Irin Joki
Дом злых ведьм с холма. Том I.
Мы привязали лошадей покрепче, взяли ружья и патроны, и разбрелись поглощенные мрачным лесом в разные стороны. Полицейский с сочувствием бросил мне напоследок «береги себя», Даниэль же – мой учитель и наставник в борьбе против демонов, проводил меня тревожным взглядом. Я же, двигаемый желанием, ни за что не поступиться со своими принцами, быстрым и стремительным шагом пошел прочь.
Пахло мокрой травой и дикими ягодами. Кроны деревьев росли здесь довольно плотно друг к другу, поэтому в глубине леса было темно. Сумрак окутывал огромные корни деревьев, что проступали сквозь землю и казались чем-то потусторонним из-за плохого освещения. Мое дыхание потяжелело – я ощущал всем нутром нарастающую тьму. Я облизал пересохшие губы и остановился. Напрягая свой чуткий слух и убедившись, что никого нет поблизости, я повесил ружье на плечо.
– Ах… дела, – протянул я, разрезая шепотом мертвую тишину леса, – не думал, что угожу в собственную ловушку.
Я прекрасно осознавал, что Иэн Иваницкий был искусным охотником на нечисть. Ему не составит труда быстро и ловко пристрелить парочку демонов. Возможно, он уже заполучил как минимум один трофей. Снедаемый этими чувствами, я достал перочинный ножик и, недолго думая, полоснул им прямо по ладони. Кожа разделилась, давая теплой крови вылиться тонкой струйкой прямо на траву. Порез отдавал пульсирующей болью, я выжидал, сделавшись приманкой вместо охотника.
Не успело время утечь хотя бы на минуту, я потихоньку начал ощущать еле уловимый шум. Неминуемо приближающихся, словно шорох листвы от беспокойного ветра, меж уродливых деревьев я увидел троих оголодавших демонов, что наперегонки, словно дети, мчались ко мне.
Я возвел ружье и, прицелившись, спустил курок.
– Один, – выдохнул я, прицеливаясь во второго демона, что мчался ко мне быстрее пули.
Выстрел просвистел, натягивая мои нервы до предела.
– Второй…
Не успел я направить ружье на третьего гостя, как из ниоткуда выбежало еще парочка демонов. Красные, налитые кровью глаза контрастировали с бледным лицом, клыки устрашающе выступали из пасти, готовые в любое мгновение впиться в плоть. Их человеческий облик давно растаял перед силой всепоглощающего голода.
– Богини милостивые, матушка, спаси, – прокричал я, разворачиваясь всем телом и побежав со всех ног, забывая обо всем на свете. Лишь инстинкт самосохранения и выживания били пульсирующим звоном в моей опустошенной голове.
Перепрыгивая через выступающие корни деревьев, гниющую листву, крючковатые ветви, коими тут была усыпана вся земля – я жаждал лишь выбраться из этой проделки живым.
И завладев всей удачей мира, я со всем присущим изяществом задел обо что-то правой ступней и грациозно полетел прямо на землю.
«Это конец, справедливое наказание за чрезмерную самоуверенность и хвастовство, – пронеслось в моей голове, пока тело мое находилось в секундном полете».
С грохотом встретив сырую землю всем своим существом, я быстро обернулся и увидел перед своим лицом жуткое лицо демонического создания. На секунду он замешкался, придя в некое осознание.
– Ты… – прошипел демон.
Я же, не ожидая второго шанса от судьбы, быстро приложил ружье к его груди и спустил курок. Демона отбросило, я отлетел назад, всей спиной ощущая удар о могучий ствол дуба. Все внутренности нечисти оказались на моей идеально белоснежной рубашке, что с такой нежностью и заботой подготовила для меня Алессандра сегодня утром.
Быстро придя в себя, я пристрелил оставшихся двоих демонов, что надо сказать пришли в ужас оттого, как я расправился с их собратом. Но было поздно, и они разделили его участь, став удобрением для этого прекрасного места.
Я перевел дыхание, оглядывая себя. Зрелище было еще то – вся одежда пропиталась кровавым месивом, кажется, на лице моем тоже была кровь, однако в тот момент меня это не волновало. Я даже не ощущал рвотных позывов, что было странно.
