Инга Риис
Паутина Темноты
– А я привыкла сама определять, кто займет место рядом со мной! Выбор волчицы – закон! – прошептала я, скользнув губами по шее, к уху, а затем – к губам.
– Не надо, Инь! – пробормотал Алексей, сжав мои плечи и попытавшись отодвинуть меня от себя. – Я не хочу твоей жалости!
– Мое новое тело настолько тебе не нравится, что ты хочешь прогнать меня? – промолвила я, с нарочитой обидой глядя ему в глаза, и одновременно, прижимаясь животом к его бедрам, то, что там стремительно обретало упругость и объем, говорило совсем иное, нежели его слова.
– Я всегда любил тебя, Рысь! – сдавленно пробормотал он, понимая, что тело выдает его истинное отношение ко мне. – Но я не хотел бы, чтобы это произошло…
– Я тоже по-другому представляла нашу первую ночь! – прервала я его. – Но я, видимо, ошибалась, раз, ты, так запросто, решил от меня отказаться! Ты ухитрялся добиваться моей благосклонности, когда рядом со мной был Барон, собственной персоной, а теперь хочешь уйти от меня, обидевшись, когда между нами промелькнула его тень?
– Я ничего такого не говорил! – смущенно запротестовал Алексей.
– Вот, и не говори больше ничего! – посоветовала я, быстрым движением освобождаясь от трусиков и накрывая его губы своими.
Сильные руки обняли мои плечи, прижали к широкой груди. Гулкие удары его сердца эхом отдавались в моей груди. Мои пальцы запутались в его светлых волнистых волосах, Его пальцы скользнули по моей спине к пояснице, и между ног у меня стало очень влажно и жарко. Я призывно сжала ногами его бедра, потерлась о его тело пушистым холмиком внизу своего живота. Более откровенного приглашения сложно было придумать. Ожидание быстро становилось нестерпимым, я чувствовала, что и Хорек безумно хочет войти в мое тело, но что-то его удерживает.
– Что с тобой? – спросила я, прервав поцелуй.
– Твоя спина! – нерешительно промолвил он, в то время, как его пальцы скользили по моим бедрам.
– Наплюй! – решительно порекомендовала я, откидываясь на постели и притягивая его к себе.
Я прекрасно помнила, что для мужчин было важно почувствовать женщину под собой, как будто, это закрепляло факт обладания. А мне, в свою очередь, нравилось чувствовать тяжесть сильного мужского тела. Алешка отчаянным движением освободился от остатков одежды и накрыл мое тело своим. Я с трудом дождалась, пока он, сам, раздвинет мне колени, и даже прикусила губу, чтобы случайно не крикнуть: «Входи же, скорей!».
С моим телом, определенно, творилось что-то неладное! Раньше я гораздо спокойнее воспринимала мужские ласки, мне требовалось довольно много времени, чтобы разделить пыл своего партнера. А здесь, второй раз за сутки, меня обуревало совершенно дикое желание. Упругая плоть коснулась нежного холмика, раздвинула, припухшие от возбуждения, влажные, нижние, губы, говорящие сведущему мужчине гораздо больше, чем любые слова. Мои глаза пытались закрыться, призывая забыть о внешнем мире и сосредоточиться на том, что происходит внутри, полнее ощутить каждый миг удовольствия от единения наших тел.
Но Алексей вдруг, снова, отстранился от меня и с тревогой заглянул в глаза.
– Что еще не так? – едва сдерживая разочарование, простонала я.
– Ты – девственница, Инь! – озадаченно сообщил он.
Тут я осознала, что вчера Кирилл обошелся со мной слишком бережно, всего лишь, расширив проход в мое тело, а не устранив, окончательно, преграду. Упругая пленка снова стянулась, и сегодня я вляпалась в ту же ситуацию, что и вчера.
– Вот, только не говори, будто не знаешь, что с этим делать! – возмутилась я.
– Я, просто, не хотел причинять тебе боль! – сконфуженно пробормотал Алешка.
– А я хочу стать твоей женщиной, здесь и сейчас! – заявила я, а затем скрестила ноги у него на спине и сама двинула тело ему навстречу.
