Ингви Акисон
Загадка датского сказочника
© Ингви Акисон, 2024
© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2025
Изображение на обложке © Наиля Бикмухаметова
Иллюстрации в тексте использованы по лицензии © Shutterstock
Глава 1
Профессор Копенгагенского университета Якоб Нильсен, несмотря на почтенные семьдесят два года, не боялся забираться на высокие стремянки. Вот и сейчас известнейший специалист по истории литературы собирался достать пару книг с верхней полки магазина, не предчувствуя ничего дурного.
Этот магазин антикварных книг, расположенный в самом сердце Старого Копенгагена, на улице Фиольстреде, закрывался менее чем через час, о чем напоминали старинные часы на стене – они показывали десять минут шестого. Задрав голову, профессор Нильсен прищурился и улыбнулся, как довольный ребенок. Ошибки быть не могло. Под самым потолком виднелись потрескавшиеся коричневые корешки с золотистой надписью: «ИЛИ – ИЛИ». Старик узнал первое издание знаменитого трактата Кьеркегора, вышедшего двухтомником в 1843 году.
Уже пора в аэропорт, подумал он. Впрочем, успею.
Он пододвинул легкую алюминиевую стремянку к нужному стеллажу – и начал восхождение. Последнее в своей жизни.
Для человека семидесяти двух лет господин Нильсен пребывал в отличной форме. Он примчал к антикварному магазину на велосипеде, а рюкзак, который в дороге висел у него за спиной, валялся сейчас на подоконнике. Этим прохладным мартовским вечером на нем были утепленная толстовка с капюшоном, потертые джинсы и белые кроссовки. Когда на улице он прикрывал ежик седых волос капюшоном, то со спины (если не видеть аккуратной седой бороды и очков с толстыми стеклами) стройного, подтянутого профессора принимали за подростка. Якоб Нильсен был частым гостем популярных в Дании телепередач об искусстве. И уже не одно поколение зрителей поражалось неиссякаемому, какому-то детскому энтузиазму профессора.
Вскарабкавшись по стремянке до потолка, он взял в руки первый том «Или – или». Пальцы листали страницы, глаза сами нашли любимую цитату: «Суть дела не в том, чтобы обольстить девушку, а в том, чтобы найти такую, которую стоит обольщать».
Старик, проживший долгую и насыщенную жизнь, задумался о чем-то своем. Внезапно книга выпала у него из рук. Словно со стороны – будто все это происходит с кем-то другим – профессор наблюдал, как его пальцы лихорадочно пытаются ухватиться за полки. Тело почему-то парило в невесомости, ноги не чувствовали никакой опоры. Полки с книгами стремительно проносились перед глазами, уходя все вверх и вверх, и дотянуться до них он не мог.
Всё произошло так быстро, что Якоб Нильсен не успел ничего понять.
Он ударился головой об пол, и мир вокруг погрузился во тьму.
* * *
Несколькими часами ранее
Майкл Купер едва не опоздал на рейс.
Он с раскрасневшимся лицом прошагал по салону до своего ряда, поставил кожаный портфель на свободное сиденье, после чего снял пальто, аккуратно свернул его и положил на полку для ручной клади над головой. Самолет, принадлежащий авиакомпании TAP Air Portugal, был заполнен пассажирами наполовину. Купер занял свое место у окна в левом ряду, два соседних кресла пустовали. До окончания посадки оставалось всего пять минут.
Неужели мне повезло лететь одному?
Предыдущий рейс – ночной перелет через Атлантику – был сущей пыткой. Все семь часов, пока аэробус летел из Нью-Йорка в Лиссабон, чьи-то гиперактивные дети, сидевшие рядом, не давали ему ни минуты покоя. Потом предстояло провести три часа в аэропорту в ожидании рейса Лиссабон – Копенгаген, и Купер решил подремать. Даже несмотря на неудобный стул, он провалился в сон так глубоко, что не услышал будильник на телефоне. Лишь чудом он все-таки не опоздал на самолет.