– Время поджимает, – проговорил я сам себе, и быстрым движением стал собирать свои трофеи. Условий и точных распоряжений не поступило – и я забрал то, что посчитал нужным. Тащить на себе всего демона целиком не представлялось возможным, поэтому выбора у меня особо не было.
На обратном пути мне попалась еще пара-тройка этих бесноватых созданий, и я с ними беспощадно расправился. Жалкое зрелище – что они вообще тут делают? Моримые голодом, истощавшие… и почему их так много? Все это не было простым совпадением и подозрения охватили мою и без того постоянно сомневающуюся душу.
Когда я вышел к поляне, где мы оставили лошадей, уже почти стемнело. Натаниэль курил, при этом задыхаясь и чертыхаясь. Фелес стоял подле него, прижавшись спиной к дереву и сложив руки на груди. Он о чем-то говорил с Даниэлем, который в свою очередь тоже курил.
Надо было лично лицезреть их ошарашенные лица, когда они увидели меня окровавленного, но совершенно целого, даже стоящего на обеих ногах. Фелес бросил на меня брезгливый взгляд, Натаниэль и Даниэль бросились ко мне.
– Милон, ты цел? – выпалил Романов, осматривая мое тело на наличие внешних повреждений.
– Что с вами приключилось, господин Альдофин? – пребывая в явном потрясении, проговорил Беднам.
– На вас демона вырвало что ли? – выражая всем своим существом отвращение, процедил Русаков.
Пока все присутствующие пребывали в явной растерянности, господин Иваницкий пожаловал из леса. Поначалу увидев меня весьма целого и не разорванного на мелкие кусочки, он лишь усмехнулся и ничего не сказал. Но какого было его изумление, когда я бросил к его ногам восемь пар демонических красных глаз, которые, словно шарики от гольфа, раскатились по поляне.
– Я справился с восьмерыми, что у вас? – с претензией бросил я, не отводя пристального взгляда от Иэна.
В его глазах мелькнули колкая злоба вперемешку со жгучей ненавистью, а так же немалые опасения, что он явно меня недооценивал, чем поплатился собственным авторитетом и честью. Он отбросил в сторону мешок со своими доказательствами бывалого превосходства, которых в этот раз, увы, было недостаточно, чтобы превзойти какого-то жалкого Альдофин, и подошел ко мне. Я ощущал каждой клеткой своего тела, как душа Иэна метала яростные искры в мою сторону, однако я продолжал улыбаться.
– Поздравляю, господин Альдофин, вы выиграли, мне удалось лишь пристрелить шестерых. – Он пожал мне руку, пристально вглядываясь в мое лицо. Он не верил мне ни на секунду, решил, что должно быть я где-то смошенничал, играл не честно. – Как вам это удалось?
– Мне просто повезло, – невинно улыбался я. На этот раз ангельская внешность мне совсем не помогала, учитывая, что весь я был измазан в чужой крови – выглядело это ужасающе.
– Повезло? – вздернул бровями Иэн, будто на что-то намекая. – А вы не так прост, как я думал.
– О чем это вы? – принял я непонимающий вид.
– Да так, господин Альдофин, – усмехнулся Иваницкий, – не знаешь, где именно прячется нечисть, куда ни глянь – везде она.
Я всмотрелся в его лицо и в ту же секунду понял – он совершенно не доверяет мне.
Мы возвратились в поместье, где уже был накрыт сытный ужин. Запеченная свинина, обжаренные ребрышки с летним салатом, картофель в углях, хлеб с пряными травами, что готовился в пригороде по любому случаю, вино из смородины, пирог с сыром и зеленью, ароматные гренки с чесноком и многое другое. Словом услада для глаз.
Плотно поужинав и вдоволь наговорившись о посторонней чепухе, мы переместились из столовой в гостиную, где уютно и таинственно потрескивал камин, оставляя на стенах причудливые тени. Я был уверен, что за всем этим пиршеством последует нечто серьезное и важное касающегося моего вступления в Совет. Ведь все испытания я выдержал, и сомнений в моей кандидатуре больше не было.
– Так кто же, по-твоему, Натаниэль, напал на Габриэля? – завел разговор Иэн, прикуривая сигарету. Он стоял возле окна, за которым ночь вступила в свои мрачные владения.
