Инна Балтийская
Ночной гламур
Глава 2
Весь вечер я провела в Интернете, изучая все, что только можно было узнать о злополучной модной сумочке, а назавтра ровно в полдень позвонила в обитую серой кожей дверь старинного кирпичного дома в тихом центре. Мне открыла дверь пожилая женщина в коричневом платье. Критически окинув взглядом мои джинсовые брючки-бермуды и джинсовый топик, больше похожий на широкий лифчик, она, не говоря ни слова, отступила на пару шагов и жестом показала мне куда-то налево.
Я обвела глазами огромный холл, устланный, судя по всему, дорогим паркетом, и бесчисленное количество дверей, куда-то ведущих. Невольно мне вспомнилось булгаковское четвертое измерение – нет, ну вот скажите, откуда в стандартной квартире дореволюционного дома может быть такое количество комнат? Правда, я уже не застала советские коммуналки, возможно, десяток комнаток на одну квартиру не так уж и много, но тут дверей никак не меньше двадцати…
Тем временем женщина в коричневом двинулась в указанном ею же направлении, и я поспешила за ней. Через полминуты я оказалась в большом зале, судя по встроенной мебели и каким-то вполне космическим агрегатам, это была кухня. Молоденькая девушка с ослепительно белыми, какими-то кукольными роскошными локонами до талии небрежно кивнула мне из-за настоящей барной стойки. Ее нижняя половина была надежно скрыта нижней частью бара, и я видела лишь белоснежный верх трикотажного облегающего платья. Но и верхняя половина впечатляла. Бюст у девушки был минимум четвертого размера, талия на его фоне казалась просто осиной. Большие голубые глаза с неправдоподобно черными длинными ресницами, не мигая, уставились на меня.
– Вы официантка? – обратилась я к девушке. У той отвалилась челюсть, а женщина в коричневом мгновенно испарилась из кухни.
– Вы хотите меня оскорбить? – сварливо взвизгнула наконец пришедшая в себя девица. Ее глаза сузились и превратились в узкие черные щели. – Я не понимаю, кого ваш журнал все время присылает! В прошлый раз какая-то кикимора пожаловала, так посередине разговора вдруг вскочила и ушла! Теперь вы! Я жаловаться буду вашему руководству!
– Вы Валерия Никольская? – догадалась я. – Извините, просто вы стоите за барной стойкой, вот я и подумала…
– Я не стою, я сижу за стойкой! – еще больше обиделась девица и ловко прокрутилась вокруг своей оси. – И потом, вы что, мою фотку в журналах никогда не видели?
– Там вы по другому одеты. – попыталась оправдаться я. По правде говоря, я никогда не разглядывала фотографии в глянцевых журналах, и уж тем более не пыталась запоминать лица. Вообще, про Леру Никольскую я помнила только то, что она дочка очень богатого бизнесмена, который пять лет назад развелся с ее матерью, и теперь замаливает перед дочерью свой грех, покупая ей баснословно дорогие наряды, машины и даже дома.
– Нет, ну какое хамство! – порыв гнева уже иссяк, и девица ныла больше по привычке. – Прийти в приличный дом, и не узнать хозяйку!
Я лишь тяжело вздохнула, огляделась по сторонам и, не дожидаясь приглашения любезной хозяйки, села на стоящую перед баром замшевую кушетку на металлических ножках. Затем достала из джинсового рюкзачка маленький цифровой диктофончик, выданный редакцией, и наставила его на ярко окрашенный блестящей розовой помадой ротик девицы.
– Валерия, читающая публика с нетерпением ждет рассказа о вашей замечательной сумочке Биркин Баг! – с пафосом произнесла я, изо всех сил стараясь не расхохотаться.
– О какой именно? – ледяным тоном спросила девица.
– О черной. – с ходу произнесла я, пытаясь сообразить, сколько же сумочек в коллекции Никольской. Должно быть, Танюша меня проинформировала об их количестве, а я по рассеянности прослушала или просто забыла.
