Илья Соломенный
Не время для героев. Книга 1
Тут уже назваться вымышленным именем не получается – в престижный район пускают только по документам с гербовой печатью, либо по приглашению. Так что, как бы мне не хотелось, приходится достать бумаги, свидетельствующие принадлежность к дому Слэйтов и показать фамильный перстень.
Солдаты в кожаных доспехах, вооружённые арбалетами, с ленцой изучают документы и интересуются целью визита.
– Поступление в академию магии, – отвечаю я, и меня спокойно пропускают внутрь.
Этот район сильно отличается от портовой стороны и жилых кварталов, и приятно меня удивляет. Чистые, широкие улицы, вымощенные светлым камнем, фонари не с масляными, а магическими светильниками, более изысканная архитектура, хорошо одетые жители, дорогие экипажи. Здесь куда больше приятных мест вроде парков, или небольших скверов с фонтанами.
Ну а главная площадь, к которой даже не приходится спрашивать дорогу – всё написано на изящных указателях, встречающихся на перекрёстках – и вовсе меня поражает.
Она заполнена народом и куда больше, чем можно было представить – около двухсот шагов в длину и сотню в ширину, не меньше! Посреди возвышается памятник деду нынешнего Императора, который, отстроил город заново после того, как Ялайские армии практически стёрли его с лица земли. Горделивый мужчина в тяжёлом доспехе, высеченный из камня, возвышается над окрестностями на пару десятков человеческих ростов, вытянув руку с огромным мечом.
Ялайская ночь! Даже не верится, что мой дед, будучи юнцом, служил в армии этого человека, Грегора Благословенного! Сколько историй я слышал о вековой войне с Ялайским королевством, а всё равно сейчас, глядя на монумент, по спине пробегают мурашки.
Величественное зрелище…
Своим оружием памятник указывает на академию магии, которая выделяется даже среди прочих зданий, чьи изысканные фасады выходят на главную площадь.
Огромная колоннада украшает вход трёхэтажного строения, которое тянется полукругом, превращаясь в стороны двух расходящихся в стороны улиц. Невесомые шпили башен тянутся к небу, белоснежный камень стен отражает яркое летнее солнце, а синяя черепица сверкает так, будто её только вчера покрасили. Балконы, портики, террасы, витражи, большие окна, лёгкая лепнина – глядя на всё это, у меня захватывает дух и кажется, что более изысканного и монументального здания я не видел за всю свою жизнь!
Уступая место переживаниям, в груди поднимается приятное ощущение – словно бы я уже стал студентом этого заведения и горжусь этим!
У входа толпится народ. В основном, это молодые люди возрастом от четырнадцати до двадцати лет. Кто-то заходит в здание, кто-то выходит. Некоторые из студентов сидят прямо на ступенях, изучая книги и что-то переписывая в свитки, кто-то общается, кто-то перекусывает купленной у ближайших торговцев уличной едой.
– В этом году просто наплыв абитуриентов.
– Ага, давно такого не было. Ну оно и к лучшему – слышал, что писали во вчерашних газетах?
– Нет, что?
– Говорят, что через год-другой всех выпускников обяжут проходить обязательную военную службу…
– Иди ты!
Я прохожу мимо группы студентов, ловя обрывки чужих разговоров, но не задерживаюсь, ибо на одной из дверей за колоннадой вижу табличку с надписью “Приёмная комиссия”. Не долго думая, толкаю деревянную створку, пересекаю холл, заполненный народом и выхожу во внутренний двор учебного заведения.
Ровный газон, подстриженные кустарники, аккуратные каменные дорожки, кудрявые деревья с яркими плодами, небольшие фонтанчики и статуи древних героев – оказалось, что за фасадом здания разбит настоящий сад, причём немалых размеров. Тут тоже полно студентов, и впервые в жизни я вижу столько магов в одном месте.