Молодой человек наконец отдышался. Он поправил волосы, которые еще вчера перед отъездом из дома в аэропорт Нью-Йорка уложил сухим воском. Затем поднес к лицу черный экран айфона, повертел головой из стороны в сторону и, кажется, остался доволен увиденным.
Лицо Купера можно было назвать аристократическим. Тонкий прямой нос, высокий лоб, волевой подбородок. Волосы светло-русые, а глаза серого цвета. Трехдневная щетина, которой он каждое утро добивался специальной насадкой на электробритву, добавляла образу мужественности.
Пристегнув ремень безопасности, Купер уже собрался было перевести телефон в авиарежим. Но тут всплыло новое сообщение в WhatsApp – профессор Якоб Нильсен прислал видео.
– Привет, Микаэль! – зазвучал в наушниках голос старика. Профессор широко улыбался. – Ты не поверишь, что я сейчас обнаружил!
Как всегда, профессор разговаривал с американским аспирантом – и близким другом – на датском языке. Купер к своим двадцати четырем годам овладел этим нечленораздельным наречием викингов до такой степени, что мог без труда понять даже сильно опьяневшую группу туристов из Дании в каком-нибудь из пабов Нью-Йорка. И Купера не переставало забавлять, что профессор упорно произносит его имя как «Микаэль», на манер датчан. Вот и сейчас в наушниках прозвучало до боли знакомое «Привет, Микаэль!».
Майкл Купер заметил, что на видео за спиной у худощавого профессора стеллажи со старинными книгами. Он в библиотеке или в антикварном магазине?
– Вот, ты только посмотри на это! – взволнованно продолжал старик. – Не мог дождаться твоего прибытия. Ты должен увидеть это немедленно! Не знаю, успеешь ли получить видео до того, как в самолете придется отключить телефон.
Теперь Купер видел на экране пожелтевший титульный лист сборника стихов Адама Эленшлегера. Судя по цифрам «1803», напечатанным внизу, это было второе издание знаменитого сборника 1802 года. И что? Вот если бы редчайшее первое издание. Однако внимание Купера тут же поглотила надпись, выполненная от руки на чистом листе, расположенном слева от титульного. Этот нервный почерк он встречал раньше уже много-много раз. Автограф Андерсена.
– Да-да, его рука, – предвидел мысли Купера профессор. – Сомнений быть не может. Но ты только посмотри, что Андерсен тут пишет! Какая-то странная загадка. И прямо по теме твоей диссертации! Все, до скорого, Микаэль. Жду в аэропорту у выхода, как договаривались.
Видео закончилось.
Что это? Розыгрыш?
Улыбнувшись этой мысли, Купер все же перемотал запись и поставил ее на паузу, чтобы повнимательнее прочитать текст автографа:
Из Одрёрира пил я.
Сорок лет убежали с тех пор!
Но был он вскоре упрятан.
У церкви жил некто —
там Мастера творенья.
И спрятал он Чашу у замка,
где тот оберег от дьявола создал.
От южного угла в ста шагах.
Десять лет убежали сперва…
Найди одного, двух и двух, четверых,
одного, первых двух,
Восьмерых – из которых Русалочка
всех прекрасней!
Х. К. А.
1875
Купер снова улыбнулся.
Ему вспомнилось, как много лет назад он, старшеклассник, непонятно зачем – просто за компанию с приятелем – забрел в какой-то конференц-центр Нью-Йорка на бесплатную лекцию знаменитого датского профессора Нильсена, посвященную открытию викингами Америки. Ученый совершенно заворожил Купера рассказами о том, как на канадском острове Ньюфаундленд еще пятьдесят лет назад археологи раскопали поселение викингов. Но по-настоящему неизгладимое впечатление на подростка произвели рассказы профессора о древнескандинавских сагах, в которых описываются те события: «Сага об Эрике Рыжем» и «Сага о гренландцах».
