Иола Гайнова
Свой мир
– Слава богу! А то я прямо-таки не знаю, что сказать! В беседке было какое-то наваждение, вскружившее мне голову! Простите, мне действительно нравится Сьюзен, и я не могу ее предать.
– Ладно, мне все понятно. Жаль, конечно, что так вышло, а ведь я так и представляла, как Вы будете снимать с меня платье, обнимать, целовать в губы, шею…
– Все-все! А то мне опять становится как-то нехорошо!
– Ну все, так все! До встречи!
– Подождите! Куда Вы так спешите?
– Как куда? Вы же мне ясно дали понять, что не хотите меня, не хотите испытать любви, которую я бы могла Вам подарить…
– Хочу, но не могу! И в кого Вы такая распутная?! Вам нельзя быть такой, Вы же благородных кровей! У Вас и у меня могут быть большие неприятности!
– Я всего лишь влюблена…
– Роза, боже, Вы меня с ума сводите! Можно Вас поцеловать сейчас? Простите…
И, не давая ответа, она мгновенно прильнула к его губам, отчего Вильям опять начал обнимать Розу за талию, пытаясь спустится ниже.
– Ненавижу эти платья! – разгневанно прошептал Тойли. – Чтобы увидеть, что находится под ним, надо потратить полжизни! А чтобы снять его с такой девушки, как Вы, практически всегда надо жениться! Ужас! Не знаю, что происходит! У меня никогда такого не было: мне нравятся сразу обе сестры! Когда я всю неделю размышлял об этой ситуации, то сделал один вывод: мне нужна Сьюзен. Но когда увидел Вас, да еще и поцеловал, то все опять стало непонятным и неопределенным! Я хочу Вас целовать, обнимать, быть рядом…
– Мистер Тойли и Мисс Вартиган, – вдруг раздался голос прислуги где-то неподалеку. – Вам хозяйка просила передать, чтобы вы шли к столу.
– Да-да, конечно, мы уже идем, – сказала Роза и мгновенно прижалась к Вильяму, ненароком заметив, что тот захотел отпрянуть, как только услышал незнакомый голос. Служанка, как ей и полагалось, сделала вид, что ничего не заметила, однако посторонние глаза, уши и рот могут всегда быть опасны. Сделав недовольный вид, Вильям пошел вслед за служанкой и, догнав ее, что-то сказал, а затем вернулся к Розе, которая не была довольна.
– Зачем Вы с ней договаривались? По-моему, я только что от Вас услышала слова признания, так что нам от прислуги нечего скрывать.
– Не совсем так. Пока я еще не определился, кого из вас выбрать, поэтому все должно остаться в секрете, а когда решу эту нелегкую задачу, тогда сразу же всем сообщу.
Оставив без ответа последнюю реплику, Роза сделала недовольный вид и развернулась, чтобы уйти, однако Вильям крепко схватил ее за руку и, нежно потянув к себе, поцеловал.
– Вы обиделись, дорогая моя? Не обижайтесь! Я всего лишь не могу решить, но это временно. Вот и все.
Роза покивала в ответ головой и прижалась к груди своего кавалера, хотя наверняка знала: будь он по-настоящему влюблен в одну из сестер, не стал бы так долго думать и метаться из стороны в сторону. Гордость Розы, плавно переходящая в гордыню, просто бунтовала, глядя на то, как мечется Вильям и этим ее унижает. И, надо сказать, Розу успокаивала только одна фраза: «Все в порядке. Это всего лишь игра, здесь все не по-настоящему, поэтому меня это задевать не должно». Однако будь у нее какие-то серьезные чувства к Тойли, она бы и минуты не стала терпеть этой неконкретности и неопределенности во всем. В понимании Розы лучше быть в гордом одиночестве, чем терпеть унижения, полностью позабыв про свою честь.
