Инга Риис
Паутина Темноты
Глава 2. Изменившийся мир
Поток машин на дорогах, вопреки нашим ожиданиям, не рассосался, а стал еще более плотным. Как будто утренний час пик, когда люди спешат на работу, растянулся на весь день. Немало тому способствовало и то, что вдоль узких улочек старого центра, петлявших ранее среди одноэтажных, деревянных, домишек, выросли настоящие небоскребы.
– Домов-то понатыкали, а улицы расширить поленились! – пробурчал сзади Соболь.
– Да, бред какой-то! – откликнулся Кирилл. – И ведь, уже в наше время существовал план перестройки центра, где собирались выпрямить все, эти, зигзаги и вдвое расширить проезжую часть!
– А может, это, все-таки – не наш мир? – в голосе Германа звучали жалкие остатки надежды.
– Наш, наш! – угрюмо заметила я. – Промеж этих высоток достаточно много знакомых мне домов осталось, только они почти в руины превратились. А на той «сталинке», на повороте, даже следы от названия «Диета» сохранились. Там магазин для диабетиков был. Новые буквы прибили, а следы от старых – не закрасили. Краски, что ли, не хватило?
Парни смирились с неизбежностью и временно замолчали, настороженно оглядываясь по сторонам. Но вся их выдержка мгновенно улетучилась, когда машина вырулила на привокзальную площадь.
Площадь эта, в наши годы, носила название Комсомольской, потому как с нее регулярно уходили составы с молодежью, едущей на комсомольские стройки, типа БАМа и Комсомольска—на-Амуре. Но построена она была еще при царском режиме, одним известным архитектором, задумавшим ее, как единый архитектурный ансамбль. Здание вокзала и дом, в котором находилось управление железной дороги, были выдержаны в одном стиле и раскрашены в зеленый и белые цвета, чем-то напоминающие железнодорожные вагоны. Даже массивные вазы из белого камня, с растущими в них цветами, обрамлявшие площадь, составляли часть единого ансамбля.
Теперь же от былой красоты не осталось и следа! Просторная площадь, на которой проходили праздничные митинги и концерты, была забита стоявшими машинами. Но ужаснее всего было то, что, привычный нам, старинный вокзал исчез, а на его месте возвышался какой-то огромный стеклянный монстр, цвета пивной бутылки, более всего напоминавший гигантский фаллос. Парни, по этому поводу, высказались гораздо грубее и откровенней, но смысл был, в общем, тот же.
Они так и продолжали, бурно, высказываться по этому поводу, пока на них не шикнул Кирилл, направивший автомобиль в арку какого-то высотного дома.
– Ведите себя потише! – посоветовал он. – Нам совершенно незачем привлекать к себе внимание!
– А ты уверен, что нам сюда? – обеспокоенно спросила я, разглядывая массивную, запертую, дверь в подъезд и ведущие к ней мраморные ступени.
– Без вариантов! – пожал плечами Кирилл. – Я уже два круга вокруг квартала сделал.
– А как мы туда попадем? – обеспокоенно поинтересовался Барсук, показывая на шлагбаум, перегораживающий въезд во двор.
Не успел Док ему ответить, как полосатая труба поползла вверх.
– Они на нас откуда-то смотрят! – пораженно прошептал Герман.
– И узнали машину жильца. Открой бардачок, Инь! – посоветовал Док. – Там какая-то связка ключей лежала.
Открыв крышку ящичка, я, и в самом деле, обнаружила связку с большим количеством замысловатых ключей. И с чем-то типа маленькой ложечки.
– И что из них от подъезда? – недоуменно пробурчал Соболь.
– Там, у двери, какая-то панель с клавишами! – сообщил глазастый Юрка.
– Если это – кодовый замок, то мы попали! – уныло вздохнул его брат.
– Не думаю, что здесь только код, – покачал головой Кирилл. – Должна же быть другая возможность, для забывчивых, например.
