Илья Александрович Шумей
Чертежи волшебства
Услышав непонятные шипящие звуки, пилот заглянул под крыло. Здесь его ожидало другое, не менее занятное зрелище – вооруженный баллончиком с черной краской Чак в респираторе и резиновых перчатках закрашивал рыжие проплешины на корпусе корабля, образовавшиеся после торможения в атмосфере.
– Думаешь, он после этого лучше летать будет? – поинтересовался Шимаэл.
– Скорее наоборот, – проворчал техник, – но вот если бы кое-кто летал чуть поаккуратней, то мне не пришлось бы заниматься такой ерундой.
– Ты свои претензии высказывай не мне, а законам физики.
– Но можно же тормозить не брюхом, а двигателями!
– Тогда после каждой посадки тебе придется их перебирать и чистить, – Шимаэл кивнул на черный зев турбины, – а потом еще босс спустит с нас шкуру за перерасход горючки. По-твоему так будет лучше?
– Вечно ты оказываешься ни при чем. Все время мне отдуваться приходится, – Чак запустил в кусты опустевший баллончик, вынул из коробки следующий и хитро прищурившись посмотрел на коллегу. – Хочешь попробовать?
– Спасибо, как-нибудь переживу, – замахал руками тот, – и «Тома Сойера» я, кстати, читал.
– Ну, дело твое, – очередная проплешина с негромким шипением начала потихоньку сокращаться в размерах.
– А на кой ляд такой тщательный марафет наводить? Раньше как-то без этого обходились.
– Риккардо хочет, чтобы все выглядело идеально. Богине следует предстать перед подданными ослепительно белой, а ее небесной колеснице – бездонно черной. Для контраста. Говорит, что мы не должны дать аборигенам ни единого повода заподозрить нас в жульничестве.
– В чем-то он, конечно, прав, – Шимаэл осторожно потрогал пальцем борт корабля и, убедившись, что он не пачкается, прислонился к теплой обшивке спиной, – ведь по одежке встречают.
– Слушай, не напоминай мне, а?
– Про что?
– Про одежку, – даже за респиратором было видно, как Чак сморщился.
– Ты слышал, как Ванька меня теперь величает?
– «Храбрый Портняжка», да?
– Он мое настоящее имя скоро вообще забудет! То я у него Самоделкин, то Шестеренкин, теперь вот это…
– Есть такое дело, – согласился Шимаэл, – реальными именам Ваня пользоваться почему-то крайне не любит.
– И ведь беда не приходит одна! – продолжал сокрушаться техник. – Думаешь, на этом все мои проблемы заканчиваются? – он помахал в воздухе баллончиком, – как будто мне мало возни со светом, звуком, спецэффектами всякими!
– А что еще тебе придумали?
– Где Найда?
– Простыни в грузовом отсеке развешивает, – Шимаэл озадаченно нахмурился, – а при чем здесь она?
– Вот, смотри, – Чак вынул из кармана сложенный листок бумаги, – она пожелала, чтобы я нарисовал это серебристой краской на морде нашего челнока.
– Паутина какая-то…
– Это икона Сиарны, – шепотом разъяснил Чак, пряча бумажку обратно, – но я очень надеюсь, что Найда забудет про свою идею. Я же не художник, в конце концов! Айван потом меня за это еще каким-нибудь Рафаэлем обзовет.
– Ну, на Рафаэля ты, положим, не тянешь, – скептически заметил Шимаэл, – а учитывая то количество черной краски, что ты извел, он, скорее, наречет тебя Малевичем.
Ближе к вечеру действительно зарядил крупный дождь, и стук тысяч капель по обшивке слился в одно непрерывное шипение. Тонкий зеленый луч охранной системы, описывающий бесконечные круги по периметру поляны, вычертил на пелене ливня бледный мерцающий купол, накрывший собой челнок и всю опекаемую территорию. Пробивающие его капли на мгновение вспыхивали ослепительным изумрудным светом и снова исчезали в ночной темноте.
Четверо путешественников собрались в кабине управления, молча сидя в своих креслах. Из-за отсутствия говорливого Айвана, казалось, что в отлучке находится не два человека, а большая часть экипажа.
Риккардо выволок на середину кабины один из медицинских контейнеров и разложил на его крышке материалы, присланные разведывательной командой.
– Как они там, бедолаги? – Найда покосилась на окно, по которому сбегали ручейки воды, – все промокли и продрогли, небось?