– А вы слышали, – спросил профессор аудиторию, – что викинги не угомонились, основав поселение в Северной Америке, на территории нынешней Канады? Да, саги об этом умалчивают. Но, согласно новейшим научным данным, некоторые из тех скандинавов на своих кораблях совершили путешествие вдоль восточного побережья далеко-далеко на юг. Они добрались до Южной Америки! Там их следы теряются. Ваш город – Нью-Йорк – находится как раз на восточном побережье США. Это означает, что во время той долгой и опасной экспедиции викинги останавливались и в ваших краях, так как им надо было пополнять запасы провизии. Кстати, никто из вас не заметил, что в саду, вон там, – профессор подошел к окну и показал пальцем, – раньше лежал огромный камень? Его увезли археологи буквально месяц назад.
Многие в зале повскакивали со своих мест, чтобы поскорее оказаться у окон.
– Когда камень подняли во время работ по благоустройству территории, – продолжал Нильсен, – то обнаружили, что на его нижней стороне вырезаны древние скандинавские руны.
В зале повисла звенящая тишина. Профессор выдержал паузу, а потом вдруг расхохотался.
– Шучу, шучу, – с трудом выговорил он, вытирая платком покатившиеся по щекам слезы. – Нет, не обнаружили. И не было там никакого камня. Но вы бы видели свои лица!
Купер с приятелем переглянулись.
Нильсен сделал вдох и выдох, после чего уже спокойным голосом продолжил:
– Однако научная гипотеза, что викинги совершили экспедицию на юг вдоль восточного побережья, и в самом деле существует. И, кто знает, может быть, кто-то из вас, из молодежи в этом зале, – профессор взглянул на Купера и его приятеля, – решит посвятить свою жизнь изучению скандинавских древностей, и так получится, что именно вам повезет обнаружить доказательства этой любопытной гипотезы.
…Купер смотрел в иллюминатор самолета и продолжал улыбаться, вспоминая тот день. Да, профессор – тот еще любитель розыгрышей.
Он достал из портфеля твердую черную папку и авторучку. Из папки извлек листы, скрепленные степлером, на первом из которых в самом верху красовалась надпись крупным шрифтом: «МАЙКЛ КУПЕР» – и ниже: «ДРЕВНЕСКАНДИНАВСКАЯ МИФОЛОГИЯ В СКАЗКАХ X. К. АНДЕРСЕНА». Под названием доклада, уже не такими большими буквами, виднелось название научной конференции, которая должна была вскоре состояться в Копенгагенском университете. В самом низу – даты. Выступать перед коллегами ему предстояло в первый из трех дней конференции, уже послезавтра.
Купер отыскал абзац, который до сих пор не до конца его устраивал, и принялся вносить исправления в текст. Однако постепенно мысли сами собой вернулись к странному видео от профессора.
«Из Одрёрира пил я».
Никогда еще Купер не видел, чтобы Андерсен упоминал этот мифологический артефакт – чашу, в которой у богов хранился Мёд поэзии. Листы, лежащие сейчас на коленях у Купера, содержали множество других примеров, как великий сказочник заимствовал образы и сюжеты из мифологии викингов. Чего стоит только Снежная королева – видоизмененная Скади, жестокая и красивая богиня льда и холода! Однако на чашу до сих пор не встречалось даже отдаленных отсылок.
«Сорок лет убежали с тех пор! <…> 1875».
Эту дату Купер запомнил без труда. Год смерти сказочника. Андерсен якобы утверждает, что сорока годами ранее – то есть в 1835 году – он выпил Мёд поэзии? Согласно древним мифам, любой смертный, отведавший напиток из Одрёрира, мгновенно превращался в гениального сочинителя и становился отчасти подобен богам. Купер как никто другой прекрасно знал, что весной 1835 года мало кому известный Ханс Кристиан Андерсен опубликовал первый сборник сказок, который моментально сделал его мировой знаменитостью. Ему было уже тридцать лет. Больше половины жизни, с тех пор как он четырнадцатилетним подростком приехал из далекого провинциального городка в Копенгаген в поисках славы и богатства, Андерсен безуспешно пробовал себя как писатель в самых разных жанрах. Сочинил даже две сказки, лишенные какой-либо художественной ценности, в чем едины все литературоведы. И вдруг если и не полный бездарь, то весьма умеренно талантливый Андерсен непонятным для всех образом в одночасье стал гениальным сказочником. Это исторический факт.