– Черной Биркин у меня нет. – отрезала Валерия.
– Как? У вас нет черной Биркин? – я в ужасе схватилась за голову. – Валерия, как вы можете такое говорить? Да если бы мое руководство знало, что у вас нет этой сумки, меня бы к вам не послали! Что же теперь делать?
– А зачем тебе черная? – с легкой растерянностью в голосе спросила хозяйка. Я с удовольствием заметила, что, несмотря на переход на «ты», надменности у белокурой Леры сильно поубавилось.
– Так это же хит нынешнего сезона! – уверенно ответила я. – У банкирши Томилиной уже две черные сумки. На первый взгляд, даже не отличишь, но, если присмотреться, можно обнаружить целых пять отличий! И в логотипе, и в той коже, которой отделан замочек на пряжке, и в креплении ручек. Она даже конкурс решила провести – тот, кто найдет эти пять отличий, получает трехкаратное бриллиантовое кольцо. Я понимаю, две сумки – не каждому по карману, но не иметь ни одной!
– Можно подумать, у тебя хоть одна есть. – фыркнула девица.
– Если бы у меня была хоть одна, не у вас, а у меня журналисты брали бы интервью. – четко выговорила я. – Так, Лера, что делать будем? Сумки-то модной у вас нет?
– А вот эти что, не годятся? – чуть ли не со слезами девица выставила на барную стойку четыре сумки из грубой кожи – серую, коричневую, бежевую с коричневой отделкой и темно-синюю. – Они стоили целое состояние!
Я потрясла головой, затем протянула руку и потрогала совсем не такой уж мягкий кожаный бок. Ну и как отличить эти произведения искусства от базарного варианта? Нет, мне такое точно не под силу.
– Ладно, расскажите про синюю. А коричневую спрячьте, это моветон! С такой уже год никто на людях не показывается. – скомандовала я. Как ни странно, девица послушалась. Она быстренько убрала с моих глаз забракованную сумку, подвинула ко мне синюю и начала рассказ:
– Вот эту сумку я купила в Париже, в бутике «Гермес». Когда я зашла туда, ко мне сразу кинулась продавщица. Я сказала, что хочу оранжевую сумочку, но мне ответила, что на нее запись на год вперед. Но мне повезло – полгода назад заказ на темно-синюю сумочку сделала одна скандинавская принцесса. Сумочку месяц назад изготовили и привезли в бутик, принцессе послали уведомление, и она собиралась тут же вылететь в Париж, но случилось ЧП – у принцессы заболел маленький сынишка, и в расстройстве она позабыла о сумочке! «Гермес» вежливо напомнил принцессе, что сумку пора забирать, но она с расстройства даже не откликнулась. И компания решила в наказание забывчивой принцессе и в назидание остальным клиенткам продать синюю Биркин Баг первой же состоятельной даме, которой захочется эту сумочку иметь. Вот так я стала обладательницей своей первой Биркин Баг! – радостно закончила Валерия.
Что-то мне эта история живо напомнила, но я не сразу сориентировалась в завалах памяти. Только через минут десять, когда я слушала рассказ о третьей, бежевой сумке, я наконец вспомнила – да, очень похожую историю я когда-то читала у О,Генри в сериале «Трест, который лопнул». Только там речь шла о картине с танцующими девушками. Продавец небольшого магазинчика долго набивал цену этой картинке, даже отказывался ее продавать, а когда, наконец, герои купили это великое произведение искусства по бешенной цене, оказалось, что танцующие девицы продаются во всех соседних супермаркетах. Похоже, книга О Генри является настольным произведением у очень многих продавцов модных товаров. Однако, интересно, насколько тяжелое это занятие – разводить богатых и наивных клиентов? Или это легче, чем отнять конфетку у ребенка?
– Ты сама красите волосы? – внезапно спросила девица, закончив рассказ о последней, четвертой сумке, которую вновь достала из-под прилавка, пардон, из-под барной стойки.
