Инга Леровая
Гендир? Заверните!
Глава третья. Алтунский
В зале для разных торжественных случаев собрались все женщины заводоуправления. Катя нашла себе местечко в дальнем от сцены углу. Не хотела идти, она же еще не сотрудница. Но Елена Викторовна посмотрела неодобрительно и Катя решила не отрываться от коллектива. Все празднуют и она будет праздновать. Все аплодируют и она будет аплодировать. Быть как все несложно. Такое поведение всегда выручало Катю. А вредили как раз робкие попытки отличаться от других. Не умела Катя безопасно быть собой. Не было примеров для подражания. Мама своего мнения не имела. В детстве водила Катю в садик, потому что так делали мамины подруги.
На любой вопрос мама делала удивленные глаза и сразу звонила мужу или подругам. Врача к заболевшей Кате вызывала, если подруга советовала так поступить. Новые игрушки и одежду покупала, потому что подруги покупали обновки своим детям. Даже с мужем ругалась, потому что подруги со своими мужьями постоянно скандалили. Мама не хотела взрослеть ни при каких обстоятельствах. На ее воинствующую инфантильность не повлияли ни возраст, ни замужество, ни рождение ребенка, ни развод. Даже пенсия ничего не поменяла в маминой картине мира. Только теперь она звонила не мужу, а социальному работнику. Может поэтому строгая Елена Викторовна, точно знавшая, что и зачем надо делать, мгновенно стала Катиным кумиром, важной фигурой.
Рекламный отдел украсил зал поздравительными плакатами и воздушными шарами. На сцене установили смешную трибуну, похожую на кактус с торчащими цветками. Елена Викторовна пояснила, что поздравления начинает директор, а подхватывают замы. Никакого занудства, чем смешнее, тем лучше. Потом все отправлялись в столовую на короткий фуршет и разбредались по отделам. Кто-то спешил домой, праздничный день был короче обычного, а кто-то, как правило, молодежь, возвращались в зал потанцевать. Катя замотала головой, танцевать она точно не пойдет. Цель у нее не танцульки, а генеральный директор.
Алтунский произносил свою речь с выражением, корчил рожи, и сотрудницы, стоявшие рядом с Катей, смеялись над директорскими шутками, хлопали в ладоши, шутили в ответ. Катя не вникала, думала о своем задании. Впервые перед ней возникла дилемма, поступить как требовалось или как хочется. Обычно она знакомилась с клиентом, заранее презирая его. И потому спектакль по совращению лоха разыгрывался как по нотам. Часто и до интима не доходило, а Чалый уже отзывал ее, получив какие-то свои дивиденды. Алтунского надо было довести не просто до постели, а до ЗАГСа. И вариантов, с чего вдруг Михаил Львович поскачет с ней расписываться, было всего два.
Первый вариант, относительно понятный, женитьба под влиянием жестких обстоятельств, которые Катя должна организовать. Обман, шантаж, выгода и прочие штучки. В обмен на что Алтунский захочет жениться? Большой вопрос. Сейчас многие пары и с тремя детьми не торопятся официально отношения оформлять, давно уже ребенок не гарантия для брака. Молодому мужику ребенок без надобности. Нужны другие условия. Второй вариант, банальный, на грани фантастики – жениться по любви. Чалый такого варианта не допустит, в этом Катя была уверена. Если почувствует, что она увлеклась или ей увлеклись, сразу же сдаст с потрохами, что Катя засланный казачок. И любовь вмиг испарится. Гостевой брак легче организовать, но зачтет ли Чалый такое?
– Вот же дура, – раздался рядом осуждающий голос и Катя мысленно согласилась, что она, и правда, дура, допуская брак с Алтунским по любви. Вокруг началось горячее обсуждение.
– Зачем, интересно, притащилась?
– Как зачем? Трусами кружевными потрясти.
– Что? – очнулась Катя. – Кто притащился?
– Жена директора.
– Бывшая жена.
– Пока была настоящая не приходила, а сейчас чего?
– Так развод настоящий или липовый?
– Девочки, это значит, он ее бросил, а она не согласна.
– Еще бы такой мужик.