А при виде того, как молодые Ученики и Адепты демонстрируют свой дар, впадаю в какой-то совершенно детский восторг, замедляю шаг, беззастенчиво разглядывая всех и каждого.
Молодой парень с закрытыми глазами и волнистыми волосами, падающими на плечи, вызывает вокруг себя несколько своих копий, почти не отличающихся от оригинала. Неподалёку от него девчонка лет пятнадцати жонглирует семью водяными шарами. Ещё чуть дальше братья-близнецы выписывают огненными лассо невероятные фигуры.
То тут то там вспыхивают проявления колдовства, свет, огонь, молнии! Нос чует запах свежесваренных зелий, а под одним из деревьев мужчина в возрасте что-то объясняет группе серьёзных ребят в зелёных мантиях.
Прямо на моих глазах он заставляет из земли появиться небольшой росток, который через пару ударов сердца превращается в побег и продолжает расти, пока не превращается в молодое дерево, выше колдуна. А затем, повинуясь его воле, стремительно уменьшается, снова становясь ростком!
Глядя на всё это, и без того лёгкая нервозность усиливается, ведь не умею абсолютно ничего! И уже не в первый раз у меня проскакивает мысль о том, что я поторопился. Но воспоминания о Келауре резко вытесняют её.
Я хмурюсь, ищу глазами новый указатель, но вместо этого замечаю у стены ближайшего крыла академии длинный стол с сидящим за ним мужчинами и женщинами разного возраста. Рядом с ним – небольшая очередь из молодых людей.
“Приёмная комиссия” – гласит табличка рядом со столом, и я понимаю, что пришёл куда нужно. Встав за крайним человеком в очереди – рыжим и худым, я коротко киваю ему, и просто жду.
Мой черёд подходит довольно быстро и я оказываюсь перед сухопарым мужчиной с заострёнными чертами лица и крючковатым носом. К его креслу прислонена трость с красивым резным набалдашником, изображающим какое-то незнакомое мне насекомое.
– Добрый день, – здороваюсь я.
– Добрый. Вашу руку.
– Простите?
– Протяните вашу руку, – слегка закатив глаза, недовольным тоном повторяет мужчина.
Мне не нравится его пренебрежение, но я не спорю. Вспоминаю разговор с Палландо и уже догадываясь, что сейчас произойдёт, делаю, как велено. И не ошибаюсь – мужчина из приёмной комиссии берёт длинную иглу, быстро и аккуратно колет мой средний палец, прислоняет к нему тонкую стеклянную трубку, ждёт, пока туда сбежит немного крови.
Я напрягаюсь. Ялайская ночь, лишь бы сейчас тут ничего не показало, что во мне есть что-то тёмное! Как же я раньше об этом не подумал?!
Мужчина даёт мне кусочек чистой тряпицы, достаёт из-под стола пробирку с прозрачным раствором и вытряхивает туда несколько капель собранной крови. А затем затыкает её пробкой и быстро трясёт.
Остановившись, он оценивающе смотрит на лишь слегка поменявшую (на фиолетовый цвет) жидкость, делает какую-то заметку в журнале, передаёт пробирку соседу, ждёт, пока тот покачает головой, и поворачивается ко мне.
– Сожалею, молодой человек, но мы не можем предложить вам место в нашей академии. Ваш дар едва тлеет – нет уверенности, что он сможет превратиться во что-то большее. А время наших преподавателей слишком ценно, чтобы тратить его на… таких как вы. Можете попробовать найти индивидуального учителя, попытаться развить дар под его руководством и прийти к нам через год. Если же у вас не получится… Что ж, в таком случае ничего страшного – магия вас, вероятно, не побеспокоит до конца жизни. Всего доброго.
Он пренебрежительно машет рукой, давая понять, чтобы я проваливал.
Я же стою в ступоре, пытаясь переварить произошедшее.