Когда спустя десять минут все были в сборе за столом, Сьюзен позаботилась о том, чтобы Вильям сел точно напротив ее сестры, сама же села ближе к краю стола. Беседа шла в обычном русле, вот только Роза вообще не разговаривала, а только и делала, что смотрела на Тойли, буквально пожирая его глазами, изредка даже умудряясь, пока никто из домочадцев не видит, вульгарно съесть какой-нибудь продукт или облизать вилку. В один из таких моментов Вильям чуть не подавился, однако Сьюзен любезно предложила ему воды, сделав вид, что не поняла причину его неожиданной неприятности. В общем, Роза со своей ролью страстной девушки справлялась на сто процентов, так же, как и Сьюзен со своим персонажем наивной скромницы не лишенной, однако, характера.
Наутро следующего дня у Мистера Вартигана была запланирована охота на лис, в которой принимали также участие семьи Тойли, Роуди и еще несколько их друзей. Роза, конечно же, напросилась в ней поучаствовать, оставив свою сестру с матерью ожидать дома. Все семейство Вартиган, за исключением Эллис, во все времена любило охоту, особенно, как ни странно, Сьюзен, которая ко всем своим знаниям еще и вдобавок разбиралась в собаках и оружии. О них ей очень многое рассказал Мистер Холмак, муж гувернантки, работающий на псарне и, кстати, большой любитель игры в шахматы. Миссис Холмак даже сама, порой, со своим любимым проводила меньше времени, чем Сьюзен, которая очень живо интересовалась теми же вещами, что и он. Но это, конечно, было, в основном, до того момента, как Роза заменила ей всех остальных людей. Миссис Вартиган никогда не одобряла увлечение охотой своих дочерей, потому что не считала это занятие достойным женского внимания. А ведь и Сьюзен, и Роза умели прекрасно стрелять из ружья и управляться с лошадьми, однако в основном никто из них не имел возможности быть наравне с мужчинами, оставаясь всегда в хвосте колонны охотников.
Однако на этот раз все было иначе, чем обычно, потому что Розе, во что бы то ни стало, надо было порисоваться перед Вильямом, именно поэтому Сьюзен решила не отвлекать на себя внимания и осталась дома. Фортуна тоже не отвернулась от Розы и, когда пришло время разбиваться на группы, семьи Вартиган и Тойли оказались рядом. После охоты Роза уже не сомневалась, что Вильям на этот раз безоговорочно сделает выбор в ее пользу, восхищаясь красотой девушки, сидящей в седле, ее воинственностью и сосредоточенностью. Даже Бенджамин Роуди, сначала скептически отнесшийся к Розе, принявшей участие в травле и когда-то так нагло подставившей ему подножку, отметил то, что она совсем не боялась ни шума, ни животных.
– Мисс Вартиган, должен признать, вы превосходно держитесь на лошади! – тихо сказал он после охоты.
– Спасибо! Это все потому что я умею держать равновесие, по крайней мере, на ровном месте уж точно не падаю…
– Да, в этом мы с Вами похожи…
– Простите, но мне надо отлучиться, – сказала Роза в тот момент, когда словила на себе недовольный взгляд Вильяма, однако, заметив на лице Бенджамина раздражение, добавила: – Простите, но я не помню, чтобы вы посещали наш очаровательный, красивый и очень гостеприимный дом.
Пораженный такой неожиданно быстрой переменой настроения своей собеседницы, Мистер Роуди затушевался, но все же принял ее предложение. Когда лошадь, на которой сидела Роза, практически вплотную подошла к кобыле Вильяма, тот мгновенно начал разговор:
– Извините, Мисс Вартиган, за такую невежливость, но все же о чем вы разговаривали с Мистером Роуди, если, конечно это не тайна?
– О, мы просто мило побеседовали. Но как только я заметила на себе взгляд ваших красивых голубых глаз, то мгновенно бросилась сюда, чтобы посмотреть на них поближе.
– Леди, кто вас научил так превосходно льстить?
– О нет. Я даже не умею этого делать. Единственное, чему я научилась, так это говорить правду всегда и везде.
– Я поражен! Мне с вами позже надо будет поговорить! А почему, кстати, Сьюзен не решилась поучаствовать в охоте? Кажется, она мне еще недавно говорила, что не прочь была бы это сделать.