Он задумчиво перебирал ключи, остановившись на ложечке. Мне она тоже странной показалась.
– Странный какой-то брелок! – отметила я.
– Брелок-то – вот он! – сказал Кирилл, показав на миниатюрную «эйфелеву башню». – А ложка – магнитный ключ.
Все с облегчением вздохнули.
Кирилл окинул взглядом нашу разношерстную братию, покусал, в раздумье, губу и посоветовал:
– У машины в багажнике какие-то пластмассовые ящики лежат, их Михаил с Алексеем возьмут, будут ремонтников изображать. Братья сзади пойдут. Старайтесь держаться как можно естественней. А ты, Инь, спрячь свою прическу под капюшон и сними с рук фенечки, так тебя, тоже, за мальчишку принять можно будет.
Я торопливо стянула с рук плетеные кожаные браслеты, увешанные странными брелками. Затем, глядя в зеркало, которое Кирилл обнаружил в противосолнечном козырьке, натянула капюшон трикотажной куртки на самые брови и постаралась, как можно дальше, затискать под него волосы. Выскочив наружу, я быстро спрятала руки в карманы, чтобы скрыть лак на ногтях.
Кирилл, меж тем, уже открыл крышку багажника авто, больше всего похожего на черный вариант милицейского уазика – буханки. Указав парням на два больших ящика, вручил братьям по полиэтиленовому пакету с каким-то барахлом и, взмахом руки, предложил всем двигаться к дому.
Подойдя к двери, Док только еще собирался приложить к круглой ямке, рядом с цифрами, железную ложку, как дверь сама распахнулась. Кирилл прерывисто вздохнул, но первым шагнул в коридор. Мы потянулись следом.
– Эти, все, с вами, Марк Абрамович? Никак, ремонт, опять, затеваете? – прозвучало из стеклянной будки, находившейся на полпути к лифту.
Кирилл небрежно кивнул и махнул нам рукой, чтоб не останавливались.
– Вы, все же, лучше грузовым езжайте! – раздалось нам вслед.
– Пронесло, кажись! – чуть слышно выдохнул Барсук, когда мы остановились рядом с кнопкой на стене, находившейся между двумя лифтовыми шахтами.
На наше счастье, первым пришел большой лифт, похожий на те, которые в больницах возили каталки с пациентами. Мы, все радостно в него затискались и послали его на последний этаж, решив, что вниз, в случае чего, спускаться проще. Нам повезло, с этажом мы угадали. А вот, у двери в квартиру пришлось подождать, пока Кирилл подбирал ключи. Заскочив вслед за Доком в квартиру, я так резко остановилась, что на меня налетел кто-то из братьев. В холле можно было вальс танцевать! А в дальнем конце еще виднелась лестница на второй этаж. Таких размеров жилплощадь я видела только на «обкомовской» даче. Но она-то служебным жильем считалась! Рассчитанным на прием высоких, зарубежных, гостей.
– Ничего себе живут, буржуи! – пробурчал нахмуренный Барсук, опуская на паркетный пол свою ношу. – Неужели тут только один человек и обитает?
– А вот, это мы должны сейчас узнать, и побыстрее! – сердито бросил Кирилл, сбрасывая туфли и тихо двигаясь к первой же двери. – Обыскивайте комнаты, если что – действуйте по обстановке, и шума быть не должно!
Я сообразила, что он имел в виду и, указав Барсуку и Соболю на две соседние двери, поманила братьев за собой на второй этаж. Те чуть помедлили, вытаскивая из ящика молоток и гаечный ключ.
Но наши предосторожности оказались излишними, полупустые комнаты, обставленные дорогой мебелью, казались нежилыми. Минут через пятнадцать мы снова собрались на первом этаже, в комнате, которая, скорее всего, была кухней. Газовой плиты в ней, конечно же, не было, но я обнаружила темную стеклянную панель в длинной столешнице, на которой были нарисованы круги, и предположила, что это что-то вроде электроплиты. Чайник там был тоже электрический. Покопавшись в ящиках, я нашла «джезву» и пакет с молотым кофе.
