Инна Андреевна Подройкина
Система уголовных наказаний в истории России и в современном зарубежном законодательстве
Ключевые слова: уголовное наказание, система наказаний, зарубежный опыт, исторический опыт, виды наказаний, основные наказания, дополнительные наказания.
THE SYSTEM
OF CRIMINAL SANCTIONS IN RUSSIAN HISTORY AND CONTEMPORARY FOREIGN LEGISLATION
Monograph
Podroykina I.A.
The system of criminal sanctions in Russian history and contemporary foreign legislation: monograph / I.A. Podroykina – M.: Yustitsinform, 2017. – 112 р.
The book examined the pre-revolutionary and post-revolutionary Russian legislation, legislation of a number of foreign countries, including the former socialist space. We consider the penalties that could be imposed for crimes committed at different stages of development of the Russian state, as well as existing abroad. We study the formation of the penal system in its modern sense, there is a tendency of designing the system of criminal sanctions in the history of Russian and foreign criminal legislation. The author makes specific recommendations regarding the possible use of the historical and international experience in the further improvement of the Russian system of criminal penalties.
The book will be of interest to students, postgraduates, teachers of law faculties, researchers, as well as for all those interested in criminal law.
Key words: punishment, penal system, foreign experience, historical experience, types of penalties, principal penalties, supplementary punishments.
© Yustitsinform, 2017
Введение
Интерес к проблеме уголовного наказания, системе наказаний с каждым годом не иссякает, а, наоборот, возрастает. Это обусловлено тем, что современный перечень уголовных наказаний требует существенных корректив. Подтверждением тому является тот факт, что на практике применяется лишь незначительная часть наказаний, обозначенных в ст.44 УК. Так, с учетом последних изменений уголовного законодательства, перечень уголовных наказаний насчитывает 13 видов. При этом, как показывает статистика, из 733607 осужденных в 2015 г. 381827 человек были осуждены к лишению свободы, включая условно, что составляет 56,3 % от общего числа осужденных. Т. е. несмотря на все декларации и попытки расширения системы наказаний, за счет включения наказаний, альтернативных лишению свободы, лишение свободы по-прежнему на практике является самым используемым наказанием. Доля осуждения к иным наказаниям остается незначительной. Так, к ограничению свободы как основному наказанию было осуждено 20827 человек, что составило 3,3 % от общего числа осужденных, к обязательным работам – 74047 (11,6 %), к исправительным работам – 60794 (9,5 %), к штрафу – 86620 (13,5 %), к лишению права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью – 19555 (3,1 %), к ограничению по военной службе – 205 (0,03 %), к содержанию в дисциплинарной воинской части – 191 (0,03 %)^ Таким образом, можно констатировать, что в России реально применяется только 4 уголовных наказания (не считая пожизненного лишения свободы, возможность назначения которого ограничена в ст.57 УК РФ строго определенным кругом преступлений и случаи его назначения единичны – в 2015 г. 61 человек) – это лишение свободы, штраф, обязательные и исправительные работы. [1]
Безусловно, такая ситуация требует дальнейшей разработки проблем системы наказаний в целом и конкретных наказаний в частности. Как отмечает С.В. Дьяков, развитие и совершенствование законодательства всегда стимулируется необходимостью разрешения противоречия между новыми объективными процессами, реально происходящими в обществе и государстве, и отставшей юридической формой их отражения. Реальность, с которой обязан считаться законодатель, всегда многозначена. Учету подлежат: негативные явления и процессы общественного развития; криминологические параметры преступности; последние достижения науки уголовного права; уровень общественного сознания и общественное мнение по принципиальным вопросам; исторические традиции, зарубежный опыт и преемственность в правовом регулировании и законодательной технике; ресурсные возможности обеспечения действия закона и т. д.[2]
В настоящей работе мы остановимся лишь на таких аспектах, как учет исторических традиций и зарубежного опыта с позиций преемственности при построении системы уголовных наказаний в России. Т. к. считаем, что совершенствование любого уголовно-правового института, в том числе и системы наказаний, невозможно без учета исторического и зарубежного опыта, который поможет найти оригинальные, более корректные решения вопросов, связанных с построением системы наказаний, либо, наоборот, позволит обратить внимание на ошибки, которые не следует допускать сегодня при совершенствовании уголовного законодательства.
Глава 1
Исторический опыт построения системы
уголовных наказаний в России
1.1. Развитие системы наказаний в русском дореволюционном праве
Как справедливо отмечает В.В. Есипов: «Внешняя сторона наказания, то есть формы уголовной репрессии, стоит в прямой и непосредственной зависимости от исторических и национальный особенностей каждой страны. Теоретические конструкции лестницы наказаний редко оказываются способными вытеснить исторически сложившиеся бытовые условия наказания. Жизнь и характер народа оказываются сильнее самых законченных философских систем. Построение пенитенциарной системы поэтому является делом наиболее трудным, требующим серьезного и всестороннего знакомства с обычаями и с историей страны. Проекты пенитенциарных систем благоприятно воспринимаются обществом только тогда, когда они не противоречат его историческому и социальному строю»[3].
