Инна Шаргородская
Когда пришел волшебник
Глава 2
Поскольку Вероника, услышав это, превратилась в соляной столп, Кароль, выдержав небольшую паузу, непринужденно продолжил:
– Я заходил к вам на квартиру, но не застал. Пришлось ждать возле дома. И довольно долго. Я, право, не имел мысли напрашиваться на чашечку кофе, но разговор на улице в столь поздний час, тем более вот-вот пойдет дождь…
– Позвольте, – перебила его Вероника, мысли которой изрядно смешались. – Как вы сказали, кто вы такой?
– Кароль Хиббит, волшебник, – скромно ответствовал он.
– Ах, волшебник!
Тут только она вспомнила давешний разговор с Антоном, и сердце у нее дрогнуло. Что это – дурацкая шутка Тошки, у которого полно знакомых актеров? Кому-то из его приятелей захотелось поучаствовать в розыгрыше, и из-за другого дерева выйдет сейчас сам Антон? Сколько же ее тут ждали… погодите… с Антоном они расстались всего час назад, когда же он успел? И к чему такие шутки? Помириться хочет? Нашел способ!..
Она окинула быстрым любопытным взором стоявшего перед ней человека. Ростом невысок, строен, хорошо одет, волосы белые… в сумерках много не разглядишь. Ну, погоди, Антошечка!
– Кофе, вы сказали?
– Если вас не затруднит…
– Угостить волшебника чашечкой кофе – помилуйте! Кого же это затруднит? Сочту за честь. Пойдемте!
Вероника, хихикая про себя, подхватила шутника под руку, и через несколько минут она уже заваривала в кухне кофе, а Кароль, сидя в гостиной за круглым столом, рассматривал обстановку, пытаясь составить мнение о хозяйке по вещам, которыми она себя окружила.
В доме у сказочницы, с которой ему предстояло «войти в контакт», было уютно. Скромно, но мило. Симпатичные рисунки на стенах, забавные безделушки, книги на полках вразброд, безупречный порядок на письменном столе и пыль на экране телевизора. Темно-розовые с ручной вышивкой шторы на окнах, увядающая роза в керамической вазе… Тут вошла сама Вероника с двумя чашками на подносе, распространяя вокруг дивный аромат.
– Невероятно вкусно, – любезно сказал Кароль, сделав глоточек кофе. – Как вы его готовите?
Оба улыбались, у обоих в глазах прыгали лукавые чертики. Вероника подробно рассказала рецепт, продолжая изучать гостя. Волосы, оказывается, не белые – седые. Лицо, однако, молодое… лет тридцать с хвостиком? Глаза… глаза, как у беса-искусителя. Темные, живые, одновременно насмешливые и непроницаемые. Изящен. Кокетлив. Не красавец, но весьма обаятелен. Одет так, что невольно становится стыдно за свои потертые джинсики и купленную на распродаже майку. Где Антон его выкопал?
Она покончила с рецептом, поднесла к губам чашку с кофе. Он тоже сделал глоток и вдруг усмехнулся.
– Вы мне, разумеется, не верите. А зря. Я и вправду волшебник. И готов исполнить ваше заветное желание.
– Три, – сказала Вероника.
– Что?
– Три желания.
Он слегка поперхнулся. Быстрым движением выхватил из нагрудного кармана пиджака белый платок, обмахнул губы. Потом взглянул на Веронику с некоторым беспокойством в темных глазах.
– Ну что ж, три – так три… Выкладывайте.
– Ну, не спешите, – протянула Вероника с серьезным видом, хотя ее неудержимо разбирал смех. – Я, конечно, рада поверить, что вы волшебник, но прежде чем излагать свои заветные желания, мне хотелось бы, знаете ли, получить какие-то доказательства.
Кароль широко улыбнулся.
– Сотворить чудо на ваших глазах? А вы не упадете в обморок? Современные люди не приучены к чудесам…
– Не упаду, – сказала Вероника. – Что бы такое вам заказать?.. Может, превратитесь… ну, например, в хомячка?
Он улыбнулся еще шире.
– Рискуете, Вероника Андреевна!
– Чем же?
