Илья Сергеевич Коновалов
Искусство лжи
Глава 1
–Как умерла? -я опустил руку с телефоном-В больнице ночью….
В телефоне что-то продолжили говорить, но звуки пролетали мимо меня, не задерживаясь в сознании, как ежедневный привычный ветер.
–Мама умерла-сказал куда-то в пустоту.
В душе будто вырвали кусок с кровью, это была не боль, нет, что-то гораздо более худшее поднималось с глубин души ....
Может ошибка? Возникла безумной силы надежда. Я поднял трубку к уху, но оттуда что-то продолжили говорить про смерть, похороны, кремацию и так далее. Пепел мгновенно вспыхнувшей и тут же погасшей мечты развеяло реальностью. Нервы и мозг как будто опустили в жидкий азот, заморозив мысли, чувства, эмоции.
–Я даже не знаю, что можно сказать в таком случае, Олег, держись, друг, -крепкий парняга легко ткнул кулаком в плечо.
Как-то сама собой тяжесть в душе навернулась на глаза....
Прошло четыре дня.
–Андрей, прикроешь на работе. Не готов с людьми сейчас говорить, слушать все их сочувствие и так далее- я неопределенно повел плечами.
–Не вопрос, Олег. – спросил меня товарищ, – А ты куда после похорон хочешь?
–Парни со стройки говорили, что выше Симеиза в горах толи остатки каких-то древних построек, толи просто необычные скалы. Схожу в поход, на природу. Хочу побыть один.-поправив рюкзак, развернулся-ладно давай, до встречи.
Раздвинув ветви, я смотрел на дальний блеск молний и еще пока глухое ворчание на дальнем горизонте моря шедшей оттуда грозы. Легко задул посвежевший ветер, будто сделала новый вдох природа и постепенно просыпалась, насыщаясь той энергией которой щедро делились порывы легкого грозового ветра, наполняющего до того молчавший лес шелестом листьев, по которому били пока редкие капли.
–Будет дождь или не будет-себе под нос тихо скаламбурил я, усмехнувшись – вот в чем вопрос.
–Ладно, не далеко видел подходящую полянку-продолжил беседовать сам с собой -пойду обустраиваться.
С некоторой поспешностью глядя на хмурящееся небо быстро разбил палатку и занялся остальными насущными хлопотами по обустройству временного лагеря в преддверии весьма вероятного дождя.
Немного странный камень, чем-то напоминающий верхушку, зарытую по самую маковку пирамиды, на чистой от леса поляне показался мне отличным местом для обустройства ночлега. Все также вдалеке продолжало рокотать небо то и дело приближаясь светом зарниц. Уже в сумерках, устроился около вкусно булькающего кашей с мясом и травками котелка. Весело танцующий костер делал этот уголок леса невероятно уютным как самый близкий уголок родительского дома. После ужина устроился с горячей кружкой отвара шиповника с медом на валуне в центре опушки.
Ощущение близкого родства с пламенем, близкой грозой и природой тихо прокралось в душу. Вглядываясь вдаль ночи, изредка разрушаемой разрядами белых ослепительных молний. Хотя нет, не так. МОЛНИЙ. Мощи недоступной обычному человеческому пониманию. Неудивительно что их всегда причисляли к божественным силам. Так вглядываясь вдаль, я постепенно впал в необычное состояние толи транса, толи глубокой медитации, когда кажется еще секунда и тебя озарит и ты поймешь что-то очень важное. И когда каждый раз застываешь на полушаге до конца так и оставшись с чувством глубокой фантомной тоски по так и не приобретенному пониманию. И думаешь сам про себя как про слепца в стране незрячих, почти сумевшего прозреть, но даже самому себе не способный объяснить, чего тебе не хватает, по чему так неистово тоскуешь, и что всю жизнь безуспешно разыскиваешь. Всегда так было. Раньше так было. Но не сейчас. Ведь все начинается смертью…….