– Без понятия, – беспечно ответил Романов, отдавая мне бокал с коньяком, который он только что наполнил для меня, – но могу сказать одно – тот, кто убил Эмиля, Фонси и Энджела, и тот, кто напал на Габриэля, два разных существа.
– С каждым разом становится все сложнее умалчивать тот факт, что все жертвы были членами Совета, – произнес вслух Даниэль то, о чем все так усердно старались не говорить.
– Подозреваешь кого-то из нас? – усмехнулся Натаниэль, усаживаясь на диван.
– Если это кто-то из нас, то я ставлю на Иваницкого, – встрял Фелес, закатывая при этом глаза.
– Если бы это был я, то убил бы тебя первым, – тут же парировал Иэн.
– Ха, точно, снимаю обвинения, – язвительно пробурчал Фелес. В руках он так и продолжал беспрестанно вертеть окровавленную цепочку, даже в те моменты, когда подливал себе выпить. Это меня признаться слегка беспокоило.
– Почему ты считаешь, что это сделали разные существа? – вновь обратился Иваницкий к полицейскому.
– У Габриэля лишь выпита кровь, – слегка усмехнулся Натаниэль, пускаясь в объяснения, – придется признать, редко встретишь вампира, который способен регулировать остаток крови в теле человека, чтобы тот не умер. Но Габриэля кусали явно с целью оставить в живых, это вовсе не счастливая случайность. Что же касается первых трех случаев… вы и сами знаете…
– А что с ними не так? – робко спросил я, чувствуя неладное.
Все поглядели на меня, и в глазах каждого я заметил едва уловимую толику ужаса.
– Фонси Эсмальт нашли в лесу возле озера, его шея была жутко разодрана. Он погиб в ночь Белтейна, предположительно в самый разгар праздника. – Спокойно ответил Натаниэль, – с Энджелом Донниковым почти что тоже самое, его убили через неделю… а вот Эмиль Кельский… как это помягче выразиться.
– Кто-то разодрал ему клыками пол лица, – без малейшего сочувствия поведал Даниэль.
– Поцелуй смерти, – подметил Фелес, – сто процентов это сделала девчонка, с ними опасно иметь дело.
– Так может, первые два и третий случаи тоже дело рук разных убийц? – нервно сглатывая, предположил я.
– Нет, прикус один и тот же, – пояснил Натаниэль, осушив бокал с виски.
– Как думаете, этот кровожадный вампир притаился где-то в пригороде? – начинал я беспокоиться за собственную безопасность.
– Хуже, – жутко улыбнулся Романов, – он притворяется человеком. И он среди нас.
– Среди нас?! – подскочил я.
– Да, среди светских дамочек и кавалеров, дурень, – усмехнулся Иэн, – чего разволновался?
Действительно, чего это я, в самом деле?! Всего лишь вступил в Совет пригорода, три члена, которых находятся на кладбище, а четвертый в больнице.
– Что же, Милон, пришло время спросить тебя, – внезапно сменил тему разговора Натаниэль.
– О чем же? – напрягаясь каждой клеточкой тела, спросил я.
– Как думаешь, почему мы сегодня охотились на демонов?
– Господин Даниэль меня уверил, что ради веселья, – нервно смеясь, проговорил я. Такие вот забавы, очищать пригород от нечисти.
– Конечно, в этом есть определенная доля веселья, но главная наша цель состоит в другом, – Натаниэль пристально поглядел на меня и в глазах его засверкал дьявольский огонек, – знаешь ли ты, Милон, куда пропал Холодный принц?
– Не имею ни малейшего понятия, – признался я, удивившись вопросу, – но мне бы вовсе не хотелось с ним повстречаться.