Алексею оставалось только подчиниться, но его продвижение внутрь моего тела было достаточно медленным, чтобы я, в очередной раз, осознала всю «прелесть» перехода в новое качество. Но все изменилось, когда я ощутила его достаточно глубоко, чтобы понять, насколько плотно прилегает его плоть к нежной структуре моего внутреннего пространства. Болезненность сменилась новой дрожью возбуждения и внутри меня выступила такая же влага, что и на глазах. Я их прикрыла, чтобы не смущать партнера и слегка сжала внутренние мышцы, словно обнимая его упругую плоть. Ответом мне был негромкий стон и возобновившееся движение, быстро продвигавшее наши напряженные тела к блаженному финалу. Алексей уже не задумывался над тем, что он делает, а мне каждое его движение приносило острое наслаждение, словно, все мои нервы генерировали одно удовольствие. Острота ощущений, на пике, была такова, что я на мгновение испугалась, что снова потеряю сознание. А брызнувшая мне вовнутрь тугая струя семени привела к тому, что внутренние мышцы сжались в столь сильном спазме, как будто я, сознательно, сдавила упругую плоть партнера со всех сторон. Мне показалось, что мы сплавились воедино, и если попытаемся, немедленно, разъединиться, то хлынет кровь.
По счастью, Алексей не торопился покидать мое тело, он в изнеможении опустился на меня, тяжело дыша и временами вздрагивая. Я ласково перебирала влажные завитки его волос на затылке и прислушивалась к своему телу. Когда он вознамерился поднять голову, чтобы заглянуть мне в лицо, я благоразумно переместила свои руки на его поясницу, удерживая возле себя.
– Похоже, тебе, все-таки, было больно! – прошептал Алешка, ласково коснувшись влажной полоски на моем лице.
– Мне было очень хорошо! – таким же шепотом ответила я. – Это слезы радости от того, что я жива, и рядом со мной любящий мужчина!
– Никогда не думал, что окажусь способен на такое! – промолвил он, осторожно высвобождаясь и ложась рядом со мной, а затем окидывая меня задумчивым взглядом.
Я догадалась, о чем он думает и довольно ехидно ответила:
– Что ты способен, уложить в постель такую молоденькую девицу? Да, еще и девственницу? Ты, конечно, можешь есть себя поедом, но не забывай, что в прошлой жизни восемнадцать мне, уж точно, было. И с девственностью я тоже успела расстаться! А чтобы ты быстрей в это поверил, давай повторим все еще разок, но только сейчас я буду сверху!
С этими словами я скользнула на его тело, коснулась его груди напряженными сосками, потом обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Этого оказалось достаточно, чтобы, когда я выпрямилась и обхватила его бедра коленями, Алешка был готов, снова войти в меня. Я приподнялась, впуская его, мое движение вниз еще не было свободным, но скопившаяся внутри влага сделала процесс менее болезненным, чем в первый раз. Теперь Алешка предоставил мне право, вести нас к вершине. Мы двигались медленно, не отрывая взгляда друг от друга. Его руки скользили по моему телу, лаская худые ребра и крохотную грудь, временами, плотнее прижимая к себе мои узкие бедра. Мои пальцы путешествовали по его груди, то запутываясь в коротких курчавых волосах, то вздрагивая на голой коже шрамов от пуль.
Но особенности наших нынешних тел уже не имели значения, глаза наши проникали внутрь души, и мы, вновь, были такими же, как тридцать лет назад. И мы любили друг друга. Отважный мальчишка и непокорная девчонка. И мне было так хорошо, что в наивысшей точке я непроизвольно выгнулась назад, и довольно громкий полустон-полукрик сорвался с моих губ. И мир поплыл перед глазами, терялась радость от запахов весны и тепла сильных рук мужчины, зато, сквозь звон в ушах, наползал шепот странных голосов. Я снова покидала этот мир, или это он уходил от меня?
– Что с тобой, Инь? – безумная тревога, прозвучавшая в Алешкином голосе, рванула меня назад, и я очнулась в его объятиях, ощущая опустошающую слабость.