– Вам нравится? – я жеманно выгнула спину и лениво провела рукой по волосам. – Новый тон, самый модный в этом сезоне. Гелиевую краску специально завезли небольшой партией из Парижа. Хорошо, что у меня в салоне красоты блат. Мастера ни за какие деньги на такую покраску с улицы не берут, у них запись на полгода вперед.
– И какой же это салон? – у роскошной девицы загорелись глаза.
– Ох, ну что вы, вам туда не попасть, я сама четыре месяца ждала. – продолжала ломаться я. – Туда такие люди записаны, о! – я закатила глаза к потолку.
– Скажи название! – потребовала девица.
– Да вы что, меня мастер убьет! – ужаснулась я. – Я же говорю, очередь на полгода вперед! Меня по большому блату взяли! А к оплате принимают только кредитную карточку.
– Ты что, думаешь, у меня кредитки нет? – не на шутку рассердилась девица.
– Да вы не злитесь так, я просто подумала – может, у вас лимит закончился… – нерешительно проговорила я. – Вот сумочка у вас Биркин, сами говорите…
– У меня не одна сумочка Биркин! – нервно воскликнула девица. – У меня их четыре!
– А в Милане на показах мод никого с Биркин не было. Даже с черной, хотя это, конечно, совсем другое дело. Но и она все равно для дамочек попроще. Нет, ну если денег мало, то конечно…
– Что же носили в Милане? – пыталась ехидно улыбнуться девица, но я видела, что она несколько обескуражена.
– Рюкзатон! – неожиданно даже для себя самой выпалила я. – Самая продвинутая модель, от Армани. На вид обычный брезентовый рюкзак, но на деле – кожа гремучей змеи, на нее вместо чешуи нанесена позолота, а вместо застежки – крошечная головка гадюки из чистого золота! И два глаза – один рубин, другой – изумруд. Кстати, именно по глазам можно отличить подделку. К примеру, если оба глаза изумрудных, то это Польша, если рубиновых – Китай.
– И у тебя такой есть? – недоверчиво сощурилась девица, критически оглядывая мой джинсовый прикид.
– Нет. – смущенно призналась я. – Я все деньги, которые год на Рюкзатон копила, позавчера на стрижку с модной покраской потратила. Теперь мне еще Бог знает сколько копить придется…
– Немедленно скажи название салона, иначе я пожалуюсь твоему руководству! – грозно произнесла девица, сдвинув тонкие подведенные бровки.
– Сдаюсь, пусть будет по-вашему. – подняв обе руки кверху, с тяжелым вздохом произнесла я. – Салон «Феникс», краска номер 476. Только вы, уж пожалуйста, на меня не ссылайтесь, а то в следующий раз меня на покраску вообще не возьмут.
Глава 3
– Да ты что, так и сказала: Рюкзатон? – заливалась хохотом Таня. – С головой гадюки? А потом назвала ей свой салон? Ой, мамочки, не могу, я сейчас подохну! Нет, ты только представь, как будет прикольно, если ее там в красного ежика превратят!
– Вряд ли, у нее такие красивые локоны, она их пожалеет… – неуверенно произнесла я.
– А чего жалеть-то, это же не родные, годами отращиваемые, она еще месяц назад была почти лысая, как наша Муля. А потом раз-два, и локоны до попы.
– То есть как?
– Да нарастила их, это сейчас несложно, хотя и дорого. О, Романчик, привет, дорогой! – увидев вошедшего парня, Танюша мгновенно начала жеманничать. – Ты слышала, какую штуку Ленка выкинула? О, Муля, послушай и ты!
Через пару минут вся наша кабинетная компания заливалась веселым хохотом. Я в лицах пересказывала наш с Лерой диалог, Танюша и Роман комментировали, а Муля просто истерически хохотала, держась за живот. С опозданием зашедшая Нателла вначале подумала, что смеются над ней, и добрых полчаса помирающая от нового приступа истерического хохота Танюша успокаивала обидчивую журналистку. Наш хохот прервала заглянувшая в кабинет Стелла:
– Так, я вижу, работа идет полным ходом, просто кипит! Милена, радость ты моя. Где материал о сумочках?