– Подумайте сами. Если я превращусь в хомячка, следующим вашим желанием неизбежно будет, чтобы я превратился из хомячка обратно в человека. А это уже минус два…
– Ах, вот как? Вы хотите сказать, что какое бы доказательство я от вас ни потребовала, это станет одним из моих желаний?
– Разумеется. Что же вы думали?
Она не выдержала и рассмеялась.
– Ловко! Ну, хорошо. Попытаюсь сэкономить. Сотворите букет белых роз – уж его-то точно не придется убирать туда, откуда взяли, – и я вам поверю.
– Нет проблем, сударыня, – Кароль кивнул.
Исполнить это желание для него действительно не составляло труда. Искусством телепортации он овладел в совершенстве еще в первый месяц обучения магии. Тогда оно представлялось Каролю самым полезным из всех искусств. В секундный срок переноситься из одного места в другое самому и переносить таким же образом предметы – чего еще желать бывшему вору?.. И теперь в его воображении незамедлительно сложилась простенькая цепочка: монетка из собственного бумажника – прилавок цветочного магазинчика, в котором его угораздило купить вчера поющий кактус – белые розы – круглый стол, за которым он сидит. Затем – формула.
Для эффекта Кароль театрально взмахнул рукой, и на столе перед ним из ничего появились три белые розы.
Вероника побледнела. Она смотрела на цветы, наверное, целую минуту, не в силах пошевелиться, потом сглотнула вставший в горле комок и медленно подняла взгляд на Кароля.
– Что это?
– Не фокус, – сказал он с мягкой улыбкой. – И не галлюцинация. Возьмите их в руки. Поставьте в вазу. Кажется, я вас все-таки напугал? Не бойтесь, не надо.
Он потянулся через стол и успокаивающе погладил ее по руке.
…Кое-что капитан Хиббит уже понял – когда увидел, как застыло лицо Вероники. Судя по ее реакции, эта женщина никогда в жизни не присутствовала при магическом акте. И это значило, что знакомых квейтанцев у нее нет и быть не может. Какой маг рассказал бы ей о своей стране и о себе, не продемонстрировав при этом хотя бы парочку «чудес»? Ни один не удержался бы. И, стало быть, про Квейтакку она узнала из других источников. Что же это за источники?
Задание руководства начинало выглядеть не таким простым, каким казалось вначале. Да еще и оставшиеся два желания Вероники…
Некоторые подробности ее жизни, как и краткое содержание опубликованных книг, были известны Каролю из досье, с которым он успел ознакомиться перед выходом из Квейтока. Чего может хотеть молодая, красивая женщина, в одиночку воспитывающая ребенка и отчаянно нуждающаяся в деньгах? Разумеется, денег. А еще – хорошего мужика. Богатый муж – вот тебе и оба желания сразу. «Трудно будет, но достанем», – подумал Кароль, слегка перефразировав старый анекдот. Он успел даже прикинуть, к кому из прежних знакомых, живущих здесь, он может обратиться по этому поводу. Не исключено, что дело обойдется вовсе без магии. А пока – можно немного расслабиться. «Контакт» есть.
– Кто вы? – тихо спросила Вероника.
Она так и не прикоснулась к цветам.
Вместо ответа Кароль встал, вынул из керамической вазы, стоявшей на столе, увядшую розу и выбросил ее в раскрытое окно. Небрежно воткнул на ее место свои цветы. После чего вынул из внутреннего кармана пиджака плоскую, как пачка сигарет, фляжку со своим любимым коньяком.
– Выпейте немного.
Вероника встала, как автомат, достала из серванта две крохотные хрустальные рюмки и поставила их на стол. Напряженно повернулась к Каролю и повторила вопрос:
– Кто вы?
Кароль разлил коньяк, пододвинул к Веронике одну из рюмок.
– Выпейте, – мягко сказал он. – А потом – говорите. Теперь вы мне верите?
Вероника кивнула, сделала маленький глоток, нервно облизала губы.
– Вы… вы и вправду можете исполнять желания? – спросила она чуть охрипшим голосом.