«Наказанием в юридическом смысле называется известное чувственное страдание или нравственное лишение, ограничение, которое следует за всяким преступлением, как его истинное, необходимое и разумное последствие и вместе с тем как совершенно равное за него воздаяние во имя оскорбленной идеи права и справедливости. Такое значение, впрочем, наказание в жизни каждого народа получает не вдруг: оно образуется только путем медленного процесса, медленного и постепенного развития всей жизни народной»[4].
История уголовного права свидетельствует о чрезвычайной человеческой изобретательности, направленной к поиску средств и способов причинения наибольшего страдания людям, нарушившим закон. Но, несмотря на все многообразие, существует ряд общих признаков, которые позволяют свести меры, применяемые к правонарушителям, к известным типам. В первую очередь таким объединяющим признаком выступает свойство блага или интереса, поражаемого наказанием, поскольку каждое наказание в определенных пределах ограничивает те или иные блага или лишает их. Причинение смерти, телесные наказания, наказания, связанные с лишением или ограничением свободы, поражением чести и правоспособности, лишение всего или части имущества – это виды наказаний, которые можно обнаружить практически во всех законодательствах. Но каждый из перечисленных видов по порядку и условиям назначения, степени распространенности, наличия дополнительных мер взыскания, в зависимости от этапа развития общества и государства видоизменяется, что обусловлено, как правило, целями и задачами, которые преследует государство при назначении наказания.
В догосударственном состоянии наказание понималось в духе возмездия и практически ничем не отличалось от мести. Сущность мести состояла в том, что за злом, причиненным кому-либо тем или иным действием, должно быть непременно воздано также зло, что за всякой обидой должно следовать возмездие, отмщение. Если эта обида кровная, например убийство, то и месть должна также быть кровною: кровь за кровь. Эта кровная месть у всякого народа в первобытном состоянии составляет и самое крепкое право его, и самую святую обязанность. Как святой долг каждого, она укреплялась и утверждалась в народе. Не исполнить этот долг – «значит навлечь на свою голову замогильный гнев покойника и всеобщее презрение народа»[5].
Изначально месть (самоуправство), особенно кровная месть, была неограниченной и неопределенной. Однако, по мере развития гражданского общества месть постепенно ограничивается. С одной стороны инстинктивное стремление народа к самосохранению, а с другой – образование верховной и законодательной власти, приводят к установлению пределов мести. И если в начале нашей истории мы обнаруживаем полное господство мести, самоуправства, которые были главными, если не единственными средствами восстановления нарушенных прав, или возмездия за причиненное зло, то во времена Ярослава безграничное право мести уже не могло существовать, т. к. началось формирование гражданского общества. Смягчение нравов в связи с принятием христианства на Руси, с одной стороны, и развитие законодательной деятельности князя – с другой, привели к определенному ограничению самосуда, хотя первые попытки такого ограничения еще весьма незначительны. Именно в таком виде обнаруживается право мести в Русской Правде Князя Ярослава Владимировича.
При всяком нарушении прав личности и собственности Русская Правда Ярослава дозволяет отмщение, и только когда месть по каким-либо причинам не состоится, возможна уплата денежной пени. Таким образом, отмечает А. Богдановский, Правда Ярослава, признавая дозволенной как кровную месть, так и вообще частную расправу во всех личных правонарушениях, старается только определить вознаграждение обиженному, если главное средство удовлетворения – месть, почему-либо не состоится. Впрочем, и самозащищение Правда не признает уже в полной, первобытной его неопределенности и безграничности. Мстить за обиду дозволяется, но только на месте ее причинения или, по крайней мере, непосредственно после ее совершения. Во всех имущественных правонарушениях древнейшая правда держится в большинстве своем того же начала.[6]
По мнению М.Д. Шаргородского ограничение мести, с одной стороны, шло по линии развития требования о предварительном рассмотрении дела в суде, с другой – ограничивалась и возможностью выкупа, если раньше месть была безграничной и направлялась против всех членов племени или семьи, то теперь она персонифицируется и направляется только против непосредственного виновника[7].
В последующем кровная месть при убийстве была заменена правом на денежное вознаграждение – виру. Месть была заменена системой денежных взысканий: «дети Ярослава, отреша смертную казнь…, узаконили вместо оныя взыскивать денежную пеню весьма тяжкую»[8]. Правда детей Ярослава не говорит также и о праве «самозащищения» при совершении других преступлений. Хотя во многих еще случаях она признает законной собственную частную расправу при совершении некоторых личных правонарушений, поскольку власть общественная была еще слишком слаба и не могла искоренить исконные средства защиты частных прав.