– Стелла, я успела взять интервью лишь у Валерии Никольской и Тамары Шкрягой, этого же мало для полноценной статьи?
– Конечно, мало. У тебя же были адреса четырех владелиц сумок, почему же интервью только два?
– Да я на каждую по полдня потратила!
– Тогда почему ты сейчас в редакции, а не у очередной сумковладелицы?
– Да я на минутку заскочила! – засуетилась я. – Мне нужно было у Танюши проконсультироваться, я уже бегу…
– Так, уже никто никуда не бежит. – скомандовала редакторша. – Всем стоять, бояться! Ребята, атас, к нам полиция пожаловала.
Я застыла с поднятой ногой, Роман удивленно присвистнул. Танюша и Муля проявили умеренное удивление, одна Нателла громко возмутилась:
– А причем тут полиция, у нас гламурный журнал!
В этот момент, вежливо подвинув Стеллу, в кабинет вошел невысокий мужчина в форме:
– Капитан Стройкин! – представился он. – Ребята, простите, что помешал творческому процессу, но мне необходимо с вами поговорить. Вы сможете освободить мне кабинет, и заходить сюда по одному?
– А что, нас в чем-то подозревают? – вежливо осведомился Рома.
– Нет, что вы, что вы! – мне показалось, что капитан сейчас зашаркает ножкой. – Обычный опрос свидетелей. Работа такая, знаете ли.
– А давайте мы все вместе будем отвечать. То есть я бы, конечно, вышел бы из кабинета, я совершенно нелюбопытный мужчина, но вот наши прелестные барышни просто помрут от любопытства, если вы их отстраните от беседы.
Капитан Стройкин тяжело вздохнул.
– Ладно, опустим формальности. Я вот по какому делу. Примерно месяц назад у вас в редакции произошел скандал…
Скандал для нашего журнала был нетипичным. Вообще-то, «Ночной гламур» задумывался как издание про красивую светскую жизнь, про свадьбы, презентации и открытия модных выставок и бутиков. Но, как известно, богатые не только смеются и женятся, но и плачут, дерутся и разводятся. Вот и красивая пара: некрупный бизнесмен Стас Федорчук и ди-джей местного радио Ксения Рогалик, с шиком отпраздновав очередной юбилей Ксении, внезапно решила развестись. Юбилей отмечался с истинно новоруссским шиком и подробно освещался на страницах «Ночного гламура», Поэтому, когда через пару недель в кабинет к Стелле ворвался разъяренный Федорчук, редакторша даже не сразу поняла, о чем он говорит.
Оказалось, Федорчук застал свою красивую супругу с любовником, и теперь жаждет мести. Нет, не просто развода, а публичной порки неверной жены. Он хотел дать «Гламуру» большое интервью, где подробно рассказал бы о всех грехах, которые водились за Ксенией. Стелла пыталась отговорить рогатого бизнесмена от публичного разбора полетов, но он был непоколебим в своем упорстве. Не встретив понимания у Стеллы, он дошел до издателя журнала, и сумел-таки уговорить, что выплеснуть на страницы глянцевого журнала подробности семейного скандала. Отчаявшись помешать жуткой глупости, Стелла решилась на отважный шаг. Она позвонила Ксении Рогалик и сообщила ей, в какое время ее супруг придет в редакцию журнала давать интервью.
Подробности встречи двух супругов в редакции помнили до сих пор. Брать интервью с Федорчуком поручили Танюше. Скандалы она любила, и согласилась с удовольствием. Грузный Стас Федорчук ввалился в кабинет, вытер со лба пот и громко сказал Тане:
– Девушка, вы меня, главное, не перебивайте. Эй, юноша! Снимать меня не надо! Потом снимешь, слышал?
Роман послушно опустил камеру, Муля и Нателла отвлеклись от компьютеров и во все глаза уставились на мужика.
– Значит, так. Ксана и раньше мне изменяла, но я ее за руку еще ни разу не ловил. Да, пару раз поколотил для острастки, но ведь не поймана – не вор, верно? Но теперь. Раз такое дело, вы напишите: изменяла мне с пятью мужиками. Но я, как благородный, все ей прощал. Но теперь, когда я увидел ее в нашей супружеской кровати… – он набрал в легкие побольше воздуха и сделал драматическую паузу, которой позавидовал бы любой профессиональный актер.
Танюша кивала, включив диктофон и сдерживая смех. Но ей так и не удалось узнать, чем закончилась поимка жены в супружеской кровати Федорчука. В тот момент, когда Федорчук приготовился поведать ей об этом, дверь кабинета рывком распахнулась, и внутрь вихрем влетела невысокая хрупкая черноволосая женщина, следом за которой, буквально наступая ей на пятки, двигался двухметровый громила. Женщина подлетела к сжавшемуся бизнесмену, схватила его за отвороты пиджака и истошно заорала:
– Ах ты мразь, хочешь грязное белье на всю страну полоскать?
Федорчук рывком оттолкнул жену, ее ловко подхватил громила, осторожно поставил на ноги и двинулся к отскочившему к стене Федорчуку. прижав бизнесмена к стене, громила аккуратно заломил ему обе руку за спину, и свободной левой рукой начала методично бить по щекам.
– Так ему, гаду! Всю жизнь мне испортил! Дай ему хорошенько! – надрывалась Ксения. – Девушка, это вы интервью брали?
Насмерть перепуганная Танюша отрицательно замотала головой, опасаясь, что сейчас громила переключится на нее. Но Ксения задумала другое.
– Сейчас мы вышвырнем отсюда это чмо, и вы возьмете интервью у меня! – безапелляционно сообщила ей Ксения. – Я вам расскажу всю правду о нашей супружеской жизни!
Громила приподнял Федорчука за воротник пиджака, подтащил к открытой двери и, слегка покачал тело бизнесмена в воздухе, с размаху вышвырнул в коридор. Ксения тем временем уселась на стул рядом с Таней. Остальные свидетели этого действа смотрели на них вытаращенными глазами.
– Девушка, включайте диктофон! – приказала Ксения. – Значит, так. Этот гад мне регулярно изменял. А когда я пыталась протестовать, он меня избивал! Вот, у меня есть справка, всего за полгода шесть синяков и три перелома. – Она достала из сумочки какую-то бумажку и положила перед ошарашенной таким напором Танюшей.
– Однажды я все же дала ему сдачи. Тогда он повалил меня на нашу постель и начал душить. Вот еще справка. – она с торжеством вынула из сумочки еще одну бумажку.
– Она все врет! – проблеял из коридора Федорчук. – Это она мне изменяла!
Громила усмехнулся и отправился в коридор. Блеющий голос мгновенно замолк, раздался жуткий топот – Федорчук со всех ног улепетывал по коридору.
– Я дважды попадала с побоями в больницу. Но в полицию не обращалась – ведь я любила этого подонка! – она театрально всхлипнула. – Но теперь моему терпению пришел конец. Я подаю на развод. И пусть не думает, что сможет отобрать у меня бизнес! Это я создала его фирму, и я намерена добиться справедливости. Так и напишите – фирма достанется мне! – она снова потрясла обеими справками, кивнула Танюше и удалилась. Охранник последовал за ней.
– Ух ты, какая дамочка! – присвистнул Роман. – Вот кому надо вести эротический дневник.
– Это ты на что намекаешь? – мгновенно завелась Нателла. – Что я его плохо веду?
– Хорошо, солнышко, но темперамента тебе явно недостает. – грустно констатировал Роман.
– Предпочитаешь стерв? – заинтересовалась Муля.