– Редьярд Больфис часто говорил мне, что помнит тот день в мельчайших деталях, – Романов откинулся на спинку дивана, – вампиры практически беспрепятственно зашли в город, захватили дворец и застали Холодного принца вместе с госпожой Филицией Альдофин за завтраком в столовой. Силы Холодного принца были запечатаны, это провернул Глен Монтеро с помощью своих связей, однако что именно он сделал, чтобы добиться такого результата, Редьярд до сих пор не знает. Несчастный Холодный принц выглядел крайне жалко, наверное, впервые в своей жизни, ведь он не ожидал такого внезапного вторжения, да и еще вся его магия куда-то подевалась. Он был в ужасе. Хотя он должен был быть готов к чему-то эдакому, ведь вампиры давно уже одерживали верх в этой войне, обыгрывая его как в стратегии, так и в битвах. Пока Глен Монтеро накинулся на госпожу Филицию, и все отвлеклись на нее, произошла внезапная вспышка света, и Холодный принц, как растворился в воздухе. Ни тела, ни души, ни следов – словом ничего. Как за долю секунды самый устрашающий маг всех времен и народов исчез, точно испарился? По сей день всех существ ныне живущих мучает этот вопрос – куда он мог подеваться? Если бы это был побег, то вероятнее всего, он бы затаился где-нибудь на время, дабы восстановить силы и придумать план действий. Достоинство и чрезмерные амбиции не позволили бы ему наблюдать за тем, как Редьярд рушит его собственное королевство, отобрав у него жену и корону, деньги и власть, дворец и всенародную любовь.
– Скорее всего, его кто-то похитил, – предположил я, который в свою очередь раньше частенько размышлял об этом.
– Это невозможно, – возразил Даниэль, – дворец был окружен вампирами и ведьмами, которые наложили барьер. Никто бы не смог проскользнуть через него по собственной воле.
– Что более любопытно, – продолжил Натаниэль, – после того, как вампиры покинули дворец, сожрав всю местную прислугу и прихватив с собой в плен госпожу Филицию, правящие кланы, что были на тот момент приближены к Холодному принцу, растаскали все его магические инструменты и атрибуты. Небезызвестный клан Пай, например, присвоил себе русалочью скрипку, с помощью которой Холодный принц приманивал к себе русалок и перерезал им горло смычком.
– Да и наш дедушка всего себе нахватал, чего душой кривить, – усмехнулся с неким презрением Даниэль. – Он говорил, во дворце была та еще битва за добро. Все кланы, как избалованные детишки, начали делить наследство еще не остывшего родителя.
– Но, увы, никто так и не смог найти самые ценные вещицы, что изобрел Холодный принц – его гримуар, где записаны самые жуткие и опасные заклинания и практики черной магии, его игральные кости, что могли предсказать будущее, а так же выиграть в любой игре. По слухам, он запечатал в них энергию лесных фей и самой богини удачи. Так же ножницы, что с легкостью могли разрезать «черную розу» демонов, и самое важное – дьявольский клинок Холодного принца – знаменитое оружие, с помощью которого он одержал победу над сотнями демонов. В клинке запечатаны их злостные души, раны от клинка ничем нельзя вылечить.
– Я слышал, – подал я голос, не имея ни малейшего понятия, почему мы об этом говорим, – что Холодный принц якобы знал, что вампиры в скором времени осадят дворец, поэтому он спрятал самые ценные артефакты, чтобы никто не смог их найти.
– Конечно, все возможно, но, видишь ли, мы охотимся за этими артефактами, – Натаниэль внимательно поглядел на меня, выжидая моей реакции, – и точно знаем, что никуда Холодный принц их спрятать не успел.
– Прошу прощения, а зачем они вам?
– Последние двадцать пять лет, – серьезно произнес Романов, – Редьярд из кожи вон лезет лишь бы возвести вампиров в культ, заставить людей через обожание и восхищение подчиниться. Он добился небывалых результатов, о которых, наверное, и сам мечтать не мог, однако он все еще боится, что Холодный принц вернется по его душу, ведь до конца неизвестно – жив он или мертв. Неизвестность пожирает его и сводит с ума.
– Редьярд, – усмехнулся Иэн, – одержим фантомом Холодного принца и всем, что с ним связано.
– Именно поэтому, – Натаниэль широко и довольно улыбнулся, – он отдаст целое состояние за вещицы, что некогда изобрел его злейший враг.
– Позвольте, но разве вы нуждаетесь в средствах? – окончательно изумился я, – разве ваши кланы не достаточно обеспечены?
– Ох, больше чем недостаточно, – произнес с сарказмом Даниэль.
– Понимаешь, Милон, – проговорил Натаниэль заговорщицким тоном, – вампирская элита начала наглеть – чем больше у них денег и власти, тем сильнее они притесняют нас. Мы стараемся не подавать виду, но наши земли и капиталы находятся в весьма плачевном состоянии. Сейчас в моде – торговля вампирской кровью, вампирские притоны, одежда, аксессуары, вечеринки – все, что связано с вампиризмом. Жизнь стремительно поменяла свое русло, и мы, к сожалению, не вписываемся в этот праздник.