Алексей сидел на кровати, судорожно прижимая меня к себе. Похоже, прошло всего пара секунд, как я отключилась. Я с трудом приподняла непослушные руки и прижалась к нему, обняв сильные плечи.
– Похоже, я была в шаге от того, чтобы понять, как умирают от удовольствия! – не задумываясь над тем, что говорю, пробормотала я.
И тут же пожалела о своих словах, почувствовав, как сильно вздрогнул Алексей.
– Давай-ка, завязывать с этими развлечениями, пока ты с Мастером не посоветуешься, как правильно себя в нашем мире вести! – решительно заявил он, приподнимая меня на руки и выбираясь из постели. – У него опыта чуток побольше, чем у тебя.
– Мне – что, так, обо всем, и рассказывать? – недоверчиво фыркнула я.
– А чего это тебя стеснительность одолела? – сердито поинтересовался Хорек. – Или ты не желаешь, чтобы другие знали о наших отношениях?
Я с досады прикусила губу, он меня поймал! И попыталась обратить все в шутку:
– А ты решил, для этого, меня голышом во двор нести?
– Вчера вечером тебя не очень беспокоило, в каком виде ты от Че выскочила! – с изрядной долей ехидства напомнил Алексей.
Я густо покраснела, вспомнив ошарашенное лицо Пашки-Кота, и пошла в наступление:
– Во-первых, я, все-таки, в футболке выскочила! А во-вторых, между мной и Че ничего особенного и не произошло! Меня сам Мастер к Димке в таком виде уложил, как потом Док тебя – ко мне. И мне ужасно надоело, что с момента моего возвращения, со мной все носятся, как с малым дитятком, объясняя как себя вести!
Выпалив все это одним духом, я обратила внимание на то, каким расстроенным стало лицо Хорька, и, сбавив тон, добавила:
– А о том, что мы с тобой теперь стали парой, я сама ребятам, с большим удовольствием, сообщу! Если ты пообещаешь, что мы будем равноправными партнерами!
И уловив, что Алексей все еще сердится, чмокнула его в нос и добавила:
– Ну, а если хочешь сделать это немедленно – тогда неси меня во двор! Представляю их физиономии! Хотя, я бы, сначала, Че навестила, а ему сильные волнения противопоказаны не меньше, чем мне, он вчера совсем рядом с гранью прошел.
Мой хитрый маневр не прошел даром, лицо Алексея приняло озабоченный вид. Он вспомнил о тяжелом состоянии своего боевого товарища, и чувство долга победило уязвленную гордость.
– Пожалуй, ты права, не стоит его твоими синяками и татуировками пугать! – пробурчал он, ставя меня на пол. – И где только такой садист нашелся, что девчонке всю спину разукрасил!
Я смущенно передернула плечами и предположила:
– Скорее всего, она сама захотела. У меня еще и кольцо в пупке было, пока его Док не вынул!
Алешка, с сомнением, покачал головой:
– Нынешняя молодежь всякие железки не только в пупках, но и в носах, и губах, носит. И даже в языках! Таких умельцев пруд пруди! Но то, что у тебя большую часть спины занимает, только хороший мастер мог нарисовать. И совсем недавно!
Пока он, таким образом, рассуждал, я натянула трусики и футболку, а теперь вертела в руках те самые, ужасные, просторные шорты на завязках, более всего напоминающие «семейные» трусы советского производства. Приложив их к себе, я вполголоса чертыхнулась, но другой одежды у меня не было.
– Неужели сегодня мужики в таком виде по улицам ходят? – поинтересовалась я у Хорька, напяливая на себя это убожество. – Судя по тому, что внутри дополнительная вставка, типа трусов, есть, этот ужас предназначен быть верхней одеждой!
Алексей коротко хохотнул и утвердительно кивнул головой. Сам он, при этом, натягивал на себя, вполне классические, синие, джинсы. Но майка, которую он носил, прямо под кожаной курткой, в мое время тоже считалась нижней мужской одеждой, только эта была не белого, а черного цвета.
– А ты, похоже, у предшественника Кирилла прибарахлилась! – догадался он, разглядев, насколько мешковато сидела на мне одежда. – А ты-то, сама, во что такое одета была, если на абы что, сменить решилась?