Глаза ее потемнели, и ни с того ни с сего мысль об «интимном контакте» показалась капитану Хиббиту весьма соблазнительной. Но он отогнал ее усилием воли.
– Разумеется. Для этого я здесь.
– Но как… откуда вы здесь взялись? Как вообще узнали о моем существовании? И почему пришли именно ко мне?
Ко всем этим вопросам капитан был готов.
– У нас, у волшебников, есть свои тайны, знаете ли. Позвольте мне не отвечать.
«Не это ли самое большое чудо на свете? – иронически подумал он про себя. – Магическая разведка, которой известно все про всех …»
Выпив коньяку, Вероника чуть-чуть расслабилась. Дрожащей рукой взяла из предложенной Каролем пачки сигарету, он щелкнул золотой зажигалкой «Данхилл», и оба закурили.
– Итак, я слушаю вас, Вероника Андреевна, – напомнил Кароль, отгоняя ладонью дым от лица. – Час уже поздний, вы, наверное, устали. И мне не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Ах да, – спохватилась она. – Вы, должно быть, торопитесь. Но позвольте мне собраться с мыслями. Одно желание я уже истратила, теперь надо сообразить…
– Пожалуйста, пожалуйста. Я подожду. Еще коньяку?
– С удовольствием.
Мысли у Вероники разбегались в разные стороны, и собраться с ними было совсем непросто. Уже одно то, что напротив за столом сидит волшебник, могло выбить из колеи кого угодно, даже самого хладнокровного человека, каковым она отнюдь не являлась. Но зря она, что ли, мечтала столько лет о подобной встрече? Страх упустить этот уникальный, единственный и неповторимый шанс заставил ее взять себя в руки. И поскольку выбора перед ней практически не стояло, размышляла Вероника недолго.
Без малейших колебаний она решила променять на розы третье и не самое главное свое желание, касавшееся материального благополучия. Что уж теперь поделаешь! Остальными двумя мечтами – теми самыми, из-за которых Антон, да и другие близкие друзья посматривали на нее порой с жалостью, как на умственно отсталого ребенка, – пожертвовать было никак невозможно…
– Во-первых, – ужасно волнуясь, медленно начала Вероника, – я хочу побывать в Квейтакке. В мире, о котором я пишу свои сказки.
Розовые шторы внезапно всколыхнул сильнейший порыв ветра, ворвавшийся в раскрытые окна. Темный двор за ними озарился голубым электрическим светом молнии. Затем раздался неистовый грохот.
– Во-вторых…
Вероника подняла руки, расстегнула серебряную цепочку на шее и положила на стол перед Каролем плоский овальный камушек темно-синего цвета, усыпанный светлыми искорками, словно ночное небо звездами. В верхней его части мягко переливался врезанный в камень крохотный перламутровый кружок – луна.
– Я хочу, чтобы вы помогли мне найти человека, который увидит в этом талисмане изображение летящего дракона.
И снова сверкнула молния, и следом ударил оглушительный гром.
Затем с небес стеной хлынула вода. Под шум дождя и затихающие раскаты грома Вероника, не сводя глаз со своего чудесного гостя, напряженно ждала ответа. А гость молчал.
«Что делать? – с тихим ужасом спрашивал себя Кароль. – Доигрался… в который раз!»
Больше всего ему хотелось встать и убежать. Но это было невозможно. Вернуться в Квейток и доложить, что провалил задание?! Да ни за что на свете!
Проваленное задание – это еще полбеды. Дела обстояли куда хуже. Невообразимо хуже. Во что он вляпался, вот бы знать?
Вероника, разумеется, не заметила связи между своими словами и сопровождавшими их громом и молниями. Но для Кароля это было прямым указанием на то, что он попал в ловушку обратного эффекта. Сказав: «Я сделаю, я исполню», он уже не мог не сделать и не исполнить. И переложить эту работу на чьи-то чужие плечи тоже не мог.
Если б он только знал… но кому бы в голову пришло, что у этой дамочки окажутся такие желания? И что именно в этот момент придут в движение дремлющие силы рока и станут свидетелями его неосторожного обещания? Ох, уж эти силы… никогда они не были симпатичны и интересны капитану Хиббиту, привыкшему полагаться вовсе не на судьбу, а исключительно на изворотливость ума и ловкость рук!