– Да, конечно, она не любит лисью травлю так, как я, однако кое-какие навыки у нее все же имеются. Она хорошая девушка, слишком хорошая и положительная. Вам же, насколько я вижу, не нужна та, которая будет пассивной домоседкой, не приносящей в вашу жизнь никаких изменений.
– Мисс, я не говорил этого, по крайней мере напрямую. Однако, судя по тому, что сейчас я в полной мере восхищаюсь Вами, а не Вашей сестрой, можно сделать вывод, что Вы правы.
– Приятно это слышать. Так если вы сделали свой выбор, то завтра я Вас жду, как всегда, в нашем гостеприимном доме.
– А я не сказал, что уже окончательно сделал выбор, однако ваши законные семьдесят процентов могут, я думаю, добавить уверенности.
– До завтра, Мистер Тойли…
Когда Мистер Вартиган вернулся домой, то сразу же начал рассказывать об охоте, однако Роза, оставшись наедине со своей сестрой, сообщила о добыче другого рода, и о том, что все идет по их плану. Самоуверенность девушек росла не по дням, а по часам, однако последние этапы еще не наступили, и поэтому сестрам нельзя было расслабляться.
На следующий день, когда Вильям вновь пришел в дом семейства Вартиган, его встретила одна лишь Сьюзен, вид которой был очень далек от радостного.
– Добрый день, Мистер Тойли. Как ваши дела?
– Все в порядке, а как ваше самочувствие?
– Я себя чувствую хорошо телом, но душа моя, увы, разорвана на мелкие кусочки. Тому виной разочарование в человеке, который был мне небезразличен. Простите, я не должна была надеяться…
– Роза Вам все рассказала? Не думал, что она осмелиться, а почему ее, кстати, нет с нами рядом?
– Она в гостевой комнате и очень хочет с Вами поговорить. Если Вам захочется потом и мне что-нибудь сказать, то я буду ждать здесь.
Когда Вильям поднялся наверх, то сразу же начал разговор:
– Зачем вы ей это рассказали? Я же не говорил вчера, что на сто процентов определился в своих предпочтениях!
– Извините меня! Но Вы мне даже не нравитесь! Дело в том, что Сьюзен так много о Вас говорила, мол, умный, красивый, из хорошей семьи. Вы так душевно общались, порой, на такие темы, о которых я и понятия не имела! Однако я сразу предположила, что за юбкой вы не прочь побегать, и решила это доказать. Наши с вами отношения – всего лишь проверка.
– Так это было все специально? Вы непорядочная девушка! А как же фраза: я всегда и везде говорю правду? Все это – пустые слова! А я глупец, чуть не променял такую порядочную девушку как Сьюзен, на Вас, такую холодную и расчетливую!
– Простите! Но для меня счастье моей сестры важнее, чем Вы, поэтому в данный момент Вам нужно обижаться только на себя…
Выскочив как ошпаренный из комнаты, Вильям бросился к Сьюзен, которая сидела в гостиной и не спеша попивала чай. Он сразу же встал перед ней на колени и принялся просить прощение.
– Я не хотел, чтобы все так вышло. Сердце мне подсказывало, что не стоит отстраняться от Вас ради вашей сестры, однако мне будто дьявол помутил рассудок…
– Вильям, как можно было так поступить со мной? Я доверяла и считала, что все же Вы настоящий джентльмен и человек, достойный уважения, однако сразу за двумя девушками ухаживать очень плохо.
– Да, да! Я знаю, чувство вины буквально съедает меня изнутри, а твоя сестра…
– Сразу видно, что Вы раскаиваетесь, но увы, я впредь не смогу Вам доверять. Простите и прощайте…
– Дайте мне шанс! Хоть один шанс! Прошу вас!
– Извините…
После сказанных слов Сьюзен встала со стула и пошла в свою комнату, Вильям же, увидев мимо проходящую Розу, в отчаянии решил высказаться:
– Вы только что испортили мне жизнь! Теперь все узнают, кто Вы!
– Не спешите так! У меня есть кое-что ваше, то, что заставит Вас замолчать. Я думаю, что ваша давняя любовная связь с Миссис Честер мгновенно может всплыть из-за одного маленького куска ткани с ее инициалами. Не припоминаете?