Но ответить Роман не успел – в кабинет снова влез Федорчук. Толстые щеки бизнесмена налились синевой, губы дрожали, вены на лбу вздулись. Войдя в кабинет, он пошатнулся и чуть не упал на пол. Роман бросился к нему и помог добраться до стула, Танюша вскочила и начала махать на Федорчука свежим номером «Гламура», а Муля кинулась к нему с бутылкой минералки.
– Спасибо, девочка. – с трудом ворочая языком, прошептал бизнесмен, достал из кармана пиджака пластиковую бутылочку с желтоватой этикеткой, открыл ее, вытряхнул на ладонь небольшую белую таблетку и положил под язык. – Сейчас, сейчас полегчает.
Через несколько минут он действительно стал выглядеть получше.
– Обзидан. – пояснил он ничего не спрашивающей Танюше, – Вот, ношу с собой. Когда понервничаю, давление скачет, сердце из груди выпрыгивает. А с этой стервой вообще без таблеток помер бы давно.
Он еще немного посидел с прикрытыми глазами, затем окончательно пришел в себя.
– Так, на чем мы остановились? – как ни в чем не бывало спросил он у опешившей Тани. – А, помню, я начал рассказывать, как поймал Ксану в своей постели с чужим мужиком.
Девушка в ужасе покосилась на дверь, ожидая нового нашествия Ксении с громилой. Но из коридора не доносилось ни звука. Слегка успокоившись, Танюша вновь включила диктофон. Записала мелодраматический рассказ, выслушала заверения Федорчука в том, что «При разводе эта стерва не получит ничего!», поблагодарила за содержательное интервью и с облегчением проводила скандального бизнесмена до выхода из редакции. Затем пошла посоветоваться со Стеллой – как быть со статьей? Если в журнале появится хоть слово плохое про Ксению, где гарантии, что та не взорвет редакцию?
Стелла тут же позвонила издателю, и выяснилось, что концепция уже изменилась. Ксения со своим громилой как раз сидела в издательском кабинете, и теперь издатель приказал печатать только ее точку зрения. Редакторша так и поступила. Таня подготовила ей небольшую заметку про страдания знаменитого ди-джея Рогалик, Стелла поставила заметку в очередной номер и велела охраннику, сидевшему внизу здания, не пропускать в редакцию Стаса Федорчука. Для верности она даже повесила на посту охраны его цветное фото. Федорчук пару раз рвался в журнал поскандалить, но охрана держалась стойко, и бизнесмена каждый раз после громкого спора осторожно выкидывали на улицу.
А еще через неделю наступила неожиданная развязка. На роскошном приеме в Доме Трубецких, устроенном по случаю дня рождения одной из светских львиц, Ивонны Томиленко, бывшие супруги встретились. Мадам Томиленко даже на допросе не смогла объяснить, как это произошло. Да, она приглашала на свой день рождения Ксению Рогалик, но никак не Стаса Федорчука. Тем не менее, он туда пришел. Увидев его тусующимся среди гостей, Ивонна перепугалась было, что прямо на ее глазах разыграется безобразный скандал, но, очевидно, на Федорчука произвел неизгладимое впечатление двухметровый охранник, по-прежнему маячивший за спиной Ксении. И вечеринка до поры до времени проходила в тишине и покое.
В конце праздника мадам Томиленко, совершенно успокоившись, решила сама поговорить с Ксенией, разузнать подробности семейного скандала. Ей двигало обычное женское любопытство. Она глазами поискала Ксению, но той нигде не было видно. Она пару раз обошла весь зал – но ди-джей как сквозь землю провалилась. Но не могла же она уйти, не попрощавшись с хозяйкой! По крайней мере, Ивонна не могла допустить такой мысли. Она решила во что бы то не стало отыскать Ксению, видимо, та отправилась осматривать другие, закрытые для гостей помещения отлично отреставрированного Дома Трубецких. Ивонна обошла все залы, куда смогла попасть, полюбовалась великолепной росписью потолков и роскошными позолоченными люстрами, но вот госпожи Рогалик там не оказалось.