– Если вы разберетесь с плитой, то я сварю на всех кофе! – пообещала я. – Авось, мозги на место, окончательно, встанут!
Братья резво кинулись нажимать на все кнопки подряд, Барсук полез в холодильник, а Соболь, с мрачным видом, уселся на резной деревянный стул, похожий на трон сказочного царя из мультфильма. Кирилл же продолжал беспокойно ходить из угла в угол.
– Успокойся, Док! – посоветовала я, заливая воду в электрочайник. – Здесь мы можем на некоторое время расслабиться!
– С чего это ты так в этом уверена? – пробурчал он.
– Ты же сам видел, что спальня в квартире одна, в шкафах – только мужские вещи. Вероятно, прежний хозяин твоего тела жил здесь один, – объяснила я свою догадку.
– А кто убирал всю эту жилплощадь? – сварливо поинтересовался Кирилл.
– Скорее всего – приходящая уборщица, – предположила я. – Но и на этот счет можешь не беспокоиться, в туалете стоит ведро со шваброй, так она еще влажная. Тут кто-то незадолго до нас побывал, едва-едва разминулись!
– Ладно, убедила! – ответил Док, присаживаясь с другой стороны необъятного стола. – Но нам еще придется придумать легенду на этот счет.
– Или, просто, уволить уборщицу! – пожав плечами, предложила я.
– Тоже вариант! – согласился он.
– В любом случае, кофе нам сейчас не помешает! – заявила я, заливая кипяток в джезву и отгоняя от плиты братьев, которые, методом проб и ошибок, и обожженных пальцев, нашли, наконец, соответствие между кругами и кнопками.
У меня вдруг больно защемило сердце. Я абсолютно отчетливо вспомнила, как варила кофе на кухне у Дока в прошлом июле, вскоре после смерти Волка. Для меня прошло всего-то около полугода, а тут, судя по штампу на квитанции и настольному календарю, больше тридцати лет. Что сталось с моими друзьями и родственниками? Да, и стоит ли мне их искать? Каким образом я сумею доказать, что я именно та, кто есть, а не эта странная девчонка с розово-черными волосами? Ответов я, пока, не видела. И цеплялась за знакомые движения и запахи, стараясь убедить себя в реальности происходящего.
К тому времени, как я сварила достаточно кофе, чтобы наполнить кружки всем присутствующим, Барсук порубил крупными кусками какой-то, ужасно твердый, сыр, отчаявшись разобраться с упаковками полуфабрикатов, найденными в морозильнике. А братья вытащили на стол все овощи и фрукты, которые обнаружили в других ящиках. Мои друзья гораздо проще подходили к тому, что с ними произошло. Или мне так казалось.
– Гляди-ка, у них тут в апреле уже огурцы и клубнику едят! – пробурчал Соболь, запихивая их в рот, вперемешку с сыром и какими-то темными, клеклыми, ломтями хлеба из пачки.
– Только клубника какая-то бездушная, словно искусственная! – вздохнула я, откусывая половину громадной ягоды и вспоминая маленькие, душистые, клубничинки с бабушкиной дачи.
– Но изменившаяся еда здесь, похоже, меньшее из зол! – заметил Кирилл, глядя из окна на город. – И прежде чем снова выбираться на улицу, я бы хотел разобраться в обстановке. А в доме – ни одной газеты! И какой из всех, этих, экранов – телевизор, тоже непонятно!
– Ну, это мы запросто определим! – воскликнул неунывающий Герка и кинулся в соседнюю комнату, уставленную непонятной аппаратурой.
В прошлой жизни он души не чаял во всякой электронике, даже цветомузыку в доме у Волка сам собрал.
– Пальцы берегите! – посоветовала я, видя, что и Юрий намылился в ту же сторону.
