнул я, – догадался методом исключения! Что это еще за постыдные обвинения, кузина Франческа?! Вы сами не желаете объясниться? Почему стоит мне только выйти в свет, как я бесконечно слышу подозрения и получаю неприкрытые намеки, что это якобы вы напали на Габриэля Беднама? Почему я должен выслушивать это от людей, которых впервые вижу, когда моя же семья не посчитала нужным посвятить меня в такие детали, как нападение на человека!
– Мы не нападали на него, – огрызнулась Скарлетт.
– Тогда расскажите мне, будьте любезны, что произошло в ночь моего приезда – я хочу это знать, чтобы в случае чего я смог защитить вас! – я тяжело выдохнул. Видя, как поменялись их лица, я решился использовать последний припрятанный козырь, дабы добить их, – к тому же не забывайте, что я стараюсь быть вам хорошим братом! Я купил вам платья, даже уже выписал чек, и готов покупать вам что угодно, хоть наряды, хоть украшения, хоть ручного вампира, поэтому я вправе требовать от вас такого же доверительного отношения!
– Так и быть, – сдалась под тяжестью моего нытья Роберта, – мы все расскажем.
– Роби! – краснея от негодования, выпалила Франческа, – мужчинам нет места в ковене!
– Он все равно уже в это втянут, – вздохнула Роберта, потирая лоб, словно ей совсем стало дурно.
– К тому же, Франи, – подала голос Мэри, – он вовсе не мужчина, а наш кузен!
Ну, спасибо большое на добром слове, Мэри.
– Позвольте, здесь должны решать вовсе не мы – рассказывать или нет, – рассудительно заметила Филиппа, – только Скарлетт может дать нам ответ.
– Послушайте, – примирительно начал я, чтобы все прояснить, – я признаюсь вам, что уже знаю всю предысторию этого дела. И если это вы напали на Габриэля Беднама, я вас за это ни капельки не осужу, мне он сам омерзителен. И если вы хотите уничтожить его, то я мешать не стану, а даже наоборот помогу, только скажите.
– Господин Альдофин, – наконец-то подала голос Скарлетт, и все тут же притихли, – нам не составит труда поведать вам о том, что случилось той злополучной ночью, тем более рассказывать там особо нечего. Но вы должны пообещать, что не станете вмешиваться, ведь с самого начала это лишь наше с сестрами дело, и закончим мы его на наше усмотрение.
– Я даю вам свое обещание не вмешиваться, – серьезно поклялся я и опустился на диван напротив кузин, дабы выслушать их рассказ.
– Раз вам известна предыстория, то затрагивать ее я не стану, ибо мне неприятно это вспоминать, – начала Скарлетт довольно-таки нехотя, – вы уже видно давно догадались, что мы ведьмы?
– Как сказать… относительно недавно, а если быть точнее – на днях, – силясь сохранить спокойствие, ответил я.