Витая в своих мыслях, Катя пропустила появление в зале длинноногой девицы в блестящем обтягивающем платье. Девица, перекинув через руку голубую норковую накидку, шла к Алтунскому, стоявшему рядом с кактусом-трибуной. Шла и встряхивала распущенными светлыми волосами. Алтунским закаменел лицом и торопливо спустился со сцены. Явно к сюрпризу был не готов. А бывшая жена жаждала общественного признания, хотела продемонстрировать коллективу крепость семейных уз. Повисла напряженная тишина, все ждали как директор станет выпутываться. “Мой шанс, – смекнула Катя. – Вперед, Катрин”. Уж она-то наловчилась выпрыгивать из скользких ситуаций и не переживать о последствиях.
– Михаил Львович! – Катя умудрилась обойти жену Алтунского, ловко дернув по пути за накидку и уронив ее на пол. Первой предстала перед директором. Схватила за локоть и потянула к выходу. – Вас срочно к телефону. Представитель “Боргаты” рвет и мечет. Скорей, успокойте его. А то влетим под штрафы.
– Да, да, – Алтунский кивнул заместителю, мол, продолжай праздник, и ринулся за Катей.
Добежав до лестницы, Катя отпустила директорский локоть. Ей нужно вниз, пора уже домой отправляться, а Михаилу Львовичу наверх, в кабинет. Там у него есть секретарша, защитит от бывшей. Но директор повел себя нелогично, в свою очередь вцепился в Катин локоть и потащил ее за собой. Легко шагал через две ступеньки, Катя едва успевала за ним, боялась оступиться. Растянуться на лестнице было бы анекдотично. В приемной, к счастью или несчастью, Олимпиада Федоровна отсутствовала. Алтунский затащил Катю в кабинет, захлопнул дверь и притиснул к стене.
– Михаил Львович, – пискнула Катя, ощущая всем телом, как мужчина хочет ее, шарит руками по телу, рвано дышит в ухо. – Так нельзя.
– Без тебя знаю, – буркнул Алтунский. Нашлась тоже умная. Все он понимал.
– Потом вы пожалеете.
– А ты?
– И я, – легко соврала Катя. Хотя она-то не станет жалеть. Выполнить в первый день задание, неслыханное везение. Только компромат Чалый ей уже подарил, а денежный долг от того, что она воспользуется растерянностью Алтунского, не исчезнет. Никаких очков ей не принесет их мимолетная связь. Алтунский одумается, пожалеет, вообще на работу не возьмет. – Давайте, останемся друзьями.
– Кем? Что ты несешь? – девчонка говорила правильные вещи, только разжать руки Алтунский не мог. И скомандовать себе остановиться тоже не мог. Узкая юбка задиралась медленно, застревая на бедрах. Зато блузка на новомодных пуговичках-конопочках распахнулась быстро, открыв высокую грудь в кружевном лифчике.
– Так говорится. Конечно, на самом деле, мы не будем друзьями.
– А кем будем?
– Никем. Я сотрудница. И все.
– И все? – ягодица, приятно упругая и гладкая, легла в руку. Алтунскому понравилось, что Екатерина Алексеевна предпочитала чулки, а не колготки. Удобно. И красиво. И трусики нормальные. Стринги Алтунский терпеть не мог. – Дай по-хорошему. Не обижу.
Так с Катей никто не разговаривал, деловое отношение к сексу обычно она предлагала. И посмеивалась от того, что партнеры сразу же тушевались. Задумалась на секунду, какую выбрать стратегию. Отрицать, что Алтунский ее возбудил, не получится. Он уже сам во всем убедился, трусики промокли. Закусив губу, Катя протянула руку к ширинке Алтунского, дернула молнию и освободила налитой член. С довольным рыком Алтунский подхватил ее за бедра, приподнял, заводя ее ноги себе за спину. За крепкую шею Катя сама Алтунского обняла и подалась навстречу сильному толчку.