– Пойду и я с ними, поковыряюсь! – предложил Барсук, отставляя свою чашку.
Соболь только кивнул и, запихнув в рот последний кусок хлеба, заторопился следом.
– Ребята удивительно легко приняли случившееся! – задумчиво отметил Док, проводив их взглядом. – У меня, так, абсолютно, душа не на месте!
Он продолжал стоять у окна, медленно попивая кофе и разглядывая изменившийся пейзаж.
– А парни, и раньше, не особо-то задумывались над высокими материями, – напомнила я, подходя к окну и усаживаясь на подоконник. – Для них главное – то, что они снова живы. А жить – всегда лучше, чем не жить. Или, хотя бы, интересней!
От этих слов у меня, прямо-таки, мурашки пробежали по спине. Я случайно произнесла любимую присказку Волка! Я вскинула глаза на Кирилла, пытаясь правильней облечь в слова свою мысль, но он меня опередил:
– Я знаю, о чем ты подумала! Для меня, самого, загадка, почему здесь оказались именно мы, вшестером! И, по логике вещей, Алекс тоже должен быть где-то здесь! Если твоей душевной силы и боли хватило на то, чтобы утянуть за собой неопределившиеся души погибших ребят, и меня, заодно, то странно, если бы тебя не услышал Алекс!
– Я, сама, об этом все время думаю! – тяжело вздохнула я. – Быть может, тебе в тот, первый, раз что-то не удалось?
Кирилл с сомнением покачал головой:
– Когда я принес тебя в бункер, его тело было все таким же, каким я его оставил, и очень похожим на твое. В вас не было жизни, но и разложение не наступало. Я понадеялся, что дух его, по-прежнему, привязан к телу, и если я, на этот раз, все сделаю правильно, то мы, вместе, прорвемся в следующую жизнь.
– А где и как ты собирался с ним встретиться? – спросила я. – Мне-то ты точно обозначил место встречи!
– Ему я тоже указал на дом с часами! – печально усмехнувшись, ответил Док. – И все это время, с его ухода до нашего, приходил туда в 5. 40 утра. У меня была надежда, что его дух сумеет оживить кого-нибудь, например, впавшего в кому парня. И тогда он придет ко мне на встречу. А когда я собрался уходить, вслед за тобой, то назвал место встречи Мастеру. Он не был согласен с тем, что я делал, но считал, что попытать удачи – право каждого.
– Значит, по меньшей мере, один живой человек должен знать о нашем уговоре! – с воодушевлением воскликнула я.
– Не забывай, что прошло уже тридцать лет! – с сомнением покачал головой Кирилл. – Все могло сильно измениться! Он мог уехать куда-нибудь или…
– Насколько я знаю Мастера, он никуда бы не уехал из города, пока здесь стоит этот дом! – прервала я его. – Мастер всегда держал свое слово!
– Он мог и умереть, Инь! – тихо прошептал Док.
– Тогда, я уверена, он пошел бы за нами! – заявила я, твердо уверенная в своей правоте. – Во всяком случае, нам стоит попытаться, с неделю, покараулить под часами. И не только утром, но и вечером, ведь часы показывают верное время два раза в сутки!
– Наверно, ты права! – согласился Кирилл. – Хуже не будет, если мы попробуем навестить старый дом Мастера и покараулить под часами. Но сначала попытаемся немного разобраться в том, что же произошло в мире, пока нас здесь не было.
И он кивнул в сторону комнаты, из которой неслись звуки, означавшие, что телевизор братья Гримм, все-таки, включили.
– Хорошо! – согласилась я. – Ты пойдешь к ним, а я пока приму ванну, а то у меня все волосы слиплись и кожа зудит, по-страшному!