И что, это всё?! Вот так, запросто, от всех моих надежд разобраться в произошедшем просто отмахнутся?! Меня захлёстывает волна растерянности и гнева. Всю дорогу до Верлиона я старался держать себя в руках, пытался не бояться, рассчитывал на то, что здесь мне помогут, а теперь…
– Не мешайте другим, – сварливо требует мужчина. – Следующий, проходите!
В разуме спутанным клубком пульсируют разные мысли. Я не двигаюсь с места, пытаясь найти хоть какое-то решение! Нельзя просто взять и уйти!
“Восприятие” – неожиданно звучит мысль – “Восприятие”. Ты можешь доказать, что оно сильнее, чем они думают!”
В голове мгновенно появляется безумная идея. Всё ещё не отходя от стола, заявляю:
– Я могу доказать, что вы ошибаетесь. Что магия во мне есть, и её больше, чем капля.
– Молодой человек, не задерживайте очередь! Мы уже убедились, что…
– Насколько я знаю, вельможи могут требовать проведения индивидуального испытания. Неужели вы откажете в этом сыну генерала Слэйта?
После этих слов за столом приёмной комиссии повисает молчание, а за спиной, где собрались новые абитуриенты, слышатся возбуждённые шёпотки, на которые я стараюсь не обращать внимания. Не до того сейчас!
– Что он сказал?
– Это сын генерала Слэйта?!
– Какой-то он хилый.
– А разве сыновья генерала уже не учатся в столице?
– Не похож он на Слэйтов… Какой-то самозванец…
Козырять своей родословной я не собирался, но если это последний шанс остаться здесь – нужно его использовать!
Отец всё равно узнает, где я. Днём позже, днём раньше – роли не играет. Если я стану студентом академии – выйду из-под светской власти. В таком случае просто так вернуть меня домой уже не получится!
Так что я выкладываю на стол приёмной комиссии документы, подтверждающие мою личность, и придавливаю их тяжёлым фамильным перстнем.
– Кхм… – кашляет седовласый мужчина, сидящий рядом с преподавателем, который меня проверял, внимательно изучая бумагу. – Что ж Декс… У нас есть определённые правила. Вельможи могут настаивать на вступительных испытаниях, даже если магии в них – крохи. А молодой человек, очевидно, и в самом деле сын Кристиана Слэйта.
– Прекрасно, – недовольно фыркает хромой, – Значит, так и будет. По крайней мере, нас ждёт весёлое зрелище. У такого выдающегося военачальника и мага бесталанный… – он осекается, сталкиваясь со мной взглядом, и насмешливо спрашивает. – Ну и как вы собираетесь демонстрировать нам своё восприятие?
Глава 6 – Необычное поступление
Меня бросает в жар, к лицу приливает краска – и от возмущения поведением этого преподавателя, и от радостного возбуждения. Хочется утереть крючковатый нос хромого, высокомерного старика!
– Я готов сразиться с любым опытным мечником… с завязанными глазами. Хоть со стражником, хоть с гвардейцем, хоть с рыцарем!
Заявление, конечно, довольно громкое. Надеюсь, рядом на самом деле не окажется рыцаря, способного втоптать меня в грязь, потому что идея сражаться с завязанными глазами несколько… безрассудна.
С другой стороны, именно внутреннее чутьё, то самое “восприятие”, которое я всё время пытаюсь отыскать, сейчас будто проснулось и натолкнуло меня на эту мысль. Словно бы “показало” мой сон и битву во тьме, а затем вселило уверенность в том, что я смогу повторить это, но уже в реальности. И решение пришло само собой.
Стоящие за спиной молодые маги вновь начинают перешёптываться.
– Думает, что махание железкой поможет ему стать магом? Нонсенс!
– Папаша постарался и купил ему место, это просто фарс!
– Вы слышали, у него “восприятие”? Оно вообще так работает?
После моего заявления приёмная комиссия – шестеро мужчин и две женщины – в полном составе смотрят на меня, перестав заниматься другими абитуриентами.
– Хм-м… Это довольно необычный способ доказать свой уровень магии, – наконец, произносит колдунья в лиловом платье и с высокой причёской огненно рыжих волос. – Но мы не можем на это пойти, слишком опасно. На нас лежит ответственность за жизнь и здоровье поступающих. Если вас ранят на испытании, то…
– Вся ответственность на мне! И я заявляю об этом при свидетелях. Ещё возражения?
– Хорошо, – примирительно поднимает руки рыжая колдунья. – Раз вы настаиваете… В таком случае, для проверки нам потребуется опытный боец. Раст!
Из толпы появляется худощавый парень в форме стражника. Выслушав указания колдуньи, он кивает и убегает исполнять поручение, а меня просят отойти в сторону, чтобы не мешать прочим абитуриентам.
Ждать приходится недолго – вскоре парень возвращается, а за ним идёт массивный мужчина с добродушным выражением на лице и лихо подкрученными усами. Несмотря на габариты, мягкие шаги здоровяка сразу выдают в нём фехтовальщика. То, как он двигается, как дышит, как перекатываются жгуты мышц под его свободной рубашкой – всё это я отмечаю подсознательно, понимая, что мне привели опасного соперника.
И слегка нервничаю из-за этого…
Всё же в жизни я не разу пробовал сражаться в полной темноте. Что, если переоценил себя? Расшаркиваться со мной теперь не будут, скорее наоборот – постараются заставить пожалеть о собственной наглости.
– Мессир Вольфгарт, – приветствует воина рыжая Рила. – Надеюсь, мы вас не отвлекли?
– Что вы, госпожа Шанти, – улыбается усач. – Сегодня я полностью свободен.
– Замечательно, – сдержанно улыбается колдунья. – В таком случае, наш прославленный учитель фехтования не откажется продемонстрировать толику своего мастерства в поединке с достойным соперником?
“Учитель фехтования! Проклятье!” – проносится в мыслях. Это куда более опасный противник, чем я рассчитывал! Уже думал было, что против меня выставят обычного стражника… Но показывать волнение нельзя, поэтому внешне я сохраняю полнейшую невозмутимость.
– Если вы об этом просите – как я могу отказать? – с поклоном отвечает воин. – Кто же тот человек, что решил проверить крепость моего клинка?
Усмехнувшись, Рила указывает на меня. К чести мессира Вольфгарта, он не кривится, не смеётся, не выказывает пренебрежения и не думает, что это шутка. Вместо этого, слегка склонив голову, внимательно изучает меня с ног до головы, а затем произносит:
– Добрый день, юноша. Должно быть, вы исключительно талантливы?
Я слегка нервно улыбаюсь, впрочем, чувствуя, что мне уже нравится этот здоровяк и его манера общения.
– Я здесь как раз для того, чтобы это прояснить.
Он расслабленно улыбается в ответ и кивает парнишке, который его привёл:
– Раст, будь любезен, принеси тренировочные мечи.
Из толпы собравшихся зевак доносятся смешки. Взять тренировочный меч – всё равно что признать, что я сомневаюсь в своей победе. А для воина это всё равно, что принять поражение. Поэтому я говорю:
– Нет необходимости, – киваю на оружие соперника, закреплённое на поясе. – Вижу, клинок у вас с собой. Мой также при мне. Воспользуемся ими, чтобы не затягивать.
Толпа удивлённо замолкает, а Мессир Вольфгарт снова прищуривается и ещё раз окидывает меня взглядом, на этот раз – куда более внимательным, чем прежде.
– Что ж, если вы настаиваете… – отвечает он, поглядывая на приёмную комиссию, но преподаватели не имеют ничего против, лишь заинтересованно наблюдают за нашим диалогом.
Вскоре предвкушающих любопытное зрелище абитуриентов заставляют разойтись, и площадку перед столами приёмной комиссии огораживает светящийся синим цветом магический барьер – чуть выше человеческого роста, примерно десять шагов в ширину и двадцать в длину. Мы с усатым здоровяком оказываемся заперты внутри, и рыжая колдунья, спокойно преодолев магическое ограждение, подходит ко мне. В руках она держит длинный и тёмный кусок материи.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, молодой человек, – говорит колдунья, встаёт сзади и завязывает мне глаза.
Ткань совершенно не пропускает свет – всё вокруг тонет во тьме. Я слышу только, как усмехается учитель фехтования, а затем погружаюсь в свои ощущения, напрягаю слух, прислушиваюсь к собственному сердцебиению.
– Начинайте! – командует сухой, слегка надтреснутый мужской голос.
В тот же миг я слышу мягкий шелест, с которым мессир Вольфгарт достаёт свой изогнутый клинок из ножен, и полностью обращаюсь в слух.
И это заставляет меня поплатиться за свою самоуверенность. За охами зрителей я почти пропускаю едва уловимый свист, и успеваю отпрыгнуть назад в последнее мгновение.
Студенты, собравшиеся вокруг импровизированной арены, взрываются криками – ещё бы, такое зрелище! Они смеются, одобрительно улюлюкают, свистят, подначивают нас. Все эти звуки наваливаются на меня, и я с ужасом понимаю – всё происходит совсем не так, как во сне! Я почти не чувствую колебаний воздуха, а в океане окружающего шума мой слух не способен вычленить отдельные звуки, относящиеся к мессиру Вольфгарту!
Последние крохи уверенности в том, что я поступаю правильно, растворяются как дым. Приходит паника, которая захлёстывает с головой. Я судорожно вскидываю меч, надеясь лишь на удачу… и пропускаю следующий удар.
Изогнутое лезвие рассекает рукав рубашки, быстрой змеёй скользит по коже, обжигая её, нанося тончайший порез…
– Хмф… Имеет ли смысли продолжать? – слышу пренебрежительный тон одного из преподавателей.
Нет! Я не готов сдаться! Но если не включу это Ялайское “восприятие”, то проиграю! Как же я сумел воспользоваться им во сне?! Что такого сделал… Я лихорадочно вспоминаю кошмар, представляю, что и сейчас я в нём, погружённый во тьму, против своего извечного соперника…
И в этот момент всё меняется. От удара сердца по тьме, окружающей меня, будто бы расходятся невидимые волны. Натыкаясь на мечника, призванного приёмной комиссией, они обволакивают его, обрисовывают вибрирующий контур белых линий, нечётко появившийся перед внутренним взором.
Я вижу мессира Вольфгарта! Вижу, как он замер всего в паре шагов от меня и всё ещё держит клинок поднятым на уровне плеч.
Ещё один удар сердца, и тьма снова заполняется вибрирующими линиями. Контур мужчины слегка меняет положение, его меч немного опускается. Словно отдалённый рокот лавины, до меня докатывается мягкий скрип его сапог, и лишь после этого я ощущаю, как он делает небольшой шаг.
– Юноша, вы уверены, что хотите продолжать? – спрашивает мой соперник.
– Уверен, – скалясь, отвечаю я, и бросаюсь вперёд!
Одним движением, практически не сдерживаясь, пытаюсь полоснуть мессира Вольфгарта поперёк тела на уровне сердца. Быстро, чётко, уверенно.
Моё странное внутреннее зрение, фиксирующее контур человека, слегка опережает реальность. Я вижу, как он отражает удар за мгновение до того, как наши клинки сталкиваются – и это довольно сильно сбивает с толку.
Ялайская ночь! Надо подстроиться под ритм биения сердца и привыкнуть, что “восприятие” показывает мне происходящее не в тот же момент, а за мгновение “до” случившихся событий.
До окружающих нас людей моё умение не распространяется – может, слишком неразвито, может потому, что толпу отделяет магический барьер. Но я прекрасно слышу единый возбуждённый вздох, прокатившийся по зрителям. Они явно не ожидали, что юный выскочка, “графский сынок”, перейдёт в нападение, так что я скалюсь в страшной усмешке, и решаю их как следует развлечь.