– О чем Вы? – искренне удивившись, спросил Вильям.
Тогда Роза достала из шкатулки платок, украденный когда-то Сьюзен в первый вечер знакомства из кармана своего собеседника, и показала его. Вильям обомлел, сказал несколько некорректных фраз и, наконец, покинул дом семейства Вартиган. Однако в одиночестве юные леди не остались, так как буквально спустя несколько часов их посетил Мистер Бенджамин Роуди, решивший сдержать обещание, данное Розе во время их последней беседы. Он был тем человеком, с которым было приятно разговаривать, однако, по сути, из него было тяжело вытянуть что-то личное, характеризующее его сущность, его прошлое либо настоящее, поэтому его натуру тяжело было понять. Сестры Вартиган не решались с ним играть, будто чувствуя в нем какую-то опасность и мужскую непоколебимость. Розу, которая всегда любила разбираться в людях и вникать в их личные тайны, чрезмерно раздражала несговорчивость в этом отношении Мистера Роуди, который постоянно переводил темы разговора в удобное для него русло. Однако делал он это с большими паузами, обращая внимание своих собеседников на свое нежелание рассматривать те или иные темы.
Следующие две недели были очень занимательными для Сьюзен, которая вместе с Розой от души смеялась над творчеством бедного Мистера Тойли, вздумавшего писать каждый день письма с извинениями. Когда сестрам надоело нытье бедного Вильяма, Сьюзен написала ему слезливое письмо, в котором принимала все извинения и была согласна остаться с ним друзьями. Получив положительный ответ на все свои мольбы о прощении, Вильям мгновенно примчался в дом семьи Вартиган, но теперь он вел себя как пушистый, ласковый котенок: постоянно смотрел только в сторону Сьюзен и делал вид, будто не было неприятной истории с Розой. Да и сестры сами не поднимали эту тему, относясь к Тойли, как к другу семьи и своему доброму приятелю.
Однако со временем скука начала подталкивать их к поискам новой жертвы невинных забав. Конечно, что касается игры с Вильямом, то сестры не знали наверняка его реакцию на тот или иной их шаг, однако все же свою теорию подтвердили на сто процентов. Чувство вины по отношению к хорошей девушке удвоило влюбленность Тойли, а его разочарование в Розе, представшей в коварном и расчетливом образе, заставило оценить по достоинству все добродетели Сьюзен. И, несмотря на то, что в голове Вильяма часто звучала фраза: «А почему я должен оправдываться, ведь я никому ничего не обещал по большому счету…», мужчина все равно не мог выбросить из своих мыслей ту, которая оказалась совершенством в его глазах, Сьюзен Вартиган, такую добрую, умную, скромную и очень красивую.
Глава 3
Более, чем несколько месяцев сестры провели в поисках того человека, на котором можно было бы проверять свои теории и с которым можно было бы играть. Однако ни бесконечное число балов, ни новые знакомства результатов не приносили. Конечно, в «копилку» к юным леди Вартиган добавилось еще парочка разбитых мужских сердец, однако на их покорение было потрачено слишком мало сил, чтоб об этом рассказывать подробнее. Вильям же так и продолжал посещать семейство Вартиган, даже несмотря на то, что Сьюзен ему отказала в предложении стать его женой. Бенджамин Роуди тоже привык к сестрам настолько, что вместе с Тойли стал целыми днями пропадать у них. Конечно, со стороны их родителей было все очевидно: две влюбленные пары проводят вместе время, общаясь и готовясь в будущем к свадьбе. Однако, по сути, девушки относились к парням исключительно как к друзьям, которые иногда их даже немного раздражали. Сьюзен не нравился Тойли своей навязчивостью, а Розу Роуди отталкивал своей скрытностью.
И вот решение проблемы пришло как-то утром, когда в комнату к сестрам Вартиган зашла их радостная мама с возгласом:
– Девочки, у меня для вас есть небольшой подарок, надеюсь, что вы умеете долго находиться в одном положении, иначе сюрприз не удастся…
– И что же ты придумала на этот раз, любимая мамочка? Надеюсь, что-нибудь оригинальное?