Какой, однако, хитроумный розыгрыш!
– Извините, – сказала подошедшая стюардесса. – На время взлета нужно убрать ручную кладь под сиденье спереди.
Купер мысленно выругался, но послушно все выполнил.
Возвращаться после взлета к правке неудачного абзаца он, однако, не стал. Зачем продолжать ходить по кругу, если можно будет прочитать его Нильсену и просто попросить совета? До начала конференции оставался еще целый день. Профессор настоял на том, чтобы Купер не резервировал себе гостиницу, а остановился в гостевой комнате его дома на севере Копенгагена, откуда открывался живописный вид на пролив Эресунн со Швецией на другом берегу. В дорогом коттедже он жил вдвоем со своей третьей женой, лет на двадцать моложе его. В обмен Нильсен попросил две бутылки нью-йоркского бурбона Widow Jane десятилетней выдержки, и сейчас они летели в чемодане в грузовом отсеке, заставляя Купера немного переживать. Но таковы требования безопасности к содержимому ручной клади.
Все четыре часа полета Купер спокойно читал «Братьев Карамазовых». В дорогу он прихватил издание Penguin Classics на английском в мягкой обложке. Никто не отвлекал, не орал под ухом и не пинался сзади. Через несколько страниц после сцены, где Иван ведет увлекательный спор со своей галлюцинацией, самолет благополучно приземлился в копенгагенском аэропорту Каструп.
К великому облегчению Купера, при получении багажа оказалось, что перелет через Атлантику и половину Европы бутылки с дорогущим бурбоном перенесли без происшествий. Он упрятал их обратно в кожаный чемодан на колесиках и, довольный, направился к выходу из аэропорта. Они договаривались с профессором, что тот будет ждать в кафе Starbucks, удобно расположенном прямо внутри здания аэропорта, всего в нескольких шагах от места, где вечно суетятся встречающие. Затем Нильсен вызовет такси, на котором они комфортно доберутся до его дома на живописном побережье.
Однако даже ради такого случая профессор не собирался изменять своей старинной привычке. По утрам, вне зависимости от погоды, он садился на спортивный велосипед и доезжал до железнодорожной станции Клампенборг. Это занимало две-три минуты. Затем он вместе с велосипедом забирался в пригородную электричку – и спустя двадцать минут уже был в центре Копенгагена. Направляясь с одной встречи на другую, он гонял по городу с рюкзаком за спиной, время от времени слезая, чтобы любезно попозировать для желающих сфотографироваться с ним горожан. Ведь не каждый день увидишь живьем звезду популярных передач! Зарабатывая немалые деньги на своей медийной активности и на книгах, выходящих на десятках языков по всему миру, Нильсен при желании мог обзавестись целым парком автомобилей. Но, по его словам, предпочитал подвижный образ жизни. И вот в день прилета Купера профессор решил, что закажет из аэропорта такси и попросит водителя прикрепить велосипед сзади к машине. Тот не превышал допустимых габаритов, а отказать в такой услуге (как Нильсен когда-то хвастался удивленному американцу) не имеют права: каждое такси в Дании оборудовано специальными креплениями.
Прибыть в аэропорт профессору нужно было в 18:00. Час пик, во время которого заходить в метро с велосипедом запрещено, официально заканчивался в половине шестого. Получаса было даже более чем достаточно. Однако знакомого ежика седых волос почему-то не было видно ни в одном из уголков Starbucks. Часы на стене показывали 18:12. Странно, подумал Купер, он никогда не опаздывает.
Заказав кофе, Купер нашел свободное место, удобно расположился и принялся просматривать новые сообщения в WhatsApp. Нильсен последний раз появлялся в сети около часа назад. Никаких новых сообщений после того видео, присланного в 13:53 по местному времени, от него не приходило. Купер написал: «Сижу в Starbucks».