Раз уж всё складывается, как задумано…
Картинка, которая позволяет мне “видеть” без зрения, всё ещё нечёткая, схематичная и периодически подёргивается рябью. К тому же, я чувствую, как магия сосёт из меня силы, и убывают они довольно быстро. Приходит понимание, что затягивать поединок не стоит.
Вольфгарт ставит блок и пытается контратаковать, обратным движением рубанув мне по запястьям. Он явно сдерживается, до сих пор не принимая меня всерьёз, и готовится остановить удар, если я не смогу его остановить – чем я и пользуюсь.
Окружающая тьма начинает вибрировать сильнее, приходит в постоянное движение, становится вязкой и тягучей, как дёготь, а через мгновение её пронзают движения мечника.
Ловлю удар мессира на свой клинок, поворачиваю его так, чтобы он скользнул вниз и гарды сцепились. А затем резко толкаю оружие, и свободной рукой бью здоровяка в лицо.
Он явно этого не ожидает и практически умудряется увернуться – вместо того, чтобы попасть в нос, удар лишь вскользь цепляет скулу. И этого хватает, чтобы мой противник разорвал дистанцию.
– Вы полны сюрпризов, молодой человек, – с уважением произносит усач.
В следующий миг я понимаю, что сейчас начнётся настоящий бой и концентрируюсь так, как только могу.
Под возбуждённые охи и ахи толпы мы с Вольфгартом обмениваемся шестью быстрыми ударами, расходимся. Моё необычное “зрение” вибрирует, линии, обрисовывающие контуры мессира Вольфгарта, истончаются. Я понимаю, что ещё немного – и неразвитое “восприятие” просто откажется работать.
Удар, ещё удар, отход.
Дзынь!
Подшаг, уворот.
Дождавшись следующей атаки, я выгибаюсь, пропуская клинок мессира над собой, и бью обратным хватом, заставляя его уклониться и сделать лишний шаг.
Разорвав дистанцию, Вольфгарт неожиданно резво для своей комплекции разворачивается и бросается на меня. Вывернув руку, я встречаю косой удар, вражеский меч скользит сверху вниз по стали моего клинка. Летящий клинок почти не встречает сопротивления и соперник, использовав свой немалый вес в качестве преимущества при ударе, едва не теряет равновесие, подавшись вперёд.
Кувыркнувшись, я ухожу за спину Вольфгарта, переворачиваю меч в руке и обозначаю удар сзади по колену, рассекая его штанину и оставляя на коже тонкую царапину – точно такую же, какую он нанёс мне в начале боя.
Сражайся мы насмерть – и сухожилие здоровяка оказалось бы перерезано…
Чтобы ни у кого не возникало вопросов, я решаю “добить” соперника, и не прекращаю движения. Мессир пытается отмахнуться, но я снова перемещаюсь, делая шаг в сторону, ухожу от его удара и совершаю короткий, точный выпад, остановив остриё своего меча у самой шеи здоровяка.
За мгновение до этого вибрирующие нити контура мужчины окончательно растворяются во тьме, на мои плечи обрушивается невероятная усталость, и я перестаю различать отдельные нюансы звуков и ощущений – всё сливается в одну какофонию.
Меня окружает гул возбуждённых голосов. Они выкрикивают проклятия, смеются, восхищаются, не верят, рассуждают, ругаются. Кажется, что вокруг меня огромный пчелиный улей, и разобрать отдельные слова не получается, как бы я ни старался.
– Никогда не встречал ничего подобного, – раздаётся хриплый голос мессира Вольфгарта в паре шагов. – Примите мои поздравления и восхищение, юноша. Вы победили. Как вас зовут?
– Хэлгар Слэйт.