Договорившись таким образом, я спрыгнула с подоконника. Бросив последний взгляд в окно, я обратила внимание на мотоциклиста, стоявшего неподалеку от нашего автомобиля. Парень в черной одежде, явно, разглядывал то машину, на которой мы приехали, то окна нашего дома. Внутри словно зазвенела какая-то струна, но я отогнала беспокойство, решив, что, так просто, угнать машину, если стоянка находится под наблюдением, ему не удастся. И побрела в ванную комнату, расположенную на втором этаже. Мне показалась интересной мысль поплескаться в той здоровенной, полукруглой, лоханке.
Глава 3. Химера
Зайдя в просторное, облицованное не то плиткой, не то камнем, помещение, вполне сравнимое со столовой в доме моих стариков, я сбросила с себя перепачканную одежду, состоявшую из просторных штанов, футболки с оборванным краем и трикотажной куртки с капюшоном. Все – черного цвета. И открыла краны в ванну. Затем повернулась к громадному, в полный рост, зеркалу, вмурованному прямо в стену. И с все возраставшим изумлением начала разглядывать свое новое тело.
Сложением оно, впрочем, напоминало мое, прежнее, тело, роскошными женскими формами я никогда не отличалась. Разве что, нынешние мышцы были похуже развиты. Неудивительно, что я не сразу справилась с теми девицами в школьном дворе. Черты лица были такими же остренькими и неброскими. И прежняя зелень в глазах. Но этим сходство и заканчивалось.
У меня складывалось впечатление, что прежняя владелица должна была отчаянно ненавидеть свое тело, раз, так пыталась его изуродовать! Довольно длинные волосы висели вдоль лица неровными черно-розовыми прядями. На ощупь они напоминали солому, смазанную гуталином. Не могу сказать, что мне гораздо больше нравились огненно-рыжие, налаченные, кудри моих ровесниц из конца семидесятых, но эти – просто кошмар!
Подойдя поближе к зеркалу, я обнаружила, что тело покрыто большими синяками, разной степени давности. Они покрывали руки, ноги и даже на животе виднелся здоровенный кровоподтек, определенно, датированный вчерашним днем. Решив его ощупать, я случайно задела пупок. И вскрикнула от неожиданно острой боли. Присмотревшись, я обнаружила провздетое сквозь него кольцо. Что за чертовщина! Мне пришла в голову мысль, что стоит посоветоваться с Доком.
Повернувшись, чтобы снять с вешалки махровый халат, так как надевать, вновь, грязную одежду очень не хотелось, я заметила на шее какое-то странное пятно. Откинув волосы, я поняла, что это – большая татуировка, охватывавшая шею и значительную часть спины. Именно она-то так отчаянно чесалась! Окончательно перепугавшись, я накинула халат и босиком выскочила из ванной.
– Док! Поднимись, пожалуйста, сюда! – крикнула я, перегнувшись через перила.
Вероятно, прозвучавший в моем голосе испуг побудил Кирилла мгновенно оторваться от телевизора и взбежать вверх по лестнице.
– Что стряслось, Инь! – спросил он, обеспокоенно оглядываясь по сторонам.
– У меня проблемы с этим, новым, телом! – пробормотала я, хватая его за руку.
Втянув его за собой в ванную комнату и закрыв дверь на защелку, я повернулась к нему спиной и сбросила халат.
– Эта штука ужасно чешется! – пожаловалась я, подвигав лопатками.
Док подошел поближе, повернул меня к свету и прикоснулся пальцами к спине. Я вздрогнул от его прохладного прикосновения.
– Тебе настолько больно? – обеспокоенно спросил он.
– Нет, скорее щекотно! – сообщила я. – Но все, это, ужасно неприятно зудит под одеждой!
– Ничего удивительного! – ответил Кирилл, откидывая волосы у меня с шеи. – Татуировка довольно свежая, на мой взгляд, ей не более недели. Выполнял ее, несомненно, опытный мастер, но такая большая поверхность плохо заживает, могло начаться и глубокое воспаление, если за кожей не стали правильно ухаживать!