Ивонна Томиленко вернулась в главный зал, осмотрелась и обнаружила, что господина Федорчука тоже нет среди гостей. Тут она увидела стоящего в одиночестве огромного охранника Ксении, и сердце в первый раз кольнули иголочки тревоги. Куда же подевалась его подопечная? Она подошла к охраннику и прямо спросила его об этом. Громила с беспокойство поглядел на нее и сообщил, что минут пятнадцать назад Ксения проследовала в женский туалет, и с тех пор все не выходит. Он уже стучал в дверь, но войти внутрь ему воспитание не позволяет. И не будет ли мадам Томиленко так любезна, что сама войдет в дамскую комнату…
Мадам Томиленко не заставила себя долго уговаривать. Сопровождаемая громилой, она помчалась в туалет. Толкнула дверь, в первый момент ей показалось, что дверь заблокирована задвижкой, но тем не менее, она поддалась на пару миллиметров. Обеспокоенный охранник отодвинул Ивонну и с силой нажал на ручку. Дверь наконец открылась, и мадам увидела, что ее блокировало. Это что-то оказалось неподвижным телом Ксении, распростертым на полу возле самого входа.
Капитан Стройкин сделал паузу, мы в недоумении молчали, раздумывая, зачем нам все это знать. Первой опять-таки ожила Муля.
– А при чем тут наш журнал?
– Дело в том, что Федорчук уверяет, разумеется, что жену он пальцем не трогал.
– А разве она убита пальцем? – не на шутку заинтересовалась Роман.
– Она убита цианидом. – сурово сдвинув брови, ответил капитан. – И это вовсе не повод для шуток, молодой человек.
– Извините. – покаялся Рома.
– Так вот, молодые люди. Посторонних на этот приеме, разумеется, не было. Только гости, лично приглашенные Ивонной Томиленко. Единственным исключением была некая юная блондинка в длинном желтом шелковом платье и в соломенной шляпке с широкими полями, украшенными яркими маками. Не знаете такую?
Мы переглянулись, не вполне понимая вопрос. Не знаем ли мы блондинку в желтом платье? Вот я, например, с ходу могу назвать минимум десяток разнообразных блондинок, которые вполне могут нарядиться в такое платье. Уверена, что и каждый из присутствующих знает несколько блондинок, которые изредка надевают соломенные шляпы. Чего хочет от нас капитан?
– Эту блондинку Ивонна не приглашала, она в этом уверена. Как не приглашала и Федорчука. Маразмом мадам не страдает, поэтому мы склонны ей верить. К сожалению, никто из гостей не разглядел лицо блондинки, все внимание привлекла к себе шляпа с красными маками.
– Вы считаете, это и была убийца? – заинтересовалась Танюша.
– Не знаю. Я склонен считать, что убийца – господин Федорчук. – спокойно пояснил капитан. – Но тут много неувязок. В общем, когда экспертиза установила, что Ксения Рогалик отравлена цианидом, Федорчука заподозрили, но напрямую обвинять не стали. В конце концов, на приеме, кроме него, было полсотни приглашенных, и каждый теоретически мог отравить его жену. А вот практически – видимого мотива не было ни у кого, кроме обманутого мужа. Но нам нужны были хоть какие-то показания или улики против него, чтобы предъявить обвинение. Мы опросили всех присутствующих на том приеме, но никто, включая охранника, не видел, чтобы Федорчук подходил к своей жене или чем-нибудь ее угощал. Зато охранник и еще две дамы видели, что к Ксении Рогалик пару раз приближалась неизвестная блондинка в шляпе с маками.
– То есть вы думаете, эту блондинку привел с собой Федорчук, чтобы она отравила его жену? – проявила чудеса сообразительности Нателла.
– Именно так. – подтвердил капитан. – Но доказательств их знакомства у нас не было и нет до сих пор. Тем не менее, на прошлой неделе мы смогли, наконец, предъявить обвинение Федорчуку.