Впервые секс, случайный и бурный, полностью захватил Катю, вытеснив разумные мысли о том, выигрышно ли она смотрится в такой позе, вкусно ли пахнет, что случится потом и как смотреть в глаза директору, которому отдалась просто так, без ухаживаний, подарков и обещаний финансовой поддержки. Их слияние было удивительно искренним, такого Катя и представить не могла. С клиентами удовольствие имитировала. Некоторым непременно хотелось видеть ее возбуждение. Наловчилась, ей верили. Считали миленькой и неопытной. Некоторые даже видели себя на ее фоне развратниками. С неистовым Алтунским летели в болото все поведенческие заготовки. Катя с ее хамелеонской сущностью легко превратилась в необузданную фурию. И оргазм молча пережить не смогла.
– Вот же, гадство, – выругался Алтунский, когда дыхание чуть выровнялось и сердце перестало колотиться как бешеное. Держа на руках Екатерину Алексеевну, шагнул к шкафу, где хранились влажные салфетки. – Или повторим?
– А секретарша? Сейчас ведь придет.
– Ну, придет.
– Ваша репутация…
– Я мужик, моя репутация заслуженно укрепится. За себя переживай, – Алтунский говорил не то, что нужно, таким циником он не был, каким хотел казаться, просто потерял голову. Дикое желание взять эту девчонку осуществилось, но аппетит не пропал. Сейчас он хотел бы продолжить. Уже без спешки и без одежды. В идеале, на кровати. Член шевельнулся, в ответ сжались мышцы влагалища. – Черт.
– Я не черт.
– Ты чертовка, – усмехнулся Алтунский. И все-таки снял Екатерину Алексеевну со своего члена, поставил на пол. – Салфетки?
– Спасибо.
– У меня есть же туалет, – вспомнил Алтунский.
– Спасибо, – повторила Катя и скрылась за спасительной дверью.
Алтунский посмотрел на свой все еще торчащий член, аккуратно обтер его и вздохнул. Воздержание не полезно, вранье это. Хотя не так уж он извелся воздержанием. На прошлой неделе гостил на даче у приятеля, девочки были. Профессионалки. Мог бы и не кидаться на эту пташку как последний кретин. Что теперь делать? Уволить ее? Это самое правильное. Алтунский привел себя в порядок, сел за стол. Понимал, что не уволит. Во-первых, несправедливо. Сам набросился. Девчонка не виновата. Он шансов сбежать ей не предоставил.
Во-вторых, специалист заводу нужен. Они с Екатериной Алексеевной могут и не пересекаться по работе. Переселить логистов подальше, давно выпрашивали помещение побольше, и все. И овцы сыты, и волки целы. То есть наоборот. Все сыты и все целы. В-третьих, давно ему пора заиметь штатную любовницу. А не слоняться по случайным любовникам. Почему нет. Если бы он бывшую подержал с полгодика в любовницах, глядишь, и не женился бы. Сглупил. Позарился. Сейчас спроси себя, на что позарился, и ответить нечего. В рассуждениях логика хромала на обе ноги, соединяя противоположные желания.
Прошло полчаса, Екатерина Алексеевна не появилась и Алтунский отправился ее искать. Мало ли, рыдает девчонка, боится последствий. В туалете никого не оказалось, в комнате отдыха, примыкающей к туалету с другой стороны, тоже. Глядя на широкий диван, Алтунский запоздало ругнулся на себя. Могли бы с максимальным удобством устроиться. Забыл, что у него имеются условия для культурного времяпровождения на работе. Все забыл. Из комнаты отдыха можно было попасть в общий коридор и девчонка воспользовалась запасным выходом. Догадливая. Не стала в неудобное положение втыкать себя и его.
– Принесите мне кофе, пожалуйста, – в третий раз за день попросил Алтунский Олимпиаду Федоровну. Это случалось крайне редко, во второй половине дня Алтунский кофе натощак не пил, обещал сестре не портить желудок.
– Ваш кофе, Михаил Львович. И бутерброды, – секретарша как заправский жонглер несла в одной руке серебряный подносик с чашкой кофе, а в другой – большое блюдо с канапе и закусками. На фуршете Алтунский не появился, Олимпиада Федоровна о нем позаботилась.