Он осторожно ощупывал контуры рисунка, начинавшегося на шее и уходившего к пояснице. Прикосновение его прохладных пальцев было скорее приятным, чем болезненным.
– Рисунок выполнен почти как пером по бумаге, – сообщил он, тихонько поглаживая центральную часть рисунка. – Жаль только, что изображено здесь довольно мерзкое существо! Не то дракон, не то еще кто! Здесь есть что-то от кошки, от летучей мыши, а хвост – как у скорпиона!
– Наверное, это – химера! – предположила я, вспомнив кое-что из средневекового эпоса.
А затем повернулась к нему лицом и показала на живот.
– Тут у меня еще какое-то кольцо в пупок воткнуто! – смущенно сообщила я ему. – Оно за одежду цепляется!
Кирилл медленно опустился рядом со мной на колени и прикоснулся к кольцу. Затем легонько провел пальцами по расплывшемуся кровоподтеку.
– Кто же тебя так? – прошептал он, осторожно ощупывая другие мои синяки, украшавшие верхнюю часть ног.
– Не знаю, может быть те девахи, на которых я возле школы натолкнулась, – предположила я, с удивлением отметив, как изменился его голос.
Преодолев смущение, я попыталась заглянуть ему в лицо, благо он приподнял голову, разглядывая синяки на ребрах.
– Мне никогда не нравилось, что девушки начинают сражаться наравне с мужчинами! – прошептал он, не глядя мне в лицо. – Вы не для этого созданы!
Услышав эти слова, я поняла, что означает его прерывистое дыхание и пятна румянца на скулах. Я уже не была наивной девственницей, и помнила прикосновения и взгляды своего адъютанта Барона, прежде чем он подхватывал меня на руки, чтобы унести на постель. Кирилл хотел меня, как женщину, и с трудом сдерживал желание. А еще я с удивлением поняла, что хочу того же самого, что и он.
В этот момент Кирилл глубоко вздохнул и поднялся с колен.
– С твоей татуировкой и кольцом мы, как-нибудь, разберемся! – пробормотал он, не глядя мне в глаза. – Но сначала тебе нужно принять душ.
– А мне кажется, что и тебе душ не помешает! – заявила я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы обнять его за шею.
Он вздрогнул, испытующе заглянул мне в глаза, а потом сжал меня в объятиях и приник к губам. Как только у нас закончился воздух, и губы разомкнулись, мы, в четыре руки, справились с его одеждой и рухнули вниз, на махровый халат.
Мое тело жаждало не ласк, а соединения с другой, живой, плотью, поэтому я, вскоре, сама раздвинула ноги, открывая доступ в свое тело. Упругая плоть Кирилла скользнула по мохнатому нежному холмику внизу моего живота, глаза мои невольно закрылись в ожидании, сердце ухало, как на последних метрах марафона, но Кирилл, вдруг, отстранился от меня.
– В чем дело? – удивилась я, вновь распахивая веки.
– Ты, она… – Док не сразу подобрал слова. – Твое тело – девственница!
– Черт возьми, Кирилл! – возмутилась я. – Почему это тебя останавливает? Я – не она, сейчас это – мое тело, и я хочу быть твоей женщиной! Здесь и сейчас!
С этими словами я обвилась ногами вокруг его поясницы, и у Кирилла не осталось шансов для сопротивления. Упругая, напряженная, плоть рванулась вперед, продавливая себе путь внутрь моего тела, и остановилась только тогда, когда уперлась в донышко влажной, горячей ямки, куда он погрузился. Короткий стон сорвался с моих губ, последовав за пульсацией, возникшей в моем теле, и мужское тело ответило тем, что и должно было произойти. Но мое желание не угасало.
– Не уходи! – прошептала я, лаская его спину и бедра.
И мы начали все заново.
– Тебе тоже понравилось, несмотря на все сопутствующие обстоятельства! – пробормотал через некоторое время Док, покидая мое тело и в изнеможении опускаясь рядом со мной.