Накопилась масса непрочитанных сообщений в группе научной конференции. Купер, поморщившись, принялся быстро их пролистывать. Вся эта суетливая и по большей части бессмысленная переписка коллег в чате ему докучала. Кто-то из иностранных гостей спрашивал про гостиницы, будто не умел пользоваться Гуглом. Еще кто-то все выпытывал и выпытывал детали насчет питания в столовой. Собрать в одном чате столько зануд и невротиков – нужно было постараться.
Докрутив ленту до последнего сообщения, Купер автоматически, думая о своем, нажал на выход из чата. И тут Starbucks вдруг поплыл у него перед глазами. Сердце заколотилось так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Этого не может быть.
Последним сообщением кто-то разместил в чате ссылку на новостной портал с лаконичным заголовком. Той доли секунды, за которую Купер успел его увидеть, было достаточно, чтобы три слова стояли у него перед глазами.
УМЕР ПРОФЕССОР НИЛЬСЕН
Купер дрожащими пальцами снова зашел в группу конференции. Сообщение было размещено пару минут назад и даже не успело получить ни одного комментария. Купер перешел по ссылке.
Из краткой новостной статьи следовало, что знаменитого историка литературы Якоба Нильсена обнаружили мертвым в магазине антикварных книг на улице Фиольстреде в Копенгагене. На месте трагедии работает полиция. Никаких подробностей на данный момент не известно, но читателям обязательно сообщат о них, как только репортеры получат больше информации. Этого не может быть, снова прозвучало в голове Купера.
Этого. Не. Может. Быть.
Но пальцы сами собой уже набирали в поисковике адрес указанного магазина. До него было буквально рукой подать от метро «Нёррепорт». Не раздумывая, он бросился к метро – в аэропорту, в третьем терминале, располагалась конечная станция. От нее прямо до «Нёррепорта» (это Купер хорошо помнил по предыдущим поездкам) шла желтая ветка.
Словно в тумане, Купер взял билет. Все в том же тумане он смотрел, как за окнами вагона одна станция сменяется другой. Он бывал в Копенгагене уже дважды, и, наверное, лишь по этой причине его тело сейчас хорошо ориентировалось в пространстве, будто само принимало верные решения. Спустя пятнадцать минут, выйдя на станции «Нёррепорт», он поднялся на эскалаторах в город и пересек пешеходную площадь, дойдя до начала нужной улицы.
И вдруг мощный удар в спину. Купер потерял равновесие и растянулся на брусчатке. Кожаный портфель на ремне слетел с плеча и ударился о камни. Чемодан на колесиках опрокинулся вслед за своим хозяином.
Боль от удара коленом о мостовую…
Запах грязного булыжника…
И что-то сверху давит на не успевшего ничего понять Купера. Или кто-то?
Кто-то навалился на Купера и не дает ему вздохнуть.
Глава 2
Лица за стеклами гигантских окон кофейни заметно вытянулись, посетители прекратили жевать бутерброды. Из двери выскочили две перепуганные пенсионерки.
– С вами все в порядке? – спросила одна из них.
Купер тем временем уже встал и отряхивал пальто и брюки. Если бы не кожаные перчатки, его ладони были бы сейчас разодраны в кровь. А так они, к счастью, совершенно не пострадали. Чего нельзя было сказать о перчатках.
– Он побежал вон туда, – сказала вторая, даже не выслушав ответ.
Ее трясущийся палец указывал куда-то на противоположный конец площади. Никакой бегущей фигуры, однако, видно не было.
– Кто побежал?
– Хулиган, который сшиб вас с ног. Он толкнул вас сзади. А когда вы упали, навалился. Но тут подбежал прохожий и что-то ему крикнул. И тот бросился наутек.
– Прохожий?
– Странно, – первая пенсионерка удивленно оглядывалась по сторонам, – того мужчины уже нет здесь. Хм. Вообще-то мог бы остаться и помочь вам встать.
– Да уж, – согласилась с ней вторая.
– Обязательно проверьте карманы, молодой человек! Хулиган наверняка вытащил кошелек. Увидел, что вы дорого одеты, с элегантным кожаным портфелем и чемоданом, вот и решил обокрасть.
Купер проверил: кошелек и айфон были на месте.