Кароль машинально плеснул в рюмку еще коньяку, выпил. Заставил себя расслабиться. Не рано ли паниковать? Все-таки и ум, и руки пока при нем, никуда не делись. К тому же появился недурной повод завязать интересующий его разговор…
Он бросил на Веронику короткий взгляд и откашлялся.
– Итак, вы хотите побывать в Квейтакке? В мире, о котором пишете? Вы полагаете, что он существует на самом деле?
– Да, – просто сказала Вероника.
– Откуда такая уверенность?
Она закусила губу.
– Ну… может быть, это и не уверенность вовсе… скорее, даже знание.
Кароль снова напрягся, стараясь не выдать свою крайнюю заинтересованность. Батюшки, неужели ему все-таки удастся выполнить задание?
– Понимаете, я верю во многое из того, что большинству людей кажется чушью, – продолжала между тем Вероника. – Например, в сны. Квейтакку я впервые увидела во сне несколько лет назад. С тех пор она снится мне постоянно. Причем настолько реалистично и детально, что у меня нет никаких сомнений в ее действительном существовании. Трудно объяснять такие вещи… но когда я пишу об этом мире, подробности всплывают у меня в голове подобно воспоминаниям, я их вовсе не придумываю. И что-то внутри меня говорит, что все это – чистая правда. Других доказательств мне не надо. Квейтакка существует, я это знаю.
– Хм, – настороженно сказал Кароль. – Это наводит меня на мысль…
Тут он спохватился. Мысль, на которую навели его слова Вероники, следовало приберечь для кавалер-майора Эме Каваль.
– В отличие от большинства людей я вас понимаю, Вероника Андреевна, – поспешно добавил он. – Ваше желание, безусловно, будет исполнено, но… дайте мне немного времени. Я тоже должен убедиться в том… что ваша Квейтакка существует. Завтра я позвоню и…
– А второе желание?
Кароль, уже привставший было, чтобы выйти из-за стола и бежать отсюда, бросил взгляд на синий камень с перламутровым кружком и снова опустился в кресло.
– Очень редкий лазурит, – со вздохом сказал он. – Мечта коллекционеров. Что он значит для вас? И почему кто-то должен увидеть в нем… как вы сказали, дракона?
– Летящего дракона.
Вероника подняла камень и любовно провела пальцем по поверхности.
– Многие друзья посмеиваются надо мной за веру в легенды… Но это – фамильная драгоценность, что-то вроде талисмана. Принадлежит нашей семье с незапамятных времен и передается по наследству по женской линии. Семейное предание гласит, что женщины нашего рода должны выходить замуж только за мужчин, которые увидят в нем изображение летящего дракона. Об этом мне рассказывали мать и бабушка, которые никогда не были замужем. Потому что не встретили таких мужчин. Детей рожали, что называется, от проезжего молодца. Еще они говорили, что если мои прабабушки нарушали запрет, они были крайне несчастливы в браке. Поэтому я тоже… хоть и обзавелась ребенком от симпатичного человека, но замуж выходить не стала. Уж если даже моя очень земная и прозаичная мама не решилась ни с кем связать свою судьбу… да вы возьмите его в руки, взгляните на него! Сами почувствуете!
Кароль неохотно протянул руку, и каменный овал лег ему в ладонь.
Лазурит был странно теплым – от рук Вероники? Вряд ли, она прикасалась к нему лишь кончиками пальцев. Значит, скрытая магия. Затем капитан ощутил еще и легкое покалывание в ладони, подтвердившее его подозрения. Он бросил беглый взгляд на звездную поверхность талисмана – никаких драконов, затем перевернул другой стороной. И там, на другой стороне, неожиданно увидел кое-что, показавшееся ему весьма и весьма любопытным.
Это «любопытное», похоже, полностью подтверждало мысль, на которую навел Кароля рассказ о снах Вероники. И не исключено, что свое задание он мог считать уже выполненным…
– Вас заинтересовала надпись? – услышал он голос сказочницы и поднял глаза. Вероника смотрела на него с каким-то непонятным выражением на лице. Каролю отчего-то показалось, что это разочарование. – Увы, ни мать, ни бабушка не знают, на каком она языке и о чем в ней говорится. А хотелось бы знать!