– Вот мой дядя Дезмонд с братцем Дорианом еще как вписываются, – поведал Даниэль пренебрежительным тоном, – а мы с Габриэлем оказались неугодны. В семейных делах участвовать нам недозволенно, никакой работой дядюшка обременять нас не хочет – лишь бы скрылись с глаз долой. И мне приходится обеспечивать не только себя, еще и Габриэля, ведь если я его брошу – он убьется.
– В общем, Милон, теперь ты состоишь в Совете, а так как твой клан, подобно нашим находиться в весьма прискорбном состоянии, тебе стоит согласиться и искать эти артефакты вместе с нами. – Натаниэль протянул мне ладонь, – по рукам?
Я растерянно поглядел на его руку, утопая в неуверенности и нерешительности, кои являлись моим слабым местом. Конечно, предложение было соблазнительным – на хозяйстве особо не заработаешь, да и осел мой сбежал, а я потратил на него последние сбережения. Книги писать – это очень хорошо, вот только их никто нынче не читает.
– Так и быть, – сорвалось с моих уст, и таким образом я подписался на самую опасную авантюру своей жизни.
4.
Глубокая ночь растелилась за окном, окутывая прелестной и манящей тьмой лавандовые просторы. Иэн покинул нас, заявив, что с утра ему нужно будет ехать в столицу, а Фелес с Даниэлем уехали дальше кутить с какими-то общими приятелями.
Мы вновь остались с господином Романовым наедине. Всех обитателей поместья клонило ко сну, от напитков меня тоже немного разморило. Даже Стюарт задремал в своем кресле в комнатке напротив.
– Господин Натаниэль, – позвал я, намереваясь начать непростой разговор, отдавая себе отчет в том, что подобного случая больше может не представиться.
– Что вас беспокоит? – отозвался он, прибывая в полусонном состоянии.
– Знаете, мои кузины весьма милы со мной, однако мы еще не в тех отношениях, чтобы их расспрашивать о личных вещах… – запинаясь, проговорил я, нервно оглядывая рисунок на ковре.
– О каких именно вещах?
– Почти что сразу я понял, что мои кузины как-то причастны к нападению Габриэля Беднама, – я судорожно вздохнул, – так же сразу я понял, что вам это известно, ведь тот злополучный фужер, что был найден в лесу господином Хитрым, принадлежал Филиппе?
Романов тут же очнулся от дремы и, прищурившись, ответил:
– Что же, я бы не был окончательно в этом уверен, однако у них есть весомый мотив это сделать.
– Какой именно мотив? Если вам известно, то расскажите мне все, ведь я должен быть осведомлен в вещах, которые касаются репутации и чести моей семьи.
– Хорошо, я расскажу все, что слышал. – Натаниэль налил нам выпить, и я уселся в кресло напротив своего собеседника. – Дело было так. Габриэль, впрочем, как и все Беднамы, привык получать все, чего бы он только не возжелал. Ему что-то взбрело в голову этой весной, и он начал приставать к Скарлетт Альдофин довольно наглым и бесцеремонным образом. Оба они все еще ходили в местную школу. Габриэля посещать занятия заставлял Дезмонд, считая племянника беспросветным тупицей, а Скарлетт от природы любознательна, и ей нравилось изучать там что-нибудь новое. Конечно, Альдофин воспитывались в очень строгих правилах, и в один момент Скарлетт очень эмоционально отказала Габриэлю на глазах у всех, влепив ему пощечину, чем конечно задела его уязвленное самолюбие. Габриэль был очень рассержен ее выходкой, он привык, что девушки обыкновенно не смели противиться ему, поэтому на следующий же день он рассказал всем в самых грязных подробностях, что якобы они со Скарлетт провели ночь вместе.
Мои кулаки невольно сжались, я грозно прошептал:
– Вот подлец!
– Полностью согласен, – вздохнул Натаниэль, – но как это не печально – все ему поверили. Люди не любят сестер Альдофин, вы, наверное, уже это и сами заметили, но зато люди очень любят посмаковать мерзкие сплетни. Как вы уже догадались, девушка была унижена, и когда в следующий раз она пришла в школу, все стали насмехаться над ней и ей пришлось сбежать с позором. Вечером ей пришло коротенькое письмо от директора школы, чтобы она больше не посещала учебное заведение, ведь в стенах их драгоценной школы не терпят разврата и непристойного поведения. Конечно, это был ужасный удар не только для Скарлетт, но и для ее сестер, которые вмиг тоже стали опозорены. Не думаю, что стоит исключать их из списка подозреваемых, но также не стоит их там оставлять окончательно. Мало ли что могло произойти. Может Филиппа разбила фужер по иным обстоятельствам, ведь преступление произошло в ваших владениях. – Он серьезно поглядел на меня, – не волнуйтесь, я не стану арестовывать никого из сестер Альдофин при любом исходе событий.
– И я благодарен вам за это, – поспешил ответить я, – как же так вышло, что тетушка Филиция не знает об этом происшествии?
– Полагаю, ваши кузины старательно скрывают это от матери, потому что хотят сами разобраться с обидчиком. Она же всегда их учила уметь постоять за себя.
Я тяжело вздохнул – с каждым часом мне становилось все трудней справляться с проблемами, которые неустанно сыпались со всех сторон, придавливая меня увесистым грузом к земле.
– Господин Милон, – сделавшись вмиг хитрым, словно лис, проговорил Натаниэль, – как вам удалось убить стольких демонов в лесу? Обычно они прячутся, и отыскать их – ой, как непросто.
– Я объясняю себе это тем, что притягиваю по жизни неприятности, – с неловкостью в голосе ответил я, – вот и демоны вмиг прибежали ко мне по той же причине.
– Но как же ваша рука? – слегка ухмыльнулся он, – вы ранены? Это сделал демон?
Как он узнал о порезе, ведь я все это время не снимал перчатки с левой руки, даже, когда сменил одежду?
– Рана? – сделав невинное лицо, в изумлении проговорил я, – о чем речь? Я вовсе не ранен.
Натаниэль наклонился и хитро прищурившись, прошептал:
– Не нужно лжи, я знаю, что вы намеренно порезали левую ладонь, дабы демоны сами сбежались на приманку. Очень рискованно, я вам скажу, больше так не делаете, а то это может печально для вас закончиться в следующий раз. Даже опытные охотники не решаются провернуть подобное.
В свою очередь я наклонился к нему и, дьявольски усмехнувшись, произнес:
– Откуда вам известно, господин Натаниэль, что я пустил собственную кровь ради победы? Я уверен, что за несколько миль от меня в тот миг не было ни души.
Оценив данное замечание по достоинству, он, улыбаясь еще шире, парировал:
– Не мог же я вас оставить одного наедине с демонами? Я приглядывал за вами, в свою очередь не пристрелив ни одного.
– Вот как? – напускно ахнул я, – весьма благодарен вам. Надеюсь, это деталь останется между нами.
– Непременно, – проговорил Романов, при этом слегка улыбаясь.
Каков он был хитрец, с ним было очень опасно иметь дело. Впредь я решил быть осторожней. И дабы избавиться от атмосферы всеобщей подозрительности, я поспешно сменил тему разговора:
– Как вы считаете, может ли знать Филиция куда подевался Холодный принц?
– Нет, она жертва обстоятельств, – заверил меня полицейский, – ее насильно обратили в вампира, схватили в плен. И все это учитывая, что в тот момент она носила Мэри! Я знаю, она безумно любила своего мужа, да каждый это подтвердит. Конечно, будь у нее хоть сколько-нибудь времени, она бы его спасла, но все это произошло слишком неожиданно.
– Как в таком случае ведьма смогла стать женой того, кто их ненавидит? – не мог я никак взять в толк.
– Она скрывала от него свою сущность, потому что сама ведьм терпеть не может, особенно воровок. Поговаривают, другие ковены питают к ней лютую ненависть.
– Интересно, – в задумчивости произнес я, – она искала его, как это делали другие?
– Думаю, она и по сей день его ищет, потому что любит, – он усмехнулся, – иначе, носила бы она до сих пор лунный камень в форме сердца, что он ей когда-то подарил? Не замечал? Она его не снимает никогда.
И тут я, правда, вспомнил, что тетушка при любом наряде надевает один и тот же лунный камень на серебряной цепочке.
– О, точно, – прошептал я в полузабытье и повторил, – точно, точно…