– Нет, – ответил он, – не успел, к счастью. Огромное спасибо вам за помощь.
Повезло. Если бы не прохожий…
Перекинув ремень портфеля через плечо, он заковылял вглубь Фиольстреде, следом послушно катился чемодан на колесиках.
Узкая пешеходная улочка находилась в самом центре Средневекового города, как в Копенгагене называют эту древнейшую его часть. Справа и слева от Купера возвышались разноцветные четырехэтажные дома, имеющие общие боковые стены и буквально перетекающие один в другой. Однако, в отличие от красных, кислотно-желтых и других ярких домиков, которые стояли в районе Нюхавн, вдоль канала с яхтами, – домики эти часто встречаются на фотографиях города, – здешние дома были в бледных пастельных тонах. Лишь нижний этаж самого первого здания, где располагалось Coffee Industry, был выкрашен в темно-синий цвет.
Впрочем, то кафе с сердобольными бабушками уже давно осталось за спиной у Купера. А сейчас перед ним открывалось другое зрелище. У одной из витрин слева была припаркована полицейская легковушка. Дальше стояла скорая. Между ними виднелся вход в магазин, перед которым протянулась белая лента с косыми красными полосами, грозным знаком «СТОП» и не менее грозной надписью: «ПОЛИЦИЯ». Двое в форме дежурили у входа. Толпа зевак заполнила улицу, словно уже давно чего-то ожидала.
Дверь магазина распахнулась. Полицейские обернулись и приподняли ленту. Врачи скорой, нагибаясь, вывезли на носилках черный пакет в человеческий рост, открыли фургон, который поджидал, припаркованный как раз дверцами к входу, и поместили тело внутрь. Разом защелкали фотоаппараты репортеров, уже слетевшихся сюда, подобно стервятникам. Однако полицейские вежливо оттеснили представителей СМИ, чтобы врачи смогли спокойно закрыть дверцы и увезти мертвого профессора в морг.
Только когда фургон отъехал, Купер заметил, что из книжного магазина следом за медиками вышел мужчина средних лет в классических черных брюках, жилетке и темном галстуке. На ремне у него виднелся полицейский жетон. Мужчина встал у входа и закурил сигарету. По усталым глазам было понятно, что у него выдался тяжелый день. А может быть, и целая неделя. Купер все же решился подойти.
– Профессор был такой… такой здоровый и бодрый, – сказал он, провожая взглядом удаляющуюся скорую. – Всего несколько часов назад.
Мужчина в жилетке молча осмотрел молодого человека с ног до головы. Тот говорил на датском с каким-то странным акцентом, у его ног стоял чемодан на колесиках. От опытного взгляда вряд ли скрылось, что одет этот приезжий как самый настоящий модник, однако дорогие брюки выглядят так, будто он решил поиграть в них в футбол на асфальте и при этом был вратарем.
– …Меня зовут Майкл Купер.
Мужчина с жетоном поежился от холода. На улице было не больше шести градусов, а он вышел покурить без куртки. Сделав шаг навстречу Куперу, он протянул ему руку:
– Йенс Линдеберг, следователь.
Купер снял перчатку и пожал следователю руку. Линдеберг был сантиметров на пять ниже Купера. С таким ростом – вряд ли больше ста семидесяти восьми – ста восьмидесяти – для датчанина он выглядел невысоким. При этом мужчина был коренастым – то ли такое телосложение было дано ему от природы, то ли он сам много времени проводил в спортзале. Учитывая его пристрастие к курению, скорее все-таки первое.
Подумав, следователь спросил:
– Вы с Фарерских островов?
– Э-э-э, нет. Я из Нью-Йорка. Прилетел на конференцию. Буквально только что.
– А вы отлично говорите по-датски. Я был уверен, что вы фаререц.
– Спасибо. – Купер был польщен.
– Так вы сказали, что профессор Нильсен выглядел сегодня днем абсолютно здоровым?
Следователь на секунду повернул голову в сторону, чтобы клуб дыма, который он выдохнул, не попал в лицо собеседнику.