– Выпьем? За праздник? Что у вас там в загашнике? Несите, – в директорском баре имелись коньяк и виски, но секретарша следовала своим правилам, не пила спиртное от начальства.
– Там в приемной Елена Викторовна дожидается.
– И ее приглашайте, – с этими двумя Алтунский не боялся ни за репутацию, ни за слухи. – Сообразим на троих.
Олимпиада Федоровна притащила свое красное полусладкое, припасла бутылку с какого-то торжества, а Елена Викторовна согласилась на коньяк. Раньше Алтунский такого панибратства с сотрудницами не устраивал, но сегодня разрешил себе. Настроение, как ни странно, было хорошим, даже благодушным. И вспоминал он об инциденте с голубоглазой и умной пташкой с удовольствием. Как кот, наевшийся тайком сметаны. В конце концов, он не заставлял Екатерину Алексеевну откликаться на его страстный порыв. Им ведь обоим понравилось. Алтунский в этом не сомневался. Теперь можно оставаться друзьями.
– На фуршете ваша жена выставила шампанское. Дорогое, – осуждающе доложила Елена Викторовна. – И делилась ненужными подробностями вашей семейной жизни. Хорошо, что наши сотрудники повели себя правильно.
– Правильно, это шампанское выпили и ушли? Елена Викторовна, эта женщина мне не жена. Мы развелись. Аннулируйте ее пропуск.
– У нее не было постоянного пропуска, разовый выписала.
– Выговор охране. Запретите пускать на завод. Развод настоящий.
– Хорошо, – Елена Викторовна помягчела. – А новенькая девочка вам понравилась?
– В каком смысле, – опешил Алтунский. Неужели ушлая кадровичка догадалась об их неформальной встрече.
– Она засомневалась, что ей нужно у нас работать. Посчитала, что вы к ее схемам отнеслись прохладно.
– Скажите ей, что к ее схемам я отнесся горячо, – пошутил Алтунский. Все уже случилось, второй раз он не попадется, пусть работает пташка.
– Скажу, – засмеялась Елена Викторовна.
Глава четвертая. Катя
Катя шла домой пешком, стараясь не думать о том, что произошло между ней и Алтунским. Но против воли думалось. Чалый откуда-то знал, что Алтунский ее сразу заметит. Получается, что награду в виде компромата Катя уже отработала. Только ее могли и уволить за такое. Хотя, насколько Катя разбиралась в людях, Алтунский не мстительный. Сразу не выгонит. А у Кати будет нормальная зарплата и она продолжит откладывать деньги. Долг Чалому все равно надо возвращать. Некоторые девочки из их команды брали кредиты в банке, чтобы расплатиться с хозяином, только ничего хорошего из этого не выходило.
Чалый тотчас лишал заработка, отправлял на вольные хлеба и мало кто справлялся с новым долгом. Банковская кабала ничуть не лучше кабалы у Чалого. К тому же, заложить Катя могла только свою небольшую квартирку. И лишиться ее запросто. Тогда вообще все становилось бессмысленным. Осталась бы с нулем в кармане и без всяких перспектив. После работы на заводе у нее будет профессиональный опыт, запись в трудовой и варианты действий. С постоянной зарплатой можно будет взять нормальный кредит. В общем и целом, на ближайшие месяцы вырисовывался вполне приличный план. Кате всего-то и надо быть прилежной, скромной и временно не попадаться директору на глаза.
– Эй, девушка! Подождите! Я вам говорю. Подождите, – Катя завертела головой, кому она вдруг понадобилась? Через дорогу, не обращая внимания на сигналы машин, к ней бежала бывшая жена Алтунского. В той самой голубой накидке. – Вы меня помните?
– Нет. Я вас не знаю.
– Как это? – не поверила девица. – Мы с вами сегодня встречались.
– Когда это? – доставляло удовольствие злить бывшую жену Алтунского. Если он на этой ненормальной женился, то у Кати явно есть шансы.
– На заводе. Вы увели моего мужа. И он не пришел на фуршет.
– Я сообщила директору о важном звонке, – мысленно Катя хихикнула. Понравилось, как бывшая сказала. Увели моего мужа. Пророчество. Пусть исполняется. – Что было дальше, мне неизвестно.