– Конечно! Завтра приедет художник, чтобы нарисовать ваш портрет. По-моему, сейчас ваша красота находится на самом пике и обязательно должна войти в историю нашей семьи!
– Это интересно, – честно ответила Сьюзен. – Спасибо, мама! А он долго будет писать картину?
– Зависит от того, насколько прилежно вы будете исполнять его требования, просьбы и тому подобное…
– Тогда долго… кто этот художник?
– Грегори Свирт. Очень перспективный молодой человек, он, кстати, на протяжении многих лет практиковался у самых именитых мастеров Англии.
– Тогда вряд ли он молодой человек!..
– Ему около тридцати. Для мужчины – это не возраст, особенно для такого талантливого. Выполняйте все его требования, и из-под его кисти вновь родится шедевр, а я бережно повешу картину в гостиной, на самом видном месте, если, конечно, вы не против этого…
– Если ему тридцать, то картина точно не скоро будет готова…
К утру следующего дня в голове у Сьюзен опять родился коварный план по соблазнению на этот раз известного художника, а когда тот явился собственной персоной, то даже Миссис Вартиган обомлела от его красивой внешности. Конечно, сестры ожидали увидеть молодого мужчину, но Грегори выглядел слишком уж юным, лет на двадцать, не больше.
– Роза, да ты только посмотри, какой экземпляр нам попался! Типичный ловелас и красавец! – шепотом сказала Сьюзен своей сестре.
– Да уж! У этого художника мы уж точно ровно сидеть не будем! – ответила ей та, и они вместе посмеялись, выражая свой восторг буквально загоревшимися глазами при виде этого молодого человека. Девушки, конечно, надеялись, что портретист будет симпатичным, иначе у них не было бы стимула, но результат превзошел все ожидания.
– Мама, можно на пару слов? – не отрывая взгляда от художника, сказала Роза, после чего они с Эллис на пару шагов отошли в холл, а Сьюзен проводила гостя в столовую, куда уже подавали чай.
– Сладкая моя, чего ты хочешь? Тебе не понравился художник? Честно говоря, я сама его вижу в первый раз. Дело в том, что все знатные дамы, в том числе и находящиеся при Дворе, в один голос советовали Грегори как лучшего в своем деле портретиста.
– Да? Очень интересно… – задумавшись ответила Роза, а потом вдруг резко спохватилась и продолжила: – Мама, а можно Мистер Свирт нарисует наши с сестрой портреты по отдельности, чтобы, например, в гостиной эти две картины висели на противоположных стенах.
– Интересная идея, но я хотела, чтобы…
– Ничего страшного. Самые гениальные идеи приходят в голову неожиданно, ведь так? Какое же у нас все-таки гениальное семейство!
– Наверное, ты права, – в задумчивости сказала Эллис и пошла к Грегори, чтобы уточнить некоторые детали как написания картин, так и их оплаты. Художник поразмыслил, посмотрел на сестер Вартиган и решил, что первой он создаст портрет Сьюзен, и, конечно, этот выбор очень сильно расстроил Розу, внимание к которой было скромным со стороны Мистера Свирта. Миссис Вартиган одобрила его решение, так как все-таки Сьюзен была старшей сестрой и, как это полагается, во многом должна быть первой. Роза же не растерялась и заговорила с Грегори:
– Мистер Свирт, я так понимаю, что для написания вашего очередного шедевра нужен подходящий свет, интерьер и ракурс, поэтому показать вам все комнаты и все закоулки нашего замечательного дома – моя прямая обязанность. Вы, надеюсь, не против этого?
– О нет, Вы мне сделаете даже услугу таким образом, – сказал художник и не к месту улыбнулся во все свои тридцать два белых зуба.
Переглянувшись с Розой, Сьюзен чуть было сама не рассмеялась, однако вместо этого сделала вид, что ее чай был изумительно вкусным. Миссис Вартиган, уловив в воздухе запах какой-то интриги, мгновенно ретировалась, чтобы не вникать в суть и не проверять сам этот факт на правдивость. Девушкам же это было только на руку, однако единственное, о чем они не задумались, был вопрос: «Почему Эллис не захотела написать портрет, где вся семья Вартиган была бы в сборе?» Может быть, тогда бы они подумали о том, что в жизни пора что-либо менять, например, отношение к своей матери, которая не стала в доме ни авторитетом, ни просто близким человеком. Эллис всегда бросалась из крайности в крайность: то она запрещала детям все подряд и ругала их за мелочи, то она исполняла буквально любую их прихоть, несмотря на свое собственное желание. Вот и сейчас, чувствуя внутри одиночество, Миссис Вартиган взяла экипаж и поехала к своей лучшей подруге, живущей по соседству.
Роза же в это время сопровождала Мистера Свирта и показывала ему дом, открывая тому дверь в каждую комнату, где, по ее мнению, можно было бы написать изумительный портрет. Она вела с ним беседу, однако ни заигрывания, ни комплементы, ни какие-то умные замечания не производили на художника никакого эффекта. Это буквально вводило Розу в панику, ведь заранее проигрывать, так сказать, еще не начиная битвы, совсем не хотелось. А горькая правда была на лицо: Грегори относился к ней не больше чем к любой другой заказчице его творчества, пытающейся навязаться.
– Мистер Свирт, а Вы женаты? – спросила Роза тогда, когда уже было понятно то, что у нее ничего не получится.
– Увы, нет. Мое материальное положение оставляет желать лучшего.
– Тогда Вам стоит найти себе богатую женщину либо молодую девушку с огромным наследством. А если она будет к тому же еще и красивой…
– Нет – нет. Никто не выйдет замуж за бедного художника, только при условии большой любви, в которой я, кстати, однажды разочаровался.
– Надо же! Значит мы с Вами не такие уж и разные, Мистер Свирт.
– А я и не говорил, что мы с Вами разные. Мы пока всего лишь не знакомы, Мисс Вартиган. Кстати, а вот эта комната прекрасно подойдет для написания Вашего портрета.
– Как для моего? А Сьюзен?
– Комнату для нее из тех, что Вы мне показали, я выбрал давно, после чего принялся искать для Вас, чтобы не прерывать нашу изумительную беседу моей работой, – медленно произнес Грегори, смотря прямо в глаза Розе и улыбаясь ей с неким превосходством.
– Ой, спасибо. Я имею в виду, что эта комната мне действительно подойдет, – растерянно сказала она и мгновенно почувствовала, что оказалась в странной ситуации непонимания своего собеседника. Судя по всему, его даже веселила разговорчивость Розы, ее еще небольшой возраст и чересчур завышенная самооценка.
– Я профессионал в своем деле, так что, Леди, не переживайте. Через неделю Ваши портреты уже будут висеть в гостиной. Только вот я не понял, почему же Ваша мама не захотела сделать совместный портрет?
– Это мне, увы, не известно. Только у нее об этом не стоит спрашивать, вдруг мотивы будут слишком личными…
– Мое дело – не спрашивать, а работать, Мисс, поэтому прошу, не отвлекайте меня от него. Хотя жаль, конечно, что Вы с сестрой не будете вместе, в моей работе появилось бы хоть какое-то разнообразие. Не сочтите это за грубость, извините…
– Нет-нет, что Вы! Я даже не поняла, толком, зачем Вы извинились…
Затем в молчании Роза спустилась вниз к своей сестре и, проходя мимо нее, жестами и мимикой показала, что ее способы покорения мужчин с Мистером Свиртом не дали ожидаемого эффекта. Сьюзен, поняв, что не все будет таким простым, как казалось на первый взгляд, мгновенно озадачилась, пытаясь найти этому хоть какое-то внятное объяснение. Грегори же, проследовав за Розой, даже не заметил странного поведения этих двух девушек, держа в голове лишь наброски будущих картин.
– Мисс Вартиган, – сказал Мистер Свирт, смотря на Сьюзен. – Прошу Вас пройти со мной в ту комнату, которую мы с Вашей сестрой для Вас подобрали. Она на третьем этаже, так что нам идти придется далеко.
Улыбнувшись, Грегори быстро развернулся и, не оборачиваясь, направился прямиком к месту его будущей работы. Без лишних слов Сьюзен пошла за ним следом, говоря Розе одними лишь губами, что та должна в любом случае придумать какой-нибудь план, иначе вся их затея обернется полным провалом. Дойдя до нужной комнаты, Мистер Свирт остановился, открыл дверь и впустил Сьюзен, сказав, чтобы та села на софу или на кресло так, как ей было бы удобно, например, опершись о спинку.
– Мистер Свирт, Вы, на мой взгляд, подобрали очень хорошую комнату для портрета, и эти бирюзовые стены очень хорошо сочетаются с цветом моих глаз, все-таки профессионализма Вам не отнимать!
Грегори специфически отреагировал, повернув голову, довольно усмехнувшись и подняв одну бровь, всем своим видом будто говоря: «Неужели?! Вы думаете, что я этого не знал?! Да, я лучше всех, но мне приятно, что ничего не изменилось!»
Поняв, какую глупость только что сделала, Сьюзен добавила к своей реплике:
– Вот только Вы не учли, что с художественной точки зрения ярко фиолетовые оборки на моем платье являются явной противоположностью желтым шторам и обивки кресел.
Слегка затушевавшись, Грегори стал пристально всматриваться в интерьер, пытаясь найти оправдание своего промаха.
– Между прочим, противоположные краски очень гармонируют, к тому же Ваше фиолетовое платье будет явно выделяться на фоне желто-бирюзового интерьера.
– Простите, но внимание должно приковывать мое красивое лицо, великолепная фигура и прелестная молодость, а не наряд, сшитый, кстати, на заказ у очень известной лондонской портнихи.
– Я не могу понять, Вам не нравится комната, Ваш наряд или же моя работа, на которую, кстати, никто еще не жаловался.
– Мне, конечно, приятно попасть в руки к профессионалу, однако высшей степенью доказательства этого является умение самосовершенствоваться. Пройдемте со мной, я Вам покажу комнату, выполненную в пастельных тонах, собственно говоря, как и мое платье.
Обнаружив явное недоумение и удивление на лице художника, Сьюзен с гордо поднятой головой встала с кресла и направилась в собственную спальню на втором этаже. Мистеру Свирту ничего не оставалось, как пойти следом, неся с собой часть принадлежностей для написания картины.
– И все равно с художественной точки зрения картина при моем выборе получилась бы изумительная, однако, несмотря на мои профессиональные советы, слово заказчика – это закон, – постановил Мистер Свирт. – А закону, как известно, надо подчиняться, хотя я повторюсь, что с художественной точки зрения мой выбор был не хуже.
Сьюзен, решив промолчать, не стала слишком сильно давить на мужское эго. А Мистер Свирт, порадовавшись собственной сообразительности, улыбнулся и приступил к своему непосредственному делу – написанию портрета. Но работал он, на удивление, недолго, сделав только несколько набросков на холст касательно расположения Сьюзен, сидящей в кресле и окруженной ее памятными вещами.
– Мисс Вартиган, Вы не слишком устали? Может быть, хотите отвлечься?
– Простите, но я же села буквально десять минут назад.
– И шея не затекла? Все-таки вы все время прямо сидите и смотрите в одну точку, может, хотите прилечь?! Вот, кстати, всегда уважал таких девушек как Вы, которые не льстят мне незаслуженно и не впадают в ступор от моей внешности.
– Простите, Мистер Свирт, но я не нахожу Вас таким привлекательным, каким находите себя Вы, в моей жизни были и более эффектные мужчины. Конечно, не сочтите меня грубой.
– О нет, все в порядке, просто дело в том, что я привык верить мнению большинства. А если абсолютно все девушки считают меня более, чем привлекательным, значит, так оно и есть.
– Когда-то абсолютное большинство считало, что Земля плоская, подумайте об этом. Не сочтите за грубость, но Вы будете рисовать сегодня мой портрет или так и будем болтать попусту?
– Да, конечно, извините, – обиженно сказал Грегори и, не замечая за собой, посмотрел в зеркало, висящее неподалеку на стене, отчего Сьюзен улыбнулась, встала с кресла и подошла к художнику.