– А то! – хихикнула я. – Повторно расстаться с девственностью было, по меньшей мере, забавно! Но, тем не менее, просто здорово ощущать себя нормальной, живой, девчонкой! Мне только странно, что ты на меня так отреагировал. Ведь, ходили упорные слухи, что ты – голубой!
– Ходили! – пробормотал Кирилл, поворачиваясь ко мне. – Я, сам, их и распускал.
– Зачем? – от удивления я, аж, привстала с халата.
Док, как-то сразу, посерьезнел и присел рядом со мной:
– Не считал для себя возможным заводить семью и брать на себя ответственность за новую жизнь! Если ты помнишь, я прочно сидел на кокаине, почти до самого нашего ухода! А это не способствует появлению здорового потомства! Да, и наш род занятий, в Структуре, не располагал к спокойной, семейной, жизни! Поэтому я не хотел вводить в заблуждение приличную женщину, а к девицам мадам Лоры что-то не тянуло.
Тут он нахмурился и заглянул мне в глаза:
– А то, что мы с тобой, только что, проделали, как раз, и приводит к появлению, этого самого, потомства! Хоть, ты и худа, как мощи, но твоему телу, явно, больше двенадцати лет! Нам придется, срочно, поискать что-нибудь в аптеках для предотвращения нежелательных последствий!
Я твердо встретила его взгляд:
– А я хочу оставить все, как есть! Чтобы подарить мне новую возможность жить, эта девчонка ушла из мира! Так пусть, если судьбе угодно, ее тело приведет в этот мир еще одну, новую, жизнь! В первой жизни я тоже не успела этого сделать.
Кирилл с сомнением покачал головой, но ответил:
– Твое тело – тебе и решать! Хотя, может быть, беременность заставит тебя задумываться, прежде чем кидаться в очередную заваруху. Но душ принять, все равно, надо. Лезь в ванну, а я покопаюсь в здешней аптечке. Только кожу, особо сильно, не распаривай!
Пока я плескалась под душем, пытаясь промыть, как следует, хотя бы, волосы, Док перерыл все шкафчики в ванной комнате и ушел на кухню, предложив мне перебраться в спальню. Подойдя к широкому, панорамному, окну, я выглянула во двор. К моему удивлению, мотоциклист, все еще, был там.
Я указала на это обстоятельство Кириллу, вошедшему с комнату с какими-то пузырьками в руках, но он отложил это на потом, предложив заняться моей спиной.
– В этом доме даже зеленки нет! – бурчал он, протирая рисунок на спине очень пахучим лосьоном после бритья, после того, как таким же средством обработал пупок и перекусил кольцо маникюрными щипчиками.
После этого Док смазал татуировку прокипяченным растительным маслом, обнаруженным на кухне. Жжение немного ослабело.
– Полежи немного на животе, чтобы масло впиталось, а я попытаюсь подобрать тебе какую-нибудь чистую одежду! – приказал он, открывая дверь, за которой я уже обнаружила обширную гардеробную.
Я тяжело вздохнула, сомневаясь, что там может обнаружиться что-то подходящее моей субтильной конституции. Слушая негромкое бормотание Кирилла, обсуждавшего необходимость столь богатого гардероба, я сама не заметила, как уснула.
Открыв глаза и обнаружив себя в незнакомом помещении, я рывком села на постели, не понимая, где это я оказалась. Снился-то мне старый дом моих деда и бабушки, и душистые пирожки на кухне.
– Слава богу, ты, наконец, проснулась, Инь! – прозвучал сбоку знакомый голос. – А то я уже начинал беспокоиться, что ты, снова, ушла!
Повернувшись в сторону Кирилла, я шарахнулась в сторону, увидев лицо незнакомого мужчины в наушниках, сидевшего на полу, рядом с кроватью.