Я серьезно посмотрела ему в глаза и объяснила:
– Я была грязная, как черт! Из бомбоубежища вылезла, потому что. И я не только одежду поменяла, но и волосы обрезала. У меня нет никакого желания на родственников своего тела нечаянно натолкнуться, пока не разберусь, что с нами произошло. А то придется вам меня силой у них отбирать, или у милиции, например!
Алексей тоже, мгновенно, посерьезнел и предложил:
– Может быть, тебе тогда, временно, отсюда не высовываться? И волосы перекрасить?
Я согласно кивнула, но затем отметила очевидное:
– Навсегда-то я спрятаться не сумею! Да, и не хочу этого делать! Поэтому нам необходимо, как можно скорее, понять, что тут происходит. Ведь, нас слишком много, разом, сюда явилось, чтобы посчитать это простым совпадением. Неладно что-то в вашем сегодняшнем мире. И самая лучшая ниточка, за которую стоит начать разматывать этот клубок – тот парень, в чьем теле Волк оказался! И я уже договорилась с Че, что попытаюсь убедить Алекса, чтобы он сделал вид, будто, после своего прыжка с моста, он полностью память потерял. И постарался наладить контакт с матерью своего тела, сестрой Че.
Пока я говорила, Хорек с все возраставшим уважением смотрел на меня. Мне же стало странно, что ни один из них до этого, раньше, не додумался. А может, не решался с Волком поговорить?
– Твоя идея очень даже неплоха! – с воодушевлением воскликнул он. – Одним махом, сразу несколько задач решить получится!
И потащил меня в комнату к Че.
Возможно, связной и спал, но от нашего топота проснулся и встретил нас радостной улыбкой. Я с готовностью улыбнулась ему в ответ и, постаравшись не задеть трубки капельницы, присела на его кровать.
Свет утреннего солнца оказался значительно менее милосердным, чем вчерашняя тусклая лампочка. Он осветил его волосы, и стало понятно, что из жгуче-черных они стали тем, что у собак называют «перец с солью». Морщины, тоже, стали резче и глубже. И только темные, слегка раскосые, глаза оставались прежними, особенно сейчас, когда в них сверкали веселые искорки.
– Ты столько лет мечтал о встрече с Рысью, Хорь! И как быстро тебе удалось узнать ее в этом облике пацана – беспризорника? – ехидства у моего бывшего связного не убавилось.
– Сразу! – произнесли мы в один голос и рассмеялись.
– Я рад за вас! – в улыбке Че стало гораздо больше теплоты. – Алешка – единственный из нас, кто никогда не верил в то, что ты ушла навсегда! Он считал, что непременно найдет тебя. И это помогало выжить не только ему, но и нам.
– Не перехваливай меня, командир! – смущенно попросил Алексей, тоже присаживаясь рядом со мной. – Нам помогало выжить чувство, что мы, по-прежнему, одна стая. И действуя сообща, мы сумеем прорваться сквозь любые преграды.
– А идею стаи, когда-то, придумал именно Волк! – многозначительно заметила я. – Да, и теперь у него есть все возможности, чтобы сыграть ключевую роль в расследовании.
– Каком расследовании? – удивился Дмитрий.
– Мне кажется, что наша компания не просто так вернулась именно в это время, – невольно нахмурившись, изложила я свое предположение. – Конечно, Мастер и Док провели довольно необычный эксперимент, но даже если следовать их теории, то очнуться мы должны были в телах без разума, либо в тех, кто добровольно был готов впустить в себя иную сущность. Но, ни один из нас, не оказался в теле лежащего в коме человека. И не вселился в монаха или йога, находящегося в состоянии медитации. Даже, если считать, что мы, все, стремились вернуться в то самое место, откуда ушли в иной мир, то это объясняет всего лишь город, а не наши тела! И на наркоманов они не похожи. На руках этой девушки – ни одного следа от уколов! И у Братьев Гримм – та же картина! И ни у одного из нас нет серьезных повреждений, объяснивших бы болевой шок. И мы должны разобраться, что тут происходит, пока ситуация не вышла из-под контроля!