Миг формирования разряда совпал с мгновением полушага до озарения. И само мироздание, казалось, застыло. Не упавшие капли дождя неподвижно зависли в воздухе бликуя невообразимыми цветами. Хаотично влекомый непостоянным ветром, сорванный с далекого дерева, листок причудливо завис на расстоянии руки от меня. Вечный в своем стремлении жить огонь застыл сказочной скульптурой будто вышедшей из-под резца величайшего мастера за все времена. Но больше всего поражала меня как бесконечно далеко и так же близко формировалась молния-единственное во всей вселенной что продолжило жить и двигаться. Мириады мельчайших частиц грозового ветра зажглись светом даже не тысячи солнц, а тем самым первозданным огнем великого взрыва когда-то бесчисленное количество времени, давно зародившего все сущее. В тот же миг протягивались друг к другу наполненные энергией жгуты соединяясь в пляску бесконечного хаоса одновременно перерождались в порядок согласно строгим законам природы. Так же пронзая ,не останавливая своего танца, само небо по ломаной трескучей траектории начала вытягиваться длинной рукой ослепительного разряда прямо в меня .В какой то момент ,когда застывшее время начало стремительно размораживаться, я в неуловимую наносекунду растянувшуюся субъективно для меня во все время мира ,вдруг осознал , если можно так выразиться, родство со стихией. Родство не крови, не духа, а наверное, сознания, разума. Даже показалось что я могу взять разряд гигантской мощи в руки как обычную палку. В душе тут же обдало арктическим морозом понимание того, что меня сейчас убьет слепая стихия, но разум абсолютно спокойно, каким-то смутно знакомым и понятным способом, начал воздействовать на молнию уводя ее чуть в сторону. И почти получилось. Вспышка, оглушительный грохот и тьма.
Тьма, внутри которой я рывком осознал себя, точнее то от меня что принято называть душой, личностью или сознанием, но было всем этим вместе и, если удобно единым и неделимым. Тела, которое как раз вторично, просто отсутствовало, причем этот факт лишенного обычных ограничений разум легко принял лишь мимолетно отметив сам факт, приняв его как данность. Но, на удивление, было не страшно а, скорее, любопытно. Я почему-то в миг удара молнии принял неизбежность смерти и нет, не смирился, боролся до конца и даже, сейчас твердо это осознал, смог немного, самую каплю, управлять разрядом небесного огня хоть и не совсем четко понимая, как это сделал. Но к чему сожалеть о том, что изменить не можешь? Простая мысль многое расставившая по местам.
Как такого внутри этого необычного места не было времени, поэтому оставшись без ориентиров-событий, которые как верстовые столбы отмеряют путь нашей жизни, я сначала и не понял, что тьма давит на меня все сильнее и сильнее, подбираясь к мыслям, образам памяти. Лишь в момент прикосновения жадного и голодного, как самая глубокая черная дыра вселенной щупальца тьмы к воспоминаниям о маме стряхнуло неестественную апатию. МАМЕ. Ненавижу, мерзость. Ярость не зажившей раны самой души вспыхнула плазмой электрического копья. С ненавистью, о наличие которой внутри себя даже и не подозревал, по крайней мере неистовой силе и размере этого чувства, я, имея в этом странном месте вместо рук и ног только волю и желание, нанес удар в самое сердце этой тьмы, посягнувшей на святое.
Осколки врага, самой тьмы или скорее, пришло из неоткуда осознание, тем, что только притворялось ночью, брызнули во все стороны и меня потянуло куда-то, вперед затягивая обратно в жизнь.
–Разряд, адреналин-смутно доносились отдельные слова сквозь навалившуюся пелену слова неясных теней.-Будет жить, удивительный случай, коллеги.
Сознание снова уплывало, но сейчас я отчетливо чувствовал, что в простой сон крайне необходимый организму, который стремительно изменялся прямо сейчас выковывая нового человека, в саму суть которого вплеталась крошечная крупинка силы, позаимствованной у природы.