– Этим вечером они сняли номер в местной гостинице, прямо через площадь от Храма, – успокоил ее капитан, роясь в бумагах, – и, по словам Айвана, весьма недурно поужинали.
– Вот черт!
– Откуда у них местные деньги? – нахмурился Чак.
– Ты же знаешь, – Найда снисходительно похлопала его по плечу, – у Сейры золотые руки! Ты бы ничего и не заметил, а кошелечек – тю-тю.
– Все с вами ясно, – техник недовольно насупился, – выходит, они сегодня будут спать на нормальных кроватях.
– Действительно, – на Найду эта мысль также подействовала угнетающе, – я их тут жалею, а они, оказывается…
– Ты-то хоть и с минимальным комфортом, но все же на койке дрыхнуть будешь, а нам, мужикам, всю ночь в креслах корчиться.
– Зато у нас есть нормальный туалет, – Риккардо протянул первую пачку листов Шимаэлу. – вот, это тебе подробный план площади перед Храмом с указанием высот всех прилегающих зданий.
– Опять бумага! – скривился тот, – они же тебе не с почтовым голубем это прислали! Где исходные данные?
– В бортовой базе. Можешь взять там, – Риккардо кивнул в сторону приборной панели, – а я вот привык работать с информацией, которую можно потрогать руками.
– А что? Может и мне попробовать летать на ощупь?
Найда промычала что-то нечленораздельное, но ничего не сказала.
– Шим, – капитан даже глаза закрыл, чтобы немного успокоиться и не раздражаться, – просто возьми в базе все, что тебе нужно, и давай работать. Хорошо?
– Уже взял и работаю.
– Так вот, челнок надо посадить как можно ближе к главному входу. Если открытый люк ляжет прямо на ступеньки, то будет просто замечательно.
Шимаэл вывел на планшет объемную схему площади и теперь, беззвучно шевеля губами, таскал по ней модель корабля.
– Если вытянуть трап до конца, то его можно хоть прямо в портик засунуть, почти до входных дверей, – заговорил он, наконец, – но мы таким образом полностью перекроем выход из Храма. Что мы будем делать с запертыми внутри перепуганными прихожанами?
– Прямо в портик? Отлично! А за публику не беспокойся. В здании есть еще два боковых выхода, так что пути для отступления у них останутся.
– Ясно. Посажу вас, где скажете.
– А я где буду в это время? – спросила Найда, похлопав ладонями по подлокотникам. – При полном параде я в это кресло не помещусь.
– Да ты и так в него еле…
– Шим, клянусь! Я тебя когда-нибудь точно придушу!
– Начинать представление надо сразу же после посадки, чтобы зрители разбежаться не успели, – пробормотал Риккардо, пропустив их перепалку мимо ушей. Он так внимательно всматривался в свои бумаги, держа их в руке, словно пытался спрятаться за ними от Найды, – так что тебе придется стоять наготове прямо в трюме.
– Вы что, совсем сдурели?! – та чуть не подпрыгнула, – на мне же будет килограмм тридцать всякого барахла навешано! Да я от малейшего толчка так грохнусь, что потом уже не встану! Придумайте что-нибудь получше.
– Да успокойся ты, – попытался утихомирить ее капитан, – мы же не с Игорьком теперь летаем, а Шимом. А это далеко не одно и то же.
– Когда я расшибу себе голову, мне будет уже все равно.
– Мы тебе веревку натянем, чтобы ты держаться могла, – Риккардо хватался за любую соломинку, – Чака рядом поставим, чтобы он тебя поддержал.
– Не-е-е, не надо, я лучше за веревочку подержусь, – поспешно согласилась Найда.
– Тьфу ты! – Чак был явно огорчен. Разочаровано почесав лысину, он вдруг встрепенулся. – А что если нам приземлиться с уже открытым люком, чтобы свет и прочая благодать лились людям на головы прямо с неба?
– Категорически против! – Шимаэл отрицательно замотал головой. – Случись что, и на их головы не только свет, но и хлам из трюма посыплется. С орущей Найдой в придачу. Эффектно, конечно, но очень уж на любителя.
– Идите вы к черту! – девушка не на шутку обеспокоилась, – я же высоты боюсь!
– Кроме того, – продолжил пилот, – если мы при посадке вдруг люк отломаем, то как полетим обратно? Или будем до самой стыковки дыхание задерживать?