Уловив одобрительные взгляды мужчин, я с воодушевлением продолжила:
– Лично я, не очень хочу встречаться с семьей и друзьями моей предшественницы. Родственники будут пытаться вернуть ее жизнь в прежнюю колею, а в случае неадекватных реакций, чего доброго, и в психушку упекут!
– В твоих словах есть определенный резон! – согласился Че.
– А Волк, то есть твой племянник, на мой взгляд, вполне взрослый парень. И с его матерью ты, как-нибудь, сумеешь договориться, – предположила я. – А его расспросы о последних днях его жизни, а также друзьях и знакомых, можно будет объяснить попыткой вернуть память.
– И таким образом мы убьем двух зайцев сразу: поможем Майе пережить потерю сына и разберемся в том, что заставляет души покидать свои тела! – решительно подытожил Дмитрий.
Че всегда любил переводить абстрактные рассуждения в плоскость конкретных действий, приближающих осуществление глобальной задачи.
– Правда, задача может оказаться совсем нелегкой, и результат – непредсказуемым! – зато, в голосе Хорька было гораздо меньше оптимизма.
– У нас есть Мастер и Док, которые способны разобраться в любой проблеме, если мы принесем им достаточное количество сведений! – уверенно заявила я.
– Да, кстати, как ваша поездка в Казань? – поинтересовался Че, обратив свой взгляд к Хорьку. – Удалось родных Мастера отыскать?
Увидев, как помрачнел Алексей, я быстро предложила:
– Я эту историю уже вчера слышала! Так вы, может, без меня побеседуете, а я в дальний конец двора прогуляюсь?
Получив от Хорька утвердительный кивок, я выскочила из комнаты и побежала в сторону маленького дощатого домика, стоявшего в углу двора. Я еще вчера выяснила, что централизованная канализация сюда, за тридцать лет, так и не добралась.
Но попасть туда, сразу, мне оказалось не судьба. На моем пути попался висевший на заборе умывальник, под которым мылся Кирилл. Несмотря на прохладу раннего утра, он в одних трусах, с удовольствием, плескался под тонкой струей воды, бежавшей из оцинкованного рукомойника. Наблюдая за ним, я вспомнила, как много мне понадобилось времени, чтобы разобраться, сколько ему лет и что он за человек. Док сыграл очень неоднозначную роль в судьбе нашей «стаи», осуществляя связь между нами и «конторой», но пытаясь исправить содеянное, ушел вслед за нами, за грань.
Со своим, вторым, рождением Кирилл попал более-менее удачно. Его новое тело принадлежало мужчине в расцвете лет, ему, как и прежде, было под сорок. Мускулатурой его занимались гораздо лучше, чем моей. Темные волосы были, как и в прежние времена, коротко острижены. А седины было гораздо меньше, только на висках. Ногти на руках, как я еще вчера заметила, тщательно ухожены. Кстати о руках! То, как он их тщательно мыл, не оставляло никаких сомнений, что передо мной – именно Док. Так моют руки врачи перед операцией, и привычка въедается в душу навсегда.
– Доброе утро, Кирилл! – поздоровалась я, подходя поближе.
– Новый день – новая жизнь! – ответ показался мне более чем странным.
Заметив удивление на моем лице, Кирилл пояснил, обтираясь ветхим полотенцем, найденным в доме Мастера:
– Таким образом приветствовали друг друга последователи культа Луны и Солнца, которые жили на Южно-Американском континенте. Они считали, что Солнце умирает каждый вечер, уходя в мир теней, и каждое утро возрождается вновь. И Луна поступает таким же образом. А еще они полагали, что изменения полноты Луны – это ее беременность. Заканчивая свой цикл, Луна приводит в этот мир новую звезду.
– Удивительно, как много ты знаешь о таких необычных вещах! – искренне поразилась я.
– А меня всегда тянуло к чему-то необыкновенному, уж очень тошно было в рамках размеренной, серой, обыденности! – ответил он, пристально взглянув на меня. – И это мое странное пристрастие, в итоге, помогло нашей компании не сгинуть бесследно, раньше времени.