Только теперь я опускаю меч и снимаю с глаз непроницаемую повязку. Руки как будто наливаются железом, и я едва удерживаю в них меч. Мысли ворочаются медленно, словно тяжёлые камни.
Ялайское отродье! Так вот какова цена за неумелое использование магии?
В первые мгновения свет застилает всё вокруг, но я щурюсь, несколько раз моргаю и вижу перед собой двоящуюся фигуру усача. Он прикладывает пальцы к крохотной ранке на шее, отводит руку и, словно не веря, смотрит на пару капель крови.
– Невероятно! – восклицает учитель фехтования, пока к нам торопится приёмная комиссия в полном составе. Даже тот хромой старик, которой проверял меня, опираясь на свою трость, ковыляет вместе со всеми.
– Мессир Вольфгарт, – кряхтит он, – Мои старые глаза не обманывают меня? Вы проиграли этому… Юнцу?
Мне кажется, что он хотел сказать что-то другое, но я решаю не заострять на этом внимания. Не до того сейчас, есть куда более важный вопрос. К тому же я чувствую такую усталость, что даже рот открывать лишний раз не хочется.
– Не обманывают, – кивает здоровяк. – Этот юнец, как вы изволили заметить, мало того, что прекрасный мечник – так ещё и…
– Явно владеет магией “восприятия”, – встревает в разговор мужчина с “плоским” лицом, – Магистр Атрай, неужели вы думаете, что мальчишка без магии способен противостоять обладателю Золотого жёлудя с завязанными глазами?
Хромой хмуро кивает, и ничего не отвечает. Вместо него, улыбаясь, говорит лысый толстячок, обращаясь уже ко мне:
– Как вы ощущаете своё умение, молодой человек?
– Словно… – я пытаюсь подобрать нужные слова. – Словно волны, расходящиеся в темноте и обрисовывающие контуры объектов.
– Примерно так я и думал. Типичное проявление восприятия. Вы доказали, что умеете пользоваться своим даром. И что он не настолько слаб, чтобы пренебрегать его развитием в стенах нашей академии. Мы примем вас в наше учебное заведение, юный господин Слэйт.
Я киваю со слабой улыбкой на губах, но внутри по настоящему ликую. У меня будто гора с плеч исчезает! Да! Да, хрраш вас всех забери! Получилось! Получилось, пусть и не без труда, но…
Услышавшие это абитуриенты да и вообще, все, кто присутствовал в саду, снова шумят, переговариваясь друг с другом. Очевидно, при всех чудесах, что я тут видел, настолько экзотичное поступление было редкостью.
Несмотря на невероятную усталость, пытающуюся свалить меня с ног, я всё же собираюсь с силами:
– Благодарю вас.
Толстяк улыбается, кивает и продолжает:
– Должен сразу предупредить – в академии существуют устоявшиеся десятилетиями правила. И несмотря на ваше… хм… фееричное, если позволите, выступление, нам придётся отправить вас в особую группу.
– В “особую”? – повторил я, чувствуя подвох.
– Из-за низких показателей магии в вашей крови, нет уверенности, что дар разовьётся. Бывало такое, что пришедшие к нам и поступившие подобным образом молодые люди, владеющие, к примеру, основами анимагии, не могли освоить даже простейших стихийных заклинаний. У них не хватало ни умений, ни таланта, ни магических способностей, чтобы выйти за рамки крохотной доли своего дара, пусть эта кроха и сверкала ярко… Вы следите за моей мыслью?
– Слежу. Но не понимаю, к чему вы клоните.
– Пока мы не удостоверимся, что вы открыты к работе с другими школами магии, вам придётся поучиться… Хмф… Отдельно. С особой, как я уже говорил, группой.
Тон, которым он это произносит, мне сильно не нравится. И будто в подтверждение моих мыслей, кто-то из абитуриентов в толпе говорит:
– Ха, вот так дела! Сын великого генерала Слэйта попал в “отбросы”!