В себя пришел, отчетливо ощущая себя абсолютно здоровым. Таким, полным каким-то неадекватным количеством сил и энергии, как в раннем детстве, когда кажется, что достаточно подпрыгнуть что бы взлететь, более того при каждом шаге приходиться прикладывать усилия ради того, чтобы остаться на земле. Потянувшись всем телом, открыл глаза непроизвольно вырвалось.
–Где я? – последнее что помнил это тьма или не Тьма, молния и всепоглощающая ненависть, а еще вроде нанес удар молнией? Воспоминания путались, только остались точное знание о сильных чувствах в произошедшем, а детали ускользали с ловкостью обводя мои заболевшие от усилий мозги вокруг пальца в попытках вспомнить подробности.
–Твою жеж медь, что произошло? -оглянулся по сторонам – больница?
Явно палата лечебницы, обычная с неистребимым запахом хлорки и лекарств, большая светлая комната на две койки. Вторая пустая. Как я здесь оказался? Кто я вроде знаю, немного, истерично хихикнул про себя. Значит если крыша уехала, то недалеко.
–Да уж, тут не смеяться, а маленько грустить пора начинать похоже.-сказал сам про себя.
Задумался и попытался в деталях вспомнить что было вчера было. Непроизвольно возникло видение или воспоминание возникновение молнии в небе, как яркая картина намертво, навечно отпечаталась в памяти. Бесконечно хаотично-упорядоченный танец прекрасный в своей красоте совершенного творения высшего порядка. Резкая боль прострелила голову, причём настолько сильная что я, сквозь не выдержав замычал. Раздались громкие хлопки ламп, взрывающихся от перегруза в соседних палатах и коридоре. Мат через стенку и вонь паленной проводки, подтвердил, что я не ошибся в диагнозе сохранности электрооборудования больницы. Спазм постепенно отступал, но силы, только что буквально распиравшие весь организм, вытекли как через сито оставив жалкий остаток.
–У тебя все хорошо, ой, проснулся, – щебетала птичкой прелестная медсестричка накинувшись на меня с напором гвардейской танковой армии, идущей на штурм Берлина в 45 минимум, успев за десяток секунд на меня вывалить кучу информации, поправив одеяло и осмотрев меня,
–Ой, я за врачом. – и упорхнула с, казалось бы, сверхзвуковой скоростью в коридор.
–Задержись мгновенье, ты прекрасно – улыбнулся я про себя-непосредственность и очарование юности медсестрички мгновенно подняли мне было упавшее настроение и решил отложить размышления о здравости моего рассудка и всего произошедшего на потом, откинувшись на кровати.
Одно только продолжало беспокоить меня задворках разума- я четко видел, понимал, ощущал энергию, текущую вокруг меня разноцветными нитями. И это пугало до едва ли не до мокрых штанов. Меньше всего мне хотелось стать пускающим счастливые слюни овощем, обколотым чем-то вроде галоперидола. Закрыл глаза, но нити энергий продолжили висеть перед внутренним взором, даже став как-то ярче. Нет. НЕТ. Не хочу, я нормальный, здоровый этого не может быть, просто ударился головой, все пройдет. Сам себя уговаривал, стараясь не скатиться в панику, потому что это точно конец. Хлопнула дверь.
–Ну как вы молодой человек? – поинтересовался пожилой мужчина в белом халате.
–Вроде нормально-осторожно ответил я, стараясь обойтись без лишних слов и движений.
Вообще колоритный персонаж, с умными, добрыми глазами, похожий на героев многочисленных юмористических сериалов и фильмов про докторов с эдакой хитринкой во взгляде и подспудным ожиданием от доктора какой-нибудь специфической медицинской шутки.
– И как я здесь оказался? И где именно? И....-я резко прикусил язык, блин, какое-то идиотское поведение.
–Тихо, тихо молодой человек. – разулыбался доктор – Все по порядку.
–Меня зовут Михаил Владимирович, я ваш лечащий врач на реабилитации после реанимации и неизвестного времени клинической смерти.