– Каким образом? – у меня от любопытства загорелись глаза, остальные журналисты тоже подались вперед. Капитан выдержал минутную паузу и с явным удовольствием произнес:
– В прокуратуру по почте пришел бумажный пакет, в котором находилась записка и пластиковый пузырек с наклейкой: «Обзидан». В записке компьютерным шрифтом было написано: «Исчерпывающие доказательства того, что Стас Федорчук отравил свою жену.» В пузырьке оказались несколько белых таблеток цианида, а на слегка надорванной этикетке нашлись многочисленные отчетливые отпечатки пальцев господина Федорчука и несколько не менее отчетливых отпечатков погибшей Ксении. На допросе мы предъявили бутылочку бизнесмену, и он при свидетелях признал, что в похожем пузырьке хранит свои таблетки. Тут же начал лихорадочно обшаривать карманы пиджака, но таблеток, без которых он, по его же словам, не выходит на улицу, там не оказалось. И каким образом пузырек попал в руки Ксении, он внятно объяснить не смог.
Капитан вновь смолк, мы тоже молчали, переваривая информацию. Нетерпеливая Таня заговорила первой:
– Захватывающая история, но все же, что понадобилось от нас?
– Федорчук, разумеется, утверждает, что пузырек у него где-то выкрали, подменили безобидный сердечный препарат на зловещий цианид, а потом прислали бутылочку в прокуратуру специально для того, чтобы его подставить. Рассказывает невероятную историю о каком-то ночном звонке какой-то неизвестной ему Дианы, которая обвинила его в убийстве, потребовала деньги за молчание, а когда он отказался платить, пообещала его утопить. Разумеется, у следствия другая версия… – капитан осекся.
– Ну что же вы, продолжайте! – потребовала Нателла.
– Не могу, тайна следствия! – отнекивался капитан. – Так я к вам по какому вопросу… Госпожа Томиленко уверяет, что не извещала широкую публику о времени и месте праздника, о нем знал только достаточно узкий круг приглашенных, среди которых не было Федорчука. Каким образом бизнесмен попал на тот самый прием, где была отравлена его жена? – и он замолчал, насупив брови и сурово глядя в глаза Танюше, словно ожидая, что она сейчас бросится к его ногам и сознается во всем.
– А чего вы на меня так смотрите? – возмутилась журналистка. – Откуда я могу это знать?
– С кем, кроме вас, госпожа Тарканова, контактировал господин Федорчук, когда был в этой редакции?
– С редактором Стеллой Ивановой, с фотографом Романом Свиридовым, со стилистом Марией Тапочкиной, с обозревателем Нателлой Шарашкиной. – бодро отрапортовала Танюша. – Вам мало? Ах да, еще со своей женой, потом очень плотно контактировал с ее охранником, менее плотно общался с тем охранником, который сидит внизу. Возможно, встретился и с нашей уборщицей Дусей, она как раз прибиралась в коридоре. И что, вы думаете, мы так полюбили его за время этого визита, что любой из нас немедленно по его просьбе готов был убить его жену?
– Девушка, мне не до шуток. – вздохнул капитан. – Вы же знаете, что после откровений его жены господин Федорчук всеми правдами и неправдами хотел прорваться в вашу редакцию, но охрана его не пускала. Так вот, теперь он утверждает, что на прием госпожи Томиленко пришел лишь для того, чтобы увидеться с кем-нибудь из вашего журнала.
– Да… И что здесь удивительного? – неуверенно спросила Таня.
– А удивительно то, что, по словам господина Федорчука, накануне приема ему пришло официальное приглашение, которое он, к сожалению, выкинул. Тем не менее, он утверждает, что это было приглашение на две персоны, подписанной лично госпожой Томиленко и адресованное вашей редакции. Да-да, не смотрите на меня так. Представителя журнала «Ночной гламур» госпожа Томиленко желала видеть на своем приеме, форма одежды – вечернее платье или фрак. Фрак у Федорчука, как назло, имелся, и он решил воспользоваться шансом. Он не сомневался, что приглашение ему переслал из вашего журнала некто, кто хотел с ним встретиться.