– Давайте-ка без дурацких экспериментов, – согласился с ним Риккардо, – сядем по-человечески, так спокойней, и тогда уже люк откроем.
– Да я просто так предложил, как вариант, – Чак окончательно приуныл, он не любил делать все по стандартной кальке и обожал смелые нововведения. – Не хотите – не надо.
– Вот и славно! – Риккардо довольно потер руки, – с посадкой разобрались?
– Больше вопросов нет, – Шимаэл развернул кресло спиной к дальнейшей дискуссии.
– Так, отлично! – капитан повернулся к Найде с Чаком. – Теперь займемся Храмом.
– Кто будет нас встречать? Хлеб-соль и все такое, – поинтересовалась будущая богиня.
– Силы противника таковы: все службы в Храме проводит единственная Жрица, Зиола. У нее есть несколько добровольных помощников, но они ничего не решают. Зиола пользуется в городе всеобщим уважением и почитанием. Ее авторитет очень высок, и мы обязаны сделать все возможное, чтобы она оказалась на нашей стороне. Насколько Айван и Сейра успели ее оценить, Жрица – человек мягкий и не должна представлять большой проблемы. Договоримся с ней – и Келчег у нас в кармане.
– А если не срастется? – вопрос Найды повис в воздухе.
– Тогда придется устранить ее с нашего пути, – Риккардо вздохнул, – и весь начальный этап операции проводить по жесткому сценарию, упирая на страх, чтобы удержать ситуацию под контролем. Потом, разумеется, мы сменим гнев на милость, но я бы предпочел до такого не доводить, – капитан поднял умоляющий взгляд на Найду. – Ты уж постарайся!
– До сих пор я, кажется, тебя еще ни разу не подводила.
– Что верно, то верно, так что я на тебя очень рассчитываю, – Риккардо похлопал девушку по коленке и обратился к Чаку. – Давай теперь с тобой разбираться. Какие есть соображения?
– Меня одно смущает, – техник, сопя, обвел пальцем фотографию главного входа в Храм, – двери не особо широкие, и когда Найда зайдет внутрь, через такую узкую дырочку мне будет сложно оказывать ей полноценную поддержку. Начать с того, что я не смогу фокусировать звук там, где это требуется. Он будет идти у нее из-за спины, что не есть здорово.
– Понятно, тогда мы не будем забираться далеко. Ты сможешь полноценно выступить, не отходя от дверей? – обратился капитан к Найде.
– А мне-то какая разница, – пожала она плечами, – я прямо с трапа поорать могу.
– Так тебя никто толком не разглядит, – Риккардо развернул рисунки к себе, – ты окажешься зажата между челноком и колоннадой портика. А нам нужно, чтобы богиню увидело как можно большее количество людей, и есть лишь две возможности добиться требуемого результата – либо высадить тебя прямо на площадь, но Чак против выступлений под открытым небом…
– Да я уже сто раз объяснял! – раздраженно воскликнул техник, – неожиданный каприз погоды может все испортить к чертовой матери. Даже легкого ветерка достаточно, чтобы сдуть весь наш дым, и мы окажемся перед возбужденной толпой с голыми задницами!
– Вот, – кивнул Риккардо, – поэтому остается второй вариант – заявиться прямо в Храм в разгар вечерней службы.
– Почему именно вечерней? – послышался вдруг голос Шимаэла.
– Так у них всего одна служба в день, вечером. Кроме того, ослепительно сиять в сумерках всегда проще, чем при ярком солнечном свете.
– Понятно. Пока вопросов нет.
– А у тебя, Чак? Появилась какая-нибудь ясность?
– Если наше божество зайдет внутрь не дальше, чем на три-четыре метра, то все будет отлично.
– Ладно, до этого момента мне все понятно, – Найда помассировала уже начинающие гудеть виски. – Зашли, поздоровались, что дальше?
– Оказавшись внутри, мы будем пытаться решить сразу две задачи: заручиться поддержкой Зиолы и выгнать вон всех посторонних. Айван и Сейра нам в этом помогут. Техническая часть на Чаке.
– Чем народ распугивать будем? – техник потер руки в предвкушении веселья, – дым, вой, свет, гром небесный?
– Полагаю, что дыма будет вполне достаточно, я больше полагаюсь на силу Найдиного голоса. Надеюсь, что она сможет уговорить их по-хорошему. Не впервой уже.
– Сделаю что смогу.
– Вот и славно! – Риккардо хлопнул рукой по бумагам, подводя черту под всем сказанным. – Потом мы выгружаем оборудование, обживаем наш новый дом и готовимся к следующему дню. Все как обычно.
– Еще одна бессонная ночь! – донесся стон от пульта управления.
– Отсыпайся сейчас, пока есть такая возможность, – по-дружески посоветовал пилоту Чак.
– Разве в этом стручке можно нормально поспать?! – тот заворочался, пытаясь найти приемлемое положение в облегающем кресле. – И я почти уверен, что кто-нибудь из вас обязательно будет храпеть!
На следующий день Чак приступил к монтажу и наладке осветительной и звуковой аппаратуры. Поскольку Риккардо дежурил на связи с передовым отрядом, а Найда заперлась в единственной каюте, где прорабатывала свою роль, то в качестве подопытного кролика пришлось выступить Шимаэлу. Он, правда, не горел особым желанием травмировать свои органы чувств, но к этому времени уже совершенно одурел от безделья. Посадка еще с утра была неоднократно отрепетирована в имитационном режиме, а ноющая спина молила об отдыхе от жесткого кресла.
Если в округе и водилась какая-то живность, то к вечеру здешние леса наверняка были ею в панике покинуты. Следуя указаниям Чака, Шимаэл с обреченным видом переходил по поляне с места на место и, сморщившись, с разных точек наблюдал за извергающимися из распахнутого люка потоками густого дыма, туго набитого ослепительными световыми лучами. Время от времени безоблачные небеса содрогались, и откуда-то сверху на его голову обрушивалось громогласное: «Раз, раз, раз… проверка, раз, два, раз…». Помимо этого невидимый небожитель также кашлял, шмыгал носом, что-то бормотал и время от времени, когда аппаратура начинала куролесить, взрывался фонтанами отчаянной ругани.
Таким образом Шимаэл развлекался до самого вечера. К исходу дня он почти оглох, а перед его глазами плавали разноцветные пятна, но все равно Чак остался недоволен результатом и собирался продолжить завтра.
На вечерней летучке Риккардо поделился с коллективом последними сведениями от засланных в город лазутчиков. Сейра, пустив в ход весь арсенал женских хитростей и уловок, наводнила город слухами о грядущих Великих Событиях, должных потрясти Келчег. Айван старался от нее не отставать, последовательно прикладываясь к доброй кружке пива в разных заведениях и обрабатывая мужскую половину аудитории.
После таких новостей следом за Найдой в пучину жгучей черной зависти погрузился и Чак, которому вместо распития горячительных напитков светило провести еще один день в яростной борьбе с непокорными светом и звуком.
Поскольку долго дебоширить таким образом посреди дремучего леса представлялось рискованным, Риккардо назначил начало операции «Пришествие» на следующий вечер (если погода не подведет). Из-за этого окончательную подготовку требовалось проводить в ускоренном режиме. Начали с рассветом и через пару часов перешли к полномасштабным репетициям с участием Найды в полном боевом облачении.
На данном этапе Шимаэлу пришлось взять самоотвод, поскольку при первом выходе примадонны он сразу же подавился бутербродом, после чего на него напал приступ истерического хохота, совладать с которым пилот оказался категорически не способен. Или просто не захотел. Умом он понимал, что Найда с Чаком сотворили очередной шедевр, способный повергнуть непосвященного зрителя в ужас и благоговейный трепет, но знание того, что кроется за потоками ослепительного света, и, самое главное, кто прячется под сияющими белыми одеждами, не позволяло ему оставаться спокойным.
Минут через пятнадцать Риккардо был вынужден сменить утирающего слезы и красного как помидор Шимаэла, отправив его дежурить у радиопередатчика.
Выход Найды они отрепетировали раз шесть, не меньше. При каждом прогоне капитан что-нибудь менял, имитируя различные варианты развития событий, проверяя ее способность оперативно реагировать на изменение ситуации, не выпадая при этом из образа. Впрочем, для того, чтобы застать Найду врасплох, требовалось здорово постараться. Она обладала потрясающим талантом импровизации и всегда чутко улавливала любые колебания в настроениях аудитории, умело под них подстраиваясь.
В общем, Риккардо остался результатом доволен.
Вскоре разведывательная команда вышла на связь и подтвердила свою готовность к началу операции. Миссионерские усилия Айвана и Сейры не пропали даром. В городе наблюдалось повышенное оживление, все чего-то ждали, и на вечернюю службу подтягивалось заметно больше народу, чем обычно. Почва была подготовлена, и капитан объявил часовую готовность.
* * *
В любое другое время Зиола только порадовалась бы тому, как много людей пришло послушать вечернюю службу, но только не в этот раз. Сегодня поддержание в Храме должной молитвенной атмосферы давалось ей заметно трудней обычного. Из разных уголков зала до Жрицы то и дело доносились негромкие перешептывания, и она часто ловила на себе взгляды людей, явно чего-то от нее ожидающих. Лично ей все это нисколько не мешало делать свою работу, но вот остальных прихожан такая обстановка постоянно отвлекала от молитв. Правила запрещали простым смертным обращаться к Служителям с прямыми вопросами, а потому они продолжали молча терзаться обуревавшими их сомнениями.
Зиола, разумеется, пребывала в курсе всех тех сплетен, что распространились по городу в последние два дня. Однако публичное их опровержение одновременно означало бы пусть косвенное, но признание их обоснованности. Ведь откровенный бред никто комментировать не стал бы. Поэтому ей приходилось делать вид, что все идет как обычно, не обращая внимания на пропитавшее воздух нездоровое возбуждение.
Немного отступив от стандартной формы, Жрица специально прочла побольше стихов, требующих участия зала, чтобы добиться нужного настроя и сфокусировать внимание присутствующих. И ей это уже почти удалось, как вдруг с улицы донесся чей-то истошный крик.
В одно мгновение все ее старания пошли прахом. Толпа всколыхнулась, загудела, люди принялись крутить головами и вставать на цыпочки, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть за входными дверьми. Несколько человек, не в силах удержаться, выбежали на улицу, да так и застыли на месте, задрав головы к небу.
Из безоблачной выси, подсвеченная багряными лучами заходящего солнца, вертикально вниз падала черная глыба. В полной тишине она росла в размерах, и уже казалось, что неведомое Нечто скоро накроет собой весь Келчег. Опомнившись, народ с воплями бросился врассыпную, и за несколько секунд площадь перед входом в Храм почти полностью опустела. Над городом прокатился глухой раскат грома, перешедший в ровный гул и свист, и черная махина, замедляясь, опустилась на землю перед самыми ступеньками. Все вокруг окутала густая пелена поднявшейся пыли.
Испуганные очевидцы происходящего разбежались по подворотням, кто-то метнулся за спасением в Храм, воспользовавшись боковыми входами, но большинство так и осталось неподалеку, выглядывая из-за заборов и углов зданий.
Земля под ногами вздрогнула, когда загадочный объект коснулся булыжной мостовой, и почти сразу же воздух пронзили тугие белоснежные и настолько ослепительные лучи света, что они казались осязаемыми. Светящиеся столбы зашарили по земле, по ступенькам крыльца и стенам Храма, постепенно расширяясь и сливаясь в единый сияющий поток. Свет ударил в распахнутые двери и ворвался внутрь, хлестнув по алтарю и мраморным колоннам. Блики от начищенных светильников покрыли все внутреннее пространство золотистой мерцающей рябью, осветив каждый уголок зала.
А сияние все продолжало прибывать, словно желая заполнить собой все здание до самого шпиля. Люди судорожно метались между скамьями, ища укрытия от его лучей. В боковых дверях возникла сумятица, когда те, кто пытался выбежать из Храма, столкнулись с людьми, ворвавшимися с улицы. Многие были настолько потрясены, что даже не пытались что-либо предпринимать, а просто стояли или падали на колени и во все глаза таращились на фантастическую феерию.
Достигнув пика яркости, свет зашевелился, его волокна начали переплетаться, образуя некую структуру, которая постепенно сгущалась, приобретая конечную форму. И через несколько мгновений из самого центра светового столба в Храм шагнула сияющая человеческая фигура.
– Сиарна! – благоговейно выдохнул кто-то, и весь зал в едином порыве рухнул на колени, склоняясь перед своей повелительницей.
Свет брызнул во все стороны, образовав вокруг нее пылающий шар, настолько яркий, что он растворил все цвета вокруг себя, оставив только два – белый и черный. И как черный волнолом, рассекающий собой валы ослепительного шторма, посередине прохода застыла Зиола, подняв перед собой увитую черной татуировкой правую руку. Она казалась крохотной на фоне затопившего все вокруг сияния, как черная булавка на белоснежной перине. Но на ее по-детски круглом лице застыла неожиданная решимость, смешанная со странной печалью.
По полу прокатилась дрожь, и витражные стекла испуганно задребезжали, когда белая фигура подняла руки, и на головы прихожан обрушился ее Голос:
– ПРИДИТЕ КО МНЕ, ДЕТИ МОИ! Я, СВЕТ НЕСУЩАЯ, И ЖИЗНЬ ДАРУЮЩАЯ, ПРИЗЫВАЮ ВАС! ВОЗРАДУЙТЕСЬ, ИБО СЕГОДНЯ РАДОСТЬ ВЕЛИКАЯ ВОШЛА В ДОМ СЕЙ!
Гулкое эхо пронеслось под сводами, отражаясь и множась в звоне светильников и цепей, но вскоре затихло, уступив место мертвой тишине, в которой громче громового раската прозвучало единственное слово, произнесенной Зиолой с предельной четкостью:
– Изыди!
Эхом Зиоле стал общий потрясенный вздох. Подобный поворот оказался для всех полной неожиданностью, ушатом ледяной воды окатив разгоряченные души. Люди превратились в статуи, боясь пошевелиться, так как чувствовали – что-то идет не так.
– НЕ БОЙСЯ, ДИТЯ МОЕ! Я, МАТЕРЬ ТВОЯ, ГОВОРЮ: ПРИДИ КО МНЕ И ВСТАНЬ РЯДОМ ВО СЛАВЕ МОЕЙ!
– Нет матери, кроме Светлой Сиарны, и я – Жрица ее! – Зиола оставалась непреклонной. – Нет славы большей, чем служить Госпоже моей, и я до скончания дней своих останусь верна данной Ей клятве! – с усилием, словно преодолевая сопротивление бурного потока, Жрица шагнула вперед. – Вверенной мне властью я повелеваю тебе: Изыди!
– ОЧНИСЬ ОТ ДУРМАНА, ДОЧЬ МОЯ, ЗИОЛА! Я, МАТЕРЬ СИАРНА, ПРИНЯЛА КЛЯТВУ ТВОЮ, ГОЛОСОМ И СВЕТОМ СВОИМ СКРЕПИВ НАШ ДОГОВОР! И ГОРЕ ТОМУ, КТО НАРУШИТ ЕГО!
– Ты – не Сиарна! – Жрица сделала еще один шаг. – Голос Госпожи моей денно и нощно живет во мне, но сейчас сердце мое глухо к словам твоим. Светлым именем Ее заклинаю: Изыди!
Казалось, что сам мир перевернулся с ног на голову. Миниатюрная девушка в черном плаще продолжала надвигаться на огромную сияющую фигуру, и создавалось впечатление, что с каждым новым ее шагом свет меркнет и отступает, пятясь перед безумной решительностью Жрицы.
– ВОТ КАК? – белоснежные рукава взметнулись вверх, и в ту же секунду Храм содрогнулся. По залу прокатился многоголосый крик. Людей скрутила судорога внезапного страха, заставляющая их падать на плиты пола и съеживаться от немого ужаса. – ДЕЛА ОБСТОЯТ КУДА ХУЖЕ, ЧЕМ Я ПОЛАГАЛА.
Зиола пошатнулась, ее ноги подкосились, но она все же устояла.
– ВЛАСТОЛЮБИЕ И АЛЧНОСТЬ ЗАТМИЛИ ВАШ РАЗУМ! СЛУЖЕНИЕ МНЕ ВЫ ПОДМЕНИЛИ СЛУЖЕНИЕМ СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ВЛАСТИ! – новая волна ужаса сбила с ног тех, кто пытался подняться. – Я ДОЛГО ТЕРПЕЛА, НАДЕЯСЬ, ЧТО ВЫ ОДУМАЕТЕСЬ, НО ВАШЕ ВРЕМЯ ИСТЕКЛО! ПРИШЕЛ ЧАС ОЧИЩЕНИЯ!
– На моих руках нет вины перед лицом Госпожи моей, – голос Зиолы был еле слышен, – я всегда готова держать ответ на суде Ее. Но ты – не судья мне!
– НАРУШИВШИЙ ДАННУЮ МНЕ КЛЯТВУ И ИЗВРАТИВШИЙ САМЫЙ СМЫСЛ ЕЕ БУДЕТ ПОКАРАН! – сияющая рука вытянулась в сторону Жрицы. – ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ДАЮ Я ТЕБЕ, ДОЧЬ МОЯ! СКЛОНИСЬ, ОТРИНЬ ГОРДЫНЮ И ПОКАЙСЯ ПРЕДО МНОЙ!
– Не пред тобой мне каяться, и не тебе судить, – Зиола чуть ли не дерзко вздернула подбородок. – Ты можешь лишь карать, но ТЫ – НЕ СИАРНА.
– ДА БУДЕТ ТАК!
Оглушительный грохот ударил по ушам, выбив несколько стекол в окнах. Жрица вздрогнула и, неожиданно обмякнув, осела на пол. Не издав ни звука, она повалилась на спину, раскидав руки в стороны.
– ТАК БУДЕТ С КАЖДЫМ, КТО ПРЕДАСТ ИМЯ МОЕ! – вновь загремел под сводами грозный голос. – Я ПРИШЛА, ДАБЫ ОЧИСТИТЬ МИР ОТ ЛЖИ И ЛИЦЕМЕРИЯ. И ХРАМ ЭТОТ, СТАВШИЙ ПРИБЕЖИЩЕМ ПОРОКА, Я НАПОЛНЮ НОВЫМ СВЕТОМ. Я ВЫЖГУ ИЗ НЕГО ВСЮ СКВЕРНУ, ЧТО ПРОПИТАЛА ЕГО СТЕНЫ, И Я ВЫТРАВЛЮ ВЕСЬ ОБМАН ИЗ ВАШИХ ДУШ, ДЕТИ МОИ!
Повинуясь этим словам, в Храм хлынули новые потоки слепящего света, вздымающиеся под самый купол и низвергающиеся вниз, на головы людей. Все в ужасе бросились к выходам.
– ДА СВЕРШИТСЯ ОЧИЩЕНИЕ! – гремело им вслед, – ДА ВЗОЙДЕТ ЗАРЯ НОВОГО ДНЯ! ДА ВОССЛАВИТСЯ ИМЯ МОЕ В ЧИСТОТЕ ПРАВЕДНОЙ!
В считанные секунды зал опустел.
– Проклятье, Найда, ты чуть все не провалила! – Риккардо наставил палец в спину белой фигуре. – Эту Жрица следовало сделать нашим союзником!
– Заткнись уже, а?! – девушка вскарабкалась на возвышение перед алтарем и встала там, повернувшись лицом к залу, – Ты все прекрасно видел и слышал сам! Чей голос всю дорогу зудел у меня в ухе? – она постучала пальцем по наушнику, – разве не твой? Я хотела еще с ней побеседовать, но ты сам потребовал, чтобы я ее немедленно грохнула! Если у режиссера руки не из того места растут, то нечего винить актеров во всех своих бедах!
– Все двери заперты, окна на первом ярусе не пострадали, – доложил подошедший Айван, – так что здесь все чисто, и никто не подсматривает.
– А вы! – капитан перенацелил на него свой обвиняющий перст, – вы же заверяли меня, что Зиола безобидна как божий одуванчик! Что она добродушная и мягкотелая!
– Да я сама в шоке! – Сейра присела возле лежащего посреди прохода тела и внимательно изучала узор, вытатуированный на правой кисти Жрицы. – Если бы ты ее видел, то в жизни бы не поверил, что она способна на такое.
– Любимица старушек и маленьких детей, – подтвердил Айван, – от нее ни разу не слышали не то что грубого слова, но даже хоть немного повышенного тона.
– Тогда как вы объясните мне это? – Риккардо указал на тело. – Своей выходкой она поставила нашу операцию на грань провала!
– Сам не знаю, что за шлея ей под хвост угодила!
– Ладно, потом обсудим. Пока нам расслабляться рано, еще ничего не закончено, – капитан покрутил головой по сторонам. – Кто знает, как отреагируют местные на случившееся? Нам надо быть наготове, так что уберите ее с глаз моих долой и давайте уже обустраиваться. У нас дел выше головы.
– Какую эпитафию выбить на надгробии? – Айван легко, как ребенка, поднял бездыханную Зиолу на руки.
– Мне плевать! Пусть хоть бродячие собаки с ней разделываются. Она сама напросилась!