– Да, он отправил мне видео, записал себя на телефон. Около двух по здешнему времени. А как… почему он умер?
Линдеберг о чем-то задумался. Поежившись еще раз, он ответил:
– Знаете что? Давайте зайдем внутрь и поговорим там. Прошу вас. – Он любезно приподнял белую ленту с красными полосами и грозными надписями.
Купер вошел, волоча за собой чемодан и все еще прихрамывая. Линдеберг красивым щелчком пальцев отправил окурок в узкую урну у входа и зашел следом.
На Купера обрушился запах старины. Он остановился посреди зала как вкопанный. Со всех сторон на него смотрели тысячи и тысячи старинных книг! Казалось, что какой-то джинн из бутылки только что перенес его из двадцать первого века в век девятнадцатый, если не раньше. Вид и запах абсолютно завораживали. Не только книги, но и вся мебель тут была антикварной! Высокие и массивные книжные стеллажи, столики с кипами пыльных книг и журналов, кресла с резными ножками и даже бархатный диванчик.
За столом возле кассы сидела девушка в вязаном свитере и джинсах. Закрыв лицо руками, она дрожала всем телом. Рядом стояла другая девушка, в строгом костюме, и гладила ее по спине. Джинсы продавщицы совершенно не гармонировали с общей атмосферой. Купер даже поморщился. Линдеберг у него за спиной спросил:
– Мы займем ненадолго служебное помещение, хорошо?
Продавщица отреагировала не сразу, но наконец увидела вошедших.
– Да… да, конечно, – всхлипнула она. – Ой! И кота впустите, пожалуйста!
Перед дверью с табличкой «ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» сидел необычайно толстый черный кот. Судя по выражению морды, возмущению усатого «персонала» не было предела. Он прождал там явно дольше обычного. Линдеберг открыл дверь, и упитанный кот проследовал внутрь, с трудом переваливаясь с лапы на лапу.
– Рядом с продавщицей – моя практикантка, – тихо пояснил следователь. – Успокаивает. Врачи скорой вообще-то уже давно выдали ей успокоительное. Но что-то незаметно, чтобы оно хоть как-то подействовало.
Купер снял с себя пальто, собираясь уже было повесить его на плечики во встроенном гардеробе. Что за?.. На шерстяном воротнике сзади он увидел светлое пятно. Жидкость, похоже, успела глубоко впитаться в ткань. Его еще и вырвало на меня?! Купер принюхался, но запаха не было. Я бы почувствовал раньше.
Следователь заметил, что американец с раздосадованным видом обследует воротник своего двубортного пальто-бушлата, и подошел поближе.
– Что-то не так?
– Меня какой-то наркоман повалил на мостовую в начале этой улицы. – Купер показал на испачканные колени. – И сразу убежал, ничего не успел вытащить. Но вот, испортил чем-то воротник.
Следователь удивленно поднял брови:
– Ну, хорошо, что не украл ничего. У нас тут, как и у вас в Штатах, ненормальных хватает. А сейчас еще и весна, – добавил он, – сезонное обострение. Но присаживайтесь, прошу вас.
Оба уселись на мягкие стулья. Как и все в этом служебном помещении, стулья были современным. Комната резко контрастировала с той магической атмосферой старины, которая осталась за дверью. На стене висели унылые часы из белого пластика. Их стрелки показывали 18:55.
Следователь извлек из внутреннего кармана жилетки блокнот и шариковую ручку. Он перелистывал страницы, бегло просматривая уже сделанные заметки. Купер тем временем разглядывал его лицо. Первым делом в глаза бросался крупный нос. Уши были чуть оттопыренные, из-за чего Линдеберг напоминал школьника-проказника. Голубые глаза бегали сейчас по записям в блокноте, но, когда он неподвижно смотрел на собеседника, действовали гипнотически. Купер уже успел испытать это на себе. Светлые волосы следователя были расчесаны на пробор слева.
Ему точно за тридцать, решил Купер, но меньше сорока.
Вторым подбородком следователь еще не обзавелся. Он гладко брился, да и в целом производил впечатление следящего за собой человека.
– Как давно вы знали профессора? – спросил он.