– Мне тоже, – пробормотал Кароль. – Вы позволите ее срисовать?
– Разумеется. Так вы поможете мне?
– Что? А, найти того, кто увидит дракона… Конечно, помогу, – с тяжелым сердцем сказал капитан Хиббит, ощущая себя в этот момент персонажем кошмарного сна – первоклассником, которому предстоит сдавать экзамен по алгебре.
Вероника принесла с письменного стола лист бумаги и карандаш. Тщательно перерисовав причудливую вязь букв, не похожих ни на один земной алфавит, Кароль спрятал сложенный вчетверо листок в карман пиджака и поднялся из-за стола.
– Теперь разрешите откланяться, Вероника Андреевна, – сказал он. – Я позвоню вам завтра и скажу, где и когда мы встретимся, чтобы начать заказанное вами путешествие. Надеюсь, это будет путешествие именно по Квейтакке, раз уж вы так уверены, что она существует. Спокойной ночи и приятных снов!
* * *
Вырвавшись наконец на волю, он поспешно телепортировался в район Новой Голландии, к Лигийским воротам. Ни желания, ни настроения бродить по родному городу у капитана Хиббита уже не было, тем более что гроза к тому времени перешла в мелкий занудливый дождичек, грозивший испортить выданные на складе костюм и туфли. Предъявив Страже пропуск, он быстренько перенесся в столичный город Квейток, в собственную квартиру на улице Гобеленов, и, вместо того чтобы лечь спать, уселся в самом мрачном расположении духа пить коньяк и обдумывать свои дальнейшие действия.
Задание – ладно, с этим все ясно. Кавалер-майор будет довольна, и, надо надеяться, полковник Рон Аннон – тоже. Но буквально с завтрашнего дня Каролю требовались отпуск – неизвестно, на какой срок – и глухая конспирация. Коллеги-разведчики должны были потерять его из виду всерьез и надолго.
Остроумная затея представиться волшебником обернулась для Кароля крутыми неприятностями.
Начать с того, что у него не было никакой возможности провести эту женщину в Квейтакку легально. Чтобы вымолить у начальства официальное разрешение, пришлось бы для начала признаться в том, какой оригинальный способ он выбрал для «установления контакта». Это само по себе грозило суровым наказанием – он не имел права обнаруживать свое магическое уменье перед иномирянами, да к тому же все официальные пути, как любая бюрократия, занимали немало времени. А что же это за волшебник, который исполняет желания через месяц, а то и через два?
Стало быть, оставался только контрабандный путь. Каковой требовал от капитана квейтанской разведки Кароля Хиббита, обязанного быть лояльным по отношению к приютившей его стране, вполне определенных криминальных действий.
Это капитана не страшило. К подобным ситуациям ему было не привыкать, и с первым желанием Вероники он надеялся как-нибудь да справиться. Куда хуже обстояли дела со вторым заказом – в поисках ее загадочного суженого Кароль категорически не мог обойтись без посторонней помощи. И то сказать – где он может находиться, этот драконовидец? На Земле? В Квейтакке? В каком-нибудь вовсе постороннем мире? Как прикажете вести поиск – совать чертов лазурит под нос каждому прохожему? Никакого отпуска не хватит, даже длиною в жизнь.
Оставалось надеяться лишь на то, что надпись на камне, если ее удастся расшифровать, даст какую-нибудь ниточку. Расшифровкой Кароль и решил заняться в первую очередь, благо все равно собирался с утра предъявить сии загадочные письмена своему начальству. На всякий пожарный случай он снял с них копию для себя, затем набросал приблизительный план действий на завтрашний день и, наконец, чувствуя немалое головокружение не то от коньяка, не то от гнусной ситуации, в которую влип, как всегда, по собственному легкомыслию, отправился почивать.