–В смысле – перебил я – какой реанимации, какой смерти, где я?
–Молодой человек – нахмурился врач – сказал же по порядку, понимаю стресс, но элементарное воспитание вам не отбило же, наверно.
–Извините – стало стыдно.
–И так, как вас зовут, помните? – снова подобрел доктор.
–Олег Кораблев, – сдавив эмоции в кулак воли, ответил спокойно я. Да уж, макнул меня лекарь по самую маковку. Одной фразой и устыдил, и разозлил, и заставил собраться. Профи, бл…дь.
–Где живете?
–Ялта, улица Савельева… – подробно рассказал кто, откуда и зачем.
–Ну а теперь я отвечу вам, Олег, на основные вопросы-записав мои ответы, продолжил Михаил Владимирович, -честно говоря история ваша крайне необычная. Обнаружили ваше те… то есть кхм -кашлянул со смущением в кулак доктор, – вас спасатели во время тушения лесного возгорания в районе лесного массива возле пгт Симеиз.
–Извините, Михаил Владимирович, а можно как-то попроще и в двух словах-сдерживая смех попросил я, ну очень комично выглядел смушаюшийся доктор.
–Ну короче, значит короче – расслабился врач. – Тебя нашли мертвым врачи МЧС, после того как пожарники все той же чрезвычайной организации потушили небольшое лесное возгорание, вызванное молнией. Лишь бригада скорой при осмотре твоего тела обнаружили слабый пульс и доставили в реанимацию Ливадийской больницы, где тебя с трудом три раза с трудом вытаскивали с того света, пока столь же резко пульс, давление и прочее не пришло в норму, и ты просто уснул. Причём внешних повреждений, свидетельствующих о каких-либо травмах не выявлено. Анализы тоже показывают абсолютно здорового человека хоть сразу тебя выписывай. Такое впечатление что ты лег посреди лесного пожара и решил умереть, сначала умер, а потом побывав там, за кромкой передумал и вернулся. Как-то так в общем.
–Что ты сам вообще помнишь? – немного маниакально, с эдаким любопытством патологоанатома, сверкнул стеклами очков доктор.
–Не много – даже слегка отстранился от интеллигентного прообраза Ганнибала Лектора, тот меня начал пугать больше, чем любые возможные проблемы с психикой.
–Был в туристическом походе, устроился на ночевку, уснул на природе проснулся в больнице-сбежать от этого доброго дядечки хотелось настолько сильно что я не задумываясь максимально правдоподобно причесал свои воспоминания.
–А поподробнее… – и началась пытка.
–Михаил Владимирович, – через минут сорок буквально взмолился я, – хочу на выписку.
–Сначала анализы и обследования-твердо сказал он.
Я бессильно застонал в подушку
Глава 2
–На хрен, – я с трудом удержался чтоб не сплюнуть в сторону больницы.
Добрый дедушка-доктор за три дня анализов и бесед, больше напоминающие допросы, вымотал из меня такое количество нервов что его хотелось даже не убить, а долго, медленно со вкусом резать на куски.
–На хрен – повторил и пошагал подальше к остановке маршрутки. За больничное время эмоции, относительно того, что я вижу непонятные глюки, как-то улеглись. Тем более, впав в паранойю, мозг сосредоточился на том, чтобы ни в коем случае не задерживаться в гостях у добрых идейных последователей доктора Менгеле, потому что от Михаила Владимировича прям физически ощущалось сожаление по поводу того, что меня нельзя разрезать на тысячу маленьких кусочков, чтобы понять суть произошедшего с моим организмом. А изменения были можно сказать видны на невооруженный взгляд. Настолько превосходного самочувствия у меня еще никогда не было, плюс, докторам я не говорил, но реакция не просто выросла, а стала какой-то заоблачной. Возможности экспериментировать не было, но уверенность в том, что мухе на лету могу оторвать яйца не покидала. Причём несчастное насекомое-кастрат и понять не успеет, когда я не имеющему оных причиндалов животине их пришью, а затем оторву. Ну по крайней мере так мне казалось.