– А это – ты, Рысь? – теперь в голосе Дока прозвучал настоящий ужас, он даже выронил пирожок, который держал в руке.
– Кирилл? – нерешительно произнесла я, оглядываясь по сторонам. – Где мы?
– В квартире моего прежнего я! – напомнил Док, профессиональным жестом беря меня за руку и щупая пульс. – Что ты последнее помнишь?
Я потрясла головой, сосредотачиваясь, и короткий стон вырвался у меня из груди:
– Так это, все, правда! А мне-то дед с бабушкой снились! И пирожки!
– Тебе, наверное, запах моего пирожка в сон пробрался! – со вздохом облегчения сказал Док. – Братья Гримм с устройством микроволновой печи разобрались, по инструкции. А Барсук в морозилке пирожки и котлеты отыскал.
Кирилл повертел в руке упавший пирожок и положил в пустую тарелку, стоявшую, рядом с ним, на полу.
– А почему ты здесь, на полу, ешь? – недоуменно спросила я.
– Потому что тебя караулил! – нехотя признался Кирилл. – Когда я вышел из гардеробной, то сначала решил, что ты потеряла сознание или умерла! Дыхания почти не было заметно. Но пульс прощупывался, и я решил дать тебе поспать, ты выглядишь такой измученной! Но в глубине души было-таки опасение, что ты можешь, снова, уйти из тела. Или умереть от какой-то, неизвестной мне, причины. Я попросил присоединить наушники к этому телевизору и остался рядом с тобой.
Он указал рукой на большой плоский экран, висевший на стене, на котором сменяли друг друга цветные картинки повседневной жизни большого города. Я вздохнула с невольной завистью, у моих деда с бабушкой, как я помнила, все еще черно-белый телевизор стоял, похожий на сундук со стеклянной стенкой.
– Ты уже сумел разобраться, что здесь произошло? – поинтересовалась я у него.
– Здесь теперь – капитализм! – огорошил меня Док. – И страна наша развалилась, от всего СССР только Российская Федерация осталась!
– А с остальными – что? – в ужасе прошептала я.
– Республики теперь – другие государства! – мрачно сообщил Кирилл. – Хорошо хоть, не воюют между собой. Но и дружбы, особой, нет.
– Да, как же такое могло произойти? – прошептала я, мозг отказывался принимать происходящее.
– До тонкостей я еще не докопался, но войны или революции, похоже, не было! – пожал плечами Док.
– Надо обязательно попытаться найти Мастера, он сможет объяснить нам, что к чему! – воскликнула я, соскакивая с постели. – И отыскать Волка, пока он тут во что-нибудь не вляпался! А то Барсук с Соболем, с ходу, начали с кем-то разбираться!
– Только, сначала оденься, пожалуйста! – посоветовал Кирилл. – Не стоит, в таком виде, к парням выскакивать, они такие же мужчины, как и я! Не надо их, лишнего, дразнить! Они, и так, в весьма неуравновешенном состоянии духа находятся.
Я только тут обратила внимание на свое полностью обнаженное тело, а затем вспомнила, что произошло между нами в ванной, и щеки мои заполыхали. Кирилл понял, о чем я подумала, быстро повернулся и протянул мне стопку одежды.
– Трусики, которые ты постирала, уже высохли, наверное, они в ванной, на полотенцесушителе, висят. В гардеробе этого типа я тебе футболку с джемпером подобрал, не очень большие. А шорты на завязках ты как короткие брюки носить сможешь, пока другую одежду не купим. Твоя, старая, просто в хлам перепачкана, и грязью, и кровью. Братья тоже кое-что себе подобрали, – сообщил он, деликатно отводя глаза. – А по поводу того, что между нами произошло, сама решай, говорить кому-то, или сделать вид, что не было ничего.
– Спасибо тебе, Кирилл! – с чувством сказала я, бросаясь к дверям ванной комнаты.
– Не за что! – со вздохом ответил он, поднимая с пола наушники.