Правда, перед тем как заснуть, ему пришлось еще, проклиная все на свете, вынести из спальни кактус, продолжавший заливаться милицейскими трелями, и запрятать его в дальний угол кладовой…
Глава 3
Чудеса, как оказалось, гораздо легче придумывать, чем видеть собственными глазами.
…С утра встреча с волшебником представилась Веронике не то пьяным бредом, не то порождением депрессивного состояния и воспаленного воображения. Это, естественно, было первое, о чем она вспомнила, открыв глаза. И сразу же ей стало очень не по себе. Что лучше – выйдя сейчас в гостиную, не увидеть роз на столе (и убедиться, стало быть, что разговор с Каролем всего лишь галлюцинация, плод белой горячки) или же увидеть их? Последнее означало, что ей придется изрядно потрудиться, чтобы в мире, вставшем с ног на голову, расставить все по своим местам. Одно дело – мечтать о чуде, и совсем другое – жить внутри сбывшейся мечты…
Не решаясь встать и проверить, она некоторое время таращила глаза то в потолок, то в окно, за которым опять с тихим шорохом сеялся с неба дождь. Наконец ей сделалось невмоготу дальнейшее пребывание в неизвестности. Вероника решительно поднялась и, обмирая от волнения, прямо в пижаме проследовала в гостиную.
Розы были на месте. Стояли себе в вазе, куда воткнул их накануне Кароль, и в полумраке пасмурного утра, кажется, даже слегка светились…
Вероника, вздохнув, остановилась на пороге. Значит, это правда. Все было на самом деле. Волшебник, и разговор с ним, и обещание позвонить… Она бросила быстрый взгляд на телефонный аппарат. И поняла, что не сможет отлучиться сегодня из дому даже и на минуту.
Руки у нее задрожали. Она поставила телефон на предельную громкость, чтобы, не дай Бог, не прозевать звонка, пока будет торчать в ванной или в кухне, и занялась привычными утренними делами, совершенно не соображая, что делает. Почистив зубы, вынесла тюбик с пастой из ванной и аккуратно убрала его в холодильник. Насыпала в джезву чая вместо кофе. Когда запахло жареной «Принцессой Канди», спохватилась, начала заново и сварила себе кофе такой крепости, что пришлось разбавить этот ужас кипятком. Затем, зажав в зубах сухарик, попыталась его прикурить. Тогда Вероника поняла, что ей надо как-то успокоиться и взять себя в руки.
Необходимо было до времени выбросить мысль о волшебнике из головы. Он ведь мог позвонить и вечером. Что же ей, с ума сходить целый день?..
Покончив с завтраком, Вероника попыталась заняться уборкой. Но получалось это у нее неважно. Взгляд попеременно притягивали то розы на столе, то упорно молчавший телефонный аппарат, и в результате она трижды стерла пыль с телевизора, забыв проделать ту же процедуру с любимым компьютером.
«Может, поболтать с кем-нибудь? – Она в сердцах отставила швабру. – Если услышит, что занято – перезвонит! Пусть не думает, что я сижу тут у телефона как дура…»
Мысль блистала типичной женской логикой, но Веронику это не смутило. Для нее такая мысль была совершенно естественной.
Вероника не забыла замирания сердца, которое испытала вчера, когда Кароль взял в руки ее талисман. Совершенно неизвестно с чего, но в тот момент ей вдруг захотелось, чтобы этот странный, элегантный волшебник с седой головой и молодым лицом… увидел дракона. Разумеется, он ничего не увидел, и, безусловно, все, что ни делается, – к лучшему, но… Вероника еще не простила себе самой ни внезапной надежды, ни последовавшего разочарования и потому, следуя все той же пресловутой женской логике, слегка сердилась на Кароля.
Так, кому бы позвонить? Антону, конечно… надо извиниться перед ним за вчерашнее. Если все, что случилось ночью – правда, если не сегодня-завтра она отправится в совершенно невозможное, фантастическое путешествие в мир магов – кто знает, когда она вернется домой? Нехорошо, если он будет дуться на нее все это время. Да еще начнет искать… Кстати, не мешало бы предупредить всех близких друзей, что она может уехать. Чтобы тоже не искали.