– Мистер Свирт, – сказала Сьюзен на этот раз нежно, будто утешая. – Вы не обижайтесь на мою прямоту, но Ваша внешность действительно мне не кажется выдающейся. Это не значит, что Вы мне не нравитесь. Это значит, что я вижу в Вас то, что Вы сами в себе не видите. В Вас есть что-то особенное, что-то спрятанное под этой маской загордившегося человека, то, что, возможно, было искалечено несбывшимися надеждами или несчастной любовью. И это что-то, возможно, Ваша душа.
– Вы меня не знаете, совсем не знаете, так что примите, пожалуйста, нужную позу и мы продолжим работать. Хотя нет, на сегодня хватит, мне хотелось бы попить чая, если не возражаете.
– Конечно. Как вам будет угодно, – мягко ответила Сьюзен, после чего вновь приняла более удобное положение.
– Вы очень красивы, и писать Ваш портрет для меня – это большая честь. Но что значил этот Ваш приступ милосердия и понимания?
– Хотела загладить свою вину за грубость, – спокойно ответила Сьюзен. – Я не должна была Вас критиковать, Вы профессионал. Кроме того, я действительно восхищаюсь творческими натурами и очень их люблю.
– Рад, что между нами наконец-то растаял лед, – широко улыбнувшись, сказал Грегори. – Однако мне кажется, что Вы немного лукавите.
– И в чем же? – с усмешкой спросила Сьюзен.
– Я Вам понравился, но Вы просто-напросто не знаете, с какого бока ко мне подойти, – без тени сомнений ответил Грегори.
– Как Вы в двери-то проходите с таким раздутым самомнением? – искренне удивившись такой наглости, спросила Сьюзен.
– Не знаю. Но зато я знаю, что у Вас явно нет ни мужа, ни жениха с таким-то характером, – рассмеявшись, констатировал Грегори.
– Зато у Вас наверняка есть либо муж, либо жених, раз Вы говорите со мной не как мужчина, – резко вскочив с кресла, выпалила Сьюзен, после чего направилась к двери. Однако буквально в считанные секунды Грегори подхватил ее на руки и бросил на кровать.
– Вы что делаете? Совсем из ума выжили?
– Я просто хочу, чтобы Вы успокоились! – сев рядом, сказал Мистер Свирт. – По собственному опыту знаю, что в лежачем положении женщина ведет себя намного более сговорчиво.
– Да я Вас уволю! – крикнула Сьюзен и попыталась встать с кровати. Однако Грегори быстро без зазрения совести перехватил ее руки и, сведя их вместе над головой девушки, прижал к подушке.
– Я же попросил успокоиться, а не брыкаться, как мустанг, – с улыбкой произнес Мистер Свирт.
– Все, я успокоилась, – тяжело дыша, сказала Сьюзен. – Отпустите меня!
– Когда такая красивая девушка о чем-то просит, то я не могу ей отказать, – мягко ответил Грегори, еще сильнее сжимая ладони. – Но плату возьму также, как и со всех остальных. Лишь поцелуй. Может, это Вас усмирит?! Может, так Вы поймете, Леди, что такое быть во власти настоящего мужчины?!
– Нет, – твердо сказала Сьюзен. – Я не буду Вас целовать! Нужно терпеть заточение в собственной спальне? Потерплю! Вечно Вы меня здесь все равно не удержите!
Услышав отказ, который не особенно повлиял на уже принятое художником решение, Грегори быстро наклонился и поцеловал Сьюзен. Он был настойчив, безжалостен и страстен, отчего той пришлось ответить взаимностью и расслабиться. Однако потом, ослабив на секунду хватку, получил от нее пощечину. После этого Мистер Свирт повторил свои действия с еще большим азартом.
– Мисс Вартиган, Вы очень красивая девушка, – сказал он, после того, как отпустил. – У нас, возможно, что-то могло бы получиться, только мне очень жаль, что я, увы, не в Вашем вкусе. Жду Вас внизу, надеюсь, что ваша сестра тоже присоединится к нашему чаепитию.
После этих слов Грегори встал с кровати и молча вышел из комнаты, оставив Сьюзен в одиночестве и полном непонимании.