Первоначально (в древнейшей Правде) вознаграждения или денежная пеня платились в пользу лиц, пострадавших от нарушения права, т. е. пеня по преимуществу выступала средством удовлетворения потерпевшего. Пени делились на два вида, различаясь размером. Первым видом выступала плата за голову – за убийство свободного человека, вторым – все иные пени – за «обиду» (иные правонарушения). Развитие и усиление верховной власти, уточнение понятия преступления, привели к тому, что денежная пеня стала носить характер возмездия за зло, причиненное другим лицом, т. е. денежный выкуп становится наказанием, возмездием виновному. Плата начинает двоиться – одна часть отдается потерпевшему за причиненный вред, а другая поступает в пользу общества или его представителя. Мировые сделки потерпевшего с виновным по делам о преступлениях уходят, плата становится обязательной, законодательно закрепленной. Виры и все другие денежные пени становятся составной частью действующего законодательства.
Замена мести денежным выкупом обуславливалась удовлетворением интересов князя, который при совершении преступления, с одной стороны, получал часть вознаграждения, а с другой – сохранял одного из своих придворных. Церковь также получала часть вознаграждения за отдельные категории преступлений от самого потерпевшего и его близких, получавших определенную материальную компенсацию за нарушение тех или иных нарушенных благ. Кроме того, сам преступник освобождался от угрозы жизни или иного тяжкого наказания.
Денежные взыскания применялись за различные преступления. Размер взыскания в более поздней редакции Русской Правды носил сословный характер и зависел от социального положения потерпевшего и преступника. В отличие от мести, в которой частный и общественный элементы наказаний выступали нераздельно, в штрафах эти элементы были четко разграничены. Так, взыскания по Русской Правде подразделялись на две группы:
– штрафы, взимаемые в пользу общественной власти (в пользу князя): вира и продажа.
– вознаграждение потерпевшему: головничество и урок.
Под вирой, в соответствии со статьями Русской Правды, понимался денежный штраф, который поступал в пользу князя. Предусматривался определенный перечень преступлений, за совершение которых в качестве наказания предусматривалась вира (например, за убийство свободных людей и лиц княжеской администрации, отсечение руки, ноги, носа или выкалывание глаз). Возможность уплаты виры и ее размер находились в зависимости от личности преступника и от того, кто являлся потерпевшим от преступления. Вира платилась по Русской Правде только за убийство свободного человека. Убийство раба и крепостного влекло за собой более мягкие последствия: урок и продажу, и то лишь в случае убийства невиновного.
Существовала так называемая «дикая вира», которая платилась, во-первых, в том случае, если убийство произошло в драке или на пиру (явно). Община имела право не выдавать своего члена, совершившего убийство, приняв на себя ответственность за него и обязанность уплатить «дикую виру». Во-вторых, когда убитый был найден, а убийца не обнаружен, виру платила та вервь, на чьей земле было совершено убийство.
Головничество – имущественное возмещение за причиненный вред родственникам убитого – выплачивалось преступником за убийство. Конкретные размеры головничества Русской Правдой не предусматривались, исследователями высказываются предположения, что головничество выплачивалось в размере виры[9].
Продажа являлась пеней за все иные преступления, например, преступления против здоровья свободных людей (побои, отсечение пальца, удары палкой, жердью, рукояткой меча, угрозы мечом и т. д.[10]), имущественные преступления. Величина продажи была постоянной: 12 гривен, 3 гривны, 60 кун или резань, и уплачивалась она князю.
Пострадавшим за нанесение материального вреда виновные уплачивали денежную компенсацию – «урок». Урок соответствовал головничеству и платился потерпевшему за все преступления, кроме убийства. Размер урока за посягательство на здоровье был установлен в одну гривну. За тяжкие телесные повреждения, влекущие за собой «полувирье», потерпевший получал вознаграждение в размере 10 гривен, то есть в два раза ниже княжей пени. За имущественные преступления размер урока зависел от ценности похищенного. Если похищенная вещь была возвращена, урок не платился[11].
При переходе от частной мести к денежной расплате, к денежным пеням, не все преступления, не все действия, противные частному или общественному интересу, могли быть оплачиваемы известною суммой. Одни из них потому, что представляли слишком большую опасность для всех и всякого, так что общество, или вернее община, по чувству самосохранения, должна была употреблять все меры для устранения опасности, а для этого старалась или уничтожить беспокойного человека или, по крайней мере, изгнать его из своих пределов. Другие – потому, что возбуждали по той или иной причине чувство гнева, мести как в князе-правителе, так и в целой народной общине, а вследствие этого и подвергались различным вредным последствиям для личности провинившегося, характер и существо которых определялись по началу мести. Таким образом произошли личные наказания, имеющие публичный характер, которые уже существовали даже при полном господстве еще системы расплачивания[12].