Без долгих размышлений Вероника набрала номер Антона и, едва услышав в трубке его голос, начала с места в карьер:
– Тошенька, родной, не сердись на меня, пожалуйста!
Он помолчал немного, потом нехотя сказал:
– Уже не сержусь. Но…
– Вот и хорошо! – обрадовалась Вероника. – Я тебя очень, очень люблю. Послушай…
– Нет, это ты послушай, – перебил Антон. – У меня, кажется, намечается отпуск. И я подумал – что если нам вместе съездить в Крым? Ты ведь давно там не была?
Вероника чуть не застонала вслух. Опять он за свое!..
– Не могу, – решительно сказала она. – Я еду совсем в другое место и как раз хотела тебя предупредить…
– Ника, – голос у него вдруг изменился, стал низким и очень серьезным. – Ладно. Бог с ним, с Крымом, поезжай куда хочешь. Но выслушай меня до конца, пожалуйста, хоть один раз в жизни! Я давно хочу сказать – мне не нравится то, что с тобой происходит. Нет, я все понимаю, конечно, ты сочиняешь сказки, это накладывает свой отпечаток – фантазии там, то да се… но ведь ты и вправду взрослая женщина! И должна знать, что книжки – это одно, а реальная жизнь – совсем другое. Нельзя жить фантазиями. Это смахивает на безумие. Рядом с тобой есть мужчина, настоящий, нормальный, который любит тебя всю жизнь и который в состоянии в одно мгновение решить все твои проблемы! Ты же носишься с какими-то драконами, волшебниками… сколько можно верить в эту чушь?
– Чушь?!
Она завелась с пол-оборота. Антону это всегда удавалось – довести ее до белого каления в считанные секунды. А уж сегодня, после пережитого чуда, услышать такое!.. И Вероника забыла об осторожности.
– Чушь, говоришь? Да что ты об этом знаешь? Ты даже представить себе не можешь… Я, значит, полоумная сказочница? А я… а ко мне, между прочим, все-таки пришел волшебник!..
Тут она опомнилась и прикусила язык, но было уже поздно. Несколько мгновений в телефонной трубке стояла мертвая тишина, потом Антон медленно произнес:
– Этого-то я и боялся. Ты окончательно съехала с катушек? Или какая-то сволочь догадалась наконец соврать, будто видит твоего мифического дракона?
– Нет, – ее бросило в жар. Дался ему этот дракон! – Он просто обещал… – и Вероника опять прикусила язык. Да куда же ее несет, в самом деле? Нет, чтобы сказать – пошутила, мол…
– И что же он тебе обещал?
В голосе Антона звучала нескрываемая ирония. И Вероника опять завелась.
– Исполнить мои желания, что же еще!
– Ах, да. Ну, наконец-то я понял. Туповат стал на старости лет, извини. Ладно, желаю тебе удачи, дорогая. Исполнения желаний, здоровья, счастья. Счастливого пути в том числе. Пока.
В трубке послышались короткие гудки.
– Дурак! – сказала Вероника. – Ничего-то ты не понял. Слава Богу!
Лиха беда начало…
Минут пять Вероника еще мысленно ругалась с Антоном, потом плюнула и снова схватилась за телефон. Позвонила любимой подруге Анке. Сообщила, что уезжает на несколько недель, куда – еще не решила. И, не удержавшись, потому что неслыханная, небывалая тайна так и распирала ее, добавила:
– Я еду не одна.
Короче, проговорившись один раз, во второй не проговориться было просто невозможно. Все-таки любимая подруга!..
Анка не стала высказывать предположений о том, что Вероника сошла с ума, во всяком случае, вслух. Но, разумеется, отнеслась к рассказу о волшебнике достаточно скептично, чтобы Веронике нестерпимо захотелось предоставить ей доказательства. Таковых, однако, не было. На чудесных белых розах Кароля не стояло клейма «Изготовлено магическим способом»…
– Пусть он возьмет меня тоже в Квейтакку, – хмыкнула Анка. – Тогда я, может быть, и поверю.
В запальчивости Вероника обещала перезвонить ей, когда договорится с волшебником о следующей встрече. И, только положив трубку, начала соображать, что натворила.