– Но вы тоже на фуршете не присутствовали, – в наблюдательности этой девице не откажешь.
– Я новенькая. Первый день на работе. Еще и документы не оформила. На фуршет меня не приглашали. Только поздравления послушала. И то не все.
– Да?
– Да, – твердо сказала Катя. – Поэтому все до сих пор празднуют, а я иду домой. И без цветов, как видите.
– Цветов пожалели, жмоты, – сочувственно произнесла бывшая. – А знаете, пойдемте отметим. Вон в кафе посидим. Я угощаю.
– Неудобно как-то. Мы ведь даже не знакомы, – неудобно Кате не было. А если бы и было, то совсем по другой причине.
– Аврора, – девица сунула узкую ладонь. – Познакомиться плевое дело.
– Катрин.
– Красивое имя. Идем тогда? Сама себя не поздравишь, ходишь как оплеванная.
– Точно, – эту фразочку любил повторять Чалый. Катя повнимательнее присмотрелась к Авроре. Неужели коллега? Вот это номер. Значит, Чалый давно пасет Алтунского. Одну графиню с поезда скинули, вторую тут же в поезд запихали? – Эта кофейня тухлая, пошли лучше в “Чин-чин”.
– О, я тоже люблю это местечко.
– И я, – еще бы Аврора не любила это местечко. “Чин-чин” уважали все девочки Чалого. Катя уверилась в своей догадке, что они с Авророй одного поля ягоды. Поэтому Чалый так быстро и узнал о разводе Алтунского.
В кафе Аврора сразу же направилась на второй этаж. Там были уютные кабинетики как раз для приватных переговоров. Требовалось заранее бронировать столики, но им повезло. В предпраздничный день женщины в кафе не стремились, отрывались на предприятиях. Катя пока не поняла, зачем она понадобилась Авроре. Наверно, хочет своего человечка заиметь на заводе. Самое очевидное. Попросит докладывать, с кем бывший встречается. Вряд ли это поможет, Катя первая не заинтересована в том, чтобы Алтунский вернулся к жене.
– За нас! За любовь! – Аврора заказала шампанского и торжественно подняла бокал. – С праздником!
– За весну, – поддержала Катя пафосный тост.
Расспрашивать не спешила. Своих коллег она знала, умела с ними ладить. Если она в Авроре почувствовала родство, значит, и новая подруга почувствует. Чалый мог бы сам их познакомить, но не стал. Случайное везение. Узнать побольше об Алтунском Катя хотела. Мелкие детали, которые являются определяющими. Любимые запахи, белье, еда. И важно понять, что не так делала Аврора. Настолько не так, что Алтунский побежал разводиться. Судя по его атаке на Катю, любимой женщины у него не было. А без новой любимой мужики редко разводятся.
– Я временно развелась, – допив бокал, начала откровенничать Аврора. – Поживем врозь, чтобы чувства отдохнули, и снова съедемся.
– Тю, подруга, кто ж в такое поверит, – перешла на панибратский тон Катя. – Особенно, если вы врозь живете. А фамилия? Оставила фамилию мужа?
– Я его фамилию не брала.
– Почему?
– Дура была.
– Долго жили?
– Долго. Три года.
– Увесисто, – проявила Катя сострадание. – Что ж не удержала? Изменила ему? Или он изменил?
– Мы сразу договорились, что случайные интрижки не в счет.
– Серьезно? – в такое Катя не поверила. Алтунский не показался ей бабником и сторонником свободных отношений, хотя он и бахвалился. – С виду не скажешь. Хотя я, конечно, его видела сегодня впервые.
– А можешь с ним закрутить? Ты ведь из этих.
– Каких этих?
– Из утонченных натур. На француженку похожа. Даже шарф у тебя так повязан, что сразу я про Париж вспомнила. Мой бывший, только ты молчи, такое любит.
– Зачем это мне? Время еще тратить на бесперспективные перепихи. И я служебные романы не одобряю.
– Я тебе заплачу.
– Заплатишь за то, что я стану с твоим бывшим мужем спать? Крыша поехала?
– Хочу все про него знать.