– Мы подружились, э-э-э… пять лет назад. Да, я тогда впервые приехал в Данию на летние языковые курсы. В университете Нью-Йорка я только второй год изучал датский язык и литературу, но уже понимал, что хочу писать научные работы о ваших древних богах и мифах, связанных с ними. – Купер понял, что увлекся. – Короче, я разыскал тогда профессора Нильсена на его кафедре в Копенгагенском университете, чтобы задать несколько вопросов, на которые нигде не находил ответа. Он сумел с ходу ответить на половину из них! А про вторую половину сказал, что ему никогда бы не пришло в голову задаваться такими вопросами. – Купер грустно улыбнулся. – Но они всерьез заинтересовали его. И мы с тех пор стали переписываться. Я был потом в Дании еще один раз, гостил у него. И сейчас мы договаривались, что он встретит меня в аэропорту и я остановлюсь у него.
– Так вы хорошо знали Нильсена! – Линдеберг заметно оживился. – Скажите, кто-то, на ваш взгляд, мог желать ему смерти?
Купер онемел от удивления. Он решил, что плохо понял по-датски.
– Что вы сказали?
– Мог ли, на ваш взгляд, кто-то желать, чтобы профессор Нильсен умер?
– Так он… Его убили?!
Линдеберг уже собирался было бросить дежурное «Предоставьте задавать вопросы мне», но вдруг передумал. Он помедлил, колеблясь, и наконец спросил:
– Можно взглянуть на ваши билеты и паспорт?
Купер, мало что понимая, достал из портфеля все необходимые документы. Хочет убедиться, что у меня есть алиби? Следователь придирчиво разглядывал время, указанное на документах, сверяясь с записями в своем блокноте. Затем, удовлетворенный, вернул все Куперу.
– Видите ли, Нильсен был обнаружен посетителями магазина лежащим мертвым на полу с разбитой головой. Рядом валялась стремянка и книга. Эта книга, по показаниям продавщицы, стояла на верхней полке. Однако никто не видел самого момента падения, а видеонаблюдение в магазине сегодня по неустановленным причинам не работало. – Линдеберг выдержал многозначительную паузу. – Да, скорее всего, несчастный случай. Неработающие камеры – совпадение. Однако нельзя исключить, что упасть ему помогли. Поэтому спрошу еще раз. Кто-то мог желать Нильсену смерти, на ваш взгляд?
Купер даже не задумался над ответом:
– Нет, просто нелепость какая-то.
Оба помолчали, думая каждый о чем-то своем. Линдеберг полистал блокнот, а затем повращал головой в разные стороны, разминая шею. И вдруг Купера осенило.
Выходит, это был не розыгрыш? Перевозбужденный от обнаружения загадки Андерсена в том сборнике стихов Адама Эленшлегера, он, весь на эмоциях, не выпуская находку из рук, снова полез наверх, чтобы обследовать и соседние книги тоже, – и потерял равновесие.
– Возможно, все дело в книге Эленшлегера, которую вы видели валяющейся на полу рядом с телом, – произнес Купер.
– Эленшлегера? – не понял Линдеберг.
– Ну, это поэт начала девятнадцатого века, большой любитель скандинавских древностей, он еще написал слова для датского национального гимна. Между прочим, – снова увлекся Купер, – у вас из-за него единственный в Европе гимн, где не только не упоминается христианский Бог, но даже присутствует языческое божество: древнескандинавская Фрея!
– Да знаю я, кто такой Эленшлегер, – закатил глаза следователь. – Я хоть докторских диссертаций и не защищал, но в школу все-таки ходил. При чем тут Эленшлегер? Рядом с телом валялся томик Кьеркегора.
Красивая гипотеза с треском провалилась. Но показать все же стоит.
– Вот, взгляните. – Купер зашел в WhatsApp в чат с профессором. Затем встал и подошел к Линдебергу. – Нильсен записал для меня видео из этого магазина. Кажется, я уже говорил вам.
Следователь перевел взгляд на айфон, но прежде, чем Купер успел запустить видео, вскрикнул:
