Никодим Благовестник
Азбука спасения. Том 58

Полная версия

Боже, удостой меня ощутить ту надежду, что уготована праведным в пришествии Твоем, когда придешь Ты в теле нашем, дабы явить славу Твою мирам. Боже, принесший любовь Свою миру, когда он не знал Тебя, и открывший Себя праведным частично во всех поколениях, через тени откровений Твоих воскреси мертвость мыслей моих, дабы познали они Тебя, дабы поспешил я прийти к Тебе и не успокоился до того часа, когда смерть положит предел путешествию моему в гавани тишины.

О Христос, гавань милостей, Тот, Кто открыл Себя роду грешному, Тот, Которого поколения праведных ожидали и Который открыл во время Свое радость всему творению, Ты даруй мне иные очи, иной слух и иное сердце, дабы вместо мира видел я, слышал и ощущал блага, уготованные Тобою для откровения славы Твоей роду христианскому посредством того видения, слышания и ощущения, которые необычайны. Пробуди во мне, Господи, вкус к восприятию Тебя, дабы удостоился я исхода из мира сего к Тебе, ибо мир пленил меня радостью своей вдали от Тебя. Пока видению тленных вещей радуются очи мои, и разум мой понимает лишь телесность, невозможно мне полностью освободиться от немощных и тленных чувствований, которые возникают от этих вещей. Удостой меня, Господи, встретить то видение, над которым не властно тление, дабы, когда, встретив его, забуду я мир и самого себя, все телесные образы исчезли перед глазами моими.

О Христос, наслаждение рода нашего, утешение в обнищании нашем, поддержка смиренного естества нашего, которое поколебалось и пало, надежда лишенных, досточтимое Имя, которое стало известно среди людей, восстанови меня из падшего состояния, соверши воскресение мертвости моей, да пробудится ощущение жизни внутри меня; выведи душу мою из темницы неведения, чтобы мне славить имя Твое. Вдохни в члены мои дуновение новой жизни, посети тленность мою, что во гробе, и выведи меня из места тьмы. Да посетит меня в шеоле неведения рассвет откровения Твоего. Естество словесное умолкло во мне; Ты, Господи, снова пробуди его в естестве моем, ибо в шеоле нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя? Нет у меня уст, чтобы произнести эту последнюю молитву, но пусть живые, как я сегодня, возблагодарят Тебя. Онемели чувства, движения умолкли, помыслы иссякли, все действование естества во мне лишено истинной жизни, нет во мне памяти о Тебе, нет благодарности к Тебе в шеоле, в котором я пребываю, нет радостного звучания хвалений Твоих в потерянности души моей, все члены мои, которые мертвы, ожидают родовых мук воскресения! Нет никого, кто пришел бы ко мне в оставленности шеола!

Боже мой, да услышу голос Твой, который воскрешает все таинственно! То, что случилось с Лазарем, другом Твоим, таинственно соверши со мною. Знаю, Господи, что никогда не явил я себя бдительным другом Твоим, но я – из стада Твоего, а враг мой схватил меня и унизил на земле. Боже, удостой меня причаститься того величия, которое уготовал Ты друзьям Твоим в новом веке, и ощущения этого познания любви Твоей, и этого нераздельного союза и этой неразрывной связи наслаждения от видения Тебя. Господи, не отними от меня благодать Твою, да не лишусь я познания Тебя, исполненного надежды. Господи, спаси меня от тьмы душевной! Христос милосердный, да возрадуюсь в надежде Твоей, посей надежду на Тебя в помыслах моих и удостой меня, Господи, милосердия Твоего, когда воссияет откровение Твое с небес. Господи, да не буду я вызван на суд за ошибки мои, когда придешь Ты во славе Твоей!

Благодатью Твоей, Господи, привел Ты меня в бытие, и благодатью Твоей удостоишь Ты тело мое воскресения. Да не будет восстание мое из праха для суда и посрамления лица моего! Господи, да не пробужусь для того, чтобы претерпеть осуждение и лишение Тебя. Но пробуди меня, Господи, от праха для наслаждения и для той славы, к которой хотел Ты привести словесную тварь с самого начала, когда Ты создавал ее. Не создал Ты меня, Господи, для испытания в геенне, да не стану сосудом погибели. Погибель же, Господи, заключается в том, чтобы человек был всецело лишен того видения Тебя, которое дарует всякую радость. Удостой меня, Господи, постичь ту надежду, для которой с самого начала, по воле Твоей, создал Ты меня, дабы я узрел вечную славу Твою. Ибо, когда нас еще не было, возжелал Ты в любви Твоей, чтобы творение пришло в бытие для познания Тебя.

Вот о чем должен ты молиться и об этом помышлять во время моления твоего. Пусть движет тобою стремление к Богу и страдание о грехах твоих; горячо молись, согрей сердце твое этими и подобными мыслями в молитве твоей, пока не воспламенится в тебе влечение к Нему и не возникнет в сердце твоем жгучее страдание любви к Нему. При таком и подобном собеседовании с Богом сосредотачивается ум в самом себе по причине наслаждения и мало помалу забывает рассеянность, и поглощается прозрениями, и освобождается от образов. И страдает такой человек в молитве своей, и изливается в разум его страдание, смешанное с верой, и радуется сердце его в Боге, и бьется от радости, и восторгается от любви, и исполняется надеждой и пробуждается от сна. В великом наслаждении предстоит душа во время молитвы благодаря этим собеседованиям сознательной молитвы. Дивные состояния рождаются в человеке во время моления благодаря сильному томлению и многому размышлению разума и постоянному молитвенному собеседованию с Богом, которое сопутствует человеку в мысли его и в молитвенном собеседовании его с Богом.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Об отречении от мира и отсечении своей воли

Ни по благословным, ни по бессловесным причинам не оставайся долго в мире, но как только позван будешь, спеши послушаться. Ибо ничему другому не радуется так Бог, как нашей скорости (в исполнении воли Его), так как лучше скорое послушание с бедностию, нежели медлительность со множеством имений.

Монах новоначальный, недавно отрекшийся от мира и от всего, что в мире, и вступивший в подвиг монашеского жития, если удалился из мира ради Бога и истинно желает научиться сему искусству искусств, а не хочет, чтоб удаление его из мира оказалось тщетным, должен с самого начала со всем усердием и тщанием творить дела добродетели. В руководство к сему я хочу дать некое письменное начертание начатков сей науки наук, то есть монашеской жизни, для новоначальных, недавно оставивших мир и вступивших в обитель, в это подвизалище, как в школу какую. И вот какие советы даю я им и имеющим прийти после них, по преданию, которое и я принял от отцов наших.

Возлюбленные мои братия! Много раз изъявляли вы желание слышать слово Божие от меня, последнейшего и худейшего, но я не имел времени, говорить же, любви вашей о достодолжном и нужном как бы мимоходом я не хотел. Се ныне время благоприятно – и я с любовию приступаю к беседе с вами, не с тем, однако ж, чтоб учить вас, потому что этого я недостоин, но лишь чтобы напомнить вам о том, что полезно для души вашей, что возбуждает к удалению от мира, к побеждению страстей, к любви Божией и к совершенному бесстрастию.

Так как я имею беседовать к людям, вожделеваюшим и жаждущим спасения своего, то мне подумалось, что приличнее всего начало слову моему положить словесами Самого Источника всякой премудрости, Господа нашего Иисуса Христа, Который и для новоначальных есть основание веры твердое и известное, и для средних – надежда непостыждающая, и для совершенных – любовь ненасытимая и неиссякающая.

Каждодневно слышим мы святой глас Его, говорящий: кто не оставит отца, и матери, и братьев, и всего имения своего, и не возьмет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин (Мф.10:37; Лк.14:26). Таким образом, Писание научает нас и опыт подтверждает, что крест следует за подвигами самоотвержения и добродетели, разумея под ним скорби, искушения и наконец самую произвольную смерть, которую надлежит подъять возжелавшему быть последователем Христовым.

В те времена, когда властвовали тираны и гнали христиан, многие с радостию претерпели смерть с такими страданиями и с такими разнообразными мучениями. Но ныне, когда, по милости Божией, христиане наслаждаются совершенным миром, крест и смерть не что иное есть, как совершенное умерщвление и отсечение своей воли. И тому, кто творит свою волю, – пусть будет это даже в малом чем, – невозможно последовать Господу нашему и соблюсти Его заповеди.

Отречение от мира и совершенное из него удаление, если восприимем при сем и совершенное отрешение от всех житейских вещей, нравов, воззрений (принципов) и лиц, с отвержением тела и воли своей, в короткое время великую принесет пользу тому, кто с таким жаром ревности отрекся от мира. Имея в намерении удалиться из мира, смотри не вдавай души своей в плотские утешения в начале, пока еще живешь и вращаешься в мире, хотя бы все сродники и друзья понуждали тебя к тому. Это им демоны внушают, чтоб погасить теплоту сердца твоего, чрез что, если и не воспрепятствуют они исполнению твоего намерения, то всячески охладят и ослабят его.

Когда ты мужественно будешь отказываться от всех удовольствий житейских и держать себя чуждым всякого утешения, тогда демоны, возбудив сострадание в родных, заставят их плакать и рыдать о тебе пред лицом твоим. Что это истинно так есть, сие познаешь из того, что, когда ты останешься непоколебим и при этом искушении, то тотчас увидишь, как родные твои возгорятся яростию и ненавистию против тебя, отвратятся от тебя, как от врага, и смотреть на тебя хотеть не будут.

Видя скорбь о себе родителей, братьев и друзей, посмевайся демону, разнообразно сим способом против тебя вооружающемуся, но поспеши и удалиться со страхом, прилежною докучая Богу молитвою сподобить тебя поскорее достигнуть в пристанище доброго отца, в коем сей упокоил бы душу твою, утружденную и обремененную, ибо житейское море представляет много бедственного и крайне пагубного.

Желающий возненавидеть мир из глубины души должен возлюбить Бога и память о Нем стяжать непрестанную, ибо ничто другое, как сие, не побуждает с радостию оставить все и отвращаться от того, как от уметов.

Если мир и что в мире преходит все, а Бог нетленен и бессмертен, то радуйтесь все, которые ради Его оставили тленное. Тленно же не только богатство и деньги, но и всякое удовольствие и наслаждение греховное есть тля. Одни заповеди Божии свет суть и жизнь, и так всеми именуются.

Оставим все земное, – не богатство только и золото, и другие вещи житейские, но и самое похотение к ним совершенно изгоним из душ наших. Возненавидим не только удовольствия тела, но и бессловесные движения его, и постараемся умертвить его трудами и подвигами, ибо чрез него возбуждаются похоти и приводятся в дело. И пока оно живо, по всей необходимости душа наша бывает мертвою – труднодвижною, или и совсем неподвижною на всякую заповедь Божию.

Кто с радостию и с совершенным чувством отрекся от всего внешнего, от вещей, разумею, и людей, и забыл все сие, преходя, как стену, всякое пристрастие к тому (оставляя позади себя), тот чужд мира и всего, что в мире, и, в собранности держа ум свой, в одном поучается всегда – в памяти и помышлении о смерти. Почему и печется всегда о том, что касается суда и воздаяния, весь пленен бывает сим и как узами окован, внедряя неизреченный страх в сердце свое такими помыслами и углублением в них.

Оставивший мир весь и в гору удалившийся на безмолвие и оттуда тщеславно пишущий к сущим в мире, одних ублажая, другим ласкания и похвалы расточая, подобен тому, кто, разведшись с женою блудною, непотребною и всезлобною и отшедши на страну далече, чтобы изгладить и самую память о ней, забыл потом о своей цели, для которой удалился на страну, в гору, и пишет с вожделением к тем, которые обращаются с тою женою, или, прямее сказать, – оскверняются и ублажают ее. Таковой, хотя телом не оскверняется, но сердцем и умом всячески оскверняется, как бы, сочувствуя тем произволениям в их связи с тою женою.

Отречение от мира и совершенное из него удаление, если воспримем, при сем, и совершенное отрешение от всех житейских вещей, нравов, воззрений и лиц, с отвержением тела и воли своей, в короткое время великую принесет пользу тому, кто с таким жаром ревности отрекся от мира.