– Что, например? Как он дышит, когда кончает? – про это Катя могла рассказать сию минуту. – Или куда носки швыряет? Подруга, это паранойя бегать за бывшим. После твоего налета на завод, он от тебя шарахаться будет.
– Ты, главное, дотащи его до постели. У меня план есть. Буду его шантажировать.
– Слабая ты шантажистка, если развод допустила.
– Не верила, что он решится. Он ведь тютя-матютя.
– Да ладно. Он директор крупного предприятия. Согласна, что простоват в общении. Но был бы тютей, давно бы завод разорил.
– Ты же его видела. За три года не научился у меня нормально одеваться.
– А ты учила?
– Естественно.
– Все равно, затея твоя дурацкая.
– Деньги не нужны?
– Нужны.
– Вот и не делай физию лопатой.
– Не могу же я у него в приемной прописаться.
– Один платит, другой создает обстоятельства и выдает результат. Ты за другого. То есть, за результат, – Аврора шпарила как по писаному с речей Чалого.
Катя упиралась для проформы, хотя предлагаемая роль ей не нравилась. Но деньги не помешают, и сведения от Авроры пригодятся. А то, что Алтунский уже совращенный, об этом знать всяким пока не обязательно. Аудиозапись своего часа дождется. Сомнения грызли, Алтунский запал в душу. Мужик хороший по всем статьям. Если узнает о Катиной охоте, вряд ли простит. Только выбирать всегда надо себя. И Катя выбрала. Посмотрела сквозь бокал на Аврору, усмехнулась.
– Цена вопроса, подруга?
Домой Катя попала лишь поздно вечером, засиделись они с Авророй. Кате были интересны подробности чужой семейной жизни, Авроре хотелось похвастаться и в чем-то оправдаться. Говорила без умолку, про бесчувственную свекровь и вредную сестру Алтунского, которые терпеть не могли Аврору, про недостроенный дом и разбитую машину. Теперь уже не достроится и не починится. Денег Алтунский давать бывшей жене на это отказался, оставил квартиру и ушел. Жил, пока не развелись, в гостинице, а куда теперь съехал, Аврора не знала. Требовала от Кати адрес. Ну, и с кем встречается-общается.
Катя пожимала плечами на неубедительные доводы новой подруги из серии “милые бранятся, только тешатся”. Чем больше слушала рассказы Авроры, тем больше удивлялась, что ее брак выдержал три года. Спали в разных комнатах, отдыхали отдельно друг от друга. Аврора предпочитала пятизвездники на берегу океана, Алтунский любил дикий отдых. Вместе появлялись только на светских тусовках. И то, инициатором таких выходов в свет всегда была Аврора. Увлечений мужа Аврора не признавала, горные походы и рыбалку считала скучнейшими занятиями.
– Не пойму, зачем тебе старый муж, вы же общего языка не найдете. Ищи нового. Чтоб соответствовал твоим запросам.
– А он будет жить и радоваться?
– Ты тоже будешь жить и радоваться. По курортам тусить.
– На какие шиши? Думаешь, каждый муж щедрость проявляет?
– Наверно, не каждый.
– И платят не за каждого.
– Кто платит?
– Никто, – опомнилась Аврора, но Катя на ус намотала. Выходило, что Аврора служила шпионом при Алтунском, а сейчас доступ к телу потеряла. Хотела вернуть не столько мужа, сколько слежку. Собиралась Катю использовать в темную. Делиться доходами, не посвящая в детали.
– Желаю тебе большого женского счастья, – сказала Катя на прощанье и поспешила смыться. Аврора смотрела пьяными глазами и явно начала прикидывать, как еще Катю использовать.
Женский праздник Катя провела затворницей. Отключила телефон. Валялась на диване, глядя в потолок, словно там мог появиться нужный совет. Одной ей против Чалого не выстоять. Сболтнешь лишнее, мечты о свободе лопнут как мыльные пузыри. Даже если она накопит денег, всю сумму долга, Чалый запросто откажется погашать долг. Или сделает так, чтобы долг стал больше. Торговаться Кате пока нечем. А самое неправильное – это Алтунский. Нельзя было попадать под его обаяние, а Катя попала. И теперь разрывалась между своей симпатией к нему и необходимостью обмануть и подставить.