Антон, Анка, Полина, Татьяна, Юрочка… уже через час все будут знать о том, что она спятила. Незамедлительно соберется консилиум. И если вдруг ей понадобится выйти из дому, все они попрутся за нею. Она живо представила себе следующую картину – Кароль стоит… ну, скажем, где-нибудь возле Новой Голландии, на берегу речки Пряжки… и видит приближающуюся Веронику, за которой плетется целая вереница друзей и приятелей…
Веронике даже дурно сделалось.
И в этот момент зазвонил телефон.
Она подпрыгнула от неожиданности, затем поспешно схватилась за трубку и трясущейся рукой поднесла ее к уху.
– Вероника Андреевна? – услышала она знакомый мягкий голос с чуть мурлыкающими интонациями. – Здравствуйте, дорогая. Это Кароль. Если вы готовы в дорогу, я жду вас через час на набережной Пряжки… ой нет, извините. Не на Пряжке. На набережной Обводного канала, возле железнодорожных мостов…
* * *
Капитану Хиббиту все-таки не до конца изменило его обычное везение, почему он и сумел позвонить Веронике в столь урочный час. Хотя готовился капитан к самому худшему.
В управление – доложить о результатах вылазки – он явился аж в половине седьмого утра. Предполагая, что денек предстоит небывало хлопотливый, решил начать его как можно раньше…
Эме Каваль выслушала отчет и подняла на Кароля удивленный взгляд.
– Талисман со скрытым драконом? Браво, капитан. Как тебе это удалось? Всего за одну ночь?
– Секрет, – самодовольно сказал Кароль и кивнул в сторону листка бумаги, лежавшего на столе между ними. – Это действительно староквейтанский? Я не ошибся?
– Ну, разумеется, не ошибся, – с легким раздражением в голосе ответила Эме, снова склоняясь над добытым им важным документом. – Чему тебя учили пять лет?
– Уж всяко не лингвистике, – проворчал Кароль. – Я и на современном-то вашем языке могу читать только приказы да вызовы. А на старом…
Кавалер-майор его уже не слушала.
– Стало быть, в роду у Крыловой были квейтанцы, – сказала она, разглядывая каракули на листке. – Это все объясняет. Она просто обязана обладать телепатическими способностями. И, возможно, даже кое-какими мелкими магическими уменьями. Судя по языку надписи, талисман изготовлен не менее тысячи лет назад, и, значит, предком Крыловой стал кто-то, эмигрировавший еще до закрытия проходов. Надо срочно доложить Рон Аннону, пусть попросит архивариусов проследить родословную и составить генеалогическое древо.
– А о чем в ней говорится, в этой надписи? – осторожно спросил Кароль.
– Не могу сказать точно, – буркнула Эме, делая какие-то пометки рядом с витиеватыми буквами. – В нескольких местах неразборчиво… то ли ты срисовал коряво, то ли надпись попорчена временем, непонятно.
– Ну, хоть в общих чертах?
– В общих… Это заклинание, составленное в стихотворной форме, как обычно и делалось в те времена. «Именем… Отца» – имя отца, как таковое, практически не читается, только одну букву и можно разобрать – «м». Да, кажется, пострадали и все имена собственные… стало быть, именем какого-то Отца «связываю сердца. На …ой горе» – вот опять! – «дочери рода»… угу… «станет супругом тот, кто ведет»… угу-гу-гу… «род. Память»… угу… «и Кровь – единственная любовь». Примерно так. Заклинание на счастливое супружество, как я понимаю.
– Единственная любовь, – задумчиво повторил Кароль. – Угу. А какое отношение имеют к супружеству драконы?
– Черт их знает. Вообще-то они моногамны и живут устойчивыми парами.
– То есть? – вежливо удивился Кароль. – Ты хочешь сказать, кавалер-майор, что они где-то живут?
– Разумеется, капитан. У нас в Квейтакке. Ну, ладно, содержание надписи не так важно, главное – она является доказательством происхождения дамы…
Кое-как переварив известие о драконах, живущих в Квейтакке – ни разу не слышал об этом за пять лет! – Кароль взял себя в руки и безразличным тоном поинтересовался:
