Иоланта Ариковна Сержантова
Меж бредом и явью
Ущербность…
Ущербен месяц временами.
Ущербно понятое нами,
Но Невозможность передать сомненья
Не объяснить ни страхом или ленью.
Ущербен ты! Как месяц, временами.
И прячешь под забытыми словами
Ту осторожность. Как, ступая по стеклу,
Стекает время чрез воронку, ту.
Промеж – усилия, как ни были б отменны.
Всё ж тленны, безнадежны или бренны.
Вуаль метелей или кружево дождей,
Мишеней наважденье на воде,
Изъеден молью плат ночной тиши…
Заря в слезах, роса твоей души,-
Что б ни принять за правду иль браваду,
Иного не случится. И не надо.
Ущербен месяц временами.
Ущербно понятое нами…
Ольге…
У каждой красоты – двойное дно.
Как у окна – расстроив взора око.
Ты изнутри глядишься на одно.
А исподлобья, как по водостоку
Течёт надежда, наледью, как воском
И застывает. Со стыда иль просто?
Взирает, невзирая на весну,
Уговорит, растопит, как стараться?
То, что тебе неделями заснуть
Мешает. Ты пытаешься не сдаться…
И получается. Назад – вполоборота.
Глядишь во след себе. И тихо нота,
Что нараспев поётся ранней ночью,
Ей вторят грузные со снега облака,
Чуть ниже, в терцию, те тени, не нарочно
Бледнеют утром, а теперь, пока
Ты разрешишь себе на что решиться, -
То будет. То случится. То свершится.
Мокрый снег…
Апострофы, дефисы, тире, -
Мокрый снег в орфографии дока.
Но срываясь в рыданье потока,
В несъедобное снега пюре,
Он, всезнайство своё не скрывая,
Моет окна последних трамваев.
Скромно трёт невесомую раму,
Сочиняя куплеты. И драмы
В том не видит. Корректен и скромен,
И причина сторонних оскомин,
Ты, завистливый, ты травести.
А до срока уже без пяти…
Соловецкое эхо
Москва. Коломна. И.…иконы?!
Иконы тех могучих стен?!
Величье чьё и камня тонны
Веками давят леность тел.
Глаза святых на свет слезятся.
Блестят послушны воле тех,
Под кем – вздыхать, не сметь обняться,
А тут – толпа, паркет и смех…
Валун приник к другому камню,
Сыра замшелая щека…
С окон души сорвать по ставню,
Швырнуть на снег её – щенка…
Дециметровая забота
Для них потеряна теперь.
Но снится им, что входит кто-то
В ступенный локон, юркнув в дверь…
Где раз в неделю топят печи.
Где в Заполярье мёд и сад.
В едальне – шёпот, в кельях – свечи.
Всего-то, – сотни лет назад.
