Илья Славицкий
Баленок и другие
Котёнок и клубок
Клубки лежали в коробке на комоде. Комод – высокий, выше стола. Но, если сначала – на табуретку, потом – на стул, потом – на стол, то до комода уже и не так далеко. Только надо прыгнуть посильнее, оттолкнувшись задними лапами и вытянув хвост…
Играть с клубками котёнку строго запрещалось. Собственно, лазать по столу и комоду – тоже. И еще много чего котёнку запрещалось. Но! Строгость человеческих законов искупается необязательностью их исполнения. Это котёнок понял ещё в те дни, когда лежал в корзинке, в которой его принесли в квартиру.
Папа поставил корзинку в угол большой комнаты, и все сбежались посмотреть на пушистого малыша, свернувшегося на дне. Мальчик – поменьше, девочка – побольше, еще – мама, еще – бабушка. Приходили еще какие-то другие, но эти – были всегда.
Первое, что услышал котёнок, это то, что котят нельзя засовывать в тумбочку с игрушками. Котёнку это было и так ясно, а вот мальчику, почему-то, нет. То, что котят не одевают в кукольные платья, котёнку тоже было вполне понятно. Но девочка с этим никак не хотела соглашаться. Поэтому, нередко случалось котёнку проводить некоторое время, до прихода папы, мамы или бабушки в ящике, среди плющевых мишек и зайцев, одетому в сарафан и чепчик.
Впрочем, это было еще терпимо. Но вот стирку он не любил вовсе, и старался избежать ее всеми доступными способами, вплоть до малодушного дезертирства под диван.
Вообще говоря, котёнок был существом довольно самостоятельным. Не жаловался, даже, если и было кому. Папе, например. С папой рядом было безопаснее. Но – скучнее. Его газета шебуршала очень заманчиво, а трогать ее было нельзя. У мамы на коленях было особенно тепло и уютно. Но ее платья и кофты почему-то очень цеплялясь за уже подросшие коготки. И маме это не очень нравилось.
Бабушка… Пожалуй, у бабушки не было недостатков, кроме какой-то болезненной любви к порядку. Все должно было лежать на своих местах.
Ну, бумаги на папином столе – это еще можно согласиться. Мамины маникюрные принадлежности. Тюбик с зубной пастой в ванной.
Но шебуршащие бумажки из мусорной корзины! Нет, им место только в углу, под диваном. Или – под столом.
Бабушка ворчала, подметая разбросанный там и тут мусор, но котенка не обижала. Даже, когда один раз он уронил со стола ее очки.
…Сегодня с утра все, кроме бабушки, ушли по своим делам. Кто – на работу, кто в детский сад, кто – в школу. Бабушка возилась на кухне, а гостиная была вся, до самого последнего стула, в распоряжении пушистого проказника.
Первым делом он исследовал содержимое корзинки. Там оказалось совсем не интересно. Пара пустых конвертов шебуршала не очень. На всякий случай, котенок засунул их под диван. Потом пригодятся.
Дальше. Подушки на диване. Они уже были знакомы с его лапами. Немного поиграв с кисточками по углам, котенок цапнул рыжего петуха на самой большой подушке за хвост. Петух не ответил, и это было не интересно.
Дальше. Стул. Стол. Сжавшись в маленькую серую пружинку, котёнок прыгнул и перелетел на комод. Почти. На счастье, на комоде лежала большая вышитая бабушкой в молодости салфетка и стояла большая тяжелая плоская ваза. Коготки передних лапок ухватили край салфетки, а остальное уже было дело техники.
И вот – долгожданная цель рядом. Котёнок выгнул дугой спинку, вытянул хвост трубой и осторожно, бочком, подошел, точнее даже – подскочил к круглой, разрисованной цветами картонной коробке с шерстяными клубками.
Клубки, казалось, спали. Наверное, они никогда не видели котят. Или просто делали вид, а на самом деле, притаились, чтобы выскочить в подходящий момент.
Котёнок осторожно, лапой, потрогал крайний, серый, как и он сам, большой клубок. Клубок молча отодвинулся, прижался к своим разноцветным товарищам. Котёнок толкнул его сильнее. Шерстяная серая нить, свисавшая на край коробки, вдруг извернулась, и уцепилась за котенкину лапу. Котёнок махнул лапой – нитка не отцеплялась. Напротив, она совершенно нахально обернулась вокруг лапки и запуталась в коготках.
Караул! Котёнок отскочил назад и сделал самый зверский вид, на какой только был способен. Но его шерсть дыбом, хвост и торчащие во все стороны усы не произвели на клубок никакого впечатления. Котёнок прыгнул вперед и вцепился в клубок передними лапами, одновременно толкая его задними. Клубок подскочил и – БУХ! – полетел с комода вниз – на пол. В последний момент, клубок исхитрился дернуть за нитку и котёнок тоже полетел вниз. Следом за ним – и вся коробка.
Приземлившись на четыре лапы, уже в полете начавшие свой бег стрелой прочь, и чуть опередив грохнувшуюся рядом коробку, котёнок немного пробуксовал на месте на скользком пакете, потом рванул под стол. Серый – за ним. Котёнок под диван – серый за ним. Под комод…
Звякнула, падая на пол, вязальная спица, которую бабушка воткнула в клубок, и которая мешала нитке разматываться.
Котёнок помчался, не разбирая пути. Клубок, кажется, отстал, но его длинный хвост, или лапа, или еще что-то, очень опасное, не отпускало котёнка, следуя за ним. Несколько раз котёнок натыкался и на сам серый клубок и на его разноцветных приятелей. Толкал их прочь, фырчал, стараясь испугать. ..
…Когда бабушка вернулась из кухни, гостиная выглядела так, будто гигантский паук оплел ее всю своей разноцветной паутиной. Бабушка охнула, схватилась за сердце, и чуть не села мимо стула. На счастье, скоро пришли и все остальные обитатели этой квартиры.
Вечер ушел на распутывание шерстяного кружева. Жалко было просто разрезать нитки ножницами – шерсть была крепкая, теплая – настоящая, из деревни – от бабушкиной сестры.
Самое интересное, что котёнка нашли в углу, под комодом, спящего в разрисованной картонной коробке в обнимку с самым маленьким клубком.
Потом бабушка связала из этой шерсти рукавицы и шапочки мальчику и девочке и еще много полезных теплых вещей. Котёнок подрос и стал почти взрослым котом – шутка ли – почти год от роду. Но каждый раз, крадучись по коридору и замечая серых пушистых зверят на полке под вешалкой, котёнок так, на всякий случай, выгибал спину, всем своим видом показывая, что нисколько не боится своего давнего обидчика, даже и принявшего форму столь безобидных предметов.