Я пока так и не понял для себя что произошло. Воспоминания, оберегаемые в глубине разума, помнились абсолютной реальностью, слишком уж отчетливо они впечатались, наверное, в самую суть моего я. Но помнил я далеко не все из произошедшего. Жадная черная мгла, подбирающейся к сути моей личности теперь по прошествии дней казалась сном, пусть и невероятно страшным, и реалистичным. Вот только воспитываемая с детства обществом рациональность говорила мне что я схожу с ума. Казалось бы, вот доказательство-реакция, однако разум легко находил ответ на этот вопрос. Психи ведь обладают необычайной силой. А видения там, на камне, и после разноцветных нитей вообще классические галлюцинации душевнобольного. Так говорил разум, причём весьма убедительно. Но чувства тем не менее шептали об здравом рассудке и реальности произошедшего.
–Но ведь и психи не считают себя больными, – подумал внезапно, – бл…дь, эти противоречия раскалывают мой мозг на части.
–А ну его на хрен. – Внезапно пришло решение. Буду просто жить, работать и не замечать всего произошедшего твердо решил я.
–Все хватит, домой -в полголоса сказал я, запрыгивая в подошедшую маршрутку.
Вернувшись домой к обычной жизни и работе, затянутый обычной суетой повседневности, я как-то постепенно и нет, не забыл, но отложил произошедшее на дальний уголок. Первый раз в своей жизни я начал ценить простую скучную жизнь, когда ничего не происходит. Просто на мгновение прикоснувшись к чему-то необычному, чему не знал слов названия, понял, что радости обычного бытия сильно не до оценены мной. Наверное, где-то так смотрят на окружающий мир герои тех историй о Великой Отечественной которые вернулись к нормальной жизни, понимая с точностью до капли крови страшную стоимость мирной жизни. Возможно, кровь – это та самая единственная универсальная валюта которой платят люди самому мирозданию за возможность жить. Причём, как я думаю, в любом самом дальнем уголке необозримой Вселенной, самые непредставимые нами людьми, существа также платят своей, и берут высшую цену чужой кровью как бы она у них не называлась и какого бы цвета не была. И если не платишь ты сам ,то будь уверен в этот самый момент ее, эту цену, кто то платит за тебя. Прямо сейчас, каждую секунду времени. И только благодаря этому неизвестному человеку к тебе не приходит враг чтоб взять с тебя плату этой самой преусловутой кровью. Наши матери, рождая нас уже начинают этот круг. Вечную спираль жизни, по которой мы все идем. Куда? Я надеюсь вперед, за горизонт, за мечтой, скрытой отсутствующим горизонтом бескрайней вселенной, потому что, когда станет не так-то человек разучиться видеть, что там, за тем самым кругом известного. Ведь чем мы станем отличаться от простых животных, когда нас будет интересовать только жрать, спать и трахаться. Даже не разум нас отличает от других живых существ, а именно МЕЧТА. Потому что саму нашу человеческую расу, цивилизацию создали мечтатели способные заглянуть за тень горизонта. Потому что пример тех людей, которые разучились мечтать и верить в невозможное мы, к сожалению, видим слишком часто, и самое страшное, когда мы увидим это животное в зеркале. А еще меня пугает мысль что если мы разучимся быть людьми мечтающими, то на наше место придут другие, и дай Боги это будут люди. Не поэтому ли исчезли великие цивилизации древности, оставившие нам лишь пирамиды, грандиозные мегалиты и остатки других следов своего существования. Они просто обменяли свою мечту, жажду жить, стремление вперед на сытую пустую жизнь.
Единственно что непроизвольно получалось у меня это тянуться к этим самым разноцветным нитям энергии ,которые я видел, но короткое замыкание чуть не спалившее квартиру, сгоревший ноут с мамиными фотками ,а также периоды дикой слабости и яростной головной боли пытавшейся взломать тяжёлыми молотами черепную коробку изнутри, приучили контролировать себя. Даже, наверное, честнее будет сказать почти отказаться от этой непонятной мне силы. Кстати, именно эти замыкания меня и убедили в реальности происходящего. А почти хм, потому что со стороны мне казалась природа этой толи силы, толи способности напоминают проснувшийся у меня всегда существовавший орган чувств, которым я банально не знаю, как пользоваться, не умею им управлять. Но как нельзя запретить себе видеть, осязать и так далее, я не мог запретить себя случайно касаться той маленькой молнии живущей в далеком краешке моей души. Или не молнии. Или не в душе. Что это такое со мной произошло, и чем я отличаюсь от самого себя месячной давности понимания не было ни на микрон.
Но еще больше изменилось восприятие собой этого мира. Я стал «видеть" этим новым органам физические процессы, протекающие в окружающем мире. Не только "видеть», в прицепе даже понимать, но элементарных знаний чтобы хотя бы самому себе внятно объяснить, чего такого я понял не хватало абсолютно. К примеру, при взгляде на протекавшие процессы внутри обычной литиевой батареи, я отчетливо понимал каким должен быть блок хранения энергии для того, чтобы быть на порядки эффективнее. Вообще природа электричества, энергии и материи как-то стала мне понятной на интуитивном уровне. Так что зуд познания захватил меня приливной волной и унес силой человеческого любопытства за собой. Слава всем высшим силам сейчас знания лежали передо мной за, всего лишь, экраном компьютера. Правда возникла одновременно и такая же огромная как возможность самообразования и проблема – интернет это огромезная куча того еще навоза, в котором единично спрятаны даже не отдельные песчинки, а скорее отдельные молекулы запаха непреложной истины и достоверных знаний. И чтобы их найти приходилось, фигурально выражаясь перенюхивать ту самую огромадную весьма дурно пахнущую ложью, невежеством и в лучшем на то возможным случае простой глупости, кучу. Бр-рр, премерзкое, надо признаться, занятие.
И еще, очень аккуратно, на всякий случай, спасибо паранойе, я пытался найти похожих на меня людей. Но такое количество сумасшедших, просто дебилов, аферистов всех мастей на какое я натолкнулся, просто серфя по просторам паутины при поисках – это просто грандиозно, в определенный момент даже пришла мысль что весь мир состоит из подобных личностей. Но очень мудрые и простые слова моей мамы когда-то давно не понятые обрели свое законное место в кирпичиках, из которых состоит личность.
Как она говорила когда-то: ‘Запомни, сынок, хороших людей всегда больше, просто самое отвратительное гавно воняет всегда сильнее чем пахнут самые прекрасные цветы в этом мире.'
–Что ж, это ведь так просто, не быть дерьмом, а если им стал, то хотя бы вонять по меньше-усмехнулся про себя, встряхивая, гудевшей от мыслей, головой.
Взглянул на часы, вот уже и почти утро подобралось незаметно. Спать после всех событий хотелось гораздо меньше, хватало максимум четыре часа, да и то реально надо было организму гораздо меньше, но привычки делают нас собой, и я все пытался выспаться впрок.
–Ладненько, пора собираться на пробежку-переодеваясь сам себе скомандовал я.
Изменения в организме не остановились, физически я становился сильнее, быстрее, ловчее. Но была, и оборотная сторона медали-тело буквально требовало движение. Поэтому полноценные занятия бегом, турники и заплывы морем в течение пары недель плотно вошли в распорядок моего дня. Чуть фальшиво подпевая под одну из композиций телефона, неспешно выбежал со двора в еще не начавшую сереть рассветом ночь города.
Под рык гитары, рокот барабанов и плеск волн о камни набережной Ялты бежал в сторону дальнего пляжа где редко кто бывал ночью и поэтому не сразу услышал в небольшом переулке выходящем к морю полу придушенных криков. Не задумываюсь свернул туда, что ж зря, думать бывает охренительно полезно для здоровья. В этом я убедился моментально, когда, не успев в полутьме переулка заметить смазанного движения, получил сокрушительный удар в ухо, одетым во что-то тяжелое и металлическое, кулаком. Не успев толком упасть, перекувыркнувшись я вскочил, рассматривая не самый радостный пейзаж подворотни. Четверо крепких парней стояли передо мной, еще один удерживал вырывающейся у него из рук девушку светлым пятном рассыпанных волос, оттеняющую полумрак не особо симпатичной ситуации.
–Писец, – не громко охарактеризовал я для себя ситуацию.
Четыре здоровых мужика, а уж, я не в голливудском кино, в асфальт меня закатают быстро. Уйти, сбежать не мог, не по морально-этическим соображениям, а просто потому, что эти те которые нам не товарищи вряд ли захотят оставлять свидетелей. Да и не по-мужски это как-то оставить слабого в беде. А значит…Что ж мы рождены что бы умереть, вопрос в том лишь как.
–Пи…здец вам, крысы, – сплюнул кровью под ноги потирающему ушибленную об меня руку высокому, под метр девяносто, худому типу. Бей первым, вспомнилась старая дворовая мудрость. И не успели наползти усмешки на морды уверенных в своем превосходстве недоумков как практически мгновенно я прыгнул в сторону дальнего от меня мужика и практически футбольным пинком пробил по яйцам почти квадратному раскачанному амбалу чуть ниже меня. Больно бывшему мужчине было, наверное, адски. Он бы с радостью в этот момент поменялся местами с грешниками самого жесткого круга пекла. Беззвучно подвывая по утраченному достоинству тело еще падало на камень, когда я продолжая начатое движение вторым полу прыжком подлетел к державшему в удушающем захвате девушку немного нескладному парню, с бегающими глазками подлеца ,прямым ,как пушечный выстрел ударом ,разбил нос, так что на мгновение показалось что вокруг брызнули капли крови. Заорал ей прямо в лицо, подсознательно надеясь вывести ее из шока.
–Беги, дура, быстро -не дожидаясь ответа развернулся обратно к тройке врагов, Ошибочка, сука. Из стоявшей рядом машины выпрыгивали еще четверо явно принадлежавшей этой компании крепко сбитых ребят с лицами, перекошенными яростью, на ходу доставая ножи.
–Время умирать, твари-разгоняя собственный страх адреналином по венам, заорал я им в морды.
Первому бросившемуся на меня толи самому быстрому, толи тупому нанес резкий быстрый удар носком стопы, обутой в берце, удар в коленную чашечку. И все .Я видел удар ножом сбоку отчетливо, но тело, проклятое тело ,не успевало за обострившийся реакцией, лишь позволяло в деталях рассмотреть как нож медленно , сантиметр за сантиметром, входит в бок и соскальзывая по ребрам оставляя громадную будто рубленную топором рану. Налетевшие следом мужики, больше мешая друг другу чем помогая, месили меня вымещая свой страх и ненависть, но мне прилетало знатно. Боль была где-то в стороне, оставляя сознание холодным и отстранённым будто здесь и сейчас убивали не меня. ‘Только бы девчонка успела сбежать.'– с сожалением подумал я, обидно умирать зря. В какой-то миг увидел, что она только пытается подняться.
А к ней уже поворачивается один из отморозков. Не смог, пролетела апатичная мысль. Не смог, зря. Борись, сука до КОНЦА. Первобытная ярость дикого неистового зверя, который умирает только сжав клыки на глотке своего убийцы, смыла апатию душем абсолютного космического вакуума дав новые силы .Не физические, нет ,в избитом ,изрезанном куске мяса их не было .Но мгновенно ,буквально сверхъестественном озарении, снова застыла картинка возникновения молнии там в горах и я понял ЗАКОН самой природы буквально на секунду. Иногда секунда – это вечность.
–Гори- выплюнув кровь, шепнули разбитые губы.
И в моих руках вспыхнул разряд.