Алтунский тоже думал о Кате. Торчал у сестры, играл с племянниками в компьютерные войнушки, а сам гадал, как они с голубоглазой пташкой встретятся. В коридорах заводоуправления, на парковке или в столовой, где Алтунский время от времени бывал. Понимал, что не объективен в оценке случившегося, и вел себя как идиот. То опускал ниже плинтуса их неосторожный секс, высмеивал свою страсть, застали его врасплох вот и все, то, наоборот, присваивал высший рейтинг и хотел повторить. Не пацан так залипать на девчонку, а с другой стороны, не старпер, чтобы пугаться последствий.
– Миш, – сестра стукнула по плечу. – Куда ты палишь? Одна работа на уме. Бросай.
– Бросил, – Алтунский встал у окна. Погода наладилась. Чем Екатерина Алексеевна занимается? Готовится к дачному сезону? Или рановато ей еще о грядках думать?
– Мне твоя звонила. Просила с тобой поговорить. И маме звонила.
– Нет у меня никакой моей.
– Ты к ней не вернешься?
– Нет.
– Точно-точно?
– Аль, хватит меня доставать. Все в прошлом.
Сестра переживала, что младший брат по доброте душевной вернется к Авроре. Или пожалеет дом, захочет достроить и продать. Уберечь его от скоропалительной женитьбы Алевтина не сумела, теперь изо всех сил старалась уберечь от повторной ошибки. Она же посоветовала не покупать сразу квартиру, чтобы бывшая не вздумала претендовать. В мелочах Алтунский с сестрой не спорил. Свалял дурака, всю жизнь теперь будет упреки выслушивать. Тем более, что бывшая жена неожиданно спохватилась и начала вести себя неадекватно. Жили они в полном равнодушии друг к другу, а вот заело ее.
– Оставайся ночевать. Не буду лезть под кожу, – Алевтина знала, что пару критических фраз брат способен выдержать, но всего пару.
– Поеду. Завтра же на работу.
– Ну и что. Костюм же есть запасной, – большую квартиру брат помог купить, и отдельная комната для него имелась.
– Поеду.
– Миш, – Алевтина недовольно поджала губы.
– Не надо думать, что только под твоим крылом я в безопасности от коварных женщин.
– Я и не думаю. Еще под крылом Олимпиады Федоровны.
– Да уж, – Алтунский хохотнул.
– Что случилось? Ты малость странный.
– Начался террор. Все, ушел. С праздником тебя.
Посидев в машине, Алтунский решил проехаться по городу. Не часто он это делал. Сестра права, работа хороший способ сбежать от реальности и от самого себя. Круговорот дел, встреч и звонков, командировок и важных переговоров позволял думать, что живешь правильно, интересно и на полную катушку. Зазвездился от первых успехов, завел жену, чтоб не хуже, чем у других, именно завел, как попугая. Все сильнее запутывался в паутине бессмысленности, а мнил, что развивается. Смешно сказать, что очнулся от бредовой жизни не сам. Одноклассница поздравила мимоходом с достижениями, с восхищением, а как в лицо плюнула.
Налаженная жизнь показалась призрачным замком на песке. А сам он клоуном в низкопробном цирке. Первым делом отказался от главного кукловода – Авроры. Ей хотелось жить напоказ, а он подыгрывал. И доигрался. Превратил собственную жизнь в фикцию. Домой вечером шел как на каторгу. Хотя все чаще сидел один как сыч в своей комнате, позволяя Авроре развлекаться, как ей нравится. Незаметно Алтунский оказался в новом районе. Делать ему тут было нечего, но он убедил себя, что важно посмотреть на дома, построенные из продукции его завода. В одном из этих домов жила Екатерина Алексеевна. На Рябиновой улице. Адрес Алтунский запомнил, в анкете увидел. Специально не запоминал, сам в памяти сохранился.
– Вы?
– С праздником! – Алтунский протянул Кате букет бордовых роз, купленный на углу в цветочном киоске.