– Будем надеяться, что все, что ни делается, ведет к лучшему! – не очень уверенно пробормотала я.
– А ты, что – уже сожалеешь, что снова вернулась в мир живых? – недоуменно спросил Кирилл. – По-моему, ты тут неплохо устроилась! Привела с собой ушедших друзей, нашла тех, кто остался здесь. И они тебя не забыли! Алексей так, определенно, влюблен в тебя, до сих пор! И тебе не стоит отказываться от этого чувства!
– А я и не отказываюсь! – чуть слышно пробормотала я.
– Так вы – уже? – я покраснела, так как прекрасно поняла, какой именно вопрос он не стал озвучивать до конца. – Надеюсь, что тебе с ним понравилось не меньше, чем со мной. И ваши отношения окажутся достаточно прочными, чтобы примирить тебя с таким возвращением!
– Я тоже на это надеюсь! – прошептала я и добавила. – А еще я надеюсь на твою скромность!
– Я уже обещал! – напомнил Кирилл. – В сущности, это не имеет никакого значения, ведь я даже твою девственность не нарушил. Только, если родившийся через девять месяцев ребенок не окажется таким же темноволосым, как я.
Тут он кивнул в сторону появившегося в дверях дома Хорька, волосы которого отливали светлой платиной в лучах утреннего солнца. В груди у меня нехорошо екнуло, но я упрямо тряхнула головой и прошептала:
– А я обещала, что это будет дар судьбе и той девчонке, которая подарила мне тело! И не собираюсь брать свои слова обратно!
– Твой выбор! – чуть слышно промолвил Док, с сомнением покачивая головой и глядя на приближающегося к нам Алексея.
Я тоже посмотрела в его сторону и подумала, что хотя реальный возраст Хорька теперь определенно больше, чем у Дока, но я бы не хотела, чтобы у них появился повод для выяснения отношений. По моим подсчетам, Алексею сейчас было уже за сорок пять, но мускулистая, и, в то же время гибкая, фигура свидетельствовала о том, что учение Мастера он не забывал. Упругий осторожный шаг и настороженный взгляд выдавали привычку к жизни в не самых спокойных местах. И ведь именно я, в свое время, подтолкнула его на опасную стезю, свернуть с которой он, видимо, не сумел. Привычка скользить по лезвию и купаться в парах адреналина затягивает не хуже наркотика, знаю по себе. Не зря, Док временами называл меня «танцующей на лезвии ножа».
Бросив, искоса, быстрый взгляд на Кирилла, я уловила на его лице тень похожих размышлений. А Хорек, окинув нас внимательным взглядом, спросил с места в карьер:
– Надеюсь, что ты, как раз, обсуждала с нашим медицинским светилом свою утреннюю неприятность?
На лице Кирилла приветственная улыбка сразу сменилась выражением обеспокоенности, он профессиональным жестом схватился за мое запястье и спросил:
– Так о чем же ты не решилась мне рассказать?
Я тяжело вздохнула и, стараясь не покраснеть, кратко изложила утренний инцидент.
– Для меня это совершенно необъяснимо! – пожаловалась я Доку. – Если в случае с Димкой можно, было бы, все списать на то, что я, неосознанно, боролась с его болезнью, то в этом случае я не собиралась, опять, отдавать энергию. Но ощущения были очень похожими!
– Действительно, в случае такого контакта, энергетическим донором, обычно, является мужчина! – ответил мне Кирилл, сосредоточенно хмуря лоб. – Все говорят, что женщина «отдается» партнеру, а на деле именно она принимает и семя, и энергию. Медицина знает довольно много случаев внезапных смертей, во время любовной игры, но всегда это – мужчина!
Док еще раз пощупал мне пульс, заглянул в зрачки, а затем снял со штакетника рубашку с брюками и предложил:
– Давайте-ка, с Мастером посоветуемся! Чует мое сердце, здесь не совсем медицинского свойства проблема намечается.
– А где он? – поинтересовался Алексей. – В доме я его, что-то, не заметил!
– На заднем дворе медитирует! – заканчивая одеваться, сообщил Кирилл.