Безмолвник тот, кто существо бестелесное, кто душу свою усиливается удерживать в пределах телесного дома. Подвиг редкий и дивный. Безмолвник тот, кто говорит: Аз сплю, а сердце мое бдит (Песн.5:2). Затворяй дверь келлии для тела, дверь уст для бесед, а внутреннюю дверь души – для лукавых духов. Первое дело безмолвия есть беспопечение о всех вещах, и благословных и неблагословных, ибо отворящий дверь первым всеконечно впадет и во вторые. Второе дело – молитва неленостная, а третье – неокрадываемое делание сердца. Как невозможно, по естественному порядку, не выучившему букв читать книги, так еще более невозможно не стяжавшим первого дела безмолвия, разумно проходить последние два.

Преподобный Иоанн Лествичник

Устранившись мира, не прикасайся к нему, ибо страсти удобно опять возвращаются. Не пристанище (отречение от мира) бывает причиною и спасения и бед – это знают проплывающие сие мысленное море. Но жалкое зрелище, когда спасшиеся в пучине, претерпевают потопление в самом пристанище.

Святитель Григорий Богослов

Блажен, кто ведет пустынную жизнь, не имеет общения с привязанными к земле. Жизнь пустынная, отшельническая, удаляющаяся и чуждающаяся общения с людьми, хотя сама по себе важна и высока, даже выше сил человеческих, однако же, ограничивается только преуспевающими в оной, отрицается же от общительности и снисходительности – свойств любви, которая, как известно, есть одна из первых. достохвальных добродетелей. Сверх того, такая жизнь, как не обнаруживающаяся в делах, не может быть поверяема и сравниваема с другими родами жизни.

Напротив того, жизнь общественная, провождаемая в кругу других, кроме того, что служит испытанием добродетели, и распространяется на многих, и ближе подходит к Божию Домостроительству, которое и сотворило все, и связало все узами любви, и наш род, после того как он утратил свою доброту чрез прившедший грех, снова воззвало посредством соединения и обращения с нами. Блажен, кто ведет пустынную жизнь, не имеет общения с привязанными к земле, но обожил свой ум.

Высока жизнь целомудренных нестяжателей, привитающих в горах, но гордость и их низлагала неоднократно, потому что они, не измеряя своей добродетели другими совершеннейшими образцами, иногда в сердце своем именуют высотою, что невысоко, а нередко, при пламенеющем уме, ноги, как горячие кони, несут их далее цели. Посему или на легких крыл их несись все выше и выше, или, оставаясь внизу, совершай безопасное течение, не страшась, что какая-нибудь тяжесть преклонит крылья твои к земле, и ты, вознесшись, падешь жалким падением.

Святитель Григорий Нисский

Жизнь пустынная освобождает избравшего оную от мирских треволнений и через молчание соделывает его собеседником Ангелов и, насколько возможно, возвышает ум до созерцаний Божественных.

Святитель Иоанн Златоуст

Отшельники гораздо выше и славнее самого царя. Если бы ты мог отворить двери сердца их и увидеть душу их и всю красоту внутреннюю, – ты упал бы на землю, будучи не в состоянии вынести сияния красоты, светлости тех одежд и блеска их совести.

Преподобный Кассиан Римлянин

Пустыню искать должно совершенным, очищенным от всякого порока, и по совершенном очищении от пороков в обществе братий уходить в нее не по малодушию, а для Божественного созерцания, с желанием высшего ведения, которое может быть приобретено только в уединении и только совершенными. Ибо, какие пороки, не уврачеванные мы перенесем в пустыню, они будут скрыты в нас, но не истреблены. Ибо уединение, как способно приводить чистых нравами к чистому созерцанию и ясным ведением открывать знание духовных тайн, так и пороки неочистившихся не только не очищает, но еще увеличивает. Отшельник дотоле кажется себе терпеливым и смиренным, пока не сталкивается в сношении ни с каким человеком. А когда встретится какой-нибудь случай к раздражению, то он тотчас возвращается к прежней страсти, ибо тотчас обнаруживаются пороки, которые скрывались, и как необузданные и от продолжительного покоя утучневише кони с рвением вырываются из своих затворов и с большим стремлением и неистовством влекут своего всадника к погибели.