Где-то высоко в небе одобрительно громыхнул старший брат, родившейся на земле в руках смертного, молнии. На половине набережной взорвались фонари уличного освещения. Раздался треск стекла, и окна осыпались дождем осколков, не выдерживая соседства со столь могучей стихией. Мгновение и дуга электричества, в покрытых кровью руках, взорвалась ярко-синими брызгами разгоняя тьму ночи и впиваясь в тела забивающих меня мразей. Лишь осколком уплывающего сознания и рожденной в той неправильной черноте инициации волей уберегал девушку от осколков призванной мной силы , которая широко открытыми глазами смотря прямо в мои, и что то беззвучно для меня неверующе шепча или крича, я одинаково не услышал бы ни взрыв гаубичного снаряда, ни тихий шепот ветра в кронах деревьев. Я улыбнулся синим глазам, развеяв осколки маленькой молнии и упал в объятия ночи, куда-то проваливаясь затухающим сознанием.
Настя, как обычно, закрыв бар возвращалась домой после смены, куда приезжала работать в лето, заодно отдыхая от нудных будней медицинского института. Совмещая отдых и работу на море с прекрасными видами южного берега Крыма. Конечно, с ее внешностью она могла себе позволить полноценный отдых за счет других парней, а если найти папика как некоторые из институтских студенток, то и какие-нибудь Мальдивы. Но продавать себя было мерзко, потому что как не оберни подобную ситуацию в красивые слова, это была операция на уровне товар-деньги-товар. Вообще ее юношеский максимализм прямо заставлял добиваться всего самой .Даже папа-генерал служащий в дебрях Минобороны ,готовый ради любимой дочки, которую воспитывал сам после смерти ее мамы много лет назад, дать ей все не мог повлиять на ее, Настино мнение. Она улыбнулась всему миру, встряхивая головой рассыпая светло-русые бликующие золотом локоны по плечам. В последнее время Анастасия стала ходить домой через дальний пустой пляж с выброшенными морем камнями. Не потому, что ей нравилось гулять после работы, хотя свое безусловное очарование в ночном городе, наполненным запахами юга, моря и праздника, пахнущего персиками и инжиром, было незабываемом и тем что всегда будет ассоциироваться с чем-то хорошим и светлым.
Просто последние пару недель ей нравилось наблюдать за парнем тренирующимся и с разбегу, ныряющего с пирса, наполненного какой-то хищной грацией, причем не животного, а скорее бури, урагана, безжалостной всесокрушающей стихии. Настя обычно садилась в уголочке парка, прячась от нескромных жадных взглядов пьяненьких поздних гуляк. Не потому, что эти взоры ее как-то особо смущали, просто в такой
момент, ее личный миг ночи, внимание чужих мешало. Нарушало какое-то сладкое нетерпение и смущение что ли. Каждый раз после работы
Настя собиралась познакомиться с таким симпатичным и необычным парнем в полном одиночестве, тренирующимся под светом ночного светила и каждый раз сдерживала себя. Бледнела, краснела, мялась как школьница и тихо отходила до того, как парень выходил обратно.
По оставшейся дороге домой она себя молча ругала, твердо самой себе обещала подойти завтра. И завтра все повторялось, а затем послезавтра и послепослезавтра......
Но сегодня все изменилось. Папа по своей привычке приехал в отпуск к дочке и заметив рассеянное состояние своей кровиночки в шутку или совсем не в шутку, пообещал найти поломать ноги тому козлу, что не оценил его красавицу. И тогда после слов папы она не выдержала и рассказала все отцу. Сумбурно, бессвязно, перескакивая с одного на другое. Совсем как привыкла в детстве жаловаться на злой, непонятный окружающий мир такому большому и сильному папе который обязательно защитит, укроет от всего вокруг. Алексей Иванович неожиданно серьезно выслушал дочку.
–Ты, Настасья, обязательно должна подойти поговорить иначе будешь потом всю жизнь жалеть. Он может оказаться пустым никчемным человеком-Настя вскинулась, открыла рот,