– Мне здесь долго еще торчать? – Найда испытывала жуткий дискомфорт, поскольку из-за своего громоздкого наряда она никак не могла почесать зудящую спину.
– Обожди пока, мы проверили еще не все здание, – Риккардо дал знак Сейре следовать за ним, – нам надо сначала осмотреться.
– Тогда хоть стул принесите, тяжело ведь держать на себе почти два пуда!
Сейра посмотрела по сторонам, но в зале стояли лишь длинные скамьи для прихожан.
– Потерпи немного, я поищу какую-нибудь табуретку внутри, – она вынула из кобуры пистолет и двинулась следом за капитаном. – Ваня, догоняй!
За небольшой расписной створкой, приютившейся справа от алтаря, обнаружился коридор, по левой стороне которого виднелось несколько дверей. Первая комната оказалась складом для различной утвари, использующейся при богослужениях. На вешалках висело несколько черных плащей, подобных тому, что был надет на Зиоле.
– Айван, Сейра, – Риккардо указал им на одежду, – потом возьмете себе по такому балахону, на людях будете появляться только в них. Не стоит выбиваться из местной моды.
– Ясно.
– Один наверх, – он кивнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, – другая со мной.
Держа оружие наготове, Айван беззвучно взлетел по ступенькам и скрылся в дверном проеме, а Сейра с капитаном прошли в следующее помещение, оказавшееся трапезной. Посередине комнаты стоял длинный стол с несколькими стульями, вдоль стены выстроились шкафы и полки с посудой, в каменной печи еще потрескивал огонь.
– Во время службы здесь кто-то находился, – заключил Риккардо, – иначе дрова уже давно прогорели бы.
Сейра присела на корточки и заглянула под стол.
– Никого нет, все чисто.
– Скорее всего, ушли через задний выход.
– Давай я стул Найде отнесу, – Сейра ухватилась за один из них, – пусть присядет.
– Потом, – мотнул головой Риккардо, – сначала закончим с осмотром. Что наверху?
– Гостевые комнаты, – коротко отрапортовал подошедший Айван, – никого нет.
– Хорошо. Двигаемся дальше.
Распахнув следующую дверь, вся троица застыла с открытыми ртами, озадаченно рассматривая открывшуюся картину.
– М-да, – нарушила, наконец, Сейра затянувшееся молчание, – без Чака нам здесь не разобраться.
Возбужденно пыхтя и бряцая ящиком с инструментами, маленький человечек влетел в дверь с такой скоростью, словно еще издалека почувствовал богатую добычу. И чутье его не обмануло!
– Ни хрена себе! – выпалил он, остановившись и осматривая развернувшуюся перед ним панораму.
А посмотреть, действительно, было на что. Вдоль всей левой стены тянулся длинный стол, весь заставленный непонятными механизмами, некоторые из которых вибрировали, крутились и сверкали начищенной латунью. Воздух заполняло ровное мягкое урчание, смешанное с негромким шипением. Остальную площадь комнаты занимала мастерская, полная инструментов и различных железяк.
– Что скажешь, Чак? – поинтересовался Риккардо. – Это вроде бы по твоей части.
– Да, я… но… – техник лишь растерянно всплеснул руками.
– Разве ты не любитель стимпанка? – Сейра указала на механизмы. – Вот, типичный образчик. Причем действующий.
– Не то слово! – поставив ящик на стол, Чак крадучись подошел ближе. – Хотя и не стоило понимать меня настолько уж буквально.
– Оставим лирику, – Риккардо решил несколько приземлить обсуждение, – давай-ка по-быстрому: что мы тут имеем?
– Хм-м. Все это хозяйство приводится в движение одним общим валом.
Таким образом, вот эта штука, – Чак указал на устройство, примостившееся на левом конце длинного стола, – скорее всего и крутит всю систему. Это паровая машинка.
Он присел на корточки и заглянул под стол, продолжая комментировать свои соображения.
– Пар подается в цилиндры вот по этим металлическим трубкам… Ай! – он отдернул обожженный палец. – Точно! Они уходят в стену и…
Чак вскочил на ноги и выбежал из комнаты, но уже через несколько секунд вернулся. Его охватило невероятное возбуждение, глаза сверкали, а руки так и тянулись еще что-нибудь пощупать.
– Я нашел котел! Он вмонтирован в печь в предыдущем зале, – он махнул рукой за стену, – машина будет работать, пока горит огонь в топке. Они совместили, так сказать, приятное с полезным!