Ибо если страсти не будут прежде очищены, то более неистовствуют в нас, когда от людей не бывает повода обнаружить их на деле. По неупражнению, от беспечности мы погубляем и малое терпение, которое, казалось, имели, находясь вместе с братиями, ради стыда их и людского замечания. Как все ядовитые роды змей или звери, пока находятся в пустыне и своих логовищах, пребывают как бы безвредными, однако же, из-за этого нельзя считать их безвредными, потому что некому вредить. Ибо это зависит не от доброты их, а от необходимости пустыни. А как улучат удобный случай укусить, они скрытый в них яд и злость души тотчас изливают и выказывают. Потому, ищущим совершенства, недостаточно не гневаться на человека.

Ибо помним, что когда мы пребывали в пустыне, то сердились на писчую трость, когда не нравилась толстота или тонкость ее, так же на ножик, когда иступленным лезвием не скоро перерезывал, тоже на кремень, если не скоро вылетала искра огня из него, когда мы спешили к чтению, вспышка негодования простиралась до того, что возмущение духа не иначе мы могли подавить и успокоить, как произнесши проклятие на бесчувственные вещи или, по крайней мере, на дьявола. Посему к достижению совершенства недостаточно одного только отсутствия людей, чтобы не на кого было гневаться, если наперед не будет приобретено терпение, то страсть гнева также может устремляться на бездушные вещи и по малым поводам. Находясь в нашем сердце, она не допустит ни приобрести постоянное спокойствие, ни освободиться от прочих пороков, разве в том думаем приобрести какую-нибудь пользу, или врачевство нашим возмущениям, что бездушные, немые вещи не отвечают на проклятия или гнев наш и раздражительность нашего сердца не возбуждают к большему воспламенению безрассудной ярости.

Поелику отвержение мира есть не что иное, как знак умерщвления и креста, то оно и не может начаться и созидаться на другом основании, как на признании себя духовно умершим для дел этого мира, и на уверенности, что он и телесно имеет умереть в каждый день.

Совершенство пустынножителя состоит в том, чтобы иметь дух свободный от всего земного и соединять его со Христом, сколько дозволяет человеческая слабость. Отшельничество хоть и хорошо, но мы не считаем его полезным для всех. Ибо для многих оно не только бесплодно, но и гибельно. Не внешнего врага надобно бояться, враг наш заключен в нас самих. Почему и ведется в нас непрестанно внутренняя война. Одержи мы в ней победу – и все внешние брани сделаются ничтожными, и все станет у воина Христова мирно, и все ему покорно. Нечего будет бояться врага со вне, когда то, что есть внутри нас, быв побеждено, покорится духу.

Преподобный Ефрем Сирин

Пещеры, служившие убежищем тебе, уготовят для тебя чертог на небесах. Посмотри на дикого осла в пустыне, никто не садится на хребте его. Посмотри на серну в пустыне, никто не стрижет ее волос. Смотри на животных, и беги в пустыню, и не оставляй ее. Возьми для себя в пример пернатых и не нарушай обета отшельничества. Не ищи обитаемых мест, чтобы на душу свою не навлечь тебе смерти, не оставляй пещер и вертепов, чтобы не стали блаженнее тебя мертвые. Не люби городов и не пренебрегай дебрями.

Преподобный Исидор Пелусиот

Удаление от городской молвы столько полезно в деле спасения, что Сын Божий, оставив города, на вершинах гор ублажил живущих в чистоте, тем самым, чему научал делами Своими, показывая, что не отрешившемуся от земного и не восшедшему на высоту добродетели, невозможно удостоиться ублажения от Бога или улучить будущие блага. Ибо кто мудрствует горняя, тот вселяется там, идеже есть Христос одесную Бога седя (Кол.3:1). Немало сведений придало мне уединенное отшельничество. Ибо, кто остается среди мятежей и намерен познать небесное, тот забыл, что посеянное в тернии им и бывает подавляемо (Мк.4:7). И кто не отрешился от всего, тот не может познать Бога.